Глава 23. Кота украли

У семьи была уютная дача на берегу Невы, доставшаяся им по наследству. Это был райский уголок. В огороде обильно плодоносила крапива и лебеда, «трудовая повинность» отсутствовала, каждый занимался любимым делом, все отдыхали от суетной городской жизни и «заморочек» на работе. Родители могли часами сидеть на крылечке и мирно беседовать, вызывая белую зависть соседки Лидии Андреевны, которая называла их голубками. Периодически у Маруси возникали приступы любви к земле – она вскапывала пару грядок в парнике и выращивала там чудные бородавчатые огурчики, которые Кот обожал, и помидорчики, пахнущие солнцем, в отличие от магазинных мутантов. Вечерами Маруся наведывалась к подруге Галке, жившей в соседнем доме, попить чай с мятой и поболтать. На самом деле, это был не чай, а мята, заваренная кипятком, но за этим ароматным напитком отлично сиделось и болталось.

В остальное время родители читали детективы, ни о чём не задумывались – просто радовались солнышку, чистому воздуху, облакам, тёплому песку на реке, стуку дождя по крыше дома…

Кот обожал эти дни, проводимые в полном безделии, и постоянно усиленно ленился, лёжа на солнышке или у печки. Когда наступала жара, Кот шёл купаться на Неву. На удивление всем соседям он любил плавать, и это у него отлично получалось. Кто видел эту картину впервые, тот очень удивлялся – надо же, плавающий кот!

Всё устраивало его на даче, кроме наглого рыжего соседского кота, которого постоянно приходилось гонять. Иногда родители заставали уморительную картину, когда два соседа со вздыбленной шерстью, громко вопящие от возмущения, долго таращились друг на друга, но в схватку не вступали. Пару раз дело закончилось увесистыми оплеухами друг другу, после которых рыжий удирал. Но неизменно возвращался.

Любимым местом нашего героя был забор, с которого хорошо просматривалась окрестность. Часами он, лёжа на нём, с интересом наблюдал за деревенским бытом и живностью, обитающей здесь.

А за забором текла довольно интересная жизнь. Кто‑то копался под капотом стареньких «жигулей», хозяева вновь построенных крутых коттеджей выгуливали своих уродливых, но престижных собак, и те нередко истерично тявкали на кота, но Кот лишь мерил их взглядом и только. Многие разъезжали на иномарках с видом «хозяев мира». Одна из них притормозила возле забора.

– Па‑а‑п! Смотри, какая красивая кошечка! Я хочу, чтобы она жила у нас!

– Хочешь, так бери, – сказал монотонный голос из‑за руля.

Кот был излишне доверчив и охотно позволил снять себя с забора. Дальше он очутился в салоне джипа, который стал быстро удаляться от дома.

«Та‑а‑к, проблема, – пронеслось в его голове. – То есть ситуация», – поправил он себя.

В это время из заднего отсека машины высунулась огромная собачья морда, и кирзовый нос быстро обнюхал его. Кот ощетинился и зашипел. Девочка сжалась в углу сиденья, ожидая кровавой сцены, однако Кот через мгновение понял, что этот пёс опасности не представляет. Он, хоть и страшный, но очень любопытный и обаятельный. Понял, но всё же оставшееся время просидел в уголке сиденья.

Дом, куда его привезли, не отличался той архитектурой, к которой Кот привык, живя в центре города. Квартира была огромная, но уюта не было. Большой зал с жёлтыми стенами, «украшенными» светильниками из жёлтого металла. Пол, на котором разъезжались лапы и невозможно было затормозить (со всеми последствиями). Множество всякого блестящего железа, в углу стояло нечто, издающее несносно громкие звуки, от которых чуткие уши Кота вяли. У него дома тоже слушали музыку, но это была музыка, а не лязг и грохот.

Кот быстро поладил с компанейским лохматым псом, и они не причиняли друг другу неприятностей. Исследовав квартиру, он нашёл много различий со своей родной. Кормить его стала девочка – дочка хозяина. Как может кормить избалованная и неприспособленная к жизни девочка, можно понять, попробовав сгущённое молоко, сыр Рокфор, шоколад и прочие гадости, которые с удовольствием уплетал пёс. Категорический отказ Кота воспринимался девочкой с удивлением. Однажды инстинктивно поймав несчастную мышку и держа её в когтях, Кот неожиданно для себя прошептал: «Прости меня, я очень голоден», – и с удовольствием её съел, после чего долго облизывался и умывался.

Девочка стала называть Кота «Муся», но Кот решил не портить себе здоровье обидами. Правда, один раз папа, услышав имя Кота, сказал, что, кажется, это не Муся, а Мусик, но дальше этой фразы дело не пошло. Муся так Муся.

Неподдельный интерес вызывала дверь, из которой противно пахло мылом и другими человеческими примочками (мыться Кот любил, но всякие снадобья ненавидел с момента изгнания блох).

Однажды он проник за эту неплотно закрытую преграду и увидел огромных размеров ванну с кипящей, по его мнению, водой. «Чудеса! – подумал кот. – Суп что ли варят?» Кот потрогал воду лапой и убедился, что она теплая и приятная. «Еххх!» – И Кот медленно поплыл вдоль края ванны. Он хотел, чтобы это продолжалось вечность, но его наслаждение было прервано истерическим визгом:

– Эта грязная дрянь испортила мою французскую пену для ванны!!!

«Это кто грязная дрянь? Это я грязная дрянь?! – Кот чуть не утонул от возмущения! – Сама‑то кто? Моешься три раза в день, а воняешь таким г…ном, что нос в трубочку сворачивается! И ещё называешь ЭТО – парфю‑ю‑юм!» Кот немедля придумал, чем пахнет хозяйка. И самым приличным было – Помойка!

Несмотря на протестующие вопли, «Муся» был извлечён за шкирку из «джакузи» и вышвырнут на лестницу. Дверь захлопнулась, за нею раздавались истерические крики дочки, гул отца, содержавший непонятные Коту слова, и визг его новой, несостоявшейся, хозяйки.

Мимо проходила соседка и, глядя на мокрого тощего кота, запричитала:

– Бедная кошечка! Ты, наверно, голодная!

После этого она принесла блюдце с молочком, которое Кот с благодарностью, достоинством и быстротой слакал. На этом «чистые помыслы» соседки закончились, и Кот остался в одиночестве. Отлежавшись и обсохнув в уголке, он невольно вспомнил дом, где было так же тепло, но более уютно. «Домой!» – решительно мяукнул Кот и побежал вниз.

На улице было пасмурно, проносились автомобили, к которым он относился с опаской и осторожностью. Видя, что люди бесстрашно переходят улицу, он пристроился к потоку и, вызывая удивление пешеходов, преодолевал дорогу по переходам, а потом научился распознавать цвет светофора, не сулящий опасности. Куда идти, он примерно чувствовал, используя свою удивительную природную способность ориентироваться, но нагромождение домов сильно замедляло продвижение. Несколько раз он попил из некипячёной лужи и с отвращением съел кусок чёрствой булки.

Ночи были белые. Уставший Кот, не имея понятия о времени, всё трусил и трусил по ещё тёплому асфальту. Ночевал он в подвалах, когда бежать уже не было сил. В очередной раз сон сморил его на окраине города, и он прилёг в придорожных кустах, уже не думая о еде.

С первыми лучами раннего солнца наш путешественник поднялся на холм, с которого было отлично видно всё вокруг и по признакам, известным только котам, определил направление туда, где тепло, уютно и где его ждут. Ощутив прилив новых сил, поймав и проглотив противную зазевавшуюся лягушку, наш герой уверенно взял направление вдоль шоссе…