Глава шестидесятая

Энн отказалась от поездки в Санта‑Барбару за покупками и встречи с друзьями Фрэнни.

– Хватит с меня развлечений на одну неделю, – сказала она, когда они распрощались, выйдя из ресторана. – К тому же мне надо подумать, что делать с Томми.

Фрэнни нахмурился.

– Прошу тебя, не лезь в неприятности. И пообещай мне: если ты сегодня не занята – а под занятостью я имею в виду безудержный секс с Винсом, – что зайдешь и будешь смотреть со мной «Золотых девчонок».

– «Золотых девчонок»? – Энн вскинула брови. – А потом мы поиграем в маджонг?

– Прекрати святотатствовать над моим любимым шоу.

– И в мыслях не было. – Энн чмокнула его в щеку и пообещала позвонить.

Фрэнни направился к парковке. Энн прошлась до площади, думая, что какой‑нибудь шопинг позволит ей отвлечься от мыслей о Томми Крейне… при условии, что в голову не проберутся мысли о Винсе. Легко сказать.

Занятая своими размышлениями, она едва не прошла мимо Питера Крейна, не заметив его. Он снимал плакат с фотографией Карли Викерс и надписью «Розыск» с двери офиса.

– Ее нашли? – с надеждой спросила Энн.

Крейн остановился с плакатом в руках.

– Да. Нашли так же, как и Лизу Уорвик.

– О нет…

– Она жива. Это целая история.

Энн смотрела на плакат с Карли Викерс, который Питер Крейн держал в руках, рассказывая ей о том, что слышал. Женщина на нем выглядела смущенной, но счастливой. Как любой человек, Энн читала историю Карли в газетах. Эта молодая женщина приложила много усилий, чтобы преодолеть превратности судьбы. Золотой кулон с символом Томасовского центра в виде женщины, победно вскинувшей руки, говорил о том, сколь многого ей удалось достичь. А теперь ей предстояло бороться, чтобы просто остаться в живых.

В свете истории Карли Энн стало стыдно за ничтожные переживания о собственной жизни.

– Хорошо, что я вас встретила, доктор Крейн, – сказала она. – Думаю, возникло некоторое недоразумение, и я бы хотела все исправить.

Бог знает, что его жена наговорила ему. Самое лучшее, что могла сделать Энн, – прояснить ситуацию.

– Конечно, – произнес Крейн. – Может быть, мы зайдем ко мне в офис?

Он открыл дверь, проводил ее внутрь и запер дверной засов. У Энн екнуло сердце.

– Чтобы не было непрошеных гостей, – объяснил он.

По всей видимости, они были одни. Секретарши не было, нигде не горел свет, кроме огромного аквариума в приемной.

– Вы не работаете по субботам? – спросила она, чувствуя себя некомфортно.

– Только в крайнем случае, – ответил он, нагибаясь, чтобы забрать почту, которую кинули через прорезь в двери. Только сейчас Энн заметила, что он был одет в джинсы, джинсовую рубашку и кеды. – Я пришел, чтобы выполнить кое‑какую бумажную работу. Может, присядем?

Он жестом пригласил ее пройти в приемную, где они уселись в уютные кожаные кресла.

– Детективы просили меня задать несколько вопросов детям про то, как они нашли труп, – начала Энн, переходя сразу к делу. – Эти вопросы мне показались совершенно безобидными, но…

– Вам не нужно извиняться, мисс Наварре, – сказал он. – Мне это показалось несколько странным, тем более, что спрашивали вы, но, как вы сказали, вопросы были безобидные.

– Миссис Крейн так не считает, – возразила Энн. – Я столкнулась с ней вчера после вигилии. Она была очень расстроена. Сказала, что Томми теперь из‑за меня считает, что вы подозреваемый. Я не представляю, каким образом он мог так решить. Я совершенно точно так не думаю.

– Рад это слышать, – очаровательно улыбаясь, сказал Крейн. – Люди и так достаточно боятся дантистов, чтобы еще думать, что они – серийные убийцы.

Энн немного расслабилась.

– В самом деле, я не обиделся, – продолжил он. – У Джанет гораздо более уязвимое самолюбие. Ей было трудно справиться со всем, что случилось на этой неделе. Я знаю, что с ней нелегко.

– Честно говоря, не буду вас разубеждать, – призналась Энн. – Никто из нас не чувствует себя нормально, столкнувшись с необходимостью справляться с такими вещами. В школе все стараются изо всех сил, чтобы не пасть духом.

– Я знаю, – сказал Крейн, – по‑моему, вы проделали отличную работу, учитывая обстоятельства. Я ценю, что вы проявляете такую заботу о моем сыне, мисс Наварре.

– Благодарю вас.

– Что же касается моей жены… Джанет – такой человек, который должен постоянно все контролировать. И, в общем, у нее есть на то причины. Я, конечно, не могу распространяться, но ей пришлось многое пережить в молодости, и во время стресса… Она не всегда умеет держать себя в руках.

Энн не хотела проявлять понимания к Джанет Крейн. Мало ли что ей пришлось пережить в молодости – тем не менее она взрослый человек и должна вести себя не так, как делала это до сих пор. Однако Энн она не интересовала.

– Я беспокоюсь за Томми, – призналась она. – Я боюсь, что каким‑то образом предала его доверие.

– Томми о вас очень высокого мнения.

– Я бы чувствовала себя лучше, если бы смогла сама убедиться в этом. Я бы очень хотела поговорить с ним с глазу на глаз. Как вы считаете, мы могли бы это устроить, не расстраивая миссис Крейн?

Он подумал над ее предложением, сознавая очевидную выгоду для Томми и риск навлечь на себя гнев жены.

– Посмотрим, что можно сделать. Могу я вам позвонить?

– Конечно. Я была бы вам очень благодарна.

– Мне жаль, если Джейн причинила вам неприятности.

– Ничего, – сказала Энн, поднимаясь. Ей было очень жаль его и Томми. Джанет Крейн налетела на нее, но Энн могла отправиться домой. А Питеру Крейну и его сыну приходилось жить с этой женщиной под одной крышей. Самое главное – Томми.

Внезапно зажужжал домофон, и Энн чуть не подпрыгнула. Крейн встал и подошел к двери. Когда он открыл ее, на пороге стояли детективы Мендес и Хикс. Мендес бросил взгляд на Энн.

– Доктор Крейн, – сказал он. – Нам надо обсудить с вами кое‑что. Не могли бы вы проехать с нами в участок?