Глава пятнадцатая. – Мисс Томас, имя Джули Паулсон вам о чем‑нибудь говорит?

– Мисс Томас, имя Джули Паулсон вам о чем‑нибудь говорит? – спросил Мендес.

Они ушли в отдельную комнату морга. На окнах были тяжелые гардины, и стоял терпкий запах лилий и гладиолусов. Джейн Томас забилась в угол кушетки, обитой бархатной тканью цвета каберне. Она была бледна, как полотно, ее до сих пор трясло от того, что она обнаружила Лизу Уорвик.

Мендес пришел в возбужденно‑тревожное состояние, когда понял, что помимо мертвой женщины есть еще и пропавшая, и обе связаны с Томасовским центром для женщин. У него возник миллион вопросов, и ему не терпелось выпалить их все, но Джейн Томас казалась такой хрупкой, что требовалось терпение. Хотя как раз в нем‑то он и не был силен.

Джейн в замешательстве посмотрела на него.

– Нет. А кто это? Я должна ее знать?

– А она никогда не была клиенткой вашего заведения? Никогда не работала там?

– Я не помню такую. А какое отношение она имеет к… – Женщина повернула голову в сторону зала для бальзамирования, не в силах вымолвить имя жертвы. – О Боже, – дрожа прошептала она. – Вы считаете, Карли сейчас у этого… зверя, который сотворил такое с Лизой, да?

Кэл Диксон положил руку ей на колено, чтобы подбодрить. Мендес мысленно вскинул брови.

– Джейн, – тихо произнес Кэл, словно успокаивая встревоженную лошадь. – Есть вероятность, что Карли находится с тем, кого она знает. Или просто уехала…

Джейн Томас слегка успокоилась, чуть распрямившись.

– Не смей говорить со мной покровительственным тоном. Мы это уже обсуждали. У Карли не было никаких «просто».

– Мисс Томас! – Мендес попытался вновь привлечь ее внимание к себе, слегка рассердившись на шефа за то, что тот привнес очевидную личную заинтересованность в следственные действия. – Джули Паулсон убили за городом в апреле прошлого года. Я хотел выяснить, не имела ли она отношения к центру.

– В апреле 84 года? Я на несколько месяцев уезжала в Европу. Мои родители держат лошадей. Их лучшая лошадь принимала участие в соревнованиях в Голландии и Германии. Я ездила с ними…

Мендес знал, почему люди в таких ситуациях пускаются в рассуждения и уходят от темы. Если Джейн Томас будет думать о своих родителях и их лошадях, она перестанет вспоминать тот ужас, который видела в комнате дальше по коридору.

– В центр поступали какие‑либо угрозы? – спросил Диксон.

– Обыкновенные – от безумцев и религиозных фанатиков.

– Что значит «обыкновенные»? – спросил Мендес.

– С представлениями о том, что женщина должна быть беременной и босой. И о том, что шлюхи должны обратиться к Иисусу или сгореть в аду. От таких людей, которые думают, что знают, как надо жить. Хотя я не могу этого понять. Мы помогаем женщинам, обеспечиваем медицинскую помощь. Мы не поддерживаем аборты.

– Вы сохраняете такие сообщения?

– Да. В папке в офисе.

– Нам надо их увидеть.

– Пожалуйста.

– Вы сказали, что жертва, Лиза Уорвик, работала у вас. Когда это было?

– Несколько лет назад. Она работала администратором, а в свободное время помогала тем, кому приходилось обращаться в суд, поддерживала клиенток. Она до сих пор делает – делала – это.

– В последнее время были какие‑то дела?

– Несколько месяцев назад. Клиентка, бывшая наркоманка, пыталась добиться права видеться с детьми.

– Был какой‑нибудь гневный папаша?

– Нет. Даже наоборот: отец, когда увидел, как сильно она изменилась, снял свой иск.

– Почему мисс Уорвик ушла из центра? – спросил Мендес.

– Вернулась в колледж, чтобы получить диплом медсестры.

– Уходила спокойно?

– Да. Конечно. Не надо думать, что такое мог сделать кто‑то из центра.

– Мы должны учитывать все варианты, – ответил Мендес.

– Это стандартная процедура расследования, Джейн, – пояснил Диксон. – Никогда не знаешь, где найдутся концы.

– Нам необходимо поговорить с персоналом, – сказал Мендес. – И с женщинами – с вашими клиентками.

Как он понял по ее реакции, это последнее, чего бы хотелось Джейн Томас.

– Эти женщины уязвимы, – предупредила она. – Они испугаются до смерти.

– Понятно, – сказал Мендес.

– Это несколько преждевременно, детектив, – осадил его Диксон, холодно посмотрев на него. – Мы должны действовать с наименьшим риском.

– Что вам известно о прошлом Лизы Уорвик?

– Она из Канзаса. У меня в старых личных делах должен быть ее телефон.

– Бывшие мужья? Неудачные романы?

– Не припомню. Лиза была очень замкнутым человеком.

– Она делала что‑нибудь рискованное? Посещала бары? Пила? Принимала наркотики?

– Трудно представить, чтобы она этим занималась. Ей нравилось вязать.

– Когда вы с ней контактировали в последний раз?

– Мы с ней время от времени говорили по телефону. Несколько недель назад она забегала в центр поздороваться.

– Вы знаете, где она работала?

– В отделении скорой помощи в больнице «Мерси дженерал», здесь, в городе.

Джейн прикрыла глаза рукой и заплакала. Диксон поднялся с кушетки и кивнул в сторону двери. Мендес вышел за ним в коридор.

– Я поеду в больницу и посмотрю, что можно узнать об Уорвик, – сказал Мендес, продолжая записывать что‑то в свой блокнот. – В Томасовский центр отправлю Гамильтона и Хикса.

– Что сказал твой человек в Квонтико?

– Приедет.

– Приедет сюда?

– Ага.

– Но это не стандартная процедура.

Мендес пожал плечами.

Лицо Диксона было недовольным.

– Тони, не устраивай здесь цирк. Я не хочу, чтобы этот парень трепался с прессой. Я не хочу, чтобы вообще кто‑нибудь трепался с прессой.

– Можно было и не говорить.

– Тебя тоже касается, – буркнул Диксон, тыкая в него пальцем. – Утихомирься. Я понимаю, что это большое дело, и у тебя радости полные штаны. Ты и так прославишься. Не теряй голову. Слышишь?

– Да, сэр, – козырнул Мендес, прибегая к старому проверенному способу морских пехотинцев.

– Я не хочу, чтобы тут заговорили о возможной связи между жертвами.

– Нет, сэр.

– Видел я этих ребят из Бюро – расщепенятся гоголями, варежку раскроют. Со мной эти штучки не пройдут.

– Нет, сэр. Конечно, нет, сэр.

Диксон остыл, вздохнул, огляделся.

– Иди вызови ребят по радио, чтобы заехали за тобой. Я отвезу Джейн домой.

– Да, сэр.

Диксон застенчиво посмотрел на него.

– Мы просто друзья.

– Не мое дело, сэр, – отозвался Мендес.

– Вот‑вот.