Глава шестьдесят седьмая. – Представители органов власти не имеют права беседовать с несовершеннолетним без его родителей или законного представителя

– Представители органов власти не имеют права беседовать с несовершеннолетним без его родителей или законного представителя, – сказал Диксон. – Все с ног сбились, разыскивая Фрэнка. Миссис Фарман тоже пропала.

Они стояли в комнате отдыха, наблюдая за Дэннисом Фарманом по монитору. С тех пор, как его привели в комнату, мальчик не сдвинулся с места.

Энн смотрела на черно‑белое изображение Дэнниса на экране, думая, что с этого ракурса камеры он казался очень маленьким. Он сидел и что‑то выводил на крышке стола пальцем, выглядя при этом зловеще спокойным.

Винс приехал к ней и успел перехватить, когда она только выходила из дома, чтобы отправиться в супермаркет. Она собиралась сделать что‑нибудь обыденное, естественное, и тут агент ФБР просит ее поехать в офис шерифа и поговорить с учеником, который якобы пырнул ножом двоих детей в парке.

Она уже начала думать, что ее жизнь никогда не вернется в нормальное русло.

– Я звонил в службу охраны детства, но Винс сказал, что с вами он наверняка разговорится охотнее, чем с кем‑нибудь другим, – произнес Диксон. – Вы точно знаете его лучше, чем кто‑либо из нас.

Детектив Хикс сообщил ей, кого ранил Дэннис, – Коди и Вэнди. Коди отвезли в хирургию. Энн могла только предполагать, как он испугался. У Вэнди нет травм, опасных для жизни. Ей повезло больше. Но она уже однажды подверглась нападению со стороны Дэнниса, когда тот пытался запихнуть ей в рот отрезанный палец. Теперь вот это.

– У меня недостаточно квалификации, – сказала она. – Я могу уладить конфликт на детской площадке. Но тут…

– У тебя больше квалификации, чем у всех нас, Энн, – возразил Винс. – Сейчас этому парню нужен тот, кто сможет до него достучаться. По крайней мере, до того, как сюда приедут его родители. Он никому не сказал ни слова.

Энн пристально смотрела на Дэнниса в монитор. Ему было одиннадцать лет, и он пытался убить двоих детей.

– А что, если я скажу что‑нибудь не то? Что, если я только все испорчу?

– Он пырнул ножом десятилетнего мальчика, – напомнил Винс. – Как еще ты можешь навредить?

Энн мысленно вернулась в четверг – Боже, когда же это было? Два дня назад? – и вспомнила срыв Дэнниса и то, что она сказала ему тогда наедине. Она сказала, что всегда придет ему на помощь. Она знала, что за него некому заступиться.

– Хорошо.

Она вышла в коридор вместе с Винсом, сделала глубокий вдох и выдохнула, когда он открыл для нее дверь в комнату для допросов.

– Я здесь, если понадоблюсь, – шепнул он.

Энн кивнула и вошла в комнату.

Дэннис на нее даже не взглянул. Он уставился на пустой стол, рисуя что‑то пальцем на крышке. Энн изучала его, размышляя, подозревала ли она раньше, что у него такие рыжие волосы, или что его уши посажены так низко. Кто‑то переодел его из запачканной кровью одежды в футболку офицера офиса шерифа, и она была ему велика.

– Дэннис, – тихо промолвила Энн, осторожно опускаясь на ближайший к нему стул, словно опасаясь спугнуть дикого пони. – Я понимаю, сегодня произошло нечто ужасное. Я точно не знаю почему. – Ее голос был мягким, тихим; таким голосом рассказывают истории на ночь или делятся невинным декретом с подругой. – Не стану притворяться, будто понимаю, через что тебе пришлось пройти. Подозреваю, что ты видел и чувствовал такое, что даже представить страшно.

Тогда мальчик поднял голову. На левой щеке в пол‑лица расползся синяк, под глазом чернел фонарь. Под его распухшей нижней губой запеклась кровь.

– Когда можно идти домой?

Вопрос обескуражил ее. Он не шутил. И не издевался. Час назад он всадил в своего друга нож так сильно, что тот мог умереть, а Дэннис же просто хотел пойти домой.

– Дэннис, ты не пойдешь домой, – ответила она. – Ты очень сильно ранил человека.

– Но это всего лишь Коди, – произнес он так, словно Коди Роч был ничуть не более важен для него, чем игрушка, которую он сломал.

Энн не знала, что сказать. Она не знала, присуще ли ему такое жестокосердие, или это «побочный эффект» какой‑то травмы. Неужели он действительно нисколько не переживал за того мальчика, который – единственный – пытался стать его другом?

– Мне жаль, Дэннис, – сказала она. – Я хотела бы помочь тебе раньше. Хотела бы я знать, как помочь тебе сейчас, но я не знаю. Все, что я могу сделать, – посидеть здесь с тобой до тех пор, пока не придет тот, кто знает больше, чем я.

– Что со мной будет? – спросил он.

Каким бы ужасным ни было то, что он сделал, у Энн все равно сжималось сердце при взгляде на него. Может быть, все дело было в освещении или в размерах комнаты, но теперь он казался ей меньше, чем в классе. У нее возникло странное чувство, когда она смотрела на него, что с каждой минутой он уменьшается прямо у нее на глазах, а свет внутри него все гаснет и гаснет, и пройдет еще немного времени – и он исчезнет совсем.

– Шериф ищет твою маму, чтобы она пришла и побыла с тобой, – сказала Энн. – Ты не знаешь, где она?

Он поднял голову и посмотрел на нее впервые с тех пор, как она вошла.

– Она умерла, – ответил он и посмотрел на стеклянную вставку в двери.

Энн обернулась и увидела в окне лицо Фрэнка Фармана.

– Он убил ее.