Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Весна цветы рисует 4 page





Он подошёл сразу, присел рядом.

– Ты – гений, просто! – обхватил её руками.

– Ой, Димка, уронишь!.. – вскинула она руки.

Он засмеялся только.

– А квартиру, что? Продадим? – смотрел снизу, открыв рот.

Наталья пожала плечами, ничего не сказав.

– Да! Надо вагончик, лучше новый! Гараж сразу надо! Домик тоже… Попеределать! Норка какая‑то… – рассуждал он вслух, придётся продать, наверное!..

– Слууушай!! – протянул он восхищённо, заглядывая в её слипавшиеся глаза, – давай им тоже сюрприз устроим, а?!

– Приедем на «вагончике», – оживился Дмитрий, – скажем: – «Всё! Навсегда приехали!» А? – улыбался он.

– Давай! – улыбалась сонно Наталья, повернув медленно глаза.

– Мне кажется… Ты давно всё придумала! А? – довольно сморщил рот.

Она усмехнулась, отвернув голову.

– Ладно! – встал он в полный рост, – а купальник!.. Завтра и покупай!

– Ага… – выдохнула она с усмешкой, – а то магазины уже закрылись!.. – закатила на него глаза.

Дмитрий усмехнулся громко, присел рядом, поцеловал, обхватив руками.

– Пойду… – покачивалась она на табурете, – и ты ложись… – сказала мягко чуть слышно.

– А! – бодро махнул он рукой, – посижу ещё! – Глядя в темноту радостными глазами.

– Ладно… – поднялась она тихо и медленно пошла через кухню, обернулась в дверях, помахав ладошкой, бесшумно скрылась в темноте коридора.

Дмитрий вышел на балкон и шумно вздохнул полной грудью. Под утро посвежело. Он медленно оглядел спавший город, мигающий точками огней.

Где‑то за домами, вдалеке, светилась узкая полоска востока.

– «Завтра будет совсем другой день!» – подумал он, улыбаясь сам себе. – «Нет! Будущее ещё впереди!» Предвкушение нового и неизвестного приятно будоражило душу. Закурил снова, подняв голову к ночному небу, водил по сторонам. Воздух стал прохладней и уже растекался по телу приятным ознобом.

– Интересно! – сказал он вслух, – как же я не догадался!? – и уже мысленно: – «Ну и Наташка!»

Опёрся на перила, смотрел вниз. Поплыли картинки детства. Вспомнились такие места в деревне, какие двадцать лет не вспоминал. Набухло внутри что‑то, потеплело. Немножко защемило сердце.

– «Вот странный мир! Открыл дверь куда‑то, и будто не было этих двадцати лет! Шагнул, и ты уже там!» – рассуждал он с улыбкой.

Воспоминания тянулись вереницей, вспоминалось то, о чём ни разу не думал. Интересная штука – время! Гуляй где хочешь! А впереди что?

– «Нет, надо всё по‑другому, сколько можно… Надо, чтобы всё получилось! Всё должно получиться! Опять все вместе будем! Вот, жизнь‑то будет!»

Вздохнул шумно, выпрямился, выгнув в стороны руки и бодро крякнув, ушёл в кухню.

Все уже привыкли в Холмах. Ещё с весны так повелось. Как пятница, как вечер, начинают съезжаться машины в деревню. Начинается хождение по улице, громкие разговоры и смех. В пятницу – никто ничего не делает. Сначала обходят соседей, поприветствуя всех, узнают новости кто что сделал, где что изменилось. Воодушевлённо и о своих планах расскажут. И отдыхают от рабочей недели.

В пятницу – длинные вечера получаются, и долго никто не спит. А нынче – жара стоит. Вот уже целую неделю печёт. Пока светит солнце, спрятаться можно только в тени. И огромные кроны лип с западной стороны, создают глубокую тень. Небольшой ветерок на открытом месте, легко проникает внизу между стволов.

Вот где – настоящая благодать! Конечно, все – к Кате на усадьбу! Там и скамеечки давно готовы, и стол длинный сколочен. А над головой, свисают густые и мощные ветки. Шуршат приятно тёмные, остроносые листья. И птицы рассыпаются трелями, днём – все вместе, а по вечерам, почему‑то, по очереди поют. Тимка валяется, не поднимая головы, только выставляет иногда розовый язык. Но в траве – ничего. В траве‑то прохладно!

Только что Олег с Машей ушли к себе. Собрались на родник. Попить кристальной водички, принести к себе в домик, полить потом то, что успели весной посадить. Хоть и немного успели, но радуют пёстрые цветы возле домика. И несколько молодых саженцев оделись в листву. Хочется навестить сразу, потрогать свежие листья рукой, сказать несколько радостных слов. Растут ведь! Хоть и не тобой рождены, но тобой посажены и обласканы. И всё живое реагирует на человека – давно замечено. И магнитофон молчит в машине. Кому же придёт в голову – включить, когда разливается на закате божественный голос птиц?

Катя, то и дело заглядывает в конец дороги, где бабушкин домик. Никого не видно. Что‑то родители задерживаются. Раскинула одеяло в тени. Никитка барахтается под простынёй. Водит, водит, тёмными, как у мамы глазами, рассматривает шевелящуюся листву над головой, замирает, когда какая‑нибудь птичка исполняет свой сольный номер. Искрится солнце в отражении листьев, но не мешает уже. Спадает испепеляющий жар. Загляделся на травинку Никитка, тянет пухлую ладошку, выгибается всем телом. Нет, маловато ещё сил. Он – на другую сторону. И там – целый мир неизведанный. Жужжит, стрекочет и поёт, трепещет на ветерке и тоже, как он, растёт без остановки.

Катя наблюдает за сыном с улыбкой, отгоняя назойливых насекомых. Но вот диво! Не садятся они на него! Лишь рядом кружат.

А вот и папа идёт! Отдохнуть чуть. Приходится носить воду снизу, из вырытой большой ямы. Это, конечно, не прут ещё, но начало положено!

Кирилл свалился в траву, стирая пот. Перевернулся на живот, подполз к сыну. Никитка задёргался сразу всем тельцем. Вот бы встать! Кирилл протянул ладонь. Никитка сразу ухватился за палец.

– Дай папе отдохнуть! – улыбалась Катя.

– Не видно, Кать? – глубоко дыша, спросил Кирилл.

– Не видно пока… Может позвонить?

– Позвони… А мама на окрошку звала, сходим?

– Сходим!

Звонок в дверь. Наконец‑то! Наталья быстро открыла, шагнув в сторону сразу. Еле переводя дух, Дмитрий вошёл быстро.

– Что долго?.. – спросила сразу, – Катя уже звонила!..

– А! – махнул он рукой, часто дыша, – свою оставил, пусть смотрят, а всем нужны машины, не у кого не нашёл… – быстро заговорил он, проходя в кухню.

– Пришлось «луноход» рыбацкий взять! Пока то, сё, пока заправился… Ну! Попить бы, и поехали!

Наталья вошла следом. Всё было готово. Всё на столе, давно ждала.

– Дим, а я купальник купила, посмотри! – распахнула она халат.

– Ух, ты! – шарахнулся он назад, обернувшись.

– А знаешь, сколько стоит?.. Не скажу! – сузила лукаво глаза.

– Да? – широко улыбался он, – а чему тут стоить‑то? Одни лямочки!.. – поцеловал жену в щеку.

Она хохотнула, закинув назад голову.

Ехали быстро. Хоть и УАЗ, машина была хорошо настроена и оборудована по всем правилам. Даже лебёдка была и лодка резиновая двухместная. Топор, лопата, пила, и портативная газовая плита. Палатка на четверых, куча разных удочек, котелок и ещё что‑то, чего сразу не понять постороннему человеку.

Наталья разглядывала любопытно, уложенное плотно за спинкой и даже на заднем сидении и на полу.

– У вас что? Бригада МЧС?

Дмитрий улыбался.

– Машинку эту, мы у военных прикупили, уже давно… Она вроде, как ресурс вырабатывала… – объяснял он, глядя на дорогу.

– Добавили кое‑что… Подзаменили… В общем – незаменимая вещь для рыбалки! На паях и кормим её…

Наталья повернулась к дороге. Вздохнув тревожно, смотрела вдаль на ленту шоссе. Ветер трепал волосы через открытые форточки, но всё равно воздух был тёплый от раскалённого асфальта.

– Наташ, знаешь, я подумал чего… – смотрел он перед собой, – нельзя делиться!.. Надо вместе быть… Я когда уехал отсюда, после службы, ух как тяжело было сначала… Приеду к маме – вроде ничего не изменилось, а легко сразу… Она говорит тоже. Родители, род, родина, – это одно и тоже всё… Только заставляет нас что‑то делиться…

То жить негде, то работать. Как нарочно!.. Конечно, как в одной квартире… Но теперь‑то, а? – развернулся он к ней.

– Да… – хрипло ответила она, кашлянув, добавила сразу, – так конечно… Я вот не уезжала, – от нас уехали… А всё равно… – посмотрела она на дорогу.

– На новую не потянем, я узнавал цены, – продолжал он рассуждать, – но хорошую найти можно, придётся иномарку, наши объедят… Хотя!.. – качнул он головой.

– Наташ, – снова заговорил он, под гул мотора, – ты сколько лет в этой квартире, а? Всю жизнь…

Она улыбнулась молча.

– Да хоть бы дворец… Теперь, там всё… Со всеми хочется… И красиво… – улыбалась она беззаботно, запустив пальцы в волосы.

– Да… – протянул он, – а давай в брод, а? Я тебе место покажу, где купаться, – оживился сразу.

– Давай! – хохотнула она.

Сходу пролетели брод, остановились на том берегу. От машины шёл пар.

– Пойдём, – взял жену за руку, тут сто метров всего, песочек, не глубоко… Не разучилась ещё?

– А ты?

– Шутишь, я на речке вырос!..

Шли вдоль берега. Где‑то недалеко, в бору, раздавался глуховатый голос кукушки. Возле леса – прохладней, и воздух чистый, сосновый.

– Обмелела… – смотрел Дмитрий на воду.

– А я чувствовала, что так будет, – закинула рукой она волосы, – как Катя переехала, значит, думаю, и нам не миновать!.. – смотрела на отблески солнца в воде.

– Ничего, всё к лучшему, – жмурился он на запад, медленно переступая по краю берега, – слушай, а давай ополоснёмся сейчас, а?! Приедем свеженькие! – дурачился он игриво.

– Ты машину прямо у воды оставил!..

– А!.. Кто тут ездит? Только мы с тобой…

– Ну давай, не долго только!..

По песку спустились к воде, побросали одежду на берег.

– Давай руку, – взялся Дмитрий за ладонь.

Потихонечку зашли по колено. Он незаметно любовался женой.

– Тут везде песок! – Сказал оглядываясь с улыбкой.

Небольшое течение натянуло складками воду на поверхности. Поблескивали прозрачные гребешки на солнце.

– Дим! Смотри! Пиявки! Не пойду!.. – остановилась вдруг Наталья, наклонившись над водой.

– Где? – Присел он низко. – Наташ! Ты что! Гольян это!.. Рыбка такая! Как налим маленький!.. Смотри! – топнул он вдруг ногой о воду.

Натальин визг прокатился далеко по реке.

– Дим!.. Хоть предупреждай!.. – захлопала она мокрыми ресницами, сдувая капли с лица.

– Смотри! – засмеялся он.

Стайка гольянов переместилась метра на два в сторону и опять встала дружно, повернув головы против течения.

– Видишь? Уплыли!.. А ты – пиявки! – старательно передразнил он.

Наталья, сжав губы, не смотрела на рыбок больше. Лишь прищурив большие глаза, косилась на его спину. Затем сделав быстрый шаг, схватила за плечи сзади, и оба шумно и с визгом повалились медленно в воду…

Пропало ощущение времени. Как будто годы покинули их… Осталась только непосредственность и воля чувств. И на несколько минут вернулась юность… Но она вернулась! Они оба почувствовали это! Значит, это возможно! Значит, всё‑таки бывает так! Всего лишь несколько минут… Но это не важно! Главное – это можно вернуть! Они поняли это оба, бросая счастливые взгляды в глаза. Главное – осознать это. Невероятная сила рождается от этого понимания! Сила мечты, сила надежды и обжигающее ощущение любви, вновь согревает душу!

Даже нескольких таких мгновений хватило бы, что бы ждать годы в надежде, что повториться это!.. Что можно так жить, что молодеет человек и душой и телом тоже! Но как!? Как надо жить, что б не терять этого ощущения? Что бы, пусть не всегда, но часто посещало оно?..

Это возможно! Вот, наверное о чём они сейчас думали, быстро одеваясь, и лишь посмеиваясь без слов. Пытаясь поймать ликующий взгляд друг друга, что бы убедиться во взаимности ощущений.

Бежали босиком к машине держась за руки. Смеялись глаза и губы

– Ой! – изредка вскрикивала Наташа, наступив на что‑нибудь твёрдое, припадая на одну ногу. Но одним духом, без остановки до самой машины!

– Брр… – передёрнулась она всем телом, высоко поднимая грудь частым, глубоким дыханием.

– Ничего!.. – поглядывал Дмитрий весело, – сейчас согреешься! – держал он дверь, пропуская её внутрь.

– Здорово? – повернулся он назад, не скрывая радости.

– Ага!.. – сквозь частое дыхание услышал в ответ.

Шустро въехали в деревню. На дороге возле дома, увидели Люсю со Светланкой. Рядом с ними – Ольгу. УАЗик затормозил со скрипом.

Выскочив из машины, Дмитрий с улыбкой встретил удивлённый взгляд дочери.

– А ваша где? – удивлённо разглядывала она машину.

Дмитрий усмехнулся коротко, оглянувшись на Наталью.

– А что вы мокрые‑то оба? – спросила снова, смотря на мать.

– Да мы, – хохотнул Дмитрий, – купальник мамин замачивали!.. Ну‑ка, иди к дедушке! – протянул он ладони к внучке.

Девочка, как крылышки, приподняла руки, открыв пухлый ротик.

– А мы, наших ждём… – передавала Людмила дочку, – …а Катя с Кириллом, у тёти Иры…. А что, ваша, сломалась?

Наталья улыбалась молча, поглядывая на мужа.

– Да нет… – неопределённо бросил Дмитрий, – это мы вам сюрприз готовим!

– Сюрприз?

– Ещё какой!.. – хохотнул он коротко.

– Люся! – тихо окликнула Наталья, – принеси мне расчёску какую‑нибудь.

Оба выходных – шутки да разговоры про сюрприз. Катины придумки оживили воображение. И догадаться, только она могла бы. На все вопросы Наталья отвечала с улыбкой:

– Вот, пусть папа у нас, сам расскажет!..

Но Дмитрий, как воды в рот набрал. Ходил, улыбался, засунув руки в карманы. Всех слушал с интересом, а сам помалкивал. У всех побывали с Наташей, всё оглядели. Он что‑то мурлыкал себе под нос, да бегал блестящими глазами вокруг.

Один съездил в Покровское и в нижнюю деревню. Заводил разговоры с людьми, как бы случайно. Он спрашивал о разных житейских делах, ему в охотку рассказывали. Обычные разговоры на улице. В деревне любят поговорить.

Потом ходил кругами вокруг дома, задрав вверх голову. Обошёл всю деревню, всё обмерил взглядом. Будто прикидывал, – сядет здесь самолёт, или нет…

Катя наблюдала с любопытством. Как‑то, подошла к отцу, спросила прищурясь хитро:

– Пап! А второй этаж будешь делать?

Дмитрий вытащил руку из кармана, потянулся головой к ней, приложив к губам палец:

– Тсс!.. – прошипел негромко.

– Ха! – вырвалось у неё, – ладно!..

В воскресение – договорились все на речку. Приличная компания собралась. Даже Ирину с собой увели, как не уворачивалась. Она, побродив по колено не спеша, умылась прозрачной водой, и села улыбаясь, на бережок под иву. Вот было смеху и визгу! Как в день Нептуна. Ольга с Аней, купаться не захотели, но, улучив момент, Ольгу макнули‑таки в воду прямо в платье, под хохот окружающих. Аньку поймать не смогли, убежала босиком по песчаной косе…

Наталья, отойдя в сторону, лежала на спине посередине речки. И до неё долетали брызги. Она только хлопала ресницами, улыбаясь. Мужчины больше ходили по пояс в воде, плавать и нырять было негде – одни ноги!

– Наташ! – кричал Дмитрий, жмурясь от брызг, – ты якорь брось! Унесёт на камни!

Смех, солнце и вода! Хорошее купание получилось. Не спеша шли обратно, весёлые и мокрые.

– Нет, надо пруд рыть! – громко заявил Олег, – далеко ходить, заморишься на жаре! – тяжело дышал он, поднимаясь в горку.

– Вот, Кирилл начал уже!.. – улыбался Антон.

– Вам‑то, что! – отозвалась Катя, – у вас родник рядом! Копайте около!

Люся держалась за руку Антона, осторожно переступала босыми ногами.

– Жаль, Лена рано уехала…

– Им‑то, что!.. – засмеялась Катька, – им‑то, близко до речки!

– Вадим! – повернулся к нему всем телом Олег, – а что к нам не пристраиваетесь? И до речки недалеко! – махнул он рукой.

– Да мы думали уже… Косогор тут… Уклон большой!

– Чего! Боишься «Газель» не въедет?..

– Мы… С той стороны, за Кириллом с Катей.

– Так там же кусты одни! И домик этот… Того гляди рухнет! – пожал он плечами.

– Ничего!.. – улыбался Вадик.

– Надо свет на улице сделать, хоть пару фонарей, – оглядывался Дмитрий вокруг, – осенью из дома не выйдешь…

– Правильно. Сделаем! – согласился Антон сходу.

Поднялись на холм в деревню. Кирилл поглядывал на небо.

– Ветерок поднялся. Может, тучек нагонит.

– Вот, хорошо бы… – вытирал пот Олег, страдая тучным телом больше других.

Остановился, отдуваясь. Сёстры пошли за детьми к бабушке. Ожидая, все остановились. Никто никуда не спешил.

– Нет, ты скажи, Иваныч! Чего ты задумал, а? Ну, интересно мне!.. – не унимался Олег, под смех женщин.

Дмитрий важно оглядел всех, улыбнулся торжественно.

– В пятницу скажем! Через неделю.

Роса утром. Солнце, только‑только встаёт. Большое, красное. Воздух свежий и влажный. Всё ещё спит. Где‑то далеко, в нижней деревне, залаяла собака. Подают первые голоса птицы.

Кирилл, выйдя из дома, неслышно прикрыл дверь. Вдохнул с удовольствием утреннюю прохладу. Обошёл дом и взяв косу, направился в старый сад. Вчера Катя долго ходила вокруг низинки, между старым садом и заросшим углом усадьбы. Потом сказала, что раньше здесь мог быть колодец или был прудик.

Решили просто покопать в этом месте, посмотреть, что за земля будет. Если вода рядом, то станет заметно сразу. Только травы кругом много. Сочная трава, хорошая. И цветы. Жалко цветы косить.

Ещё он хотел прокосить дорожки на склоне, где посажены с осени молодые сосенки и ёлочки, чтобы можно на коляске с Никиткой проехать, или просто гулять. Там же и пруд копать начали. Вот уж где травы! Мягкая трава и густая. Должно быть и земля в этом месте питательная и плодородная.

Зазвенела коса в тишине утра. Капли туманом расстилались дугой. Работалось легко, играючи. Золотилось солнце, оторвавшись от горизонта, пригревало с боку.

Мало‑помалу, привыкал к новой обстановке. Сразу так изменилось всё. И дом свой, в котором уже можно жить. И сын, без него появившийся. Много новых людей в деревне стало. А он привык к умиротворённой тишине. К тихим зорям в тёплых тонах. К многогранному языку природы, понятному и чистому, где всё ясно без слов.

Потом Катя. Её он любил безумно, безрассудно. Она – это всё то, что ему недоставало. Она – это целый мир. И воспроизводила в себе всё новое и новое! Ничто бы ему не смогло бы её заменить. Он впервые ощутил, что есть – человек вообще. Что есть – единство двух. Человек – совершенное существо, но в одиночку, не может быть счастлив. Этот закон он понял только теперь. Почувствовал, что – есть любовь.

Потом служба. Это – будто тебе взболтали мозги большой ложкой. Тысячу раз задавал себе вопрос – зачем? И не нашёл ответа. Но теперь и не думал об этом.

И вдруг он дома! Как будто проснулся и открыл глаза. А тут всё немножко не так… Конечно! Он ждал, думал постоянно о доме, матери и Кате. Ждал и знал, что по приезду его будет ждать сын. Он будет! Но как‑то неожиданно всё! Не так как рисовалось в воображении. Никитка родился без него. А он ведь дни считал! А приехал – всё уже произошло. Без него… Вот, от чего печаль. И он – как будто чуть‑чуть чужой. Как запоздавший гость… Не сразу прошло это ощущение. Не сразу…

Спасибо Кате! Она сразу окутала его своим теплом, своим беспрерывным вниманием. Она его так же ждала… Он почувствовал это. И постепенно стало вставать всё на свои места. Только потом, он стал присматриваться к другим. Глубокими вечерами Катя рассказывала ему то, чего он не видел. Рассказывала со смехом порой, и подробно. И он понял, как ей было не просто. За короткими, вскользь обронёнными фразами, он чувствовал её беспокойство и порой даже страх. За себя, за него, за Никитку. Звонили друг другу часто, но что такое телефон, когда нельзя посмотреть в лицо, заглянуть в глаза…

Теперь всё! Он присмотрелся ко всему немножко. Сразу взялся за то, что оставил осенью. Но оставшиеся материалы, быстро кончились, а денег на новые – ещё не было.

Но не это главное. Так стало хорошо и из того что есть… Стало уютно и пришло ощущение, что теперь он снова всё может. И ничто и никто, уже не помешает. Нахлынула неожиданно радость!

Внизу трава гуще… А цветов сколько! Прокошенные дорожки придавали какой‑то вид низине. Яснее проступало задуманное. Солнце уже приподнялось и пригревало изрядно. Таял на глазах туман возле реки. Распрямились пригнутые росой стебельки высоких трав. Появившийся ветерок, разбудил дремавшую листву. Шёпот листьев приятно щекотал слух, объявляя о начавшемся дне.

Он поднял блеснувшую на солнце косу, и направился вверх по прокошенной дорожке. Наверное, Катя проснулась! И кормит уже Никитку. Он шёл и улыбался. Себе улыбался и всему вокруг.

На пол дороги встретил Тимка, бежал по следу опустив голову. Увидел Кирилла, остановился на секунду, и развернувшись сразу, прижав уши пустился прыжками к дому.

– «Катя послала!..» – подумал с улыбкой он.

Вбежал в дом. Катя сидела у кровати, разговаривала с Никиткой. Кирилл присел рядом, чмокнул её в щёку.

– Ну, как спал? Выспался? – хитро щурилась она, улыбаясь белозубо.

– Конечно!.. – утвердительно повёл он головой.

– Да? Опять рисовал, да?

– Ну… Только одну… – выгнул он брови.

– Показывай!

– Кать…

– Показывай! – не сводила она с него глаз.

Кирилл неохотно встал, быстро принёс листок бумаги.

– Кать, только не мни, ладно?

– Дай! – протянула она руку.

– Вот так смотри, видно? – поставил он лист перед собой, – издалека лучше!..

– Дай сюда! – вскочила Катя с колен.

Кирилл поднял листок над головой. Катя, протянув руку, прыгала на носочках, пытаясь достать.

– Ну‑ка!.. – смеялась она, – показывай! – подпрыгивала снова и снова.

Кирилл подал листок. Катя тут же сев на кровать рядом Никиткой, с любопытством жадно впилась взглядом.

– Ай‑ай‑ай! – зацокала она языком, – ты что, Тициан, любитель женских тел? – бросила на него быстрый взгляд, и опять на рисунок.

– Нет Кать, я любитель своей жены… Кать, в семейный архив пойдёт, да?

– Всё! Буду в шубе спать… – сжала она губы, пряча улыбку.

Покачала головой, протянула ему листок.

– Кать, ты же бегаешь по усадьбе, как амазонка…

– Ха! То – по усадьбе, и когда нет никого… – лукаво улыбалась она.

– Нравится? – улыбаясь спросил он, – а ты откуда про Тициана знаешь?

– Книжки твои изучала зимой, снова взяла она у него листок из рук.

Смотрела пристально, склонив голову набок. Распущенные волосы, рассыпались по сторонам, закрывая голые плечи.

– А у меня Кирюшкины рисунки есть, хочешь покажу?

– Да? Давай! – вскинула она голову, протягивая снова листок.

Никитка, услышав своё имя, задёргал руками и пролепетал, что‑то похожее на «а… я… ка!..»

Кирилл сразу наклонился к сыну, протянул руки.

– Кирюш, не тискай его, поел только!.. Принеси рисунки лучше… – взяла она его мягко за руку.

Он встал снова, направился в комнату и оттуда:

– Кать, а ты пелёнки на рябине забыла, уже высохли…

– Выветриваются!.. И аромат там отчего‑то!.. Пусть подышат! Помнишь, на сирень вешали? Какой запах был! – говорила она из маленькой комнаты.

– Кать, не нахожу тут… Я маме унёс наверное… Кать! Тут кто перерыл всё? Котёнок опять?..

– Ха!.. – легко хохотнула она, – не забудь рисунки в обед, ладно? Ой… Весь сон пропал! Подремать хотела ещё… – поднялась она, и, подойдя к нему, обхватила за шею.

– Завтракать?

– Это можно! – обхватив её за спину сделал круг по комнате.

Наконец‑то, пришли деньги и длинное сопроводительное письмо из Австрии. Том извинялся за задержку, сообщал, что по‑видимому сейчас не приедет, просил прислать видеоматериал о работах и торопил с рекламным роликом. Приедет точно осенью, если всё будет готово. Высказал несколько неплохих идей. Целый абзац написал по‑русски. Антон улыбался, читая.

Связь держали через издательство. Олег согласился безоговорочно. Так было проще. Тут, и своих забот хватало.

– Ошибок‑то!.. – сказал вслух Антон подошедшей Люсе, держа в руках распечатанный листок.

– Ну, вот!.. – вздохнул он, – в самый раз денежки… А то я уж беспокоиться начал! Молодец, Том!

– Я же говорила!.. Прислонилась к нему Люся, – Том не обманет!

– Да! – обнял он её за плечи, – это хорошо!

Посёлок строился быстро. Говорили посёлок, а всего – то семь домиков да красивый высокий терем, который будет являться столовой и магазином одновременно. Его отделывали с особым тщанием.

Нашлись мастера‑умельцы, которые топором вырезали несложный орнамент на лицевых досках. Как же! Хотелось показать себя, а ещё может, показать иностранным, что русский мужик топором может! Предлагали электроинструментом и не такое накрутить, но Антон настоятельно требовал, если и делать что – только вручную. Приветствовал такие начинания. Немножко доплачивал тем, кто делал больше и лучше, чем от него требовали. Но мужики отказывались из гордости. Чего уж, пусть все смотрят!

Так появились два коня над дверью, вставшие на дубы друг к другу. Петух на коньке из просечного листа железа. Местные ходили смотреть, как строится необычный посёлок, не веря на слово рассказам своих мужей и соседей.

Слушали необычную музыку, разливающуюся из мощных динамиков, установленных на фронтоне. Сильный и чистый звук охватывал весь посёлок, будоражил головы слушающих своей необычностью и красотой.

Кассеты Антон сам привозил. А дядя Коля, отделывающий теремок внутри, включал магнитофон. Стала часто собираться молодёжь возле посёлка, утоляя любопытство. Собирались группками, хихикали, дурачились.

Но смотрели, и слушали музыку неизвестных им авторов. Свиридов, Прокофьев, Рахманинов… Что‑то они слышали раньше, конечно… Слышали, но не саму музыку. Странно и обворожительно рассыпались фортепьянные пассажи над верхушками соседнего леса. Русская музыка, деревянные терема… Дух какой‑то, витал над посёлком. Да и мужики работали складно и в охотку. Небывалое дело, по нынешним временам.

То, что здесь будут проводить отпуска иностранцы, перестало удивлять как‑то. Попривыкли к такой мысли. Другие непонятные мысли стали бродить в головах.

Женщины говорили меж собой, вот мол, смотрите‑ка, наши‑то как умеют, оказывается, а ведь, дома не заставишь!.. Забор валится, а ему хоть бы что! А тут… Только руками разводили. Но уходили довольные.

Антон часто сидел с мужиками, балагурил, рассказывал о загранице. Смеялись иногда над ними, над собой… Мужики чесали затылки: – «Да!..»

Между делом говорил, что в будущем, наладим сбыт своей продукции. Изделия ручной работы. Некоторые продукты питания. Так что, и после строительства перспективы не закроются, а скорее наоборот, дел больше будет.

Спрашивал, кто ещё что может, давал дельные советы на будущее. Видел, как загорались глаза у многих. Появился смысл чего‑то. Некоторые и сами интересные мысли высказывали. Начали мужики верить в себя. В семьях рассказывали.

Люди начали мечтать.

Не знали они тогда, что от мечты до реальности, всего несколько шагов. Лишь бы на пути никто не стоял…

Антона в деревнях уважали. Просто приходили за советом. В хозяйских делах, а кто и в личных. Многие просились на работу. Тогда он советовал заняться тем‑то и тем‑то, обещая, что поможет с реализацией. Начинали заниматься.

Всю надежду деревня возлагала теперь на иностранцев. Но и тут интересный поворот случился. Пошли немного другие разговоры. Странное дело, но выяснилось, что нужно иностранцам, и своим требоваться стало.

Появились знакомые у Антона и приятели, люди, совсем не бедные, по теперешним меркам, коим тоже захотелось отдохнуть вот в такой обстановке. И с семьями австрийскими познакомиться. И контакты деловые завязать, а может и семейные узы. И были готовы некоторые на тех же условиях провести здесь свои отпуска.

Вот уж чего не ожидал Антон, и приехав домой, с интересом и огоньком в глазах, рассказывал Люсе. Обсуждали вместе планы, делились идеями. Не поворотливые жернова русской деревни со скрипом двинулись с места. Но ясности в желаниях, ещё не было. Это – потом приходит.

Один парень, потешил всех! Вызвав шутки и подковырки в бригаде. Взял, да и пришёл на работу в чисто белой, выглаженной рубахе, и рукавицы тоже, белые надел! Посмеялись немного, покуражились над чудаком. А после, многие посбрасывали с себя с себя рабочие лохмотья. Не надевали драных штанов и курток. А как же! И женщины ходят теперь смотреть, и девчонки молодые… Да и ругаться поменьше стали. Как ругаться‑то, под такую музыку?..

Когда настала жара, Антон разделил бригаду на две части. Одни работали с раннего утра, как рассветало и до наступления зноя. Другие – часов с пяти вечера и до темноты.

Маленький посёлок к осени приобрёл вполне жилой вид. Казалось, ещё чуть‑чуть, и можно заканчивать. Но было много ещё другой работы, которую строители не видели. Ей‑то, и занимался Антон в последние недели.

Ездили по деревням с Вадимом, спрашивали, не продаёт ли кто старую мебель, посуду и другую утварь. Лишь бы добротная была, исправная. Многие с радостью отдавали задёшево. Другие приходили и предлагали сами, кто‑то предлагал даже иконы. Тогда Антон отчитывал деньги, отдавал хозяину и похлопав ладонью по плечу, говорил: – «…Не могу я это взять…»

Кто брал деньги, другие стыдились взять. Пошли разговоры меж домов, кто взял, кто нет. Потом, где‑нибудь встретив Антона на дороге, молча совали деньги обратно, или встретив Вадика давали ему, говоря, что б передал деньги, брали, мол, – в долг…

Date: 2015-08-24; view: 296; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию