Чрезмерная любовь

Мы подошли к разговору о Марии. Вот она, дорогая, пре­лестная Мария; Мария кающаяся, Мария любящая. «Благая часть», которую она избрала, — сидеть у ног Господа и Дру­га, восхищаться Его словами и Его святым присутствием. Сейчас, когда ее брат Лазарь возлежал с Иисусом, а сестра Марфа служила, Мария более открыто продемонстрировала свои чувства. Сделав шаг, от которого захватывало дыха­ние, Мария щедро проявила свою любовь к Иисусу, выразив поклонение свободно и необычно. «Мария же, взявши фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуха­нием от мира» (Иоан. 12:3).

Что еще знаем мы о Марии из Вифании и обстоятельс­твах, окружавших необычное проявление «расточительной любви»?

В соответствии с параллельными местами из Евангелия от Матфея и Марка, эта вечеря в честь Иисуса проходила в доме человека, известного как «Симон прокаженный» (см. Мат. 26:6, Map. 14:3). Повествование Луки в дальнейшем отождествляет Симона с фарисеем (см. Лук. 7:36,39). Хотя некоторые исследователи Библии утверждают, что рассказ, приведенный у Матфея, Марка и Луки, — один и тот же, а Иоанн описывает отдельное событие, возможно, что все че­тыре повествования — различные версии одного и того же происшествия. Запись Иоанна, тем не менее, единственная, в которой упоминается имя Марии, другие авторы Евангелия называют ее просто «женщина». Лука идет немного дальше, говоря о ней как о «грешнице» (см. Лук. 7:37). В этом контек­сте слово «грешница» (греч. хамартолос) относится к без­нравственной женщине или к женщине с плохой репутацией. Матфей и Марк пишут, что она «возлила миро Ему на голову» (Мат. 26:7, Map. 14:3), в то время, как Лука и Иоанн говорят, что она возлила его на ноги Иисуса, упоминая дополнитель­ную деталь: она отерла Его ноги своими волосами (см. Лук. 7:38, Иоан. 12:3). Мы знаем из различных повествований, что ученики Иисуса, так же, как и другие люди, присутствовали при этом и были свидетелями радикального и вызвавшего споры поведения Марии.

Давайте попытаемся объединить все версии и посмотреть, сможем ли мы восстановить полную картину. Иисус нахо­дится в Вифании, где проживают Марфа, Мария и Лазарь. Здесь Его приглашают на вечерю в доме фарисея, известного как Симон прокаженный. Лазарь также в числе гостей, как и ученики Иисуса, и некоторые другие, возможно, кто-то из друзей Симона. Там находится и Марфа, чтобы служить. Создается впечатление, что это было не просто скромное се­мейное угощение, а довольно большой прием. Вдруг в разгар пира среди гостей появляется Мария с алавастровым сосу­дом, полным очень дорогого мира. По-видимому, не замечая присутствия двух дюжин свидетелей, она становится позади у ног Иисуса, обливая их слезами (см. Лук. 7:38). Разбивши сосуд, Мария сначала помазывает голову Иисуса, а потом Его ноги. Затем, опустившись на колени, она нежно, с любовью вытирает ступни Иисуса своими волосами.

Такое несдержанное проявление любви на виду у всех сму­тило присутствующих, и они смолкли в растерянности. У не­которых смущение быстро переросло в чувство оскорблен­ного «благочестия», но Мария просто не замечала этого. Она была наполнена любовью к Человеку-Мессии, Который про­стил ее и спас, проявил в общении с ней любовь, почтение и уважение, которыми никто и никогда не удостоил ее. Не имеет значения, кем она была и что делала, как она расточала раньше свою жизнь, — сейчас она совсем другая. Иисус из­менил ее. Теперь Мария стремится к тому, чтобы полностью расточить свою жизнь для Господа Бога, Который возлюбил и простил ее. И ей все равно, понимает ли кто-то, что движет ею, или думает что-то другое. Ее взгляд устремлен только на Него. Для Марии драгоценное миро не значит ничего: это просто символ волнующей любви, которую она переживает в своем духе, и с этого дня и навсегда ее решения состоят в том, чтобы полностью отдать свою жизнь Богу.

«К чему сия трата мира?»

В очень скором времени радикальное выражение любви Марии к Иисусу подверглось яростной критике:

«Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не про­дать это миро за триста динариев и не раздать ни­щим? Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор: он имел при себе денеж­ный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего; ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня — не всегда» (Иоан. 12:4-8).

Версии Матфея и Марка не имеют существенных разли­чий. Давайте посмотрим, что говорит Марк:

«Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более, нежели за триста динариев, и раздать нищим. И роптали на нее. Но Иисус сказал: оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им бла­готворить; а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению. Ис­тинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала» (Map. 14:4-9).

Необходимо обратить внимание на то, что Иоанн припи­сывает критический возглас Иуде Искариоту, а Марк просто говорит о возмущении «некоторых». Матфей утверждает, что «ученики вознегодовали» (Мат. 26:8). Можно предполо­жить, что поднялся целый хор гневных голосов, и, возмож­но, Иуде принадлежала главная роль. Очевидно, что Марию критиковали с позиции «здравого смысла» и религиозного благочестия. Миро стоило триста динариев, что равнялось годовой плате рядового работника в то время. Я часто удив­лялся, где и как Мария достала такую сумму. Она ее зара­ботала? Или же это был подарок? В любом случае, для чего тратить такую ценность ради одного человека (кем бы он ни был) за несколько секунд?

Это типичная реакция религиозных людей, которые встречаются с проявлением истинного духовного посвяще­ния: они ничего не понимают. (Здесь я использую слово «ре­лигиозный», имея в виду дух религии, лживой духовности, которая ничего не значит во взаимоотношениях с живым Богом, — это лишь пустая форма, традиция и ритуал. Рели­гиозные люди в этом смысле — те, кто, по словам апостола Павла, имеют «вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:5). — Прим. авт.). Религиозный ум подсчитывает цену такого расточительства и приходит к выводу, что это бесполезная трата. Такой критицизм почти всегда облека­ется в одежды благочестия: «Это миро лучше было бы про­дать, а деньги раздать нищим». Религиозные критики не мо­гут понять, что сумасбродные действия необычного, расто­чительного, всё отдающего поклонения, мотивированные добровольной любовью к Богу, не нуждаются в оправдании и объяснении перед людьми. Действительно, изучая Библию, я обнаружил, что такого рода безумство в поклонении всегда одерживает верх над застенчивым консерватизмом. Важно то, будем ли мы пытаться отдать внимание или привлечь внимание. Бог смотрит на сердце и приветствует открытое, непритворное поклонение Своих детей, как бы оно ни выра­жалось.

Вот почему Иисус так ревностно встал на защиту Марии. Бог ревнует о Своей славе и о Своих детях. «Оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего; ибо нищих всегда имее­те с собою, а Меня — не всегда» (Иоан. 12:7,8). Он нанес удар прямо по набожному лицемерию, чтобы сосредоточить вни­мание на состоянии сердца. Каков истинный объект нашей любви? Иисус сказал, что «где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мат. 6:21). Сердце Марии было в правильном месте, и Иисус поддержал ее. Опять-таки, Мария «избрала благую часть», и это не отнимется у нее. Она расточила все, что когда-либо заработала и чего достигла, ради своего ново­го Господина!

«Видишь ли ты эту женщину?»

В истории, описанной Лукой, Иисус испытующе расспра­шивает Симона:

«Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщи­на прикасается к Нему, ибо она грешница... И, обратив­шись к женщине, [Иисус] сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал; а она слезами облила Мне ноги и волосами го­ловы своей отерла. Ты целования Мне не дал; а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги. Ты головы Мне маслом не помазал; а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много; а кому мало про­щается, тот мало любит» (Лук. 7:39,44-47).

Иисус спросил Симона: «Видишь ли ты эту женщину?» Если бы мне пришлось ответить за Симона, я бы сказал, что не видел ее. Конечно, Симон знал, что она была в комнате, и знал, кем она была, но он никогда по-настоящему не видел ее. А Иисус видел. Он смотрел дальше ее внешности, маски, которую мы все надеваем, и пристально смотрел прямо в ее сердце. Он обращал внимание не на то, кем она была, а на то, кем она могла стать. Возможно, никто, кроме Иисуса, ни­когда не относился к ней с таким глубоким уважением, и она любила Его за это.

Иисус побранил хозяина дома за то, что он пренебрег за­конами гостеприимства — не предоставил гостю ни воды для омовения пыльных, вспотевших ног, ни поцелуя при­ветствия, ни елея, чтобы счистить пот и грязь дороги, — но не это было главное. Иисуса не интересовали социальные удобства. Его интересовали любовь, благодарность и покло­нение. То, чего не способен был предложить Симон, Мария обеспечила в изобилии. Иисус хотел, чтобы Симон понял: важно не соблюдение внешних действий или традиций, а внутреннее состояние сердца. Те, кому много прощено, мно­го любят; те, кому мало прощается, мало любят. Как рели­гиозный фарисей Симон плохо сознавал, что нуждается в прощении, и поэтому не испытывал сильной любви к Богу, а также сострадания к тем, кто являлся большим грешником в Его глазах, чем он сам. У Симона было мало любви к Иису­су, что и отразилось в его поступках (или отсутствии тако­вых).