Масонство. — Дело Дрейфуса 2 page

Создавая в других странах измену и смуту, между прочим на радость Англии, проникновение еврейских капиталистов в масонские ложи значительно усилило мероприятия масонства и весьма немало содействовало эксплуатации мира “просвещёнными мореплавателями”. Но через те же масонские ложи, евреи захватывают богатства и дела самой Англии. Не даром слышатся голоса, проклинающие английские власти как правительство банкиров, через банкиров и для банкиров…

Своим могуществом и процветанием Британия, величайшее после Тира и Карфагена гнездо морского разбоя, обязана, впрочем, не себе, а пришельцам, англо‑саксам и норманнам, или же туземцам Валлиса, Ирландии и Шотландии, кельтам. Что же касается собственно самих бриттов, то едва ли они вправе приписывать себе многое. Как бы ни радовались они мнимому родству с израильтянами и сколько бы ни проявляли иудейско‑карфагенских черт характера, не отсюда сверкают деяния английского гения. Наоборот, прославленные на весь мир британское себялюбие и бесчеловечная жестокость к инородцам, цинизм в самодовольстве и надменность в обращении, талант искажать чужие языки и неспособность создать собственный, инстинкт хищничества и вероломство наклонностей, таковы, пожалуй, те их действительные качества, которыми бритты могли бы защищать свое “божественное” право на всемирное господство.

Впрочем, одну шестую часть они уступают евреям.

VII. Голод обеспечивает за всемирным кагалом или, что всё равно, капиталом такие права, каких не могла утвердить когда‑либо за аристократией царская власть.

По интригам кагала и масонства высшие места в государстве поручаются преимущественно лицам, которых народ ненавидит (припомним Клемансо, Лубэ, Галифэ, etc). В случае непослушания таким иудейским ставленникам остаётся ждать одного — судебной кары за раскрытия преступления. Очевидно, что “властителям” этого рода нельзя смотреть на выгоды еврейства иначе, чем на свои собственные.

Всё, что дискредитирует, а значит и губит власть, тем паче верховную, как нельзя более под стать иудаизированному масонизму. Так, те же самые “ложи”, которыми столь ещё недавно был гильотинирован Людовик XVI, торжествовали при возвращении Людовика XVIII, навязанного французскому народу невиданным горем и чужеземными солдатами.

Параллельно этому, унижая достоинство благороднейших правителей народных и отравляя им существование покушениями на их жизнь, еврейство, с своей стороны, организуется ныне так, что заправилы трилогии кагала, масонства и социал‑демократии в большинстве неведомы, т. е. неуязвимы, а потому склонны выдавать себя за создания высшего порядка. Избегая таким “культурным” путём всякой ответственности, эти заправилы повелевают массами не только тиранически, а и зверски.

При таких условиях заражение государственных организмов так называемой “свободой” — смертоносный яд. Она неизменно ведет к разложению крови. Либералы становятся всё требовательнее и дерзновеннее, пока не отравят государство до анархии и погибели.

“Человек не ангел и не зверь. Но кто хочет обратить его в ангела — делает зверя” (Паскаль).

“Величайшая свобода превращается как для отдельных граждан, так и для целых государств в величайшее рабство” (Платон).

VIII. При всеусердном участии еврейской прессы напряжённые вооружения и разрастание полицейских штатов должны, повидимому, логически приводить государства к тому, чтобы повсюду виднелись одичалые массы пролетариата, несколько преданных евреям миллионеров, полицейские и солдаты, да правительство иудейской же фабрикации.

С введением иностранных займов государственные богатства потекли в еврейские кассы, а осмеиваемые жидами “гои” стали платить кагалу всё более тяжкую дань подданства, хотя ещё и не вполне сознают опасность. Внешние займы — это пиявки, которые не отпадают сами от государственного тела. Легкомыслие же правителей, невежество либо продажность министров и “чернокнижие” биржи закабаляют народ неоплатными долгами, а само хозяйство государств отдают в науку или под начало тому же кагалу. Similia similibus!…

Уничтожение кустарей и концепция промышленности в руках капиталистов высасывают, на утешение тому же еврейству, и народные и государственные силы. Завладевая ипотечным, равно как всяким вообще кредитом, превращая чужие имущества, дела и работу в предметы спекуляции, т. е. в биржевую макулатуру и обезземеливая сперва высшие, а затем и низшие классы народа, масонский иудаизм постепенно становится монополистом политических прав и владыкой законодательных выборов, а, стало быть, и всего управления страной.

Общественное мнение и личная инициатива разлагаются неистовством жидовской печати, её дерзкими, невежественными, вероломными и противоречивыми суждениями про всё и вся в прямом расчёте одурачить и вышутить презренных “гоев”. Образование и воспитание юношества заменяются по указке кагала “либеральными” безрассудствами, презрением к науке, а засим — ко всему идеальному, высокому и прекрасному.

Раздробление политических партий неумолимо влечёт их под иго еврейское, так как вести соревновательную борьбу нельзя без денег, а деньги у евреев.

Дьявольский план приковывает народы к неблагодарному и жестокому труду. Бедность охватывает массы людей и гнетёт их сильнее, чем крепостное право и даже рабство. Если ещё возможно освободиться от лакейского звания, то от нужды оторваться нельзя.

В конечном результате даже республиканские права для подёнщика — горькая ирония. Нищета не даёт пользоваться ими. Отнимая же гарантию постоянного заработка, “свобода стачек” предпринимателей и “товарищей”, планомерно направляемая евреями и масонами, лишает рабочего всех человеческих прав.

Переходя, со своей стороны, к тому финансовому бандитству, которое позволяет евреям, никогда не работая, обращать в свою пользу труд других людей, Эдуард Дрюмов спрашивает:

“По какому же праву золотой паук отовсюду высасывает вся и все? Как только яйцо снесено, еврейство проглатывает его. Едва копилка наполнилась, “избранный народ” взламывает её. Не успел вздуться шерстяной чулок, как сыны Иуды уже опорожнили его. Не пора ли, наконец, и нам кое у кого из финансовых королей, на которых все указывают пальцами, спросить, как приобрели они свои чудовищные богатства?!…”

IX. Паразитный характер еврейства исключает применение мечты сионистов, если бы она и могла быть искренней. Самостоятельно сионизм не просуществовал бы и одного года, что ему самому, разумеется, известно лучше, нежели кому‑либо иному.

“Наша цель: в области политики — республика, в хозяйственной сфере — коммунизм, в религиозной — атеизм”, — бесцеремонно заявил германскому рейхстагу Август Небель. А кто же не знает, что сионизм и социал‑демократия состоят в преступном сожитии. Террористический “Бунд” рекрутируется главным образом сионистами и в них именно встречает лучших своих агитаторов. “Демократ” и “сионист” — термины однозначащие в черте еврейской оседлости. Иначе, впрочем, и быть не могло, как без колебаний удостоверит всякий, знакомый с “передовым” еврейством.

Развенчивание всех авторитетов, поругание всякой власти, унижение и высмеивание любой нравственной и физической дисциплины, подрывание самых устоев церкви и армии у обманутого “неприятеля”, а как антитеза этому — неумолимость повиновения и стройность организации под эгидой “вечных” предписаний талмуда в среде самого еврейства завершают пред нами текст сатанинской программы.

Не даром в своём трактате “Спинозизм в иудействе” голландец Иоанн Вахтер ещё в 1699 году, рассматривал Спинозу, как переодетого каббалиста. Действительно, “новая” система Боруха Спинозы представляет ближайшее родство с учением Соломона ибн Гебироля или Авицеброна (XI века), наиболее прославленного из еврейских каббалистов, смешавших воедино и талмуд, и греко‑арабские предания, и многое другое из “таинств” древнего мира.

Мудрено ли, что, отражая дух того человечества, из которого проистекает, арийская Риг Веда, за немногими исключениями, дышит поэзией, нежностью и благородством, и что, наоборот, большая часть сказанного в талмуде и каббале запятнана материализмом, жестокостью и предательством?!…

Мудрено ли, далее, что повсюду, где когда‑либо они приобретали силу, евреи оказывались “профессорами” гнёта и преследования?…

Мудрено ли, наконец, что тогда как уже в сочинениях Гизо, Минье и Луи Блана можно прочитать то же самое, что мы и сегодня знаем о сущности и возникновении социальных явлений, и что в самой Германии Лоренц фон‑Штейн, гораздо раньше Мардохея Маркса дал полную картину борьбы общественных классов, у одного Маркса эта проблема превратилась в террор пролетарского деспотизма под главенством всемирного кагала, разумеется? Социальные теории идут, несомненно, из Франции, но как арийцы, французы наравне с древними греками исповедуют вечность мыслящего принципа, т. е. бессмертие души. Ничего подобного мы не видим у евреев, для которых удовлетворение только животных потребностей — единственная форма счастья, ими познаваемая. Вот почему, тогда как те же французы на первый план выдвигали самодеятельность и развитие личности, а разуму поклонялись, — Мардохей Маркс и его лукавые последователи задумали, наоборот, превратить мир Божий в тупоумную фабрику, а человечество — в арестантские роты, всякое соревнование запрещать, а разуму или таланту, даже здравому смыслу, не давать хода. Но если человек не имеет права хотя бы на трудолюбие, а дитя не должно знать своего отца, и если все мы только голодные волки, которых будут кормить, но и держать на цепи по приказу еврея Маркса, тогда спрашивается, о какой же нравственности в социализме может быть речь? Рассматривая историю человечества, единственно как борьбу классов из‑за власти, т. е. в сущности из‑за порабощения одних людей другими, помянутый сын Иуды, как сам, так и в лице своего зятя, такого же еврея — Энгельса et consortes, а затем и в стаде неомарксистов, очевидно, лишён тени надежды подыскать какой бы то ни было суррогат. Хотя, в тумане долгих веков, евреям удавалось подделывать многое, тем не менее позволительно думать, что месть и ненависть им не удастся превратить в милосердие и любовь.

“Иудейский культ нелеп и мрачен!” — заметил ещё Тацит. А что же может быть бессмысленнее и циничнее марксизма? “Мы хотим, — должны бы сознаться его адепты, — немногого: несчастных сделать счастливыми, а счастливых — несчастными!…”

Пусть всё расшаталось, как утверждают социалисты; пусть хозяйство, наука, искусство, нравы, религия, одним словом, все наши понятия пребывают в состоянии брожения; пусть на свете не будет ничего прочного, но люди всё таки не подчинятся диктатуре пролетариата. Если бы даже, как говорит Кабэт, что, впрочем ещё отнюдь не доказано, “современная культура принесла одни постыдные, результаты, смуты и беспорядки, пороки и преступления, войны и революции, касти и избиения, катастрофы и бедствия”, — никогда, однако, не наступит того, что воображал Фурье, представляя в новом строю жизни землю населённую какими‑то “услужливыми анти‑львами”, солёную воду океана, превратившуюся в сладкий лимонад, а людей — ростом в три метра…

“Еврей, удостоверяет Ренар, — знает обязанности исключительно в отношении себя самого. Стремится по пути мщения требовать того, что, по его мнению, составляет его право. Таков в его глазах неизменный его долг. С другой стороны, спрашивать у него верности слову или беспристрастия в отправлении правосудия значит домогаться невозможного. Кроме необузданного себялюбия, ничто не владеет страстной душой еврея. Личный интерес никогда не изгоняется из их морали… Самый святой между ними не считает за грех тягчайшие преступления в видах достижения цели”.

X. Среди описанных условий, вполне естественно, не евреи растворились в современных народах, а, наоборот, эти народы растворяются в еврействе. Предполагая натурализовать сынов Иуды, французы в действительности допустили кагал к иудаизации закона, народного образования и нравов своей родины через подмен личным интересом чувства правды, а ценностью денег — человеческого достоинства.

На наших глазах космополитическое еврейство превратило газеты в могущественную артиллерию, специально приспособленную к разрушению всех препятствий, до сих пор задерживавших конечный успех кагального завоевания. Пресса в руках евреев стала неодолимым средством применения ко всем классам общества растлевающих начал иудаизма. Подделываясь ко всяким политическим настроениям и к любым оттенкам общественного мнения, вероломная тактика евреев создаёт им клевретов и обманутых во всех слоях, ассоциациях и странах.

При циническом содействии своих наглых лакеев пера, безразлично торгующих и правдой, и ложью, еврейство поддерживает или обуздывает газеты всевозможных направлений, подделывает и перекраивает общественное мнение с навыком стратега. Через газеты талмудизм изловчился проникать во всякие общественные течения, во всевозможные классы и партии. Своей универсальной пропагандой озлобленное еврейство нагнетает свой дух во все члены социального организма. Здесь еврей гримирует себя в белый цвет, там — в голубой, ещё дальше — в розовый, и, наконец, для обольщения толпы становится красным. Высмеиваемый читатель видит там искренность и дружелюбие, где, в действительности, копошатся все те же иудейские скорпионы. Грязное, но захватывающее влияние этого рода тем более опасно и гибельно, что оно скрывает своё имя и ползает во тьме далеко за кулисами. Раздувая национальную ненависть и пороки, бесстыдство и корысть, сокрушая сегодня то, что созидал вчера, еврей‑талмудист торгует совестью, как скотом на ярмарке. Усиливая свою артиллерию против последних убежищ социального порядка и христианской цивилизации, иудеи по самому существу своему и талмудическому воспитанию являются непримиримыми врагами арийской расы, агентами её распадения и смерти. Без сомнения, цивилизация сверкает на их одежде, в их домашней обстановке или же в их игорных домах, но исключительно там. Евреям неведома цивилизация души, а в особенности, цивилизация сердца. Они хвастаются своим реализмом. Но разве реализм должен заключаться в том, чтобы гасить в душе пламя идеала, насиловать стыдливость совести, измочаливать сердце человеческое?!…

Corrumpere et corrumpi secuium vocatur. Действуя, таким образом, в неразрывном союзе с масонством, всемирный кагал успел растворить Францию в Иерусалиме и сделался политической силой единственно для того, чтобы захватить власть. Подкрадываясь во мраке, эта власть уже, например, такова, что из 169 домов, принадлежащих Ротшильдам в Париже, ни один не был тронут коммуной, министерство же финансов, в уничтожении которого те же Ротшильды были прямо заинтересованы, было именно коммуной сожжено. Параллельно с этим, по приказу одного из её главарей, жида Мейера, “сознательные пролетарии” в 1870 году свалили Вандомскую колонну — славу и гордость Франции, которой не тронули даже немцы!… Преследуя единственную цель, иудаизм в России захватил и развратил нашу печать — как столичную, так и провинциальную. Раньше, чем специализироваться на “революционных шимозах” и бомбах, снаряжённых кизель‑гур‑динамитом, еврейство превратило “русские” газеты в разрывные бомбы на погибель России. Одержимое похотью власти, всемирно‑кагальное сообщество старалось прежде всего запятнать и уничтожить русский патриотизм. Это тем более возмутительно, что ничего общего не имеет даже с пропагандой иудейского равноправия.

XI. “Существуя только потому, что находится под покровительством христианских законов, еврей умыслил, тем не менее, извратит их в свою исключительную пользу, — говорит известный депутат французского парламента Делагэ. — Сперва еврей пользовался нашим простодушным неведением, теперь он эксплуатирует неумение наше придать определённую форму тому приговору, по существу которого мы уже пришли к единогласному убеждению. Фактор и соглядатай иностранцев во Франции, еврей предпринял разложение моральных сил и захват всех моральных средств нашего отечества, которое он считает новым Ханааном. Настойчивая и строгая, требовательная и бесповоротная, открытая и воздаятельная политика по образцу той, какая уже предначертана О'Коннелем, Парнеллем, Виндгорстом и Люэгером, должна быть и нашим ответом кагалу. Время колебаний прошло. Игра в жмурки надоела смертельно. Возможно ли, стало быть, допускать и дальше управление христианским народом по началам талмуда?!…”

Превосходно сознавая незаслуженность своего “равноправия” и приходя в ужас от перспективы реакции, сыны Иуды должны всячески стараться предупредить эту опасность. Вот почему “умное” еврейство норовит двинуть гоев, и как можно дальше, по пути революции и демократии. Понятно далее, что, не успев, как следовало, заявить о себе в дни террора во Франции, евреи попытались перевернуть Европу вверх дном в 1848 году. Тогда же на шахматную доску политических партий впервые прорвался и социализм. Как продукт злобы и мщения, он не замедлил отметить своё адское участие разнузданием невероятных мерзостей.

Как и следовало ожидать, главная роль здесь, бесспорно, принадлежала евреям, но, как столь же известно, они не ограничились ею.

Устремляясь по предначертанной дороге, “избранный народ” не мог, конечно, позабыть, что его основные массы пребывают в России. Вот почему, развиваясь, организуясь и дисциплинируясь уже на наших глазах, сюда преимущественно направились атеистические и революционные замыслы кагального масонства. Результаты известны.

Ясно, что для борьбы с таким врагом необходим мудрый генеральный штаб и львиное сердце. Увы, до сих пор не достаёт именно таких людей. Кагал же всё размножает препятствия и строит всё новые баррикады на пути трепетно ожидаемых им гоевских боевых фаланг. Обозвав патриотов во Франции “националистами”, а у нас — “черносотенниками”, еврейство столь же предерзостно именует будущих против себя вождей “антисемитами”. Действительно, было время, когда робкий лепет антисемитизма встречался с пренебрежением и чуть не попал в репертуар Оффенбаха. Изобретя, как они полагают, в социал‑демократии смертоносное для гоев и универсальное средство для себя, а затем рассчитывая, повидимому, на свои собственные и масонские таланты для ниспровержения и самого социализма, буде он дерзнёт их коснуться, евреи, с другой стороны, пытались осмеивать антисемитов. Их учение, как “социализм дураков”, способно де привести лишь к преуспеванию еврейства, вновь сковывая его силы перед новым врагом и способствуя дальнейшему расселению сынов Иуды, например, но материку Америки, равно как и по лицу всего земного шара. Сейчас, однако, и в самой Франции евреям совсем не до опереток…

Прелесть французского языка, грозная сила логики, бесконечные ряды поразительных фактов; горделивый полёт мысли, сверкающей как молния; трогательная скорбь об изгнании философа ростовщиком и о замене произведений французского гения жидовской печатью, то есть, смердящим омутом колоссальных плутен и лупанарных прибауток; суровая и мучительная ирония, разражающаяся громовым негодованием; презрительная, сверлящая насквозь, в болото засасывающая врага, диалектика и безысходная печаль о судьбах своей прекрасной родины — таковы основные черты французских исследований о евреях и масонах в наши дни.

Проделав “конституцию со взломом”, иудейство врывается и к нам, русским, через эту самую дверь. “Равноправность” же, по его мнению, состоит в том, что евреи должны иметь доступ во все профессии и учреждения, во все организации и общественные слои, но иудейская организация остаётся закрытой для неиудеев. В этом смысле, разумеется, только и возможно понимать заявление, сделанное 29 августа 1899 г. “профессором” из Киева Ицкой Мандельштамом на сионистском конгрессе в Базеле: “Со всей энергией отвергают иудеи слияние с другими народами и твёрдо держатся своей исторической задачи”, — владычествовать над миром, конечно.

XII. Знает еврейство как быть! Везде и повсюду еврей только “parvenu”, но самое искусство “parvenir” он произошёл давно и досконально. Обнищав, высшая аристократия, увы, не прочь иной раз “позолотить” свои гербы. И вот мы видим картинку: на ариер‑сцене, в освещённых a giorno залах, под несколько оркестров музыки и между шпалерами титулованных еврейских лакеев несутся пары свадебного бала; на аван‑сцене — роскошный альков; здесь на шёлковом диване, сидит тщедушный и мизерный еврей с лицом орангутанга и головой “редька хвостом вверх”. Забавная гордыня отнюдь не мешает иметь вид только что выпоротого щенка. “C'est le pere de la princesse!” — гласит, однако, заметка под картинкой… Да, это папаша княгини!… Ещё один князь успел “позолотить” свой герб…

Такого рода мероприятия кагала уже, без сомнения, хороши, но, к сожалению, в них замечается крупный недостаток: они стоят денег!… Между тем, это тяжкий грех и срам для еврейства, ибо по талмуду заповедано вести гешефты так, чтобы это ничего не стоило “избранному народу”. Вот почему у кагала имеется другой, несравненно более практический рецепт. Старейшины “многострадальной синагоги” поучают:

“Массы, глупые, и слепые, наивно и легко допускают руководить собой крикунам; а кто же лучше и громче еврея сумеет горланить и ослеплять глупостями?… Вот почему наши имеют первенство и в прессе, и в судах, и в политике всех христианских народов”.

Увы, об этом, кажется, кричат даже воробьи на крышах…

А что отсюда проистекает, мы в общих, по крайней мере, чертах увидим, когда перейдём к исследованию трёх важнейших щупальцев, которыми Агасфер, как чудовищный спрут, охватил шар земной, и наименование которых — жид биржевой, жид газетный и жид политический, достаточно говорят сами за себя.

XIII. Теперь о масонах с их лютой, крайней, террористической фракцией — иллюминатством. Возьмём, хотя бы, книгу Тальмейра “Франкмасонство и французская революция”, объяснившего нам событие 21 января 1793 года, “когда среди огромной военной силы, в городе, с 80 тысячами постоянных жителей, причём не было и двух тысяч, желавших смерти короля, Людовику XVI всё‑таки отрубили голову, как уже более тридцати лет перед тем проделывали в ложах над куклой Филиппа Красивого”.

В названном исследовании приведён ряд документов, относящихся к иллюминатству. Берём одну из инструкций членам Общества и находим такое учение:

“На заре человечества существовали свобода и равенство; человек наслаждался бы ими вполне и сберёг бы их, если бы захотел следовать по пути, указанному природой; но с наступлением оседлой жизни явилось неравенство и собственность. Истинно нравственное учение заключается в том, чтобы научить людей стать независимыми, свергнуть иго опеки, обходится без князей и правителей. Дикари теперь наиболее просвещённые и единственно свободные люди. Иллюминизм масонически благословляет людей, у которых нет больше ни отечества, ни родного города, ни семьи, ни законов, и блуждающие скопища которых (bandes errantes) нигде более не оседают”. Рекомендуется делать модными идеи иллюминатов, дабы молодые авторы распространяли их в народе и, таким образом, служили иллюминизму даже неведомо для себя; адептом иллюминизма — создавать карьеру и имя, а несогласных подчиняться — губить. “Несчастен, дважды несчастен юноша, которого иллюминисты напрасно звали в свою секту. Ненависть их не успокоится, пока не погубит его! Нужно горячить головы проповедями общего блага человечества, а правительства окружать легионами неутомимых людей, действующих по приказам Ордена. Такие организации признаются уже тем полезными, что быстро отнимают у Церкви и Государства лучших и трудолюбивейших деятелей”. “Клуб пропаганды” имел целью “не только укрепить революцию в самой Франции, но устраивать её и у всех других народов Европы, т. е. свергнуть все существующие правительства”. Средства клуба обращались на расходы миссионеров‑апостолов и на печатание зажигательных брошюр. 23 марта 1799 года, в кассе было 1,5 миллиона франков: 400 тысяч дал герцог Орлеанский. “Давите всех, кого вам не удастся убедить! Искра может долго тлеть под пеплом, но придёт день пожара!”

Таковы лозунги масонов‑иллюминатов, осуществлявшиеся ими безгранично во времена террора.

В другой брошюре Тальмейра, озаглавленной: “Как подделывается общественное мнение?” (“Comment on fabrique l'opinion?” Paris, 1905), перед нами опять изображаются масонские махинации и шулерства, и в политике, и в науке, и в религии. “Amenez vos dupes au degre de cuisson voulu” — “доводите своих простофилей до желаемой степени разваренности” — таковы наставления, даваемые свыше масонским агентам. Отношение же масонства к социализму прямо определяется словами одного из руководителей: “Французская федерация Великого Востока есть организация социалистическая в самом широком смысле этого слова”. Далее читаем: “Разбитие России Японией; разрушение её же революцией; систематическое уменьшение населения; пропаганда мальтузианства и порнографии; косвенное возбуждение безнравственности; упразднение правописания — всё это в диком нелепейшем хаосе составляет текущие темы и пожелания масонства”. “Масонство и еврейство, — значится в другом месте книги, — в настоящее время одно: ими создаются идеи, вкусы, моды, успехи, репутации и агитации; они одни располагают и молчанием, и шумом… На деле Дрейфуса лежит масонская печать, как и еврейская. Японцев поддерживают против России только затем, чтобы дать победу язычеству над христианством”.

Укажем ещё на одно сочинение о масонах, вышедшее тоже в Париже в 1906 году, — Bidegain, “Masques et Visages Maconniques”.

Вот что говорит автор, сам раньше принадлежавший к масонству.

“Франция переживает один из самых тяжёлых, самых решительных кризисов своей истории. Дело Дрейфуса; стачки рабочих; поход против армии; признания государственных деятелей, поставленных в своё время охранять отечество от вторжения неприятеля и теперь открыто заявляющих, что за тридцать лет ими для этого не сделано ничего; слабое правительство, колеблющееся подавлять и наказывать внутреннюю измену, а во внешних делах не защищающее наших очевиднейших прав; дезорганизация наших и флота, и армии негодяями, которых будет судить беспристрастное потомство — всё это показывает, какое дело глубокого денационализирования проводится во Франции; всё открывает непрерывность стараний, указывающую на единство в направлении. Ответчиком за наше государственное бессилие, как и за национальный упадок наш является масонство”. Наконец, в той же книге мы встречаем и такую фразу: “Масонство разжигало все революции; распространяло самые отвратительные учения; обольщало все правительства, дабы уже наверняка предавать их”.

Эта справка о евреях и масонах должна бы, кажется, проливать значительный свет и на русское “освободительное движение” с его социалистической окраской. Нужно сокрушить политическое могущество России; разорить её экономически; опустошить народную душу, отняв у русского человека и веру, и царя, и национальность…

Увы, между русскими же людьми находятся глупцы и изменники для осуществления этих планов!…

XIV. Как же дерзают евреи, хотя бы на “освободительных” митингах, науськивать рабочего на предпринимателя, а мужика на помещика и в то же время умалчивать о себе самих, как сознательных и убеждённых в своей “правоте” эксплуататорах всякого имущества и любого труда?!…

Независимо от собственного вероломства и наглости, иудаизм выручается из столь, казалось бы, невылазного положения сподвижниками и союзниками своими: социал‑демократией и масонством. Как успело еврейство обмануть и их или какими “промессами” увлекло их на свою сторону, равно как долго будет сие продолжаться — вопросы трудные и многосложные, над которыми, к сожалению, мы не имеем возможности останавливаться. Им должен быть посвящён особый труд. Таким образом, нам приходится принимать данное сотрудничество лишь как нелепый, хотя и несомненный факт. Но ведь истина подчас имеет право быть невероятной!…

Разве не путём такого же непостижимого обмана добившись республики, например, во Франции, евреи под видом свободы захватили власть и в дерзкую насмешку над презренными в их глазах “идолопоклонниками” подняли тяжкое гонение на церковь Христову? При содействии вооружённых команд из тех же “гоев” и невзирая на сопротивление верующих, там сегодня унизительным способом производятся описи церковных имуществ, чего никакое правительство нигде и ни в одной синагоге не делало никогда, да чего и сами евреи, разумеется, не допустили бы ни за что и ни при каких условиях… Но этого мало. Цель описи — передать церковную собственность в распоряжение сельских и городских общин, а от них через арендные договоры — перевести в руки иудейско‑масонских лож.

Естественно возникает предположение, что сыны Иуды являются авторами самого масонства. Иудаизация его генезиса, ожидовление терминологии и ритуала, приёмов и задач, как общества “строителей храма Соломонова”, параллелизм талмудической каббалистической демонологии с чернокнижием масонов, международность характера и гордыня конечной цели, наравне с распутством, жестокосердием, тиранической дисциплиной и возведением предательства в идеал как основными чертами масонства всё это невольно наводит на мысль о евреях.

В своей энциклике “Humammi genus” 20 апреля 1884 года против франк‑масонства папа Лев XIII справедливо говорит: “Жить среди притворства и окружать себя мраком; приковывать к себе узкими путами и без предупреждения заранее, к чему собственно они обязывают людей, приведённых в состояние рабства; направлять эти безответные орудия чужой воли на всякого рода посягательства; наконец, вооружать на смертоубийство такие руки, при участии которых обеспечивается безнаказанность преступления — таковы чудовищные замыслы, осуждаемые самой природой.”