Архаический Египет 2 page

Общая сводная работа по палеолиту Египта была дана Н. Obermaier'ом в Real-lexicon d. Vorgeschichte Ebert'a в статье — Agypten, Palaolithikum.

Цельную картину египетского общества в эпоху неолита дали нам раскопки в Бадари (Верхний Египет), Фаюме. Маади и Бени — Салам и Вардан в зап. Дельте. Об этом см.: G. Вrunton and G. Сathon - Thompson, The Badarian civilization, 1928. G. Вruntоn, The beginnigs of rgyptian civilization (Antiquity, 1929); Сhilde, Capsians and Badarians (Ancient Egypt, 1928); Fl. Petrie, Catalogue of egyptian antiquities found at Badari and in the Fayum, 1925; Gardner and Сathоn-Thоmpsоn, The recent geology and neolithic industry of the Northern Fayum desert (J. R. Anthrop. Inst., 1926); Cathon-Thompson, Explorations in the Northern Fayum (Antiquity I); H. Junker, Bericht uber die von d. Akad. d. Wiss. in Kien nach dem Westdelta entsendete Expedition (Denkschr. d. Akad. d. Wiss. in Wien, Phil.-Hist. Klasse 68, 3); O. Menghin, Die Grabung der Universitat Kairo bei Maadi (Mitt. Deutsch. Inst. f. Agypt. Altert. in Kairo, 1932). Из раскопок эпохи энеолита следует отметить A. Sсharff, Das vorge-schichtliche Graberfeld von Abusir-el-Meleq, 1926. Общая сводка археологического материала эпохи неолита и энеолита дана Fl. Petrie в работе Prehistoric Egypt. Периодизации и анализу доклассового Египта посвящены, главным образом, следующие работы: A. Sсharff, Grundzuge der agyptischen Vorgeschichte, 1927; H. Junker, Die Entwieklung der vorgeschichtlichen Kultur in Agypten (Festschrift f. P. W. Schmidt); P. Newberry, Agypten als Feld fur anthrop. For-schung, 1928; Б.Б. Пиотровский, Современное состояние изучения додинастического Египта (Проблемы истории докапитал. обществ, 1934, № 7—8). Религии доклассового общества Египта — работа М. Л. Снегирева, Проблема культа Матери-Земли в архаическом Египте, 1929].

ДРЕВНЕЕ ЦАРСТВО

С царя II династии Джосера, поселившегося на рубеже Верхнего Египта и Дельты, у «Белой стены» — крепости возникшего затем Мемфиса, начинается новый период египетской истории. Следуя старым традициям, Джосер еще выстроил себе гробницу близ Абидоса (Бет-Халлаф) тинитского типа, но он же соорудил себе и другую, грандиозную, на поле Саккара, посвященном богу мертвых Сокару. Это — первая египетская пирамида, пока еще ступенчатая, и этим выдающая свое происхождение из прежней гробницы — мастаба, но сооруженная уже не из кирпичей, а из известняка. Таким образом, началась знаменитая эпоха строителей пирамид, это время строгой централизации, бюрократизма и могущества центральной власти. Никогда в истории человечества вся государственная жизнь не была до такой степени сосредоточена около царской резиденции, или, лучше сказать, «вечной» резиденции царя — могилы, как при Снофру, Хеопсе и Хефрене. Сооружение колоссальных царских гробниц, требовавшее огромного напряжения населения, возможное, правда, в земледельческой стране, но и предполагающее крепостное состояние значительной части последнего, указывает нам столько же на деспотизм египетских фараонов, сколько и на центральное положение в египетской культуре религиозных верований и культа. В то же время мощь централизации доказывается и тем, что весь цвет египетской знати сопровождает царя не только при жизни, но и по смерти — царские гробницы, а потом пирамиды IV и V династий на огромном пространстве от Абу-Роаша до Дашура и у Медума, особенно у Гизе (вероятно, некрополь Илиополя), Абусира и Саккара окружены гробницами придворных, чиновников, вельмож, желавших воспользоваться теми загробными благами, какие уготованы царю. Множество прочтенных в них названий чинов и должностей указывает на крайнее развитие бюрократизма уже в это отдаленное время.

Четвертая династия правила более 11/2 века (XXIX—XXVIII вв.) и окончилась смутами. После нее престол перешел, согласно записанному позже преданию, к илиопольской жреческой фамилии. Что пятая династия (также 11/2 столетия — до средины XXVI в.) находилась в связи с Илиополем, ясно из особого почитания, какое она оказывала культу солнечного божества Ра-Атума. Цари ее строят не только пирамиды, но и храмы этому богу. Палермский камень говорит о богатых пожертвованиях землями и другими дорогими приношениями Ра, его Эннеаде и духам Илиополя; из надписей этого времени мы знаем, что каждый из первых шести (или семи) царей династии соорудил особый храм Ра и назвал его особым именем, напр.:«Место сердца Ра», «Покой Ра» и т. п. Немецкие археологи нашли и исследовали некоторые из этих замечательных памятников религии и искусства — храмы Ра, сооруженные царями Сахура и Ниусерра. Если цари и раньше в своих именах ставили себя в связь c богом Ра (напр., Микерин—Менкаура = «непоколебим гений Ра» или «непоколебимейший из гениев Ра»), то теперь делается почти общим правилом принимать имя, которое бы изображало царя как воплощение солнечного божества или подчеркивало причастность его существу и вообще отношение к нему. Цари (с третьего царя династии Какаи — Неферирра) начинают быть не только Горами, но и сынами Ра, и принимать соответствующие (теперь уже третьи) имена. Распространение по всей стране культа бога света дало упрощения пантеона. — Египет к этому времени уже почти приобрел ту физиономию, какая осталась за ним на все время существования его культуры. К рассмотрению его состояния за первый период его истории мы теперь и обратимся.

Ступенчатая пирамида Снофру.

Подобно вавилонянам, египтяне всю свою культуру считали откровением богов. Боги царствовали некогда над их родиной; Осирис и Исида были цивилизаторами, Тот — покровителем и охранителем культуры, изобретателем письма, культа, всякого знания и государственности. Литературные произведения, будь это религиозный текст или медицинский трактат, возводились к богам, считались упавшими с неба, найденными во времена первых царей в храмах и т. п. «Слово божие» было у них термином для иероглифического письма и для понятия «словесность». Божество заведывало в равной мере и тростью скорописца, и шнуром землемера, и инструментом врача, и резцом ваятеля. Религия указывает покровителей всем сторонам общественной и частной жизни, и для уразумения египетской культуры необходимо начать с этой главной идеологии восточного народа.

Египетская религия поражает исследователя прежде всего той видной ролью, какую в ней играл фетишизм во все периоды ее истории. Правда, он был свойственен в значительной мере и семитам и классическим народам, но в Египте он достиг наибольшего развития и сохранился во все времена его истории, и в этом нельзя не видеть как влияния африканской среды, так и доказательств прославленного египетского консерватизма. Египтяне олицетворяли и одухотворяли все; всем неодушевленным предметам они давали имена, во всех их, видели присутствие каких-то сил, и нередко видимо выражали это, придавая этим предметам человеческие члены. Они считали носителями духов и деревья, и животных, и светила, и горы, и воды, и камни. Различного рода странные фетиши, смысл и происхождение которых неизвестны, пользовались их поклонением в различных центрах. На ряду с ними поклонялись животным, которых впоследствии объявили живыми подобиями божеств, душами их. В одном номе кланялись странному столбу с четырьмя перекладинами, может быть, символически представлявшему кедр, в другом — бычачьей голове на длинном шесте, в третьем — шесту с двумя перекрещивающимися палицами наверху или щиту с перекрещивающимися стрелами, в иных — шакалу (Сиут), соколу (Эдфу, Иераконполь), быку или корове (Апис в Мемфисе, Мневис в Илиополе, корова в Дендра), барану (в Элефантине, Фивах), ибису (в Ермополе), кошке (в Бубасте) и т. п. С развитием культуры эти фетиши стали считаться символами божеств, сопоставленных с ними, однако, их стали изображать уже в человеческом виде, иногда только с головой животного или в связи с растением или фетишем. Таким образом, пес превратился в Анубиса, шакал — в Вепуата, сокол — в Гора и Ра, корова - в Исиду и Хатор, кошка — в Бает, ибис — в Тота, столб с перекладинами — в Осириса, шест с палицами — в Нейт, первоначально, кажется, богиню соседей - ливийцев, потом — богиню войны и покровительницу западной части Дельты и т. п. Около каждого из этих божеств образовался круг идей и даже мифов; каждый центр считал своего бога творцом вселенной. Но кроме божеств, почитавшихся местно, все египтяне чтили космические божества: солнце, которое они называли Ра, луну - месяц (Ях), благодетельный и виновник бытия Нил (Хаппи). И вот, многие номы отожествляют своих богов-покровителей с тем или другим из этих высших существ Илиополь сопоставил своего Атума с богом солнца Ра, а затем и с Гором в форме Ра-Гариехути - Pa-Гор горизонтов; то же сделал и Удфу и некоторые другие города, где привился культ национального бога Горэ, Мемфис, Бусирис, Медес и Тинис-Абидос - хтоническое божество под именами Пта, Осириса, Хентиементиу и т. п. В Ермополе местный бог Тот стал богом месяца. Политическое объединение страны не могло не повести за собой религиозного. Начинается сопоставление сходных или соседних божеств, появляются божественные пары и тройки: Осирис делается братом или супругом Исиды, Гор - Хатор; у них появляются сыновья. Наконец дело доходит до попыток объединения на более широких началах. Жрецы при наиболее видных храмах придумывают богословские системы. Особенное распространение получила илиопольская система. Здесь во главе пантеона был поставлен местный кирий - бог солнца Ра-Атум. Он сам из себя произвел бога воздушного пространства Шу и его женское дополнение Тефнут; в следующей паре помещали бога земли Геба и жену его, богиню неба Нут; наконец, эта пара произвела на свет две другие: Осириса и Исиду, Сетха и Нефтиду. Эти девять великих богов были названы великой эннеадой, кроме которой в Илиополе различались еще две малых; к ним, между прочим, были отнесены Гор, как сын Осириса и Исиды, Анубис, сын Сетха и Нефтиды, Тот. Впрочем эти божества также считались великими и иногда сверх комплекта приписывались к первой эннеаде. Другие религиозные центры, большею частью, пользовались илиопольской схемой поставив на первое место своего местного бога.

Поле пирамид (реконструкция).

О каждом из богов существовал цикл мифов, из которых дошло до нас не особенно много, да и то большей частью от позднего вымени. Так, Ра в Илиополе считался создателем мира. До него существовал только отец eго - Хаос - старец Нун, и в нем «отцы и матери» - стихии. Ра поднялся из хаоса в бутоне лотоса, на том месте, где впоследствии возник Ермополь: здесь лучезарный бог в виде солнечного диска вышел из распустившегося цветка. Начался свет. Тогда Ра рождает из себя Шу и Тефнут, от них потом происходят Геб и Нут. Последние находились в постоянном соединении. Ра велит Шу разделить их и поднять Нут на свои простертые кверху руки. Геб покрывается растительностью. Нут — небесными светилами, которые стали плыть по ней в кораблях. Что касается людей, то по одной версии «Геб и Нут родили Осириса, Исиду, Сетха, Нефтиду из своего тела, одного за другим: их детей много на земле»; по другому, Шу и Тефнут принесли Ра его «око»; он заплакал, и из слез его произошли люди (игра слов: ремит — слеза и ромет — человек). Родившиеся боги по его повелению уничтожили его врага — дракона мрака Апопи; сам он в виде «великого кота» уничтожил огромную змею в Илиополе. Царствовал он много тысячелетий и, наконец, состарился: кости его превратились в серебро, мясо — в золото, волоса — в ляпис-лазури. Его подданные, как боги, так и люди, сделались тогда непокорны. Сначала Исиде путем хитрости удалось выведать у него магическое имя, знание которого давало власть над ним: она подослала к верховному богу, когда он обходил свои владения, созданную ею для этой цели змею. Ужаленный и страдающий Ра обратился к ней за помощью. Она потребовала от него его имени: «Я тот, который сотворил небо и землю и утвердил горы. Я тот, который создал небо и тайну, горизонта и который поместил туда души богов. Я тот, при отверстии очей которого делается светло, а при закрытии темно. Вода Нила струится, когда я повелеваю, но боги не знают моего имени. Я тот, который производит часы и дни и кто начинает год, производит наводнение, который создал живой огонь. Я Хепра утром, Ра — в полдень и Атум — вечером»... Это не удовлетворило богиню: «нет имени в том, что ты сказал». Яд продолжает свое действие, и тогда в конце концов удается узнать имя. Скоро неповиновение людей дошло до такой степени, что верховному богу пришлось собрать совет из небожителей. «Его величество изрек своей свите: «призовите ко мне мое око, богиню Хатор, Шу, Тефнут, Геба и Нут вместе с божественными праотцами и праматерями, которые были при мне, когда я еще находился в Хаосе, а также самого Нуна; да приведет он и свою свиту с собою, тайно, чтобы люди не заметили и не разбежались; пусть он идет с ними к моему дворцу, чтобы дать мне свои превосходные советы». Привели этих богов, и они пали ниц пред его величеством, касаясь земли челом, ожидая, что он выскажет свое желание пред отцом старейших богов, создавших людей. Они сказали его величеству: «Мы слушаем». Сказал Ра Нуну: «Старейший бог, который меня произвел, и вы боги — предки! Люди, происшедшие из моего ока, замышляют злое против меня. Скажите, как поступить в этом случае: я не хочу их казнить, не услыхав вашего мнения». Тогда заговорил его величество Нун: «Сын мой Ра, больший создавшего его и произведших его. Оставайся на троне своем, ибо страх пред тобою велик»... Величество Ра ответил: «они убежали в горы, сердце их полно страха». Боги сказали: «пошли око твое, да казнит оно непокорных. Пусть сойдет Хатор и казнит людей в горах». Ра посылает свирепую богиню, которая топит людей в их крови, пока Ра не сжалился над некоторым остатком их и не простил их, чуть не насильно отстранив Хатор от резни. Но царствовать больше он не хочет, и на спине коровы уходит на небо. После Ра вселенной правят одна за другой две происшедшие от него пары и, после многих веков царствования, возносятся на небо. Наконец, царство переходит к Осирису и Исиде. Эта благодетельная пара поставила целью своего царствования воспитание людей и распространение культуры не только у себя дома, но и за границей; помощниками у нее были — первый министр Тот и Вепуат, бог войны, «открыватель путей» в иноплеменные страны; противником — Сет (вернее Сетх, может быть, Сутх), желавший завладеть престолом. Во время празднества по случаю победоносного возвращения Осириса из Азии, куда он отправился походом для насаждения цивилизации, Сетх явился со своими 72 спутниками, принес драгоценный сундук и предложил его тому, кому он придется, если тот вздумает лечь в него. Он как раз пришелся Осирису. Сетх немедленно захлопнул сундук и бросил его в Танитское устье Нила. Осирис носился по волнам и выплыл в море. Исида с рыданием искала ящик повсюду и нашла его у самого устья вросшим в ствол дерева. Она оплакала, временно оживила, потом погребла его и удалилась в свой город Буто, где среди болот стала воспитывать своего младенца Гора, сокрыв его от преследований Сетха. Возмужав, Гор вступает в борьбу с последним; оба обнаруживают большую храбрость; Гор даже лишается одного глаза. Наконец, боги предоставляют дело на решение премудрого Тота, который делит Египет между Гором и Сетхом: первому отдает север, второму — юг. Осирис в аду делается царем и судьей. Борьбу Гора и Сетха илиопольские жрецы локализовали в Хериоха, на месте нынешнего Старого Каира, вблизи священного Илиополя; суд — в Илиополе «в Великом доме». Таким путем окончательно слили два различных цикла мифов.

Ступенчатая пирамида царя Джосера.

Таков остов этого главного мифа египетской религии, занимающего центральное место во всей культуре египтян. Мы знаем его в полном виде уже из трактата Плутарха, но что основные элементы его восходят к древнейшим временам, видно из намеков, рассеянных по всей литературе, и уже в текстах, начертанных в пирамидах, он представляется известным, причем рассказанная нами версия — далеко не единственная. Так, в древнейших частях текстов пирамид уцелело глухое указание, что на стороне Сетха был первоначально Тот. Обычно же рассказывается в них, что Тот участвовал в битве и «обратил вспять свиту Сетха» и даже в битве повредил себе руку. Осирис, оплаканный Исидой и Нефтидой, оживлен Гором, давшим ему проглотить исторгнутое у Сетха «око Гора». Осирис поднялся на левом боку, но на земле не остался, а сошел царствовать в преисподнюю. На четвертый день он исцелился от повреждения; на 8-й забыл о всех своих неприятностях. Впоследствии были привнесены некоторые варианты и подробности. Так, например, когда Осирис сделался наиболее популярным богом (Уон-нофру — «Онуфрий», «благой»), и каждая область хотела обладать его гробницей (может быть, здесь играло роль также сопоставление с ним аналогических божеств) пришлось объяснить обилие этих гробниц мифом о том, что Сетх, охотясь ночью при лунном свете, нашел гроб Осириса и рассек его тело на 14 кусков и разбросал их по всему Египту, а Исида, находя их, погребла их отдельно и ставила каждый раз храмы. (Некоторые, впрочем, ставят этот миф в связь с древнейшим способом погребения). Другие же говорили, что она соединила при помощи Тота члены и набальзамировала их, а затем снова погребла, но уже в Абидосе, где была главная гробница; по первой версии, в Абидосе была погребена в особом ковчежце голова Осириса. Впоследствии гробницу одного из древнейших царей превратили в погребальный склеп Осириса и поставили в нем кенотаф, найденный Амелино. Всеегипетское почитание убитого бога объясняли еще тем, будто по нем затянули на севере Исида и Нефтида плач, который раздавался до Абидоса и т. п. В Абидосе справлялись и мистерии Осириса, наиболее раннее упоминание о которых — стела придворного Ихернофрета (Беря, муз,), посланного в 19-м году Сенусерта III для ревизии абидосского храма и мистерий. Из его автобиографии видно, что мистерии состояли из следующих обрядов: 1) Выход Вепуата. Идол шакала на шесте выносился из храма. Он указывал путь Осирису и был его первым бойцом. 2) Выезжал сам Осирис на своей барке, поражая врагов. На корабль нападали «враги»; верховный жрец и свита отражали их. 3) Далее следовал таинственный «великий выход», во время которого Осирис был убиваем Сетхом. Следовал плач. 4) Тот перевозил тело Осириса в барке. 5) Духовенство приготовляло тело к погребению и перевозило на барке в местность Пекер, где его погребали. 6) Совершалась расправа над «врагами» Осириса на месте его убиения в местности Недит. 7) Ликование и перевезение идола ожившего Осириса в его храм в Абидосе. — Нередко в абидосских надписях можно встретить желания покойных видеть «красоты Вепуата при первом выходе или «поклониться» Осирису Хентиементиу («вождю западных») при его великом выходе». Подобные же мистерии справлялись, конечно, и в Бусирисе, и вообще во многих храмах, особенно в поздние времена, когда почти везде, в Фивах, Дендера, Эдфу и т. п. были устроены отделения для культа Осириса.

Осирис и Исида.

После знакомства с мифами азиатских соседей, также оплакивавших юного бога, умерщвленного злой силой, египтяне скоро увидели в Таммузе-Адонисе своего Осириса; ящик с его телом стали доводить до финикийских берегов, и Исида, как полагали, нашла его в Библе, вросшим в кедр. Произошло даже некоторое религиозное общение двух религий на почве культа страждущего божества: из Египта ежегодно (еще в греческие времена ср. трактат Лукиана о сирийской богине) отправляли по морю главу Осириса, которую в Библе встречали финикийские женщины с плачем, после чего начинались празднества. Осирис действительно мифологически тожественен с Адонисом и Таммузом — он также хтонический бог растительной силы, убитый и оживший; в Египте он является уже сопоставленным с другим божеством, еще более юным — сам он уже не принадлежит этому миру, где царит его сын Гор. Но это сопоставление едва ли первоначально. Осирис был богом Бусириса (Дом Осириса) в Дельте, и здесь чтился в виде фетиша — столба с перекладинами, считавшегося его спинным хребтом. Гор был богом победоносных «Служителей Гора». Возможно, что его культ вышел также из Дельты и с ним был также сопоставлен бог города Эдфу — крылатый солнечный диск; возможно и обратное. Сами египтяне впоследствии рассказывали о Горе, устремившемся из Эдфу «на заклание своих врагов», может быть, мифологически передавая объединение Египта династией, для которой Гор был богом-покровителем.

Бог Птах. Бронзовая Статуэтка собр. Гос. Эрмитажа.

Из национального и династического бога он делается могучим богом света, в лице своих символов — крылатого солнечного диска, или сокола, проходящего Египет и побивающего исчадия мрака; его два ока — солнце и месяц; его юная форма Гартехрот (Гарпократ) «Гор младенец» делается божеством восходящего солнца, а супруга Хатор — богиней неба. Во всем этом разобраться нелегко; египтяне сами могли найти выход из этой путаницы, изобретя трех Горов — Гора Великого, Гора сына Иеиды, и Гарпократа, сына Гора и Хатор. Эдфуский Гор уже рано был объявлен супругом богини неба, почитавшейся в Дендера и называвшейся Хатор, что объясняли, как «Дом Гора». Ее символом была корова, и это сблизило ее с Исидой. Вероятно политические комбинации номов, а затем объединения содействовали сопоставлению государственного бога с популярным богом покойников и его благодетельной супругой и премудрым ермопольким Тотом. Дальнейший процесс объясняется, согласно Масперо, смешением осирисовых мифов с солнечными и параллелизмом борьбы и там, и там. Бог жизненной силы земли умерщвляется или зноем или, в виде своих продуктов — хлебных злаков — человеком; бог солнца борется с тучами, заслоняющими «око неба», борется с мраком, исторгающим это око. Возможно, что Гор, бог солнца, уже вторичным путем был сделан преемником Осириса в его отношениях к противной силе, и борьба света с мраком является преемницей борьбы хтонической. Вне заупокойного культа Сетх долго не считался злым богом и диаволом: Тот примирил его с Гором, и он наравне с ним был царем Египта и предком фараонов. Только в поздние времена египетской культуры, особенно в персидское, греческое и римское, он получил характер диавола, и даже имя его избегали писать и произносить и выскабливали из текстов. Миф Осириса имел большое нравственное значение. Он был шагом на пути к этическому дуализму: «Благой» невинно страдает и делается покровителем всего доброго и правосудным царем иного мира. Но и в этом мире около него группировалось все доброе и прекрасное, супружеская любовь и материнство были освящены в глазах египтянина отношениями Осириса, Исиды, Гора. С этой стороны особенно трогательна скорбная песнь, влагаемая в уста Исиды, над телом Осириса, певшаяся жрицей во время мистерий: «... Приди, Осирис, в свой дом!.. Оний, приди в свой дом! Нет врагов твоих. О прекрасный юноша, приди, чтобы посмотреть на меня: ведь я твоя сестра, которую ты любишь; не уходи от меня, Онуфрий, вернись в свой дом, сейчас же. Я не вижу тебя, и скорбит мое сердце и ищут тебя глаза мои. Я стремлюсь лицезреть тебя. Могу ли я устать смотреть на тебя?.. Сладостно видеть тебя... Приди к своей сестре, приди к своей жене, приди к своей супруге. Я твоя сестра от одной матери, не разлучайся со мной. Боги и люди взирают на тебя и плачут по тебе. Я восклицаю к тебе и плачу до высоты небесной, ноты не слышишь моего голоса, хотя я твоя сестра, которую ты любил на земле, и кроме которой ты не любил никакой другой, о брат мой!»... Действительно, семейные отношения в Египте, судя по надписям и картинам на гробницах, производят отрадное и трогательное впечатление. Египтянин постоянно изображает себя рядом с женой и в кругу детей; и ту, и других он наделяет нежными эпитетами, и дети гордятся тем, что они были «хвалимы отцом, любимы матерью и братьями». Хотя среди вельмож и допускалось многоженство, но законной женой была одна, большею частью родная сестра, носившая титул «госпожа дома» и бывшая во всех отношениях, в частности, юридических, равной своему мужу. Даже царицы, большею частью родные сестры царей, несмотря на существование гаремов, занимали высокое положение и носили почетные официальные титулы; имена их, как и имена царей, заключались в особые овалы.

Если, таким образом, небо влияло на земные нравы, то и земной Египет переносил свои условия в мир богов. Эти условия предвечны — боги царствовали подобно фараонам, имея в лице тоже богов своих визирей и чиновников. И потом бюрократические порядки господствуют в мире богов: эннеада имеет своим секретарем и докладчиком визиря бога Ра — Тота; сам Ра рисуется настоящим фараоном. Конечно, и это не могло не влиять на развитие генотеистических представлений.

Какое бы значение ни имел первоначально миф Осириса, несомненно, что он был центром для представлений египтян о загробной жизни. Осирис был сыном Неба и Земли, т. е. земнородным, а потому и первым покойником (до него боги не умирали, а возносились), а так как смерть не могла быть нормальным явлением, то он должен был быть убитым. Таким образом, он был как бы первым человеком, посредником между богами и людьми, и люди должны были быть подобны ему. По смерти они переходили в его царство и, чтобы быть принятыми там, должны были не только принадлежать к числу его последователей, но и слиться с ним, приобщиться естеству его. Отсюда постоянное наименование покойников «Осирис имя рек», которое впоследствии сделалось обычным для всех египтян, а в Древнем царстве прилагалось только к царям, как потомкам убитого бога. Последний принимал такого покойника, заботился о его благосостоянии за гробом. Представления об участи покойников и вообще о царстве мертвых были, впрочем, у египтян спутаны и противоречивы. Причина этому — развитие и наслоение, не вытеснившие старых взглядов. Египтяне вообще были народом консервативным и мало логичным: то, что они получали вновь путем культурного развития, не заставляло их отбрасывать старого, более примитивного достояния; равным образом, объединяя различные местные представления, они не согласовали их, а оставляли существовать рядом, как бы противоречивы они ни были. Отсюда в течение веков образовалась такая путаница, что наука в настоящее время не всегда оказывается в состоянии разобраться. В глубокой древности эпохи Негады мы встречаемся с погребальными обычаями, наиболее странными для Египта: покойник или лежит на боку в согнутом положении, или его скелет расчленен и в яме иногда оказывается больше костей, чем нужно, иногда меньше. Видеман пытается доказать, что расчленение покойника имело религиозное значение — не дать ему вернуться мучить живых, и нашло себе отражение в мифе о расчленении Осириса. Он находит намеки (Книга Мертвых, гл. 43) на древний обычай в религиозных текстах исторических времен, где говорится, как о важном ритуальном действии, об отсечении у покойника головы. Навилль сопоставляет это с известием Геродота о погребении в сидячем положении у Насамонов — так наз. эмбриональное положение получится, если сидящий по-восточному, на корточках, труп упадет. Находят даже изредка мумии исторического времени, где отрубленная голова потом пришита. После разложения разрубленных останков, скелет снова складывали (иногда при этом не доискивались костей, иногда по ошибке клали чужие в один гроб), чтобы, как, думает тот же египтолог, обмануть покойника, захотевшего вернуться: он одевался в старую плоть, считая ее целой, но она распадалась и отказывалась ему служить. Однако уже в доисторические времена были сделаны первые шаги к бальзамированию трупов: в могилах с расчлененными скелетами начинает отдельно класться на особое место голова, в которой обнаружены различные смолы. До знаменитых египетских мумий отсюда, конечно, еще было далеко, но первый шаг был уже сделан, вера в необходимость сохранения телесной оболочки человека для его бессмертия нашла для себя средство и была подкреплена ссылкой на Осириса, которого набальзамировал Анубис при премудром содействии Тота. Убитого бога стали представлять не только в виде фетиша, но и в форме стоящей или лежащей мумии; первоначально, царь, а потом и всякий покойник, над которым были проделаны все те же церемонии, что некогда над Осирисом, сливался с ним. Но этого для него было мало, и это одно не устраивало его на том свете. Египтяне никогда не забывали первобытных представлений, что умершие не чужды земных потребностей и нуждаются в кормлении. Царские гробницы эпохи Негады представляют настоящие магазины заупокойных даров. И частные лица, сообразно общественному положению и средствам, справляли поминки по своим усопшим, принося жертвы из быков, гусей, вина, елея, молока, хлеба и т. п. В противном случае, покойник должен был довольствоваться нечистотами или бросаться на живых. Жертвы эти считались приносимыми Осирису и другим богам, а они уже распределяли их по умершим. Таким образом, умерший мог есть и пить. Он также мог ходить куда ему угодно, мог видеть и говорить. Все это достигалось особенными церемониями, которые проделывались над мумией, а также рисунками дверей на гробнице, изображением глаз на гробе. Жертвы принимала, конечно, не мумия, а олицетворенная жизненная сила, именовавшаяся «Ка» и считавшаяся божественной. Ее изображали, как подобие ее носителя, с поднятыми вверх руками. И боги имели «Ка», но в отличие от людей — по нескольку их. Ра, напр., до четырнадцати. Точно также и цари имели несколько «Ка»; первоначально, кажется, представление о «Ка» имело в виду их одних. Кроме Ка признавали в человеке и душу, имевшую голову человека на теле птицы и после смерти отлетавшую на небо. Иногда говорили о большем количестве элементов человеческого существа (напр., о тени), но не всегда строго различали их. Душа совершает загробные блуждания, сражается с врагами-демонами, пока не получит места упокоения на полях Налу, которые сначала помещались вместе с богами, где-то на северной части неба, а иногда даже на звездах, а потом на западе. Запад вообще считался областью мертвых, а потому кладбища лежали обыкновенно на западном берегу Нила, у самой пустыни. Здесь покойники вели жизнь такую, как некогда на земле.