История науки 2 page

Ванское царство, примыкая в культурном отношении в ассиро-вавилонскому миру, этнографически стоит ближе к области третьей древне-восточной культуры — хеттской, распространенной по Малой Азии и Северной Сирии и замеченной еще, начиная с 40-х годов XIX в., путешественниками (напр., Тексье). Попытки читать загадочные иероглифы этих памятников делались и делаются постоянно. Над ними трудились Мессершмидт, Кондер, Сэйс, Иенсен, Клюге, Глейе и др., но пока без общепризнанного успеха, что и понятно, в виду того, что в данном случае у науки нет средства, давшего ей ключ к чтению египетских иероглифов или клинописи — нет двуязычных надписей. До сих пор известна только одна печать, на которой стоит имя царя Таркудиму, начертанное клинописью; несколько стоящих тут же хеттских иероглифов, может быть, представляют транскрипцию этого имени, а может быть и не имеют к нему никакого отношения; во всяком случае, их недостаточно для отыскания ключа к чтению больших текстов. [Резко изменилось дело после работ Грозного, который дал теперь ключ к чтению хеттских иероглифов в своем фундаментальном труде (В. Нrоznу, Les inscriptions ffittites hieroglyphique. Praha. I—II. 1933—1934)]. Поэтому до сих пор приходится довольствоваться накоплением археологического материала. Наиболее плодотворной была экспедиция, предпринятая сюда в 1890 г. из Оксфорда Рамзеем и Хогартом. Были обследованы главные местности Каппадокии и собрано достаточное количество хеттских памятников. В 1893—4 гг. в Малой Азии работали француз Шантр и академик Я. И. Смирна в, сообщившие интересные находки, между прочим, и хеттских древностей. Еще раньше русский генерал Люндеквист впервые открыл древности Мараша, города, лежавшего на границе хеттского и семитического, сирийского мира (подробнее см. в моей брошюре: к истории хеттского вопроса, 1901). Памятники ближайшего к нему семитического, или скорее семитизированного царства Самаля нашла в 1889 г. экспедиция, снаряженная немецким Orient-Comite, под холмом Зендширли. Характерные произведения этой своеобразной смешанной культуры, состоящие из интересных, хотя и грубых барельефов, колоссальных царских статуй и идолов с надписями, сосудов, архитектурных обломков и т. п., представляют в настоящее время украшение Берлинского музея. В самой Месопотамии, в Тель-Халер немецкий археолог Ф. Оппенгейм также нашел памятники, примыкающие к хеттскому стилю. Здесь найдены барельефы религиозного и светского характера, остатки огромного дворца и храма, множество статуй, керамики и мелких предметов. В то же время американцами сделаны важные открытия в Сардах, дающие новые указания на родство лидян с этрусками. Найденная лидийско-арамейская двуязычная надпись, может быть, поможет разрешению филологических вопросов. В 1906 г. в центре хеттской культуры, Богазкеое, производил раскопки проф. Винклер, сделавший замечательные открытия, знаменующие новую эру в изучении культуры Древнего Востока. Hogarth, Woolley и Lawrence исследовали Кархемиш и соседние холмы и сделали много ценных находок: в 1914 г. вышел первый том их изд. «Carchemish».

Что касается до собственной Сирии, то здесь до самого недавнего времени было сделано немного, несмотря на весь интерес, какой имеют для христиан и евреев места, освященные библейскими воспоминаниями. Здесь никогда не прекращалась историческая жизнь, и население всегда было густо, отчего древние памятники шли на новые потребности, и древние культурные слои загромождались множеством: более новых. Долго даже финикийские надписи, попадавшиеся уже с XVII в; на берегах и Островах Средиземного моря, были недоступны пониманию археологов, пока не была (1735) издана двуязычная греко-финикийская надпись, найденная на Мальте, и не дала возможности англичанину Swintоn'у и французскому аббату Barthelemy, нашедшим ключ к алфавитным финикийским текстам, убедиться окончательно в чистом семитизме финикийского языка (см. подробнее в моей брошюре: Очерк истории изучения финикийской древности. Спб., 1893). Экспедиции для раскопок, посылавшиеся в Финикию, имели долгое время малоосязательных результатов. Одна из самых крупных была предпринята в 1860 г. Ренаном по повелению Наполеона III (результаты изданы в труде «Mission en, Phenicie»). Хотя ее работы и весьма важны для науки, все же добыто ею гораздо меньше того, что при таких же затратах добывалось в Египте или Ассирии. К тому же найденные памятники все сравнительно позднего времени. Более успешны были раскопки на, Кипре (Чеснолы, Чеккальди и Рихтера) на Крите (Эванса) и в Карфагене, ведущиеся по почину кардинала Лавижер и французскими монахами — peres blans — с 1876 г. В 1903—4г. в Сидоне производил; раскопки Оттоманский музей (Макриди-беи) с субсидией барона Ландау. Об археологических открытиях в колонизованном финикиянами Карфагене см. Dеlattrе, Les tombeaux puniques de Carthage. Lyon, 1890. Его же, Necropole punique de S. Louis. L., 1896, и дальнейшие отчеты о карфагенских раскопках в журнале Cosmos. В 1912 г. обнаружены, повидимому, финикийские остатки в Севилье, давшие повод помещать здесь библейский Фарсис (раскопки англ. археолога Wishaw).

Палестина, конечно, всегда была предметом интенсивного внимания науки. Во многих странах существуют Палестинские общества, включающие в свою задачу и всестороннее изучение ее. И б. Православное палестинское общество имело ученый отдел, сделавший не мало для палестиноведения. В Иерусалиме даже создался русский музей местных древностей. Целый ряд западно-европейских религиозных конгрегации посвятил себя археологическому изучению страны библии. Раскопки в Палестине представляют исключительные трудности, так как страна была все время обитаема, и один период сменял непосредственно другой. На одном и том же холме селились представители различных культур и национальностей, начиная от хананеев и их предшественников и кончая арабами, крестоносцами и нашими современниками, почему такой холм (tell) заключает в себе несколько городов, построенных один поверх другого. Будучи разрушен, город поднимал уровень холма и составлял наслоение, в котором сохранялись фундаменты, обломки и остатки утвари и предметов культа. Таких наслоений иногда были целые десятки, подобно геологическим, отложениям. Они бывают различной толщины, в зависимости от продолжительности существования города; каждое из них имеет особенности, отличающие его от смежных. Случается, конечно, что предметы из одного слоя проникают в другой, или потому, что ими пользовались позднейшие обитатели, или случайно — от дождя и т. п.

Опытный археолог сумеет разобраться в этом, отнести каждую вещь к соответствующей эпохе и установить относительную археологическую хронологию, подтверждаемую эпиграфическими или другими находками, хронология которых несомненна. Таким путем раскопаны: Лахиш—Флиндерсом Петри и Блиссом в 1902 г., Геф—Блиссом в 1900 г., Гезер — Макалистером — 1902, Тааннек — Зеллином в 1902—3, Мегиддо — в 1905 — немецк. археологами (главным образом Шумахером). Гарвардским университетом — Самария — 1911-12, английским Palestine Exploration Fund — древний Бет-Шемеш (Вифсамис). [Существовал и] существует ряд ученых журналов, посвященных палестиноведению, напр.: Православный палестинский сборник, Сообщения Православного палестинского общества, Zeitschrift d. Deutschen Palestine Vereins, Palestine Exploration Fund, Revue Biblique. CM. Vincent, Canaan. Par., 1907.

Самая южная область семитического мира — Аравия, — несмотря на свою замкнутость, особенно привлекает внимание ученых. Впервые южно-арабские надписи попали в Европу в 1810 г., когда наш соотечественник 3етцен прислал из Мохи копии пяти ничтожных cавейских надписей. В 1845 г. французский путешественник Арно списал в Марибе, Сане и Сирвахе 56 надписей и 20 амраиских бронзовых дощечек. Явилась возможность ознакомиться с химьяритским языком. В 1869 г. французский семитолог Галеви, переодевшись в костюм бедного палестинского еврея, собрал в Аравии более 70 текстов; ему первому из европейцев удалось проникнуть к северу до Неграна и Верх. Джофа, области древнего царства минеев. Но еще более ценны результаты четырех экспедиций неутомимого археолога Глазера (1882—4, 1885—6, 1887—8, 1892—4), открывшего множество надписей и древностей, в том числе длинных текстов. Приучив своих бедуинов делать эстампажи, он рассылал их во все стороны, а сам, сидя в Сане, собирал и проверял их работу. В настоящее время эта отрасль востоковедения обладает богатейшим: материалом и обещает привести к важным и неожиданным результатам, но пока, к сожалению, материал этот издается крайне туго и продолжает лежать в музеях, библиотеках и записных книжках путешественников. В 1890 г. англичанин Бент нашел савейские надписи на противоположном берегу Чермного моря, в африканской: Абиссинии. См. D. Н. Мuller, Epigraphische Denkmaler aus Abessinien.

Покорение англо-египетскими войсками Судана (1900) и приобщение Южной Нубии к культурному миру обусловили возобновление прерванных после Лепсиуса. систематических научных исследований и в этой области Древнего Востока. В Хартуме был устроен музей нубийских, особенно мероитских древностей. С 1897 до 1905 г. хранитель египетского отдела Британского музея Budge четыре раза командируется в мероитскую Эфиопию для производства изысканий. Результаты см. в книге: The Egyptian Sudan, 1905—6. В 1906—7 г. в Нубию, как в нижнюю, так и в суданскую, был командирован чикагский египтолог, проф. Breasted, сообщивший результаты своих работ в двух отчетах в American Journal of Semitic Languages. С 1907 г. Пенсильванский университет ведет археологические работы в южной части местности между первым и вторым катарактами. Пока найдено много замечательных остатков мероитской культуры с I в. до н. э. по III в. н. э. С 1909 г., по почину Ливерпульского университета, в широких размерах ведутся археологические изыскания в Мероэ. Gаrstang и Sаусе открыли остатки царских, дворцов и храма Солнца, и в них много замечательных предметов искусства и художественной промышленности, барельефы исторического содержания, надписи. Одновременно начала работу в Нубии и Судане экспедиция Оксфордского университета. Памятники искусств и ремесел описывают Mac-Iver и Woolley, a находимые мероитские надписи исследуются Griffith, который близко подошел к разбору и чтению этих загадочных текстов. См. Есklеу В. Сохе jun. Expedition to Nubia. I. Areika. Oxford, 1909. II. Karanog, 1910. Sаусе, Garstang, Griffith. Meroe, 1911.

Научная разработка собранного материала не заставила себя долго ждать. До его открытия ученым приходилось топтаться на месте, собирая и комментируя известия; древних классиков и библии. Этот подготовительный период дал не мало почтенных трудов, имеющих значение и теперь, как своды классического материала, напр. Я Bunsen, Aegyptens Stelle in d. Weltgeschichte. Ham., 1845. Jablonski, Pantheota Aegyptiorum. Франкф.-на-М., 1701. Восhart, Ghanaan. Франкф.-на-М., 1681. Selden, De diis Syris. Лейпц., 1672. Heeren, Ideen. 3 части в 6 томах. Gottingen, 1824—1826. Movers, Die Phonizier. I—III. Bonn, 1841—1856. Stark, Gaza und die Philistaische Ktiste. Иена, 1852. Niebuhr, Geschichte Assure und Babels. Берл., 1857.

Открытия новых источников произвели, конечно, переворот в науке и вызвали потребность пересмотра древне-восточной истории. Но на этом пути было не мало увлечений. Открытий делалось слишком много; находки первостепенной важности быстро следовали одна за другой; некогда было разобраться в материале и тщательно изучить его. Ученые, казалось, забыли, что древние культуры жили тысячелетия и не могли не иметь истории и развития. Данные времен Птолемеев применялись без оговорок для суждения об эпохе за 3 000 лет до н. э.; по ассирийским текстам судили о древнем Вавилоне, не хотели понять также, что и языки, и религии имели свое развитие и видоизменялись в течение веков. Ко всему этому присоединилась популяризаторская горячка. Молодые науки еще сильно нуждались в кропотливых предварительных изысканиях, в расчленении, классификации материала. Однако, это не мешало ученым браться за большие труды общего характера, носившие к тому же популярный характер и рассчитанные на широкую публику. Много скороспелого, непродуманного и ненадежного появлялось тогда в ученой литературе и вызывало отповедь и недоверие со стороны трезвых умов. Так, великий ученый Гутшмид в 1876 г. зло осмеял недочеты ассириологии в статье Neue Beitruge zur Geschichte d. alten Orients. Потребовался авторитет и эрудиция самого главы немецких ассириологов, Эбергардта Шрадера, чтобы оправдать научность новой отрасли востоковедения (Keilinschriften und Geschichtsforschung, 1878). Но не мало и почтенных, солидных трудов, особенно по части издания памятников и их разработки, оставил нам первый период истории египтологии и ассириологии (до 80-х годов). Назовем труды Бругшa: Thesaurus inscriptionum Aegyptiacarum, «где собрано множество египетских надписей самого разнообразного содержания. Aegyptisches Worterbuch, Geschichte Aegyptens unter den Pharaonen (имеется русск. перев.). Religion und Mythologie d. alt. Aegypter, Die Aegyptologie и мн. др. Все они, конечно, сильно устарели; все стоят на старой точке зрения неподвижности египетской культуры; но, благодаря обилию собранного материала, к ним и теперь приходится обращаться. К тому же времени относится и прекрасное издание corpus'a клинообразных надписей Британского музея в 5 больших фолиантах (Cuneiform inscriptions of Western Asia), за которым в недавнее время последовало продолжение(Cuneiform texts), а также начало издания знаменитого предприятия Парижской академии надписей — Corpus inscriptionum Semiticarum. Пока изданы финикийские, арамейские и южно-арабские надписи. — Тогда же возникли и специальные органы, посвященные Древнему Востоку: Zeitschrift fur agyptische Sprache und Alterthumskunde, Recueil de travaux relatifs a l'archeologie et la pbilologie egyptiennes et assyriennes и Proceedings of the Society of Biblical Archeology. Была сделана и попытка перевода всех наиболее важных иероглифических и клинописных текстов на английский язык, так наз. серия Records of the Past, но вполне удачной назвать ее нельзя. То же самое, но еще в большей мере, следует сказать о труде Menant, посвященном летописям ассирийских царей: им пользоваться и тогда можно было только с большой осторожностью. Все-таки заслугой этих книг (между прочим, и русской переработки книги Menant, сделанной проф. Астафьевым, — Древности вавилоно-ассирийские) было, развитие интереса к Древнему Востоку в широких кругах общества. С этой стороны заслуживают упоминания и романы Эберса.

Были и попытки общих обзоров истории Древнего Востока. Наибольшею известностью пользуются книги Ленормана и Масперо. Многотомная история Ленормана (9-е изд., 1881), удостоившаяся двукратного перевода на русский язык, не заслуживает внимания: ее автор, талантливый ученый, не свободен от фантастических построений и необдуманных выводов. Труд Масперо, Histoire ancienne des peuples de l'Orient (первое издание 1875) в настоящее время пользуется наибольшим распространением; в 4-м издании он переведен на русский язык, а в 5-м расширен до 3 больших томов с прекрасными иллюстрациями и обильными ссылками на всю литературу до 1896 г. Здесь едва ли не впервые история Древнего Востока изложена как цельный период всемирной истории, а не как механическое соединение историй отдельных государств. Масперо — великий египтолог, а потому в его труде написана по источникам и имеет самостоятельное значение главным образом история Египта. Недостатком книги можно считать слишком догматический тон.

Имя Масперо вводит нас уже во второй период истории нашей науки. Накопление материала и увеличение числа ученых сил, а также более трезвое отношение, дали возможность углубиться в открытые источники, классифицировать их и распознавать эпохи. Масперо и Эрману принадлежит заслуга провести этот исторический метод в своих работах; первый последовательно применил его к истории египетской религии (в своих замечательных статьях в Revue de l'histoire des religions), и тем совершенно упразднил систему Бругша; второй (особенно в своей прекрасной книге Aegypten und aegyptisches Leben) — к египетским государственными бытовым древностям и языку. Оба они создали школы молодых ученых, которым наука обязана весьма важными открытиями и разработкой многих существенных вопросов египтологии. Открытия древнейших памятников Вавилонии поставили на очередь применение того же метода к истории Вавилона и Ассирии (напр., в истории вавилонской религии Jastrоw'а, сначала написанной по-английски, потом вышедшей в значительно расширенном немецком издании: Die Religion Babyloniens und Assyriens), и в настоящее время ассириологи с успехом трудятся над изучением древнейших периодов истории Передней Азии, давая обильный материал для специальных периодических изданий: Zeitschrift fur Assyriologie, Beitrage fur Assyriologie, Assyriologische Bibliothek, Revue d'Assyriologie и др. Появилось и издание полных переводов клинописных текстов, сделанных немецкими учеными, объединвшимися около главы немецкой ассириологии Шрадера — в сборнике Keilinschriftliche Bibliothek. Здесь в шести томах даны транскрипции и переводы летописей, строительных надписей по царствованиям, юридических текстов, документов из Телль-Амарны, религиозной и эпической поэзии. С 80-х годов появились и новые общие труды по истории Древнего Востока. В 1884 г. вышел первый том знаменитой Geschichte des Altertums Эдуарда Мейера, представляющий замечательный опыт построения истории Древнего Востока на основании доступного в то время материала. Книга была образцовым компендием в течение 25 лет. На ряду с нею появляются другие ценные коллективные труды — наука уже стала разветвляться. Материал настолько разросся, что для одного лица разработка истории всех народов Древнего Востока сделалась задачей нелегкой, и удобнее было разделить труд между несколькими специалистами. И вот появляются такие коллективные труды. В Allgemeine Geschichte in Einzeldarstellungen, под редакцией Онкена, Египет написан Дюмихеном и Эд. Мейером, Финикия — Пичманом, Ассиро-Вавилония — Гоммелем, Персия — Юсти. Все эти труды весьма обширны и стараются соединить строгую научность с доступностью изложения. Конечно, они уже значительно устарели. Труд Пичмана при всех своих недостатках (доведен только до персидского времени и не обнимает всех сторон культуры) — пока единственный после Моверса (в 40-х годах) по истории финикиян, выходящий за пределы краткого очерка или статьи. В то же время готская фирма Пертеса выпустила серию Handbucher fur alte Geschichte, в которой история Египта принадлежит Видеману, Ассиро-Вавилонии — Тиле, Израиля — Киттелю, Мидии и Персии — Прашеку. Это — весьма почтенные труды, хотя частью и устаревшие. Книгу Видемана, конечно, нельзя назвать историей — это хорошее справочное пособие, в котором перечислены все известные ко времени выхода ее (1888) источники в порядке царствований, и притом большею частью лишь те, в которых упоминается тот или другой царь. Труды Тиле и Киттеля принадлежат пока к наилучшим среди общих историй Ассирии и Израиля. Тиле принадлежит еще краткая всеобщая история древних религий, написанная первоначально по-голландски, но переведенная на многие языки. При всех знаниях и талантливости автора, едва ли под силу одному ученому самостоятельное обозрение всех религий древности. В этом отношении следует поставить выше коллективный труд по истории религий, изданный под редакцией Шантепи-де-ля-Соссэй, имеющийся: и в русском переводе. В нем египетская и вавилонская религии написаны хорошими знатоками этого дела — Ланге и Иеремиасом. В недавнее время появились еще труды по египетской религии, написанные Эрманом, Штейндорфом, Навиллем, Брестедом. Упомянем еще о попытке всеобщей истории древнего, и в частности восточного искусства, принадлежащей Perrot и Chipiez (Histoire de l'art dans Pantiquite), в десяти больших томах. Это — весьма ценный, основной труд, недостатком которого является, впрочем, излишняя растянутость. Особенно ценны части, посвященные финикийскому, ассирийскому и персидскому искусству. Конечно, во многих частях он уже сильно устарел: после его появления наука обогатилась, такими открытиями, и художественный материал так разросся, что новый большой труд по истории искусства Древнего Востока является настоятельной необходимостью. Работы Масперо (Archeologie Egyptienne, 1887; Egypte в серии Ars una, 1912, есть русский перевод, и др.), Г. Ф. Биссинга (Denkmaler a'gypt. Sculptur. 1906—11 и др.), Капарa (Les debuts de l'art en Egypte, 1904 и др.) могут считаться только подготовительными к такому труду. Проф. Ф. И. Шмидту принадлежит попытка на основании истории искусства исследовать ход исторической эволюции. Первый том, содержащий введение, искусство Древнего Востока и крито-микенского мира, вышел под заглавием: Законы истории. Введение к курсу всеобщей истории искусства. Харьков, 1916.

Обращали на себя внимание и научные приобретения древне-восточных народов. Radet, Cantor, Oppert и Бобынин писали об египетской математике; иезуиты Strassmaiеr и Еррing — о вавилонской астрономии (Astronomisches aus Babylon и др.); бар. Oefele, В. Модестов занимаются древневосточной медициной и написали несколько чрезвычайно ценных исследований в этой области (первому принадлежат Vorhippokratische Medizin, Keilschriftmedizin in Parallelen и мн. др.).

Неожиданные открытия конца XIX в. в области древне-вавилонской культуры в связи с находкой Телль-Амарны и доисторических памятников Египта, а также с открытием второстепенных культур и народов Древнего Востока, произвели новый переворот в науке. Мы теперь переживаем уже третий период ее истории, в котором долгое время главными двигателями были немецкие ученые, принимавшие лично до мировой войны деятельное участие в извлечении из земли остатков древних культур (немецкое Orientgesellschaft). Роль Вавилона и его влияние на культуру человечества теперь выступили более ярко; вместе с тем, подавляющая масса делового материала дала возможность заняться экономической стороной жизни древневосточных народов, их политикой и государственностью; история Древнего Востока начинает становиться историей в настоящем смысле этого слова, скелет начинает облекаться в плоть и кровь. Представители точных наук приходят на помощь ориенталистам-историкам в вопросах хронологии (см. ниже), антропологии, геологии и палеонтологии; они вместе со специалистами по доисторической археологии содействуют уяснению вопросов о происхождении рас Древнего Востока (Вирхов, Люшан, Эттеркинг, Швейнфурт и др.) или стараются уяснить геологическое и доисторическое прошлое их стран (de-Morgan, Les premieres civilisations, 1909), Открываются новые широкие горизонты, археология и лингвистика обещают содействовать снятию завесы с великого вопроса о происхождении и связи восточных культуру заговорили об едином миросозерцании единой эпохи человеческой культуры, загоревшейся на заре истории у устьев Евфрата и оттуда распространившейся во все стороны. Но тут-то и начинаются увлечения. Берлинское Vorderasiatische Gesellscbaft, уже самым именем своим доказывающее расширение кругозора, в лице своих талантливых представителей: Винклера, Штукена, Мессершмидта, Вебера, Хюсинга и др., идет слишком далеко по этому пути. В ряде своих изданий они хотят заставить весь мир, все человечество, не исключая Японии и до-колумбовской Америки, видеть в Вавилоне своего учителя; все мифологии мира они выводят из вавилонского звездочетства; в самой истории Древнего Востока они распоряжаются произвольно, не стесняясь самыми смелыми гипотезами и самыми рискованными построениями. Подвергая полному пересмотру материал, они слишком стараются везде говорить новое и слишком злоупотребляют правом историка заключать о предыдущем на основании более известного последующего. При этом они теряют всякую историческую и лингвистическую перспективу. Такими недостатками страдают и их общие, написанные для широкой публики труды: Geschichte Babyloniens-Assyriens и Geschichte Israels Винклера и третий том Weltgeschichte Гельмольта, написанный Винклером и Нибуром. При всей талантливости изложения, ставящего новые точки зрения, книги эти требуют при пользовании большой осторожности; смелые авторы мало считаются с затруднениями. Не вполне свободна от указанных недостатков и популярная серия, предпринятая Vorderasiatische Gesellschaft под заглавием Der alte Orient. Впрочем, этот ряд написанных специалистами популярных брошюр по различным отраслям древне-восточной истории уже гораздо осторожнее и большею частью дает только то, что твердо установлено в науке. Но есть и исключения. Особенно ярко и грубо проявились все отрицательные стороны нового направления в переработке Винклером и Циммерном знаменитого труда проф. Шрадерa, Keilinschriften und das alte Testament и во втором издании книги Jеrеmias'a, Das alte Testament im Licbte des alten Orients. Авторы привлекли к делу богатейший материал клинописи и семитической археологии, дали множество ценных заметок и экскурсов, сообщили своим трудам даже общую идею, но при этом наполнили их невозможными сопоставлениями и комбинациями. Если в других своих трудах Винклер свел на солнечные и звездные мифы всю ветхозаветную историю до Давида, то здесь он, вместе с Циммерном, вывел из Вавилона всю христианскую догматику. В связи с этим следует упомянуть и о знаменитом споре по великому вопросу, формулированному Деличем в виде «Babel und Bibel». Этот спор, в связи с пропагандой панвавилонизма, имел одно несомненно благое последствие — необыкновенно содействовал развитию интереса к Древнему Востоку среди самых широких слоев общества.

Реакция против «панвавилонизма» считает в числе своих представителей такую величину, как Эд. Мейер, который в своем огромном, непрерывно продолжаемом и обновляемом труде Geschichte des Altertums и в подготовительных статьях к новому изданию его первого тома следовал старой осторожной и трезвой методе и высказывался резко против «берлинских откровений». Египтологи школы Эрмана в своих изданиях: Zeitschrift fur agypt. Sprache и Untersuchungen zur Geschichte Aegyptens и в отдельных трудах (напр., Breasted. History of Egypt) также не считаются с этими «откровениями» и оберегают свою науку от опасного пути ассириологов («Vestigia terrent»). Удар панвавилонизму нанесен и на его собственной территории основательными работами иезуита Куглера, посвященными вавилонской астрономии. В своем рассчитанном на много томов труде Sternkunde und Sterndienst in Babel этот первоклассный специалист, достойный продолжатель Штрассмайера и Эппинга, может быть, заходя в своей реакции слишком далеко, отрицает глубокую древность вавилонской астрономии и старается доказать, что до половины VIII в. она не имела научного характера, «не обладала сознательным стремлением к познанию звездной закономерности». На ряду с этим богослов Грессман вместе с ассириологом Унгиадом и египтологом Ранке иначе подошли к проблеме Babel und Bibel. Вместо проведения недоказуемых положений и рискованных комбинаций, они дали в руки интересующемуся этим основным вопросом культуры объективный материал — точный, строго проверенный перевод текстов и возможно полное собрание изображений, иллюстрирующих ветхий завет. Таким путем появилось в 1909 г. прекрасное издание Altorientalische Texte und Bilder zum Alten Testamente. Здесь личный элемент сведен до самых кратких пояснительных примечаний, и читатель поставлен лицом к лицу с источниками.

Наконец, в 1911 г. Куглер нанес едва ли не окончательный удар панвавилонизму, подвергнув в своей книжке Im Bannkreis Babels. Panbabylonistische Konstructionen und Religionsgeschichtliche Tatsachen теорию Винклера систематическому разбору по пунктам, доказав ее астрономическую и ассириологическую несостоятельность. «На развалинах панвавилонизма» была названа одна из его предыдущих статей. Многочисленные нападки вынудили Винклера написать книжку для оправдания своего метода: DerAlte Orient und Geschichtsforschung (1906) и вместе с А. Иеремиасом начать серию полемических брошюр Im Kampfe um den Alten Orient. Здесь вспоминаются времена Гутшмида и Шрадера. Совершенно чужды увлечений и вышедшие два первых тома A History of Babylonia and Assyria — L. King'a, посвященные истории Сумира и Аккада (1910) и истории Вавилона (1915) и дающие попытку изложения истории Вавилона до Хаммурапи на основании всего известного пока материала. Но увлечения распространяются и на другие области, кроме религиозной. В 1906 г. появился труд Jеnsеn'a, Das Gilgameschepos in der Weltliteratur, превосходящий все раньше написанное и производящий психопатическое впечатление. Если в нем автор злоупотребляет литературными аналогиями, то превосходящее меру злоупотребление лингвистикой мы находим в первой половине труда Ноmmеl'я, Geographic und Geschichte des Alten Orients, вышедшей в известном сборнике Ivan'a Muller'a (1904). Несколько примыкает к этому направлению и специальный орган, посвященный древне-восточной Культуре и выходящий под ред. Ф. Лихтенберга с 1907 г. — «Memnon», а также выдержавший два издания учебник проф. Виппера, Древний Восток и эгейская культура, грешащий модернизацией в своем изложении социальных и экономических отношений.

Эти отрицательные явления, неизбежные при быстром движении науки, представляются, конечно, лишь эксцессами, свойственными переходному времени. Общее направление научной деятельности в современный нам период несомненно следует признать не только разносторонним, много обещающим, но и трезвым и критическим. Легкость сношений и большее совершенство технических способов воспроизведения памятников обусловили возможность новых изданий и пересмотра старых; источники даются в руки исследователей в новых сличениях и тщательно проверенных изданиях. Предприняты и отчасти выполнены грандиозные планы исчерпывающих коллективных трудов, каковы, напр.: берлинский египетский словарь, каталоги Каирского музея, серии изданий и переводы иероглифических и клинописных текстов и памятников искусства (напр., v. Bissing'a, Wreszinsk'oro, издание Assyrian Sculptures, Sarre и др.).