Харриет Тейлор и Джон Стюарт Милл

Одна из самых счастливых историй душ-близнецов — это история Джона Стюарта Милла и Харриет Тейлор, которые встретились в конце двадцатых годов XIX столетия в Лондоне. Харриет была замечательной молодой женщиной, не нашедшей счастья в браке с человеком добрым, но намного отстававшем от нее в умственном развитии. Ее страдание от пустого времяпрепровождения с мужем и от невозможности проявить свои способности в конце концов побудили ее обратиться за советом к унитарианскому священнику Уильяму Джонсону Фоксу. Этот замечательный человек серьезно отнесся к ее желанию интеллектуального развития и общения. Он предложил представить ее Джону Стюарту Миллу.

Милл, который вскоре был признан выдающимся социальным мыслителем своего времени, уже снискал определенную известность своим эссе " Дух века ". Ему было двадцать четыре года, он был на год старше Харриет и нуждался в том же самом, что и она. Несмотря на свою известность, он пребывал в глубокой депрессии, страстно желая "великой радости и счастья", которые, как казалось, ускользали от него, оставляя чувство, что "нет ничего в этом мире, ради чего стоило бы жить".

Встретив Харриет Тейлор, он обнаружил, что теперь у него есть все, ради чего стоит жить. Позднее он писал:

"Я всегда мечтал о друге, которым мог бы полностью восхищаться, без оговорок и ограничений, и теперь я обрел его. Дабы эта возможность исполнилась, нужно, чтобы человек, которым я столь восхищаюсь, относился к другому типу, нежели я: это должна была быть личность, в которой преобладали бы чувства, однако в сочетании с живым и сильным интеллектом, склонным к теоретизированию, чего я прежде ни в ком не встречал."

Очень скоро после знакомства они с Харриет сильно увлеклись друг другом: вместе писали эссе, каждый день навещали друг друга и обменивались пылкими письмами. Они почти сразу сделали скачок к установлению полового равновесия, которое отличает души-близнецы. Их интеллекты соответствовали одному уровню развития, их характеры дополняли друг друга. Там, где он был осторожен, она была отважна, где он был невозмутим и уравновешен, она проявляла участие и интуицию. Милл чувствовал, что перед ним открывается другой мир. Он всегда стремился к добру и истине, но не использовал при этом свою ярчайшую энергию. Это то, чего ему не хватало в своем сухом интеллектуализме, — красоты и страсти.

Харриет искренне призналась своему мужу в чувствах к Миллу. Джон Тейлор просил ее отказаться от этих встреч, но она не могла жить без своего друга, а ее муж не мог видеть ее несчастной. Постепенно Миллу было дано добро на роль платонического любовника и разрешено каждые выходные появляться в доме Тейлоров. Их личная этика поставила перед ними вопрос: как сделать так, чтобы никого не заставить страдать? Они решили, что эти страдания можно свести к минимуму, если Харриет останется с Тейлором, позволяющим ей разделять компанию с Миллом.

За эти двадцать лет, которые прошли с тех пор, как у них появилась возможность пожениться, они создали все свои самые основные труды. Автором этих произведений считался Милл, однако он сам заявлял о том, что они были написаны в соавторстве с Харриет. Он писал: "Все произведения, изданные не только за годы супружеской жизни, но и за долгие годы предшествовавшей ей конфиденциальной дружбы, явились настолько же моими трудами, насколько трудами моей жены". К ним относятся " Принципы политической экономии ", " О свободе ", " Автобиография ", " Подчинение женщин ", а также многочисленные эссе на тему религии, которые задумывались и обсуждались с Харриет, а в некоторых случаях даже были продиктованы ею.

После смерти Джона Тейлора Харриет и Милл почти не чувствовали необходимости пожениться. Настолько близки были их умы, а души уже были обвенчаны. Им пришлось выдержать брачную церемонию только ради того, чтобы жить под одной крышей и не тратить время на ежедневные поездки в гости. Они переехали в уединенный дом и оказались на вершине счастья: вместе обсуждали все вопросы, делились идеями, а затем писали об этом. Ни одному из них не были интересны искусственные удовольствия общества, поскольку они совершенно очаровывали друг друга, и это очарование никогда не угасало.

Именно душам-близнецам присуще почитание друг друга, подобное почитанию мистиками Бога. И хотя у каждого из них есть свое мнение, они оба всегда готовы уступить друг другу, внутренне признавая мнение другого наилучшим выражением своего мнения. Это ощущение отчасти было присуще Джону Стюарту Миллу. Однажды в своем письме он обратился к Харриет с весьма характерной фразой: "Я хочу, мой ангел, чтобы ты сказала мне, о чем должно быть написано следующее эссе".

Его ум являл собой одно из самых поразительных явлений своего времени. Говорят, его череп вмещал в себя самый большой мозг из всех, известных науке, в то время как его чувствующая часть, которая была нужна ему для мобилизации мысли, пребывала в Харриет. Он писал ей: "Какая будет польза от того, что я тебя переживу! Я бы не смог написать ничего достойного существования, кроме того, что ты подсказала мне".

Некоторые биографы считают, что отношения Милла с Харриет не были сексуальными. Харриет прекратила половую жизнь с мужем, как только встретила Милла, и, возможно, решила оставить секс навсегда. Но если их отношения были не сексуальными, им могло быть дано другое объяснение. Эта пара, повенчанная на небесах, видимо, вышла за пределы физической любви, открыв для себя, что когда отрекаешься от плотских наслаждений, сексуальность поднимается на более высокий уровень сознания, где возбуждение и любовь, выражаемые в обычной сексуальности, проявляются на более тонких планах.

Мы можем быть уверены, что их сексуальные энергии использовались полностью и правильно. Их мужская и женская энергии вливались друг в друга, и Харриет с Миллом, как единое андрогинное существо, свободно обменивались ими. Ее интеллект расцвел, а его чувствующая сущность взяла свое. Посвятив себя служению человечеству и испытывая друг к другу огромную любовь, они сосредоточили свои взаимодополняющие способности на едином деле, которое в то время сыграло значительную историческую роль.

Через семь лет после вступления в брак Харриет умерла во Франции. Милл купил дом с видом на то французское кладбище, где она была похоронена. С каждым годом он проводил там все больше и больше времени, а когда приезжал в Англию, то продолжал свою работу, зная, что Харриет и теперь остается его верной спутницей.

Великим утешением для него явилась Хелен Тейлор, двадцатисемилетняя дочь Харриет, которая осталась ему товарищем на всю жизнь. "Несомненно, — писала она, — что еще ни одному человеку, понесшему потерю, подобную моей, не повезло, как мне, выиграть в лотерее жизни еще один приз — еще одного такого компаньона, вдохновителя, советчика и наставника, обладающего редкостными качествами".

Его любовь снова обрела свое сосредоточие и стала способна выражать себя в той цели, которой он посвятил свою жизнь. Это был не полученный им лотерейный выигрыш, но дар, ниспосланный с Божественного Плана. Мы можем быть уверены, что Хелен, пришедшая к Миллу, занимала соседнее с ним и Харриет положение в группе, объединяющей их души, так же как и Брамс, который пришел к Кларе Шуман, дабы оказывать ей, понесшей утрату, свою поддержку.

Как замечательно, что ведущему мыслителю своего времени была присуща такая, больше свойственная женщинам, природа любви. В его высокоразвитой мужской душе выражен высший уровень женской природы. Это поистине мужское качество — любить великой любовью и осмелиться сказать об этом.