Глава 24. Я отскакиваю от Зейна. Он загораживает меня собой, чтобы я смогла поправить верх своего платья

Я отскакиваю от Зейна. Он загораживает меня собой, чтобы я смогла поправить верх своего платья. После того, как я привела себя в порядок, выглядываю из-за широкого плеча Зейна.

Бабушка стоит, скрестив руки, и строго смотрит на нас. Говоря о крепких орешках, Кэти Хэррингтон, как раз такая.

— Привет, бабуля, — уныло машу я ей. — Мы здесь просто...

— Хм, думаю, я догадываюсь, что вы просто собирались делать. Публично!

Ох, это нехорошо! Я, наверное, сгорю заживо от смущения. Я даже не могу взглянуть на Зейна.

Он, должно быть, весь измазан моим блеском для губ.

— Можно мне поговорить со своей внучкой с глазу на глаз? — холодно говорит она Зейну.

— Конечно, — отвечает Зейн почтительно. Затем он наклоняется, чтобы сказать мне на ухо. — Хочешь, чтобы я остался?

Я качаю головой с сожалением.

— Тебе лучше уйти. Увидимся внутри.

Он колеблется, и я понимаю почему, когда смотрю вниз и замечаю, что судорожно сжимаю рубашку Зейна обеими руками, и тут же отпускаю его.

Зейн ободряюще улыбается мне и целует меня в щеку, прежде чем кивает бабушке.

— Мэм.

Как только он уходит, я поворачиваюсь к ней.

— Ладно, я знаю, что ты собираешься сказать, но сначала позволь напомнить, что мне семнадцать, почти восемнадцать. И я знаю, что...

Взмахом руки бабушка прерывает мое лепетание:

— Виолетт, я не настолько наивна, чтобы думать, что у тебя не было секса. И я предпочитаю думать, что ты достаточно умна и ответственна, чтобы предохраняться. — Она делает паузу и вздыхает. — Но с этим... Виолетт, твоя мама знает?

— Нет! Это просто... просто произошло с Зейном. — Я пожимаю плечами и нервно сжимаю пальцы. — Я собиралась рассказать ей обо всем после свадьбы. Я не... не знаю. Пожалуйста, не говори ей ничего, обещаю, что сделаю это сама.

Бабушка приподнимает одну идеально ухоженную бровь.

— Я удивлена, что она до сих пор ни о чем не догадалась. Всем видна та искра, что проскакивает между вами, когда вы вместе.

Я кусаю губу, довольная и смущенная.

— Она была сильно занята свадьбой.

— Еще бы! — Она позволяет улыбке растопить недовольное выражение лица. — Он красив. Понимаю, какое это, должно быть, искушение.

— Бабуля! — смеюсь я и беру ее под руку. — Я все еще девственница.

— Хм, судя по всему, это ненадолго. — Она гладит меня по щеке. — Только предохраняйся. Я слишком молода, чтобы становиться прабабушкой.

Мы возвращаемся в бальный зал.

— Ты должна беспокоиться не только обо мне, — усмехаюсь я.

— Тейлор? — бабушка кивает понимающе. — Она будет счастлива, если будет знать хотя бы имя предполагаемого отца. Она немного распутная, да?

Я лучезарно улыбаюсь ей.

— Я люблю тебя, бабуля.

— Знаю, дорогая, — улыбается она мне в ответ и сжимает мою руку. — Но это не значит, что я не отчитаю тебя, если снова поймаю за занятиями такими вещами на публике. Понятно?

— Предельно ясно.

Думаю, что если бы я вела учет всех своих конфузов, мне бы уже давным-давно пришлось убить себя.

Я нахожу Зейна, общающегося с несколькими парнями, которые, насколько я помню, являются сотрудниками Билла. Когда он замечает меня, поднимает обе брови. Я пожимаю плечами и застенчиво улыбаюсь в ответ. Он извиняется и подходит ко мне.

— Все в порядке? — спрашивает он, поглаживая мои руки.

— Думаю, да. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь смотреть ей в глаза, но она восприняла это вполне спокойно.

— Да? — усмехается он. — Судя по ее выражению лица, я думал, что мне придется взбираться на башню, чтобы вызволить тебя.

— Мм, — говорю я, щурясь. — Ты бы сделал это для меня?

— Меня можно было бы уговорить.

— Ну, если...

— Виолетт!

Что-то ударяется мне в ноги, толкая меня на Зейна, который притягивает меня к груди.

О мой Бог. Что только что произошло?! Ох…

Я резко оборачиваюсь, все еще находясь в объятиях Зейна.

— Хантер! — выкрикиваю я.

Мой шестилетний чертенок-кузен ухмыляется, глядя на меня. Ирокез на его блондинистой голове превращает его в миниатюрного байкера в костюме.

— Я — акула! Рррр! — он сильно толкает меня в живот.

— Ха, — говорю я, взлохмачивая его волосы. — Акулы так не говорят. И что я говорила об избиении меня?

Хантер принимает позу из каратэ.

— Что ты ударишь меня в ответ еще больнее, потому что ты сильнее меня. — Он подходит к Зейну и поднимает голову, чтобы взглянуть на него. — Мама говорит, что ты теперь мой кузен. Это правда? — требует он ответа с подозрением.

Зейн смотрит на него.

— Думаю, да, парнишка. Как ты относишься к этому?

— Нормально, — говорит Хантер задумчиво. — Но... ведь ты не собираешься на самом деле съесть Виолетт?

Мы с Зейном обмениваемся озадаченными взглядами.

— Хантер, почему ты спрашиваешь об этом? — интересуюсь я.

— Моя мама говорит, что он смотрит на тебя так, будто хочет съесть, — отвечает он, как ни в чем не бывало. — Она говорит, что это из-за твоих здоровых буферов. Но почему из-за этого ты хочешь съесть ее?

Зейн начинает смеяться, пока я прикрываю свои пылающие щеки руками. Я убью свою тетушку!

Он приседает и подзывает Хантера к себе. Мой маленький братишка наклоняется ближе и внимательно слушает все, что нашептывает ему Зейн.

Вдруг его глаза расширяются.

— Правда? — вопрошает он скептически.

— Зачем мне врать? — говорит Зейн торжественно.

— Ух ты!

Хантер быстро разворачивается и срывается с места со скоростью пули. Я поворачиваюсь к Зейну.

— Что ты сказал ему? — недоверчиво спрашиваю я.

Зейн пожимает плечами и наблюдает, как убегает Хантер.

— Просто небольшой секрет, который мы, парни постарше, обнаружили раньше.

Крик привлекает мое внимание к столу, за которым сидит тетушка. Тетя Лиза прикрывает свою грудь одной рукой, а другой активно отмахивается от своего сына-дикаря. Хантер подпрыгивает к ней, щелкая челюстями. Выглядит это так, как будто он пытается...

Зейн бросает на меня взгляд.

— Я сказал ему, что груди на вкус, как шоколадный торт.

— Ох. Это такая ложь.

— Да, не думаю, что я понравлюсь твоей тете.

— Скорее всего, нет. — Я ловлю взгляд тетушки Лизы. — Быстро, маши ей. Это её очень разозлит.

Мы оба машем. Лиза начинает кричать и тыкать пальцем вокруг, как невменяемая королева диско. Я смотрю на Зейна, и мы оба начинаем смеяться.

— Мы не очень стараемся скрывать наши отношения, правда? — говорю я, откидывая волосы назад.

Он качает головой, улыбаясь.

— Не-а. Пошли. Дадим им пищу для размышлений.

Он берет меня за руку и ведет на танцпол. Играет сексуальная сальса, и Зейн кружит меня в ее ритме.

Я довольно-таки неплохая танцовщица, но он — просто потрясающий. Мы идеально движемся под музыку. Он танцует так, будто это его вторая натура, а я с легкостью следую его примеру. Я знаю, что все смотрят на нас, но мне наплевать. Я даже не могу вспомнить, почему мы должны скрываться.

Мне так весело сейчас. А о последствиях побеспокоюсь позже.

Но «позже» наступает очень рано.

После окончания песни, мама отводит меня в сторону.

— Ты знаешь, что произошло с Лизой? — спрашивает она, ее глаза широко открыты от беспокойства. — Она сказала, что Хантер пытался укусить ее за грудь из-за того, что вы с Зейном сказали ему.

Я нервно провожу рукой по платью, разглаживая складки.

— Нет, не знаю. Думаю, она напилась. Должно быть, я сказала что-то, а Хантер подслушал это. Ты ведь знаешь, какими могут быть маленькие дети, — вздыхаю я шумно. — Она просто пытается устроить спектакль у тебя на свадьбе.

Мама просто смотрит на меня.

— Ага. А что происходит между тобой и Зейном? Вы вдвоем похожи на воркующих голубков. — Она кивает в сторону танцпола.

— Что? С чего ты взяла? Ничего не происходит между нами. Мы просто... ну, ты знаешь. Он хороший танцор.

— Ладно. Хорошо, что ты снова можешь веселиться с парнями. После того, что произошло с Мэттом...

Черт, почему я не могу все рассказать ей? Зейн — мой парень. Видите? Все очень просто.

Я открываю рот, но ничего не говорю, а только вздыхаю. Почему это так сложно?

Мама наблюдает, нахмурившись, как мне неуютно. Вдруг, она подается вперед и кладет ладони мне на щеки.

— Виолетт, я доверяю тебе, — говорит она прямо, глядя мне в глаза. — Ты никогда не давала мне повода не делать этого. И когда я была... я была больна, наши роли поменялись. Это ты заботилась обо мне, оплачивала счета и боролась за нас...

— Мам, — я пытаюсь прервать ее, когда ее глаза начинают наполняться слезами.

— Нет, я просто хочу сказать, что очень горжусь тобой. Ты многим пожертвовала ради меня и никогда не жаловалась. А затем появился Биллом, и медовый месяц, а затем свадьба... ты так спокойно все приняла. — Она останавливается, чтобы поцеловать меня в лоб. — Спасибо, Виолетт. Ты замечательная дочь... ты ведь знаешь, что можешь обо всем мне рассказать?

— Ничего себе. — Я переминаюсь с ноги на ногу. — Да. Спасибо.

Мы стоим вот так, кажется, вечность. Затем мы одновременно пытаемся обняться, но промахиваемся. И это больно.

— Ладно, я, наверное, пойду спасать Билла от твоей бабушки. У него выражение лица, как у оленя, попавшего под машину. — Мама указывает туда, где бабушка загнала в угол Билла. — Эта женщина — настоящая катастрофа. Она сказала мне, что я уже старая, чтобы иметь второго ребенка, так что мне лучше попрактиковаться в безопасном сексе. Можешь поверить в это?

— Э-э, да. Она чокнутая. — Я глажу ее по спине. — Иди спасать своего мужчину.

Мама подмигивает мне.

— Думаю, я лучше пойду. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Она посылает мне воздушный поцелуй. Я наблюдаю за тем, как она уходит, спотыкаясь на каблуках несколько раз, пока не подходит к бабушке и Биллу. Она пьяна? Не помню, чтобы от нее разило алкоголем. Ого, прежде я не видела ее выпившей. Я делаю себе пометку понаблюдать за ней, так, на всякий случай. Или я уверена, что это сделает Билл.

Билл.

Вдруг я понимаю всю реальность происходящего. Теперь он официально мой отчим. Он дал обет в присутствии свидетелей быть с мамой и в горе, и в радости, и ему лучше придерживаться его. Мне странно думать, что мы с мамой теперь можем довериться другому человеку. Если рак снова вернется...

Нет, я не хочу думать об этом. Особенно сегодня.

Мое сентиментальное настроение исчезает, когда я замечаю Зейна рядом с Тейлор. Снова. Они сидят за одни столом вместе, наклонившись друг к другу, и, кажется, ведут веселую беседу.

Ррр. Почему он должен общаться с ней? Из всех людей, присутствующих здесь, почему он не может поздороваться с дядей Ларри? Он забавный, увлекательный парень. Раньше он был водолазом! Это намного интереснее, чем тупая шлюшка — Мисс Невада!

Хотя, знаете, что? Он может изворачиваться всю ночь. Я не побегу туда, как ревнивая девушка. Мне все равно.

Я решаю, что свежий воздух поможет охладить мой пыл. Я не хочу идти через сады, там слишком людно, поэтому я выхожу на улицу через главный вход.

Пока я иду к парковке, пытаюсь успокоиться. Зейн не делает ничего плохого.

Он милый, симпатичный парень, который наслаждается беседой с хихикающей девушкой, в то время как она, раздевает его глазами. И, сказала бы я, что он поощряет это, флиртуя с ней в ответ? Нет, не ему в лицо.

Ох! Я не могу больше! Как будто попала в круговорот ревности. Но я ничего не могу поделать со своими чувствами.

Возможно... ничего не выйдет. Между нами. Очевидно, что я не могу доверять ему, поэтому... нам лучше снова стать друзьями.

Мое сердце болит от того, что я больше никогда не смогу прикоснуться к Зейну, поцеловать его. Это мучительно. Но я не могу больше жить вот так.

Я не знаю, что мне делать!

Позади меня слышатся шаги. Зейн. Я поворачиваюсь с улыбкой на лице.

Но это не он.

Красивый незнакомый блондин улыбается мне.

— Здравствуй, — говорит он. — Ты ведь дочь Лили?

Первое, что я делаю, — это оглядываюсь вокруг, чтобы понять, нахожусь ли я недалеко от людей. На парковке стоит группа разговаривающих между собой рабочих, также неподалеку от здания слоняется несколько человек. Мои плечи слегка расслабляются.

— Да, — отвечаю я, вежливо улыбаясь. Я совершенно не настроена на измену сегодня.

— Меня зовут Шон. Я работаю с Биллом, — представляется он. — Ну, я работаю с ним на одном этаже. Вообще-то, я в другом отделении, основанном на вводе информации. Мой отец и Билл — хорошие приятели, если тебе интересно, почему меня пригласили.

Почему ты мне рассказываешь это?

— Мило, — бормочу я себе под нос.

Мне не нравится, что его взгляд продолжает блуждать по моему телу, поэтому я начинаю отступать к зданию.

— Я не расслышал твое имя, — говорит Шон, подходя ближе ко мне и преграждая путь к отступлению.

— Виолетт. — Возможно, если я буду давать односложные ответы, то он поймет намек и уйдет.

— Виолетт, — повторяет он. — Красивое имя. Могу я сказать тебе... что я смотрел на тебя весь вечер. Ты такая красивая, а твое тело просто невероятно.

Ну, ладно. Я начинаю уходить, но он следует за мной по пятам.

— Эй, ты куда? — он тянется, чтобы схватить меня за руку, останавливая меня. — В чем дело? Не умеешь принимать комплименты?

Я смотрю на него, отталкивая его руки от себя.

— Комплименты умею, а вот раздевание глазами — нет.

Он посмеивается, как будто не замечая моих прожигающих взглядов.

— Ох, не будь такой, детка. Я бы хотел пригласить тебя когда-нибудь на свидание. Возможно, я бы купил тебе все, что ты пожелаешь.

Серьезно.

— Я — семнадцатилетняя девушка, — огрызаюсь я. — А не проститутка.

Глаза Шона расширяются от удивления.

— Тебе семнадцать? Ого, ты выглядишь взрослее. Должно быть, это заслуга твоего невероятно сексуального тела.

Его взгляд ползает по мне сверху вниз.

— Фу. — Дрожу я от отвращения. — Послушай, уходи. Тебе лучше не загонять меня в угол в темном переулке. Вокруг полно народу, и большинство из них мои родственники. Если ты предпримешь хоть какие-то действия в мою сторону, я ударю тебя по яйцам и позову на помощь.

Шон не обращает на меня внимания.

— О, да, я заставлю тебя кричать, маленькая сучка...

Я ненавижу, когда извращенцы обращаются со мной вот так. И к тому же он пытается схватить меня за грудь!

Но у него не получается. Шона яростно оттаскивают назад за ворот рубашки.

Знаете, что было бы круто? Если бы это была моя бабуля, схватившая извращенца, как червяка на крючке.

Но это не она. Это Зейн. Конечно же, это Зейн.

Кажется, хватка Зейна стала еще сильнее, судя по цвету лица Шона.

— Как ты разговаривал с ней? — спрашивает он смертельно спокойным голосом.

— Извини! П-прости! — задыхается Шон, пытаясь освободиться.

Зейн смотрит на меня, подняв брови, и молча спрашивает, принимаю ли я его извинения.

Я угрюмо пожимаю плечами.

— Радуйся, что он пришел один, — в ужасе бормочу я.

На мгновение кажется, что Зейн не отпустит Шона. Кажется, он все еще раздумывает, пока в движениях извращенца не появляется паника. Задыхающиеся звуки раздаются в ночи. Люди направляются в нашу сторону.

Наконец, Зейн снова обретает контроль над собой. Он отпускает Шона, а затем с силой толкает его и тот падает на колени.

— Не смей смотреть на нее больше, — глухо говорит он.

Я наблюдаю за тем, как Шон отползает назад, как таракан. Боже, хотела бы я сказать что-нибудь парню, заставив его при этом чувствовать себя дешевкой и придурком, как это сделал он со мной. Но любое оскорбление, которое я скажу ему, только возбудит его. Тупые извращенцы.

— Тебя нельзя оставить ни на минуту, — Говорит с усмешкой Зейн. — Ты в порядке?

— Нормально, — отвечаю я быстро. — Все под контролем. Ты можешь идти и дальше веселиться с Тейлор.

Зейн поднимает глаза в темное небо.

— Только не это, — стонет он.

— Только не что?— огрызаюсь я. — Если хочешь каждый раз тусоваться с моей кузиной, когда я отворачиваюсь, то вперед! Я лучше пойду на улицу, займусь своими делами.

— Ага, займешься своими делами, которые включают в себя лапанье тебя каким-то мудаком?

— Конечно же! — выкрикиваю я, взмахивая руками.

Зейн качает головой. Почему он выглядит так, как будто хочет рассмеяться?

— Мы не будем снова этим заниматься, — повторяет он устало.

— Да, не будем! Так что возвращайся к своей девушке и флиртуй с ней, мне все равно.

— Виолетт, — вздыхает он. — Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя, что я не изменяю тебе?

Я провожу рукой по своим волосам.

— Не знаю! Каждый раз, когда я отворачиваюсь, ты разговариваешь с какой-нибудь девушкой. И они всегда симпатичные. Почему бы им не быть всегда толстыми? Действительно толстыми?

Зейн только смеется.

— Разговаривать — не значит изменять. Ты ведь это знаешь, так?

— Скажи это моему отцу и Мэтту, — говорю я с горечью.

— Но я не они. Я не изменяю. Понятно? — он наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Но ты что-то скрываешь, — шепчу я.

— Это не то, что ты думаешь. Я расскажу тебе все, но не...

— Но не сейчас. — Я поворачиваюсь к нему спиной. — Вот почему я не могу доверять тебе.

Зейн молчит с мгновение.

— Так что ты хочешь делать? — наконец, спрашивает он.

— Я не хочу ссориться, — говорю я.

— Что ты хочешь делать? — повторяет он.

Я прислоняюсь к нему. Его руки обнимают меня за талию, притягивая к теплу своего тела.

— Я хочу узнать, насколько мягкая твоя кровать, — говорю я тихо.

— Пошли.

Зейн берет меня за руку, и мы практически бежим в сторону парковки. Пока мы ждем, когда подгонят его машину, слышатся отвратительные крики.

Я достаю свой телефон из потайного кармана платья и нехотя отвечаю.

— Мам?

— Пожалуйста, скажи, что ты где-то поблизости, — говорит она быстро. — Прабабушка Фрэнсис бросается едой, и только ты можешь успокоить ее.

Я оглядываюсь на Зейна. Он пристально наблюдает за мной.

— Сейчас буду, — стону я.

— Быстрее, Виолетт!

— Чрезвычайное происшествие с прабабулей, — говорю я ему, после того, как кладу трубку. — Она сходит с ума, а я единственная, кого она слушается.

Зейн роняет голову на грудь.

— Когда мы наконец займемся любовью, я не переживу этого, — бормочет он, глядя вниз на землю.

— Я, э-э, поговорю с тобой позже?

Я подхожу, чтобы поцеловать его, но он быстро отходит назад.

— Нет. Не прикасайся ко мне сейчас.

— Что? Почему это? — я хмурюсь.

Небольшая самоуничижительная улыбка играет на его прекрасных губах.

— Поверь мне, это ничем хорошим не закончится. Я позвоню тебе позже, хорошо?

И тут волшебным образом появляется машина Зейна. Парковщик выпрыгивает с водительского сиденья, выглядя радостным из-за того, что побывал за рулем такой крутой машины.

— Хорошо, — говорю я ошеломленным голосом. Я не знаю, куда деть руки, поэтому просто неловко размахиваю ими. — Увидимся позже?

Он останавливается, чтобы посмотреть на меня, прежде чем сесть в свой «астон мартин».

— Разумеется!

Почему это происходит? Я смотрю на небеса в поисках ответа, и знаете, что я получаю в ответ?

Каплю, попавшую мне в глаз.

Но настоящее испытание меня ждет в бальном зале, где прабабушка уже разделась практически догола. Она говорит, что наступило время принимать ванну.

Ого. Вид обнаженной старушки напрочь отбивает любое желание. Очень хорошо.

У меня, наверное, никогда не будет секса.