Война холодная, горячая и мировая

Есть ли основания полагать, что новая холодная война уже началась? Если они есть, то реагирует ли наше общество и государство надлежащим образом на столь существенное изменение внешних условий?

Если таких оснований нет, то возникает, как минимум, три вопроса: высока ли вероятность наступления таких обстоятельств? каким ресурсом времени располагает Россия, чтобы парировать любой неблагоприятный для нее сценарий развития обстановки? какой должна быть модель поведения в новой ситуации?

Формальной точкой отсчета начала холодной войны XX века историки считают фултонскую речь У. Черчилля 5 марта 1946 года, произнесенную в присутствии Президента США Г. Трумэна. Начало новой холодной войны XXI века эксперты сегодня усматривают во введенных США и другими странами НАТО экономических, технологических и персональных санкциях против России, втягивании ее в украинский и другие кризисы. Однако в реальности такая война, по аналогии с предыдущей, складывается из множества моментов, разнесенных по более длительному временному интервалу.

Так, на момент произнесения Черчиллем своей речи в Фултоне уже состоялись не вызванные военной необходимостью демонстрационные ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, были разработаны антисоветские военные операции "Рэнкин" и "Немыслимое"¹. В Берлине, странах Восточной Европы, Франции, Италии, Греции набухало взрывоопасное политическое напряжение, в Китае, Корее и Вьетнаме продолжали разворачиваться освободительные движения, вовсе не однозначно связанные с СССР или США. На военно-политическую ситуацию огромное влияние оказывала монополия США на атомное оружие. Его применению мешало лишь ограниченное количество произведенных бомб, недосягаемость ключевых районов СССР для их доставки, мощная советская группировка в Европе, легко достигающая Ла-Манша в случае конфликта².

Любые войны ведутся за исход (последствия), который будет после них, а определяются причинами, которые возникли накануне конфликта. Между причинами и исходом - собственно война, крайний способ разрешения международных противоречий. Война называется "холодной", если между ключевыми субъектами международных отношений состояние "горячей" войны формально не объявлено, но поведение хотя бы одной из сторон направлено на явный и тайный подрыв потенциалов жизнедеятельности другой стороны с применением в том числе вооруженных и специальных сил, а между сторонами складываются напряженные отношения в некотором диапазоне: от дошедшего до крайности напряжения - на грани войны - до так называемой "разрядки".

Война приобретает мировой характер (статус), если вовлекает в явное или латентное военное столкновение большинство значимых стран мира, хотя бы и без военных действий на их территории. Статус "мировая война" предполагает вовлеченность в нее практически всех великих держав, как это было в Первой и Второй мировых войнах. Холодную войну ХХ века в известном смысле тоже можно отнести к мировым, с учетом того, что ее участниками были две единственные существовавшие на тот момент сверхдержавы.

Для квалификации войны в качестве мировой в условиях современного или перспективного состояния необходимо военное противостояние единственной на сегодня сверхдержавы - США - хотя бы с одной великой державой современного мира. Формально объявление такого противостояния и военного столкновения непосредственно на пространствах противников немедленно превратят такое противостояние в войну мировую. А отсутствие объявления и прямого конфликта с вооруженными силами противника на любом театре возможных боевых действий (суша, море, воздух, космос), но наличие целенаправленных действий по подрыву потенциалов противника делает этот конфликт "холодной войной".

Е. Примаков считает, что в нынешних условиях "возвращение к холодной войне не является "неизбежным", поскольку отчуждение с Западом - это не холодная война в прошлом смысле этого слова, так как тогда на противоположных идеологических позициях стояли две группы государств, каждая из которых возглавлялась Соединенными Штатами и Советским Союзом, что угрожало перерасти в войну "горячую". Теперь такого положения нет"³.

Фундаментальный признак наличия войны - негативные последствия в виде утрат потенциалов: военного, демографического, экономического, финансового, технологического, территориального, инфраструктурного, организационно-управленческого, политического, репутационного и т. д. При отсутствии всего этого - нет и состояния войны.

Ретроспективно подготовка военных планов и боевые действия в двух мировых войнах ХХ века разворачивались вокруг двух осей, определявших интересы и мотивы, военную и экономическую стратегию и тактику сторон: доступ, во-первых, к рынкам сбыта и источникам поставок минерально-сырьевых ресурсов и, во-вторых, к транспортным (коммуникационным) артериям. Так, нападение Германии на СССР в 1941 году во многом, если даже не в основном, диктовалось невозможностью дальнейшего экономического развития на принципах сырьевой самодостаточности. Доступ к бакинской и грозненской нефти, углю Донбасса, урану, марганцу, ртути и железной руде Днепропетровско-Криворожского бассейна, черноземам Украины, удобным для расселения ландшафтам, рабской рабочей силе, а также сакральным объектам Евразии в Крыму, Поволжье и на Кавказе - все это предопределяло военное планирование Третьего рейха. Немецкие военные планы были тщательно увязаны с заявками промышленности, деловых кругов, силовых и идейных корпораций на конкретные предприятия, месторождения, объекты. Всего страны "оси" контролировали на 1941 год треть ресурсов земли⁴. Цель - установление мирового господства - на этом фоне отнюдь не казалась эфемерной.

Верно ли на сегодня утверждение российских экспертов в сфере информационных войн, в частности аналитика из РИСИ Игоря Николайчука, о том, что в 2014 году "Берлин проводит стратегическую информационную операцию по перестройке российско-германских отношений с формата модернизационного партнерства на формат резкой конфронтации" вследствие того, что в Германии созрело понимание, что ей пора становиться великой европейской державой и пересматривать в свою пользу итоги Второй мировой войны. Установление Германии над Украиной политического контроля (экономический - дело техники) означало бы прорыв в национальном германском бытии. За период с 1918 года Германия предпринимает уже третью попытку оккупировать Украину?

Вторая ось мирового противостояния - борьба за пути доступа к важнейшим ресурсам, за коммуникационные магистрали на суше и на море. Сегодня транспортный комплекс охватывает, помимо железных и автодорог, воздушного транспорта, также и трубопроводный транспорт, связь, частотный ресурс, космическую инфраструктуру и т. д.

В некотором смысле контроль над транспортными артериями являлся самоцелью. Достаточно вспомнить коллизии вокруг КВЖД и железной дороги Берлин - Багдад, канала кайзера Вильгельма, поперечные дороги между Восточным и Западным побережьями Африки, Босфор и Дарданеллы, Суэцкий и Панамский каналы и т. д. Строительство этих магистралей приходится на конец XIX - начало XX века и сопровождается нарастанием конфликтности между ключевыми стратегическими игроками. Контроль безопасности коммуникаций, а попутно извлечение транзитной ренты, было стратегической целью во всех военных планах и операциях прошлого века.

Особый вид ресурсов - люди и территории. В начале XX века акцент делался скорее на территориях с ресурсами; население тогда рассматривалось по преимуществу как мобилизационный потенциал. Сегодня население в большей степени рассматривается как потребительский рынок. Отношение к территориям тоже стало более избирательным.

Однако причины войн не исчерпываются проблемами доступа к ресурсам, рынкам, коммуникациям. Войны - это еще и продукт цепочки управленческих решений конфликтующих сторон*. (*Тем более войны локального характера. Так, сегодня хорошо известно, что война Советского Союза в 1979-1989 гг. в Афганистане была развязана исключительно по решению четырех человек: Андропова, Устинова, Громыко и Брежнева.) Решения, в свою очередь, принимаются теми, кто обладает правом принятия таких решений, испытывая при этом влияние (давление) как со стороны своего окружения и лоббистских групп по интересам, так и внешнеполитическое влияние с тем или иным знаком.

В конечном счете причины, интересы, мотивы, взаимодействие причин и людей, их устремлений и ожиданий, логика, смысл и бессмыслица событий сплетаются в очень сложный узел. И даже спустя целый век есть все основания даже о Первой мировой сказать так: "Казалось, что эта война продлится недолго... Однако, вопреки ожиданиям, она все тянулась и тянулась... Когда война, наконец, закончилась, люди попытались понять, что же произошло на самом деле и что вызвало конфликт. Существовало множество объяснений - от ошибки, высокомерия и глупости до напряженных отношений между конкурентами в мировом масштабе и в индустриальном обществе в целом... Великая война стала бедствием как для победителей, так и для побежденных..."⁵ Аналогичный клубок сплетается и в наши дни.

РОКОВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ "ЧЕРНЫХ ЛЕБЕДЕЙ"

Хотя причины войн имеют объективные свойства, а их начало и реальный ход, как и завершение, существенно зависят от интерпретации реальности (рефлексии), свою роль во всех войнах играют "черные лебеди", непредсказанные или не принятые в расчет события, вызвавшие существенные и долгосрочные последствия.

Так, и обе мировые "горячие", и "холодная" войны вызвали колоссальные изменения, которые мало кто из современников ожидал. "Как часто я мечтал о русской революции, - признавался позже Людендорф, - которая бы существенно облегчила нам жизнь; и вот она свершилась, совершенно внезапно, и у меня с души свалился тяжелый камень, сразу стало легче дышать. А что она позднее перекинется и к нам, об этом я тогда и подумать не мог"⁶. Так желаемое для некоторых ключевых игроков той войны сплелось с непредсказуемыми "черными лебедями".

Но раскрытый ящик Пандоры таил гораздо больше из того, о чем не мог и подумать Людендорф. В декабре 1917 года было подписано тайное соглашение между Великобританией и Францией, отдавшее в сферу интересов Великобритании Кавказ и казачьи территории на Кубани и Дону, а в сферу интересов Франции - Бессарабию, Украину и Крым. США вскоре заявили о своих интересах на Севере России и Дальнем Востоке и отправили туда экспедиционные войска. Разваливающаяся империя быстро наполнялась активно действующим по своему усмотрению вооруженным контингентом: возвращающимися с фронта частями и тысячами разрозненных военнослужащих, красногвардейцами, пленными чехами, словаками, австрийцами, китайцами, латышами, анархистами и т. д.

Однако в хаос вверглись все. Даже США, позже всех вступившие в войну, в апреле 1917-го, в 1920 году с трудом справлялись с нормализацией внутреннего положения в стране.

Спустя 22 года после крушения Российской империи на XVIII съезде ВКП(б) лидер советского государства выступит со своей программной речью, в которой определит сложившееся положение и место в нем нашей страны. Прежде всего он подчеркнет, что уже идет "новая империалистическая война, разыгравшаяся на громадной территории от Шанхая до Гибралтара и захватившая более 500 миллионов населения. Насильственно перекраивается карта Европы, Африки, Азии. Потрясена в корне вся система послевоенного так называемого мирного режима... Экономический кризис... приводит к дальнейшему обострению империалистической борьбы. Речь идет уже не о конкуренции на рынках, не о торговой войне, не о демпинге. Эти средства борьбы давно уже признаны недостаточными. Речь идет теперь о новом переделе мира, сфер влияния, колоний путем военных действий..."⁷.

Перечень событий, которые и сегодня втягивают мир в новый мегаконфликт, снова повторяют предысторию Первой и Второй мировых войн.

После Первой мировой "запаса прочности" Версальско-Вашингтонской системы хватило чуть более, чем на десять лет, хотя тогдашняя холодная война стартовала уже в 1919 году⁸. Большую прочность показала Ялтинско-Потсдамская система мироустройства. Ее хватило почти на полвека, чтобы предотвратить новую мировую "горячую" войну. После завершения холодной войны в 1991 году в связи с исчезновением одной из сторон конфликта, казалось, наступила новая эпоха... Но вот когда на самом деле началась и прерывалась ли вообще холодная война - эти вопросы требуют прояснения. Ведь постоянное, пусть и циклическое вползание мира в новую бойню свидетельствует о том, что ни причины, ни мотивы, ни стиль разрешения противоречий не изменились. Правда, добавились новые причины и мотивы, которые могут в корне изменить характер будущей мировой войны.