Земные блага

Нередко возникает вопрос, не должен ли стремящийся к Духовной выгоде человек отказаться от земных благ или перестать обращать на них внимание.

Выдвигать подобные принципиальные соображения было бы просто глупо! Сказано, что человек, стремящийся войти в Царствие Небесное, не вправе привязываться к земным благам. Но это отнюдь не означает, что ему надлежит раздарить или выбросить прочь земные блага, дабы жить в бедности. Человек должен с радостью наслаждаться тем, что уделил ему Бог в Своем Творении.

Человек и в самом деле "не вправе привязываться к земным благам", но означает это лишь то, что человек не должен терять чувство меры, не вправе считать накопление земных благ высшей целью своей земной жизни, то есть "привязываться" по преимуществу к одной этой мысли.

Само собой разумеется, что подобные устремления непременно отвлекли бы его от высших целей. У него не осталось бы времени ни на что другое, так что он и в самом деле привязался бы всеми нитями своего бытия к одной-единственной цели - приобретению земного имущества. Не имеет значения, является ли накопление земных благ самоцелью, идет ли речь об удовольствиях, доступ к которым открывает обладание имуществом, или о какой-либо иной цели - результат в конечном счете всегда один и тот же. Человек привязывается и привязывает себя к чисто земному и более не в состоянии ни возвести очи горе, ни воспарить.

На основе ложной точки зрения, состоящей в том, что земные блага несовместимы с Высшими Духовными Устремлениями, у большинства людей возникло бессмысленное представление, что Духовные Устремления вообще не должны иметь ничего общего с земными благами, в противном же случае Их якобы нельзя принимать всерьез. Тем самым человечество причинило себе громадный ущерб, и очень странно, что оно по-прежнему не отдает себе в этом отчета.

Тем самым люди обесценили Дары Духа - самое высшее из того, что может выпасть им на долю. Эта странная позиция привела к тому, что долгое время все Духовные Устремления питались исключительно пожертвованиями и доброхотными даяниями, наподобие нищих. Неудивительно, что люди постепенно, исподволь привыкли относиться к Духовным Устремлениям точно так же, как всегда относились к нищим. Тем самым Им никогда не удавалось добиться уважения, подобающего Им по праву в самую первую очередь.

По той же причине Сами Эти Устремления неизбежно, во всех случаях и с самого начала были отмечены печатью умирания, ибо никогда не опирались до конца на собственные силы, но всегда зависели от соизволения людей. Ищущий всерьез не в праве презирать земные блага, если желает отстоять и соблюсти перед человечеством свою Святыню - Духовное! В грубо-вещественном мире, и в первую очередь это относится к нынешнему миру, он должен пользоваться этими благами как щитом, дабы располагать равным оружием в равной борьбе.

Возникло бы нездоровое положение вещей, если бы в наш материалистический век те, кто стремится к Духовному Восхождению, пожелали бы презреть самое сильное оружие ни перед чем не останавливающихся противников! Такое легкомыслие имело бы самые печальные последствия.

А посему, о истинно верующие, не презирайте земных благ - они ведь тоже были сотворены не иначе, как Волею Божьей, Которую вы стремитесь чтить! Не позволяйте, однако же, убаюкать себя комфортом как вероятным следствием обладания земными благами, но пользуйтесь ими так, чтобы сохранить душевное здоровье.

Точно так же обстоит дело и с Особым Даром - Силой, служащей к исцелению различных недугов, а равно и с прочими подобными Ей Дарами по Благодати. Люди самым наивным, а точнее говоря, самым бессовестным образом предполагают, что эти способности должны предоставляться им в распоряжение безвозмездно, ибо возможность пользоваться ими есть Особый Дар Духа. Доходит до того, что многие из людей ожидают еще и каких-то проявлений восторга по поводу того, что "соизволили" прибегнуть к помощи такого рода в великой нужде. Подобным людям нужно отказать в помощи, даже если им уже нельзя помочь никаким другим способом!

Одаренным же подобным образом людям прежде всего надлежит научиться высоко ценить вверенный им Дар Божий и не метать вновь и вновь бисер перед свиньями. На оказание серьезной помощи им требуется потратить гораздо больше телесных и эфирно-вещественных сил, чем юристу на самую блестящую защитительную речь, врачу на обход многих больных, а художнику на создание картины. Никому из людей ни за что не пришло бы в голову предложить юристу, врачу или художнику заниматься своей деятельностью бесплатно. А между тем их профессиональное мастерство представляет собой точно такой же "Дар Божий", как и любое другое дарование, и только. Сбросьте же, наконец, эти нищенские лохмотья, явившись всему миру в подобающем вам Облачении.

Смерть

Смерть есть нечто такое, во что верят все люди без исключения! Всякий убежден в том, что она наступит. Она - один из тех немногих фактов, по поводу которых нет ни спорщиков, ни несведущих.

Несмотря на то, что все люди с детства считаются с тем, что рано или поздно им придется умереть, большинство стремится отогнать мысль об этом. Многие даже раздражаются, если в их присутствии заходит разговор на эту тему. Другие, в свою очередь, тщательно избегают посещения кладбищ, не ходят на похороны и стремятся как можно быстрее избавиться от впечатлений, связанных с тем, что столкнулись на улице с похоронной процессией.

При этом их всегда гнетет тайный страх быть застигнутым смертью врасплох. Некий неопределенный ужас удерживает их от того, чтобы подступиться к этому непреложному факту с серьезными размышлениями.

Вряд ли найдется другой случай, когда от мысли о событии, столь же неизбежном, как смерть, пытались бы так упорно отрешиться. В земной жизни, однако же, не бывает другого столь же значительного момента, за исключением рождения. Бросается в глаза, что человек не очень-то хочет заниматься именно началом и концом своего земного бытия, стремясь в то же время придать глубокое значение всем прочим событиям, в том числе и самым несущественным мелочам.

В своих исследованиях и раздумьях он отводит более значительное место всяческим промежуточным событиям, нежели тому, что пролило бы свет на все прочее - началу и концу своего земного пути. А ведь смерть и рождение так тесно связаны именно потому, что одно является следствием другого.

Однако же, как несерьезно относятся люди уже к зачатию! Лишь в самых редких случаях оно сопровождается обстоятельствами, не унижающими человеческого достоинства. Именно в этот момент люди так охотно уподобляются животным, будучи, однако же, не в состоянии состязаться с ними в безобидности. В результате люди оказываются ниже животных, ибо животные ведут себя соответственно уровню, занимаемому ими в Творении.

Человек, однако же, либо не в состоянии, либо не хочет занять подобающий ему уровень. Опускаясь ниже, чем следовало бы, он еще и удивляется, что все человечество постепенно погрязает все глубже в самых различных отношениях.

Начнем со свадебных обрядов. Все они без исключения исходят из того, что брачный союз есть всего лишь чисто земное "мероприятие". При этом во многих случаях доходит даже до того, что предрасположенные к серьезности индивидуумы предпочли бы с отвращением отвернуться от недвусмысленных подробностей, намекающих лишь на земные сношения. Во многих случаях свадебные празднества вырождаются в самое настоящее спаривание. Все сознающие свою высокую ответственность родители должны были бы строжайше запретить детям присутствовать при подобных безобразиях.

Юношам и девушкам непременно придется столкнуться с подобными обычаями и намеками. Тех из них, кто не ощутит в себе при этом прилива отвращения и не пренебрежет по этой причине подобного рода празднествами, испытывая чувство ответственности за свои собственные деяния и упущения, так и так надлежит причислить к тому же самому низменному уровню. А стало быть, о них вообще не стоит больше говорить. Одним словом, и в этом отношении дело обстоит так, как если бы людей окутал ядовитый дурман, и они пытаются закрыть глаза на то, о чем им не хочется думать.

Уж если земная жизнь строится на таком легкомысленном основании, как это уже вошло в обычай и в привычку, то можно понять, что люди тщатся закрыть глаза и на смерть, судорожно пытаясь не думать о ней. Это отталкивание от любых серьезных мыслей связано у человека с его собственным низменным положением в момент зачатия. Источником неопределенного страха, сопутствующего человеку, как тень, сквозь всю земную жизнь, по большей части является полное сознание того, насколько неправедны легкомысленные деяния, унижающие людей.

Если же людям совсем никак не удается успокоить себя, то в конце концов они судорожно и неестественно цепляются за одно из двух. Это либо самообман, состоящий в том, что со смертью всему конец - законченное выражение сознания собственной неполноценности и трусости перед грядущей ответственностью, либо надежда на то, что и они сами ненамного хуже, чем все прочие люди.

Однако же, все эти плоды воображения не меняют ни зернышка в том факте, что земная смерть медленно, но верно подступает к ним. Она приближается с каждым днем, с каждым часом!

Зачастую бывает просто жалко смотреть на то, как в последние часы большинство всех тех, кто упорно пытался отговориться от ответственности в Загробной Жизни, начинает задавать вопросы, проникнутые великим страхом. Это доказывает, что они внезапно разочаровываются в своих же собственных убеждениях, что, впрочем, не приносит им сколько-нибудь существенной пользы. Дело в том, что трусость и только трусость внезапно являет их взорам незадолго до Великого Переселения из земной жизни возможность Загробной Жизни, а стало быть, и ответственность.

Однако же, страх, ужас и трусость - столь же плохие помощники по части ослабления или Искупления непременного взаимодействия всех деяний, как и упрямство. На этой основе немыслимо ни осознание, ни познание. Страх приводит к тому, что столь многократно испытанная в земной жизни рассудочная сообразительность играет с умирающими людьми в последний час еще одну злую шутку. С присущей ей предусмотрительностью она старается все-таки успеть сделать человека рассудочно-благочестивым в тот момент, когда отделение неумирающего эфирно-вещественного человека от грубо-вещественного тела зашло уже так далеко, что при этом отделении интенсивность ощущений сравнялась с силой рассудка, которому они были насильственно подчинены до тех пор.

Тем самым эти люди ничего не выигрывают! Они пожнут именно то, что посеяли в земной жизни своими помышлениями и деяниями.

Не произошло ни малейшего улучшения, более того - ничего не изменилось! Не знающие отклонений Законы взаимодействия неотвратимо затянут их внутрь своего Часового Механизма. В эфирно-вещественном мире им придется пережить все то, в чем они согрешили, то есть все помышления и деяния, свершенные ими по ложному убеждению.

У них есть все основания страшиться расставания с земным, грубо-вещественным телом, в течение некоторого времени игравшим роль крепостной стены, защищавшей их от многих эфирно-вещественных процессов. Им надлежало пользоваться этой стеной как щитом, под прикрытием которого они могли бы, ни о чем не беспокоясь, не только изменить к лучшему, но и полностью искупить многое из того, что должно было бы нанести им тяжкий удар при отсутствии этой защиты.

Приходится двукратно, десятикратно пожалеть о тех, кто потратил предоставленную в их распоряжение отсрочку - земное бытие - на легкомысленный самообман, пребывая как бы в бредовом тумане. Иначе говоря, страх и ужас, испытываемые многими из людей, вполне обоснованы.

Совсем иначе обстоит дело с теми, кто не расточил понапрасну свое земное бытие, кто вовремя, хоть и в поздний час, вступил на Путь Духовного Восхождения, и притом не из страха и ужаса. Переселяясь в эфирно-вещественный мир, они берут с собой стремление к серьезному Поиску, служащие им там Жезлом и Опорой. Им не надо ни страшиться, ни ужасаться при переходе из грубо-вещественного в эфирно-вещественный мир, неизбежно предстоящему каждому из нас, ибо грубо-вещественное тело преходяще, а посему прейдет и на этот раз. В час расставания им не о чем печалиться, так как это непременно означает для них продвижение вперед, невзирая на то, что́ именно им предстоит пережить в эфирно-вещественной жизни. Добро осчастливит их, с тяготами же они справятся удивительно легко, ибо воление Добра поможет им в этом с такой силой, о какой они и не подозревали.

В момент смерти происходит не что иное, как рождение в эфирно-вещественном мире, подобное рождению в грубо-вещественном мире. В течение некоторого времени после отделения эфирно-вещественное тело связано с грубо-вещественным как бы пуповиной. Она тем тоньше, чем более высокого уровня развития в эфирно-вещественном плане достигла еще в земном бытии душа того, кто вступает в эфирно-вещественный мир.

Напротив, предположим, что он накрепко приковал себя к Земле, то есть к грубо-вещественному, своим же собственным волением, не желая знать о Загробной Жизни в эфирно-вещественном мире. В таком случае то же самое воление сделает прочной и пуповину, привязывающую его к грубо-вещественному телу. Тем самым огрубеет и эфирно-вещественное тело, в котором он нуждается как одеянии Духа в эфирно-вещественном мире.

Однако же, чем плотнее его эфирно-вещественное тело, тем тяжелее оно согласно Общим Законам, а стало быть, и тем мрачнее оно будет выглядеть. Так как оно окажется весьма подобным и близко родственным всему грубо-вещественному, то ему будет очень тяжело расставаться с грубо-вещественным телом. Бывает и так, что устроенному подобным образом эфирно-вещественному телу приходится даже ощущать последние приступы грубо-вещественной телесной боли, а равно и весь процесс распада при тлении. Оно испытывает некие ощущения и при кремации.

После того, как пуповина эта в конце концов порвется, оно опустится в эфирно-вещественном мире до того уровня, где его окружение будет столь же тяжелым и плотным, как и оно само. Именно в силу этого ему предстоит столкнуться там с одними лишь единомышленниками. Обстоятельства при этом сложатся гораздо хуже, нежели под прикрытием грубо-вещественного тела на Земле, и это легко объяснимо, ибо в эфирно-вещественном мире все ощущения проявляют себя полностью, не зная преград.

По-другому обстоит дело с людьми, приступившими к Восхождению ко Всему Возвышенному еще в земном бытии. Расставание дается им куда легче, так как они несут в себе живую убежденность в том, что это всего лишь переход в эфирно-вещественный мир. Ни их эфирно-вещественное тело, ни пуповина не страдают излишней плотностью. По роду своему они чужды грубо-вещественному телу, так что отделение от него происходит с поразительной быстротой. Благодаря этому в течение всей так называемой агонии, то есть последних сокращений мускулов грубо-вещественного тела, эфирно-вещественное тело давным-давно пребывает вне его. Да и вообще непонятно, можно ли говорить об агонии у таких людей, если только их умирание происходит естественным образом. Благодаря рыхлому, неплотному состоянию соединительной нити обретающийся поблизости эфирно-вещественный человек не ощущает ни малейшей боли. Дело в том, что легчайшая соединительная нить настолько лишена плотности, что не может служить болепроводом от грубо-вещественного к эфирно-вещественному.

Вследствие того, что нить эта очень тонка, пуповина лопается чрезвычайно быстро. Обретя полную свободу в весьма короткий срок, эфирно-вещественное тело тут же воспаряет Ввысь, в сферу того же легчайшего и эфирнейшего рода, что и оно само. И в этом случае оно встретит там лишь себе подобных и обретет Мир и Счастье в Возвышенном Ощущении Добра. Вполне естественно, что подобное легкое и неплотное эфирно-вещественное тело окажется и светлее, и просветленнее. В конце концов оно станет таким прозрачным, что Сияние Покоящегося в нем Духовного забрезжит сквозь него, а затем оно целиком обратится в Лучезарное Сияние и вступит в Сферу Духовного.

Необходимо, однако же, предостеречь собравшихся у постели умирающего людей от излишне бурных проявлений горя. В противном случае эфирно-вещественный человек, как раз расстающийся или, быть может, уже расставшийся с телом, может оказаться вовлеченным в эту боль, то есть услышать или ощутить ее проявления. Пробуждающееся в нем при этом сострадание или желание сказать хотя бы несколько слов утешения вновь прочнее привязывают его к грубой вещественности, так как у него появляется потребность проявить себя понятным исполненным боли и скорби земным людям образом.

Свершить такое доступное земному пониманию деяние эфирно-вещественный человек в состоянии, лишь прибегнув к помощи мозга. Стремление к этому, однако же, влечет за собой тесную связь с грубо-вещественным телом, обуславливает ее. Из этого следует, во-первых, что отделяющееся как раз в этот момент эфирно-вещественное тело вновь теснее соединяется с грубо-вещественным телом; во-вторых, что и эфирно-вещественный человек, уже отделившийся от грубой вещественности и пребывающий вне ее, будет еще раз вовлечен в грубо-вещественное тело. Конечный результат всего этого - он вновь ощутит всю ту боль, от которой уже был избавлен.

Повторное расставание окажется куда тяжелее и может занять несколько дней. А это и есть так называемая затянувшаяся агония, по-настоящему болезненная и тяжкая для желающего расстаться с земным телом. Виноваты в этом те, кто прервал процесс его естественного развития своей эгоистической скорбью.

Эта приостановка естественного хода событий привела к новому, насильственному закрепощению, даже если дело свелось лишь к слабой попытке напрячь силы, дабы добиться понимания. Тому, кто еще абсолютно неопытен в данной области, не так-то легко вновь освободиться от этих противоестественных уз. Помочь ему в этом нельзя, так он сам пожелал связать себя вновь.

В подобном закрепощении нет ничего невозможного до тех пор, пока грубо-вещественное тело еще не совсем остыло, а соединительная нить еще не порвалась, на что зачастую уходит не одна неделя. Итак, родные и близкие проявляют по отношению к переселяющемуся нетактичность и грубость, причиняя ему излишние муки.

А посему в комнате умирающего непременно должен царить полный покой, серьезное достоинство, соответствующее значительности момента! Лиц, которые не в состоянии владеть собой, надлежит удалить оттуда силой, даже если это ближайшие родственники умирающего.