Трудности самопознания личностью

своего тела и духа [1]

В первом разделе работы мы дали общую характеристику самопознания, начав с Я-самости человека как целостности. При этом чисто декларативно было заявлено, что Я-самость человека представляет собой единство тела и духа. Во втором разделе работы мы ставим задачу обосновать этот тезис и тем самым расширить теоретико-методологические основания самопознавательной деятельности индивида.

Так как Я-самость в бытии как реальность представляет собой единство тела и духа, то ответ на вопрос: «Что есть Я-самость?» – распадается, по крайней мере, на три вопроса: «Что такое наше тело?», «Что такое наш дух?» и «Как тело и дух соотносятся между собой?» Все эти вопросы очень сложные и можно даже сказать, что в определенной мере запутаные. Но на какой из названных вопросов надо отвечать первым? Мы полагаем, что надо начать с вопроса: «Что такое наше тело?» Объясняется это тем, что дух человека, его душа, его сознание возникают только после появления тела и существуют только в теле. Представление же о существовании духа или души до тела и вне тела относится к числу «призраков», «идолов» человеческого сознания, так как никакого научного подтверждения не имеет, и полностью противоречит жизненному опыту автора – опыту обыкновенного нормального человека.

Разумеется, отделить в целостной Я-самости, в едином человеке тело от духа, как и наоборот, можно только в абстракции, только в каком-то определенном отношении. В процессе же реальной жизнедеятельности они слиты и представляют собой не расторжимое единство.

Прежде чем начать рассмотрение вопроса о теле и духе, необходимо сказать несколько слов о тех трудностях, с которыми может столкнуться каждый человек, решивший познать свое тело и свой дух. Вопросы: «Что такое тело?», «Что такое дух?», «Что такое душа?» – на первый взгляд кажутся простыми. Если эти вопросы мы зададим «человеку с улицы», то он может, даже не задумываясь, ответить на них примерно так: когда я прикасаюсь рукой к своей груди или другим предметам, ощущаю ногами землю, переживаю физическую боль – я имею дело со своим телом; когда я о чем-либо мыслю – я имею дело со своим духом; когда я чему-либо радуюсь или страдаю – я имею дело со своей душой. Но во всех трех ответах речь идет о конкретных проявлениях тела, духа и души, а не о них как таковых. А нам, прежде всего надо понять, что есть тело, дух и душа вообще, чтобы затем познать их особенности у себя самого. Вот здесь и возникают трудности, связанные с познанием тела, духа и души. Одна из этих трудностей связана с пониманием человека как чего-то высшего в сравнении с животными. А так как высшее в человеке связывается с духом или его душой (нравственностью, разумом), то отсюда логично следует вывод, что тело человека – это нечто низшее. Да, действительно, есть такие проявления человеческого тела, которые без необходимости в том не обсуждаются в общении, педагогической деятельности, в публичных выступлениях и т.д. Это так называемые «каноны телесной непристойности». Речь здесь идет о проявлениях таких органов тела человека, как мочевой пузырь, задний проход, половые органы. Именно они в первую очередь отражаются в пошлых и грязных анекдотах, нецензурной лексике и т.д. Но все это – извращенный взгляд на тело человека. Каждый орган человеческого тела – продукт миллионов лет эволюции, великолепное выражение самой жизни. Каждая часть тела и каждая функция, которую она выполняет, совершенно нормальна, естественна, целесообразна. Задний проход так же целесообразен, как и, например, уши и глаза человека. Без заднего прохода человек был бы не в состоянии освободиться от шлаков и очень быстро погиб бы. Половые органы человека были созданы для продолжения рода и удовольствия. И заниматься сексом также нормально, как есть и пить.

Второй «призрак» связан с восприятием своего тела как чего-то малозначительного в сравнении с духом. Он нашел выражение в следующих словах: «Наличие у нас тела – это самая старая на свете шутка». Это понимать надо так, что когда мы здоровы, полны жизни, то своего тела практически не замечаем, создается впечатление, что у нас и нет его. Однако многие проявления тела – болезнь, любовные отношения, смерть, портретная живопись и др. – требуют признать, что тело – это не шутка.

Третья трудность в истинном самопознании тела и духа связана в сложившейся в отечественном обществознании методологии исследования человека с социологизаторским подходом. Согласно этому подходу человек – это совокупность, сгусток общественных отношений. Сущность человека не в его теле, а в его деле. Биологическое в человеке в этом случае рассматривается как снятое в социальном, как низшее в высшем. В итоге получалось, что телесное в человеке – это нечто не существенное в нем. Поэтому, видимо, неслучайным является тот факт, что ни в философской энциклопедии, ни в философских словарях, изданных в 60–80-х годах в Советском Союзе, статья о теле отсутствует.

Действительно, сущность человека не в его желудке, не в крови, не в дыхательной системе, не в бороде… Но при сведении сущности человека к совокупности общественных отношений о реальном человеке невольно складывается представление как о таком существе, которое может не есть, не пить, не заниматься сексом… И представления эти были далеко не безобидны. Именно эти представления были одним из тех мифов, которые питали стремление власть имущих строить социализм в советском обществе, прежде всего, на голом энтузиазме, на приоритете общественного интереса над личным и осуществлять всякого рода запретительство в сфере сексуальных отношений. Концентрированный результат последнего нашел свое выражение в знаменитом заявлении одной из отечественных участниц диалога между США и СССР: «Секса у нас нет!»

В известной мере противоположным социологизаторскому подходу к телу человека является подход биологизаторский, сводящий тело к организму, к совокупности соматических процессов. Суть этого процесса выразить можно следующими словами: «В здоровом теле здоровый дух», где здоровый дух понимается как хорошее самочувствие, как отсутствие жалоб на здоровье. Но и при биологизаторском подходе к телу проблема тела тоже фактически испаряется. Проблема тела возникает только тогда, когда человек заболевает. А в итоге социологизаторский и биологизаторский подходы к телу человека ни в отдельности, ни вместе не дают самопознающему индивиду ключа как пониманию себя как целостности, как единство тела и духа.

Не лучше в советском обществе обстояло дело и с понятиями духа и души. Понятия эти традиционно использовались преимущественно в идеализме, религии, разного рода мистических учениях. Так как господствующая в советском обществе философия была материалистической, то названные духовные образования она фактически отвергала как ненаучные. Вместо них стали употреблять понятия психики, сознания, сознательного, субъективного фактора, духовного мира, духовного производства. Вследствие этого многие важнейшие проблемы человеческого бытия, связанные с душой и духом (разума и сердца, веры и сомнения, надежды, безнадежности, отчаяния, гордости, смирения, покаяния и др.), оказались на ничейной земле, были потеряны и психологией, и педагогикой, и философией.

Одной из трудностей в самопознании тела и духа является также многообразие подходов к этой проблеме, существовавших в истории культуры, и так или иначе оказывающих влияние на ее сегодняшнее видение. Весьма схематично можно выделить три круга вопросов, разное решение которых и определяет многообразие подходов к проблеме тела и духа.

Вопрос первый. Что представляет собой тело человека с точки зрения ценности? На протяжении веков аксиологическое, ценностное отношение к человеческому телу существенно менялось: то тело восхваляли, то поносили, затем снова восторгались и снова унижали, то представляли как нечто светлое, то как нечто темное. Два этих подхода (своеобразный ценностный дуализм) наметились уже в Древней Греции: с одной стороны, благостное, поэтически-восторженное отношение к телу, с другой – скептическое, отрицательное. В Древней Греции был создан культ человеческого тела. Поэты, скульпторы славили его прекрасные формы, восхищались этим удивительным созданием природы. У греков даже Боги принимали облик человека, ибо греки были убеждены: ничего нет прекраснее человека, и Боги могут походить только на человека. Поэтому греческое искусство стремилось адекватно воспроизвести человеческое тело, выразить его пластику.

Но в Древней Греции существовало и скептическое, отрицательное отношение к телу. Так, например, Платон (428 – 347 до н.э.) различал бессмертную душу и смертное, тленное тело, как временное хранилище души. Душа, по Платону, подобно идее, едина и неделима, тело же, поскольку в него входит материя, делимо и состоит из частей. Сущность души – не только в ее единстве, но и в ее самодвижении: все, движущее себя само, согласно Платону, бессмертно, тогда как все, что в движении приводится чем-то другим, конечно и смертно. По Платону, человеческая душа состоит из нескольких частей: высшей – разумной, с помощью которой человек созерцает вечный мир идей и которая стремится к благу и помещается в голове, чувственной – помещается в груди и чревной – низшей – помещается ниже грудобрюшной преграды. Душу разумную Платон уподобляет возничему, а чувственную и чревную – двум коням, один из которых благороден, а другой – низок, груб и туп. При этом чревная душа идентифицируется с телом. Поэтому телесное рассматривается не только как низшее по сравнению с разумной душой, но и как само по себе злое, отрицательное.

Платон – сторонник теории переселения душ и их вечности («Душа наша существовала до того, как мы родились», «Душа умершего продолжает существовать и обладает способностью мыслить», «Душа бессмертна и неуничтожима»). После смерти тела душа отделяется от него, чтобы затем – в зависимости от того, насколько добродетельную и праведную жизнь она вела в земном мире, – вновь вселиться в какое-то другое тело (человека или животного). И только самые совершенные души совсем оставляют земной, несовершенный мир и остаются в царстве идей. Тело, таким образом, рассматривается как темница души, из которой последняя должна освободиться, а для этого надо очиститься, подчинив свои чувственные влечения высшему стремлению к благу. А достигается это путем познания идей, которые разумная душа созерцает.

С точки зрения Платона, тело является не очень надежным предметом и для любовного влечения. Оно и слабое, и ничтожное, то больное, то здоровое, и просто смертное, оно умирает, исчезает, забывается сначала не всеми, а потом и всеми. Куда надежнее душа. Но души человеческие тоже слишком капризны, неустойчивы, истеричны, слишком нуждаются во всем, и прежде всего в воспитании, и тоже уходят куда-то в неизвестную бездну. Поэтому, если и любить что-либо, то лучше любить вечное и неизменное, вступать в брак с идеальным и страстно увлекаться чем-то бессмертным и небесным. Отсюда выражение – «платоническая любовь». Платоническая любовь – это чисто духовная любовь, не связанная с чувственностью.

В христианстве, согласно Библии, хотя тело человека и сделано из земли и воды, вследствие чего человек растет и питается, как растение, чувствует и движется, как животное, и хотя тело бренно, оно не является только природным феноменом. Тело – прежде всего та органическая плоть, которая позволила сотворить человека как особое существо, отличающееся от всех природных созданий. Поэтому зло в мире исходит не от тела, а от человека, от злоупотребления им свободой как божественным даром. Но если тело само по себе не есть начало зла, то откуда же появляется средневековый аскетизм, особенно характерный для монашества? Аскетизм своей целью имел не отказ от плоти как таковой, а воспитание плоти с целью подчинить ее высшему – духовному началу. Но со временем в христианстве возникает и идея культа души и греховного тела, трактовка тела как темницы души. Вот два высказывания христианского богослова Августа Блаженного (354 – 430): «Из чего мы состоим? Из духа и тела. Что из них лучше? Конечно дух». «Полагаю, что истину знает один только Бог и, может быть, узнает душа человека, когда оставит это тело, то есть эту мрачную темницу».

Вопрос второй. Как тело человека соотносится с человеком как личностью, субъектом? Согласно одному из подходов тело рассматривается как нечто совершенно отличное от подлинного субъекта, от личности. В нем человек как личность, субъект отождествляется с душой, с мышлением. Так, Декарт, как уже отмечалось, склонен был смотреть на себя самого как на чистую мысль, которая случайно заключена в теле – нашей худшей части. Трактовка тела – обычного физического объекта – только как предмета внешних чувств и мышления характерна была в XVI – XVIII веках и для других мыслителей.

Согласно другому подходу тело человека неотделимо от него как личности, субъекта. Так, например, по мнению Аристотеля, душа – форма человеческого тела, поэтому душа нуждается в материи, которая подходит ей. Душа инициирует тело, ведет его, выступая в формах растительной (ведает функциями питания, роста, размножения), животной (связана со способностью ощущения и желания, то есть стремления к приятному и избегания неприятного) и разумной (связана с высшей из способностей – рассуждением и мышлением). Затем идея органического единства души и тела в человеке как субъекте на идеалистической основе была развита Гегелем и на материалистической – Фейербахом.

Вопрос третий. С чем соотносится тело? С душой или духом, или с душой и духом. Своеобразной разновидностью этих вопросов являются вопросы: «Двухсоставен человек или трехсоставен?» На эти вопросы однозначного ответа не существовало в прошлом и не существует в настоящее время. Одни мыслители тело соотносили с душой, выделяя в душе определенные уровни (Платон, Аристотель). При этом высший уровень души отождествляется ими с разумом, который находится в определенном отношении с мировым духом (у Платона он выступает в виде мира идей, у Аристотеля – в виде чистого мышления, которым движется и живет все в мире). Другие мыслители (например, Гегель) тоже соотносили тело с душой, но душу целиком рассматривали как проявление мирового объективного духа. Для Декарта душа, как уже отмечалось, – это то же, что и мышление, интеллект. Нидерландский философ Б. Спиноза (1632 – 1677) тело соотносил с душой, которая являлась для него и духом, и интеллектом.

Не редкость и попытка представлять человека как трехсоставное образование, то есть состоящее из тела, души и духа, которые определенным образом соотносятся между собой. Так, например, древнегреческий философ Эпикур под душой понимал материальный оживотворяющий тело орган, руководимый тоже материальным органом – духом или разумом. При этом душа и дух телесны и образованы из шаровидных, мелких и потому наиболее подвижных атомов.

Трихотомичный подход к человеку характерен и для христианства. По воззрениям христиан человек состоит из тела, души и духа. Своей телесной жизнью человек ничем не отличается от всех живых существ – животных. Эта жизнь состоит в удовлетворении многообразных потребностей, которые сводятся к удовлетворению двух основных инстинктов: инстинкта самосохранения и инстинкта продолжения рода. Для общения с внешним миром тело человека наделено пятью органами чувств. Но этот аппарат был бы мертвой машиной, если бы его не оживотворяла душа. Душа дана Богом, как оживотворяющее начало, чтобы управлять телом. Все многообразие движений души разделяется на три вида: мысли, чувства, желания. Органом тела, с помощью которого душа производит свою мыслительную работу, является мозг, а центральным органом чувств – сердце, являющееся мерилом того, что нам приятно, а что неприятно. Желаниями человека руководит воля, которая, в отличие от мыслей и чувств, не имеет в теле своего вещественного органа. Орудия действия ее – все приводимые в движение части нашего тела. Когда результаты деятельности нашего ума и наши чувства оказывают на волю определенное давление, тогда тело производит то или иное действие.

Таким образом, душа и тело друг с другом тесно связаны: тело с помощью органов внешних чувств дает душе определенные впечатления, а душа, в зависимости от этого, так или иначе, управляет телом. В виду такой связи души с телом жизнь часто называют «жизнью душевно-телесной». Но все же следует различать жизнь телесную, направленную на удовлетворение потребностей тела, и жизнь душевную, направленную на удовлетворение потребностей души, в виде потребностей ума, чувств и воли (душа хочет приобретать знания и испытывает те или иные чувства).

Но жизнь человека не сводится только к удовлетворению потребностей тела и души. Тело и душа – это не весь человек, не полный человек. Над телом и душой стоит еще нечто высшее. Это – дух, который выступает часто в роли судьи и тела, и души и дает всему в жизни человека оценку с высшей точки зрения. Дух, согласно Эпископу Феофану, предстает перед нами как сила, от Бога исшедшая, которая ведает Бога, ищет Бога и в нем одном находит покой. Дух человека проявляется как страх Божий, совесть и жажда Бога.

Попытка перевода трихотомического подхода к человеку в христианстве на светский язык была осуществлена русским ученым М.М. Бахтиным (1895 – 1975). По его мнению, телесность охватывает пространственное измерение человека, душа – временное измерение человека, а дух – смысловое, совместное измерение бытия людей. Но такая интерпретация, на наш взгляд, является спорной, так как телесность имеет и временное, и смысловое измерение, душа – и пространственное и смысловое, а дух – и пространственное, и временное (например, дух разных народов, дух восточного и европейского человека и т.д.). Некоторые авторы, выделяя и душу, и дух, с духом связывают интеллект человека, а с душой – все остальное в его сознании.

Вопрос четвертый. Ментальным, духовным явлениям нельзя приписывать пространственные свойства, физические же явления (в том числе нейрофизиологические процессы в мозге) ими обладают. Как можно говорить о связи между ними, тем более о необходимой связи? Так как ментальные, духовные явления не суть физические, то им нельзя приписывать не только пространственные свойства, но в равной степени массу и энергию. А как может физическое (физиологическое) воздействовать на ментальное, вызывать его изменения и, наоборот, как может ментальное вызывать физиологические, телесные изменения? Эмпирические же взаимосвязи такого рода очевидны.

Все сказанное свидетельствует о том, что тело, душу и дух, следует отнести к числу самых сложных явлений человеческого бытия. Но самопознание их значение имеет основополагающее, так как каждый человек есть не что иное, как определенное единство тела, души и духа. Именно поэтому мы столь подробно остановились на тех серьезных трудностях, с которыми связано их самопостижение. Попытаемся преодолеть хотя бы некоторые из указанных трудностей и внести посильную ясность в рассматриваемые вопросы.