Язычество и христианство в Византии. В IV в. христианство было признано в империи ро-меев государственной религией, но первоначально его приверженцы были не слишком многочисленны

В IV в. христианство было признано в империи ро-меев государственной религией, но первоначально его приверженцы были не слишком многочисленны. На­иболее ревностные среди них искали спасения в пус­тынях Египта или Палестины — становились отшель­никами. И все-таки в начале своего существования (IV—Vвв.) Византия, в сущности, оставалась еще по-луязыческой страной, в которой было немало тайных или явных поклонников старых верований. До конца V в. не были запрещены отправления домашних язы­ческих культов. Большая часть правящей элиты была равнодушна к религиозным вопросам и предпочитала христианству увлечение античной философией.

Была даже произведена попытка на государствен­ном уровне вернуться к язычеству: знаменитый импе­ратор Юлиан (361—363), прозванный Отступником, философ и храбрый полководец, хотел восстановить прежнюю религию, однако потерпел неудачу.

Симпатии к язычеству сохранялись и в народной среде: в деревне даже в XII в. продолжал существовать культ Диониса, покровителя земледельцев.

Однако влияние христианства неуклонно возраста­ло. Этот процесс был далеко не всегда мирным. Так, в конце IV в. в Александрии был разрушен Серапеум — центр языческого культа, и сожжена знаменитая биб­лиотека, жертвой обезумевшей толпы пала жен­щина-философ Ипатия. Примерно в это же время запрещено было проведение Олимпийских игр. Унич­тожались или закрывались языческие храмы, а их имущество отбиралось в пользу казны.

Распространение христианства было связано не только с гонениями на язычников или с официальны­ми запретами. Постепенно умирало языческое созна­ние, сменяясь новым, христианским — более трагиче­ским и дисгармоничным, но обращенным к внутренне­му миру человека, дающим ему надежду на спасение, на обретение божественной сущности.

Византийское язычество имело своих блестящих идеологов-философов, но не могло соперничать с хрис­тианством в борьбе за души людей. С течением време­ни христианство стало все больше определять духов­ную жизнь Византии. Один из богословов жаловался, что невозможно спокойно зайти в баню или к булочни­ку, так как и банщик, и булочник тут же заводят спо­ры о сути христианской Троицы. Ученого-богослова, разумеется, раздражали непосвященные, которые, не имея должной подготовки, пытались разобраться в сложнейших вопросах веры, но, по сути, это должно было бы его радовать. Ведь интерес к такого рода во­просам означал, что отношение масс к христианству было далеко не равнодушным.

Победа христианства над умами людей не означа­ла, что уничтожалось и все наследие, оставленное ан­тичной культурой. В Византии сохранилось глубокое уважение к знаниям, в том числе к античной филосо­фии и литературе. Здесь большую роль сыграла идея преемственности, прямой связи Византии с греко-римским миром.