Из репертуара А.Д. Вяльцевой, сл.С.Зилоти

Quot;ЗВЁЗДЫ ЦАРСКОЙ ЭСТРАДЫ".

«Ах, да пускай свет осуждает,
Ну, да пускай клянет молва,
Кто раз любил, тот понимает,
И не осудит никогда…»

Из репертуара А.Д. Вяльцевой, сл.С.Зилоти

Анастасия Дмитриевна Вяльцева (1871-1913) родилась в крестьянской семье, в деревеньке Алтухово, что до сих пор стоит среди брянских лесов.*

Мать – Мария Тихоновна – занималась хозяйством и воспитанием троих детей. Кроме дочери подрастали два сына – Яков и Ананий.
Отец служил лесничим в соседнем имении графа Орловского, но вскоре после рождения Насти погиб от упавшего дерева, оставив семью практически без средств к существованию.
«…Возле проселочной дороги стояла их избушка с завалинками до самых окошков. Низко нависшая замшелая крыша дополняла печальную картину нищеты и заброшенности…» **
С детских лет Настенкьке приходилось заниматься тяжелым крестьянским трудом: жать хлеб, ухаживать за скотиной, полоть в огороде, стирать в ледяной воде…
Дети подрастали, и Мария Тихоновна решила перебраться в большой город, дабы определить их учиться какому-то ремеслу.
Годы спустя Анастасия Дмитриевна вспоминала, что у них с матерью и братьями не было денег даже на самый дешевый железнодорожный билет и потому в ближайший крупный город - Киев - они отправились в поисках лучшей доли, сколотив с помощью соседей, плот.
Через знакомых мать пристроила восьмилетнюю Настю ученицей в портняжную мастерскую. Втянувшись в нелегкий рутинный труд, сидя за шитьем, девочка часто напевала извесные ей с детства песенки, и вскоре стала любимецей всех мастериц, прозвавших ее «нашей пташечкой».
Миновали годы обучения, не принесшие, однако, никаких перспектив.
Через знакомых мать помогла устроиться дочери подгорничной в гостиницу на Крещатике. Устроила с тайной надеждой, что кто-то из заезжих знаменитостей (а их приезжало в Киев немало) обратит внимание на звонкоголосую девчушку.
Звезды, впрочем, не спешили одаривать своей протекцией скромную девушку, прибиравшуюся в номере. Зато сама Настя не теряла веры в успех, и каждую свободную минуту старалась не тратить понапрасну. Она посещала концерты и спектакли, заучивала популярные песни и интересовалась судьбой тогдашних кумиров. Настойчивость дала свои плоды – в тринадцать лет ее приняли статисткой в захудалый театрик. Поднабравшись опыта, уже год спустя девушка поступает в опереточную антрепризу. Постепенно, шаг за шагом, она нарабатывала репертуар и умение держаться на сцене. Круг ее знакомых состоял теперь из хористок, студентов и молодых актеров. На нее обратил внимание известный тетаральный режиссер А.Э.Блюменталь-Тамарин и даже рискнул организовать под новую «звезду» антрепризу. Но затея провалилась.
Отчаявшуюся было Настю, неожиданно пригласил в гастрольную со своей труппой поездку другой импресарио.
Она согласилась, и, объехав с выступлениями ряд крупных городов, двадцати неполных лет очутилась в Москве, где поступила на службу в театр «Аквариум».
Именно здесь, а не в киевской гостинице, как пишут многие биографы «Несравненной», произошла ее встреча с «русской Жюдик», Серафимой Бельской.
- Вам надо учиться пению! Такой талант загубить, грех! – напутствовала прима.
Настя и сама это понимала, но средств на достойную учебу у нее не было.
Амбициозная провинциалка выступала на подмостках второразрядных театров, колесила с гастролями в составе хоровых трупп, пробовала себя в оперетте, где ей иногда позволялось пропеть две-три фразы: «Вот идее-еет графиня-аа!..»
Возможно, русское общество никогда бы не узнало о таланте Вяльцевой, если бы не случай…
В 1893 году хозяин театра, где подвязалась в ту пору молодая певица, осуществил постановку оперетты «Цыганские песни в лицах», доверив нашей героине небольшую роль Кати. Счастью Насти не было предела, ведь ей предстояло выступать на одних подмостках с лучшими артистическими силами конца XIX века, «королем теноров» Сашей Давыдовым и «королевой оперетты» Раисой Раисовой (подробный рассказ о которых ждет читателя впереди).
Начались репетиции, но роль Вяльцевой не давалась.
Строгий вид и горячий кавказский темперамент Давыдова сковывали ее.
Она пела робко, вызывая негодование наставника.
После очередной перепалки, рассердившись на учителя, Анастасия запела, да так, что в восторг пришли все присутсвовавшие на репетиции.
После дебюта Вяльцева записала в дневнике: «…Вера в счастливую звезду меня поддержала и, действительно, я выдержала экзамен. Раздались аплодисменты, крики: «бис!», - полетели на сцену студенческие фуражки…
Когда я выходила из театра, на подъезде меня окружили курсистки, схватили мои руки и стали целовать. На следующий день я прочла все газеты и узнала, что мой голос напоминает Веру Зорину. Но я никогда в жизни ее не слышала и ужасно об этом жалею».
О Вяльцевой заговорили в свете. В театре отныне она стала получать главные роли. Острословы тут же отозвались на успех юной артистки четверостишьем:

«От зависти сквозь пальцы вой,
Концертная певица!
В восторге вся от Вяльцевой
Российская столица!!!»

Но до подлинного триумфа было далеко. Поворотным моментом стала встреча с модным адвокатом и светским львом Николаем Осиповичем Холева. У Вяльцевой впервые появилась возможность по-настоящему учиться вокалу и регулярно выступать на музыкальных вечерах, которые устраивал состоятельный поклонник для своих знакомых. Особенно ловко Николай Осипович выстраивал отношения с прессой, что в немалой степени способствовало развитию популярности его протеже. Почти все биографы Вяльцевой уверяют, что ее отношения с покровителем были исключительно платоническими. Но никто в столичном бомонде не верил, что опытный юрист станет тратить значительные средства на певицу исключительно по дружбе. Есть мнение, что между молодыми людьми все-таки «вспыхнуло взаимное чувство». Но до свадьбы дело не дошло – осторожная Анастасия опасалась связывать судьбу с азартным картежником, каким был Николай Холева. Когда же выяснилось, что «милый друг» еще и регулярно изменяет ей, считая мимолетные увлечения делом обычным, воспитаная в патриархальных традициях Вяльцева, бескомпромиссно покинула неверного, оставив все подаренные им драгоценности и шикарные платья. В 1897 году артистка покинула Петербург, и, по приглашению известного антрепренера Якова Щукина, и перешла в московский театр «Новый Эрмитаж» на ставку в 133 рубля за выход. Серьезные деньги по тем временам! «Москва признает тебя своею!» - лента с такой надписью овивала одну из сотен роскошных корзин с цветами, преподнесенными дебютантке. Авторитетный критик А.Р.Кугель в известной работе «Театральные портреты» откровенничал: «Припоминаю крайнюю степень моего удивления, когда мне рассказали о том, что появилась «звездочка» Вяльцева. Я просто отказывался этому верить, как не верило большинство знавших эту худенькую девушку с прелестной улыбкой, стоявшую на авансцене направо. Услыхал я Вяльцеву первый раз на концерте, когда у нее уже была прочная репутация и большая известность. Пришлось согласиться, что народилась действительно интересная и очень волнующая певица». Сотрудничество с Щукиным продолжалось к обоюдному удовольствию вплоть до 1909 года. «…Каждый приезд Вяльцевой в «Эрмитаж» можно было бы сравнить лишь с шествием венецианского дожа во Дворец… От ворот сада до своей артистической уборной она шла по дорожке, усыпанной живыми благоухающими розами. Вяльцева очень любила цветы, и директор театра, оказывая дань уважения артистке, проявлял немало выдумки, чтобы придать встрече торжественный и праздничный вид. Артистическая уборная, обтянутая шелковой тканью, к приезду певицы была сплошь от пола до потолка украшена цветами и огромными пальмами. На полу, покрытом пушистым ковром, лежали гиацинты, фиалки и белые лилии…» В 1902 году Анастасия Дмитриевна отправляется в первую гастрольную поездку. И хотя газетчики предрекали ей провал, все выступления прошли с аншлагами. В дальнейшем она предпринимала такие туры ежегодно. В канун русско-японской войны на одном из концертов для высочайших особ судьба свела певицу с ротмистром Бискупским. Статный и рослый красавец-офицер Василий Викторович Бискупский, сын вице-губернатора Томска и столбовой дворянки Римской-Корсаковой, не смотря на разницу в социальном положении и в возрасте (он был младше Вяльцевой на 8 лет)* серьезно увлекся Анастасией Дмитриевной. И она ответила ему взаимностью. В 1904 году Василий Викторович принимает участие в русско-японской войне. Когда с фронта пришло известие о тяжелом ранении возлюбленного, певица, не задумываясь, разорвала много-тысячный контракт и отправилась на Дальний Восток. Выхаживая мужа, Анастасия Вяльцева стала рядовой «сестрой милосердия» во фронтовом госпитале и наравне со всеми врачевала солдат. Конечно, ее инкогнито вскоре раскрыли и упросили дать благотворительный концерт, который прошел с ошеломляющим успехом.