Глава 34

Граница с Канадой – всего лишь линия на карте. Нет никакого природного разделения. Я сказал:

– У Канады есть соглашение с Америкой об экстрадиции?

Лойс сидела у кухонного стола. Карта лежала перед нами.

– Не знаю. Сэма не трогали. Они вообще не трогали призывников, укрывавшихся там во времена вьетнамской войны.

– Может быть, с уголовниками иначе?

Лойс повторила:

– Я не знаю.

Брат Лойс Сэм жил на берегу реки Св. Лаврентия. Мы достали тома энциклопедии и проверили Канаду, затем справились про Квебек, а затем нашли город, где жил Сэм. Лойс сказала мне, что он, когда был моложе, объехал весь мир, плавая на торговых судах, и теперь по‑настоящему обеспечен.

Лойс сказала:

– Я ему уже звонила. Он говорит, что работу ты подыщешь легко. И тебе не потребуется никакого опыта. – Нас разделяло несколько дюймов. – Ну, решайся же! Увидишь мир. Так к этому и относись.

Я поглядел на нее.

– А деньги, которые ты внесла за меня?

– Десяти тысяч за твою свободу не жалко.

– Если я сбегу, это будет выглядеть, будто я в чем‑то виновен.

Накануне я узнал от Хейдена, что Кэндол, возможно, жила под вымышленным именем. И выследить ее будет сложно. Лойс я про исчезновение Кэндол не говорил. Я с самого начала выражал уверенность, что Кэндол вернется и что меня с ней связывало только чувство одиночества.

Всю оставшуюся часть дня я пытался не думать, что, возможно, она мертва. Но ведь я побывал в ее квартире и, пожалуй, уже тогда знал… нет, не то, что она мертва, но что уехала навсегда, исчезла из наших жизней.

И среди всей путаницы с Кайлом возникла еще более темная тайна. В этом я был уверен. Иногда мысленным оком я видел, как Кайл убивает Кэндол, а иногда мне чудился ее молящий голос в телефонной трубке в ту ночь, голос, умоляющий о прощении – кого и за что?

Едва я закрывал глаза, как видел одну машину, затем другую – они наезжали на кучу листьев у дороги.

В конце концов, осталось только одно спасение – Канада.

Лойс приготовила перекусить – поджаренные сандвичи с сыром и пикули. Мы не разговаривали. Когда мы поели, она встала и собрала тарелки. Я начал загружать посудомойку. Лойс потрогала меня за руку.

– Не так! Посудомойка заполняется как церковь – начиная с задних рядов к передним.

Это был один из тех идеальных моментов, когда я жалел, что мы не женаты, когда я хотел бы, чтобы все сложилось иначе, и был бы рад обратить время вспять. По‑моему, она знала, о чем я думаю.

Лойс сходила за газетами. Вернувшись, она отдала Питу вкладку с «Парадом» из воскресной газеты и кассету Джейн Фонда. На кассете была фотография Джейн. Пит затащил кассету в клетку и некоторое время клевал. Затем принялся сооружать гнездо. Он занимался этим до вечера, рвал, разминал – творил потрясающее жилище.

Лойс поставила жаркое в духовку, и по дому разлился запах мяса. Некоторое время я сидел с ней у кухонного стола. Лойс просматривала газеты, вырезала купоны.

Я встал и увидел, что Пит все еще строит свой дом.

– Какого черта Фонда сменила солдатскую форму на трико, антивоенную борьбу и феминизм вот на это? – спросил я.

Лойс не оглянулась. Думается, она понимала, что я говорю сам с собой.

Я сказал:

– Всякий раз, когда Фонда говорит: «Больше огня!», – я думаю только о напалме.

Я прошел в комнату и прищурился на Пита. Из глубины клетки на меня сверкали глаза попугая. Джейн лежала поверх гнезда.

Жаркое шипело в духовке. Лойс подняла голову. Она настригла для меня пачку купонов.

– Я сэкономила для тебя кучу денег. Словно стрижешь купюры…

Лицо у нее опухло от недосыпания. Она все еще говорила, но я прижал палец к ее губам и под злорадным светом кухонной лампочки, прямо там, на столе, среди купонов мы занялись любовью.

Ранним утром, еще до рассвета, Лойс отвезла меня в мой квартал. Я прокрался сквозь ночную тьму, вошел в свой дом через черный ход и не стал зажигать света. Сияла луна. Я упаковал кое‑какую одежду, но на самом деле вернулся я за фотографией сына и Макса, снятой, когда Эдди не было еще и двух лет. Она была в комнате, где он спал, когда я брал его с ночевкой. На стене он повесил картинку с Люком Скайуокером рядом с изображением Оби‑Ван‑Кеноби, названного отца Люка. Я спустился вниз и забрал автоответчик – просто чтобы голос Эдди был со мной. Затем закрыл заднюю дверь и ушел прочь от единственной жизни, какую когда‑либо знавал.

Она кончилась вот так быстро и бесцеремонно.

Лойс вздрогнула, когда я наклонился к ее окну. Я забрался внутрь. Она тронулась, но фары включила только через два квартала.

Я поглядел по сторонам, проверяя, не следует ли за нами кто‑нибудь.

На круглосуточной заправке я залил бензин в канистру. Его сладкий запах заполнил машину.

На том же складе, где я арендовал помещение, Лойс снимала гараж. Там стояла машина Лайонела. Она ее так и не продала. Первоначально ее намеревался купить брат Лайонела, о чем он сказал Лойс на похоронах, но так и не купил. Машину ей отбуксировали из городка, где Лайонел повесился. Все это она рассказала мне еще на кухне. Я просто слушал. Я догадывался, что она по‑своему справляется с моим отъездом.

Но, признаюсь, бывали минуты, когда я думал – вопреки всему, что она для меня делала, – что, может быть, она хочет, чтобы я уехал. Фонари по периметру ограды склада заставляли все кругом слабо светиться. У нас был ключ, и мы въехали во двор.

От машины Лайонела исходил душный запах. Я вылил бензин в бак и выкатил ее во двор. Аккумулятор был мертв. Я стоял, дрожа, и разматывал провода, которые мы захватили с собой. Холодные металлические зубы зажимов впились в клеммы.

Я обернулся. Лойс следила за мной. Думаю, мы разделяли одну мысль.

Реле стартера щелкнуло, но мотор не завелся, хотя плафон внутри вспыхнул. К бардачку был прилеплен стикер, объявлявший: «Над каждой жизнью должен дождь пройти».

Я произнес про себя имя Лайонела. Лойс я не видел из‑за поднятого капота. Высунувшись из дверцы, я крикнул:

– Лойс, прибавь оборотов! – И она прибавила, а я качал педаль газа, пока не создалось давление, повернул ключ зажигания, и мотор с ревом ожил. В первый раз с тех пор, как Лайонел лишил себя жизни.

К половине пятого заднее сиденье заняли чемодан, набитый одеждой Лайонела, и Пит. Лойс поместила его туда, когда я уже готов был отъехать, и положила рядом кассету Джейн Фонда.

В глазах Лойс стояли слезы.

– Я же говорила тебе, Пит, что не потерплю, чтобы меня обманывали, – сказала она, водворяя его на заднее сиденье. – Знаешь, Лоренс, считается, что попугаи соединяются в пары на всю жизнь. Пит совершил измену, каких не бывало.

Она подошла и просунула голову в водительское окошко.

– Дети моего брата всегда мечтали о попугае. Я с ним договорилась. Они тебя от него избавят, когда ты туда доберешься.

Пит примостился на подголовнике переднего сиденья, покачиваясь взад и вперед. Он сказал:

– Больше огня!