Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Знаменитого режиссера изнасиловали!





00:43
…возьму недорого…

– Зато я великана видела, – улыбнулась брюнетка. – Который в парке. Его Кинг Конгом дразнили. Очень вежливый джентльмен, можно сказать, обаяшка. Сергей понимающе кивнул: – А я – только рисунок в новостях. Он там на питекантропа из учебника похож. – Ну что вы! Он… Не договорила – прижала ладони к ушам. – Не умрем! Проживем! Не ум-рем! Про-жи-вем!.. Буйная толпа в майках с эмблемой любимой футбольной команды, потрясая трещотками, вынырнула из соседнего переулка. Волосы дыбом, на раскрасневшихся лицах восторг, словно после победы с «сухим» счетом. – Не робей! Болт забей! Не возьмешь! Сам помрешь!.. Пришлось потесниться, дабы не стоять на пути воплощенного оптимизма. Взяв брюнетку за руку, Сергей отошел к стене. Хмыкнул: – В самом деле, чего горевать? – Не сломить! Нам здесь жить! – бодро откликнулись фанаты. – Нам! Здесь! Жить! Брюнетка, проводив глазами маечников, шмыгнула симпатичным носиком. – А я и не боялась. В окно выглянула – решила, что ракетный обстрел. Я из Хайфы, у нас такое случается. Стала вспоминать, где здесь ближайшее бомбоубежище. Потом уже поняла… Она улыбнулась, глядя вверх, в черный зенит, рассеченный золотыми молниями. Молнии били без передышки – немые, грозные, ужасающе яркие. Не достигая земли, они рассыпались тысячами бесформенных капелек. Временами огонь побеждал черноту, и тогда над ночным городом вставал ослепительный Золотой День. Придя в себя после первого испуга, люди высыпали на улицы. Толпы валили в центр, к древним соборам и конструктивистским небоскребам. Открылись киоски. Наряды служивых занялись привычным делом, направляя и регулируя. На площади с желтым зданием из репродукторов неслись веселые звуки вальса. Кое-кто танцевал. Возле площади они и столкнулись: брюнетка и рыжий. Сергей покупал в киоске бутылку «Фанты», девушка – пакет с орешками. Оба посмотрели на небо, друг на друга… – Увидеть прошлое, конечно, интересно, – задумчиво протянула владелица симпатичного носика. – 1919-й, говорите? А вот то чудо, которое над нами… Улыбка стерлась с лица: – Это куда древнее. Вероятно, так погиб Содом. События последних дней невероятны. И самое странное – мы еще живы. Хорошая тема для разговора, правда? Сергей открыл было рот, но брюнетка его опередила: – У меня здесь комната поблизости. Если у вас нет национальных предрассудков, можем пообщаться. Возьму недорого – ради такой ночи. Все ваши фантазии станут явью, как золотой огонь над нами. Рот рыжий все-таки открыл. На большее его не хватило. Выждав, брюнетка рассмеялась: – Ну и лицо у вас! Неужели неинтересно? А стоить это вам будет… Протянула руку, сомкнула пальцы на чужом запястье: – Стадо телиц, которое Микки обещал вам за работу. Фермы у вас нет, а на кормах в городе разориться можно. Если ночь со страстной еврейкой не стоит стада, может, я сумею предложить что-нибудь в придачу? Например, вашу жизнь, Сергей? Словно в ответ, грянули медные трубы. Фальшиво, вразнобой, зато громко. Объявившись из-за угла, маленький оркестрик врезал бессмертную «Славянку». Небо откликнулось золотым ливнем. – Вас тоже завербовали? – спросил Сергей. – Или у них это называется иначе? Девушка пожала плечами: – Взять душу в залог? Велика ли разница? Завербовали меня еще в парке: быстро, жестоко, эффектно. Вас мне показали тридцать минут назад – и велели действовать. Кстати, меня зовут Далида. По документам – Далия, но так мне больше нравится. Рукопожатие было твердым и сильным. – Зайдем ко мне, Сергей. Здесь слишком шумно, а поговорить следует. Обещаю больше не шутить на скользкие темы. Тем паче я хоть и бисексуалка, но в последнее время склоняюсь к розовому. Да не смущайтесь вы! Здесь все так закомплексованы? Спорить Сергей не решился. 00:59
…по Образу и Подобию…

– Я вам очень надоел, шеф? В бесстрастном голосе Пятого из Седьмой Череды прорезалось истинное чувство – странный коктейль из растерянности, наглости и плохо скрытого торжества. Если бы не симметричное лицо-маска, можно было бы подумать, что говорит человек. – Откровенно говоря, не вовремя. Но специфика нашей службы… Человеческому гласу ответствовал звериный. Тихий, басовитый рык. Крылатый Леопард, с трудом умещаясь за столом, сверкнул красными очами. Хвост с глухим стуком ударил в наборной паркет. Микки понял. Отступил на шаг, положил на ближайший стул папку: – Хорошо, шеф. Постараюсь кратко и своими словами. В целом, дело раскрыто. Остальное – обычная техника. Вся Череда работает, результат будет самое позднее завтра к вечеру… Удар хвоста, белый оскал клыков. Зеркальный виновато развел руками: – В городе полтора миллиона жителей, шеф. Вы сами не захотели привлекать чистильщиков со стороны… Так я начну? Леопард рыкнул громче. Пятого из Седьмой Череды это не смутило. Кожаная папка вновь оказалась в руках, бесцветные губы дрогнули в усмешке: – Вы не любите предисловия, шеф, но все-таки начну издалека. Лет двадцать назад американский пенсионер, коллекционировавший военный хлам, нашел в очередном каталоге министерства обороны кое-что любопытное. Подчеркну: это был каталог списанного за негодностью старья. Пенсионер оплатил покупку и доставку, а потом вызвал ФБР. У него в сарае лежала атомная бомба, шеф. Вся, за исключением урановой начинки. Не так давно вы, шеф, намекнули на ядерную реакцию. Вот и вспомнилось… Он ждал, но Леопард не шевелился. Огромная морда покоилась на скрещенных когтистых лапах. – Мы искали Ковчег – либо аналог Ковчега, сотворенного волей Отца. Ничего подобного в городе не оказалось. Тогда мы подумали о копиях. Теоретически одна из них могла попасть в город. Честно говоря, именно такой была моя основная версия – неизвестное и неучтенное подобие… Удар! Острые когти врезались в гладкую поверхность стола. Микки кивнул, соглашаясь: – Да, настоящий Ковчег скорее всего пропал еще до уничтожения Храма. На самом верху это скрывают. Нам придется серьезно подумать над формулировками при составлении доклада. Вероятнее всего, он в Аксуме. Я проверил – охрана в соборе Святейшей Девы Марии Сиона надежная. Святотатцев и чужаков не пускают на порог. Но четверть века назад в Эфиопии шла гражданская война. Если военный советник мог пополнить свою коллекцию фотографиями Ковчега – это мог бы повторить кто-то другой. Леопард приподнял голову, блеснул красным огнем глаз. – Кто именно, пока не знаем, – раскрыв папку, Микки вынул несколько густо исписанных листов. – Крутились там подозрительные личности… Список у нас есть. Установим! Так вот, если «Москва 2» – аппарат не из лучших, то у другого могла быть более совершенная техника. Имея качественные фотографии, внешний вид Ковчега легко воспроизвести. Думаю, это и происходит сейчас в городе. Отсюда бессистемность происходящего. По пульту управления лупят молотком, монтируют новые детали при включенном генераторе, тычут пальцем в кнопки. Рабочий процесс… – Это лишь копия, Микки! Зверь исчез. – Допустим, вы правы, – Владыка Камаил Девятый устало опустился в кресло, провел ладонью по лицу. – Но копия не может повторить оригинал в главном. Вспомните! «И положи в ковчег откровение, которое Я дам тебе…» А это просто деревянный сундук с украшениями. Разве что… Крепкий кулак врезался в стол, припечатав царапины от когтей: – Люди! По Образу и Подобию! В каждом – ничтожная часть силы Отца. Ничтожная! Но здесь их полтора миллиона, потомков Адама!.. – Точная копия собирает эти крохи воедино, – подхватил Микки. – Того, что есть, не хватает для реального воздействия. Но вызвать очень убедительный образ вполне возможно. Вот и все! Я иду составлять доклад, а парни ищут ядерную бомбу в сарае. Материалы я оставлю вам, шеф… Игемон Микки подошел к столу, протянул папку. – Стоп! Владыка Камаил Девятый зубасто ухмыльнулся: – Не спешите, мой умный Микки. В таких делах ума недостаточно, требуется мудрость. Как вы думаете, кто должен найти Ковчег? Найти, отыскать, указать на него… Какие еще есть синонимы? Ах, да! Простереть руку… Тут важно подобрать правильную формулировку. 01:11
…я уже привык…

– Валюха! Валентин!.. Гулкий удар сотряс старую ракушку. Кулак лупил в железные ворота. Удар, еще один, еще! – Ты там не угорел? Конец Света пропьешь, п-пьяница! Давно не смазанные петли с натугой заскрипели. В щель высунулась лысая голова. Принюхалась, скривила узкий рот: – Я-то трезвый… Ладно, заходи. Последовать приглашению бородатый художник-концептуалист не смог. Не вошел, ввалился, едва не грохнувшись у порога. Рука, сжимавшая бутылку «Hennessy», взметнулась вверх. – Х-хватай! Уроню же!.. Валюха оказался проворен. Бутылку спас, усадил гостя на табурет. Отойдя на шаг, полюбовался зрелищем. – Нажрался, – констатировал он без тени симпатии. – У кого из нас печень? Бородач вздернул лохматую голову: – Нажрался, да! Потому как перехожу Ру… Ру… Руби… – Рубикон, – сжалился лысый. – Что, снова женишься? Лишняя квартира образовалась, девать некуда? Ладно, по такому случаю… Я все равно на сегодня закончил. Второй табурет. Старая газета, обязательные «мухинские» стаканы. – Ну, дюралюминь! – Дюр-минь! Вздрогнули! Странное дело, но после глотка «Hennessy» бородач определенно протрезвел. Окинул живым взглядом мастерскую, с удовлетворением рассудил: – Делом занят! Молодец, Валюха! Я вот по улицам бродил, отмечал Конец Света. А ты чего, вкалывал, как папа Карло? Лысый разлил очередную порцию коньяка: – Сроки. Я на итальянца работаю, который фильм приехал снимать. Урод редкостный, пидор, псих ненормальный. Но не жмот. Заплатит, долги раздам. Бородач затряс гривой, сгреб рукой стакан: – Да, ты – молодец. Трудяга! А я… Ходил, глядел. Вот это инсталляция! Огненное небо – и миллион людей под ним. Ни хрена подобного нам не создать, Валюха! Мы просто творцы, а есть Творец с Прописной буквы. Эх, вернусь к натюрмортам! Лучше честно копировать действительность, чем… Не договорил, подавился воздухом. Призрак – прозрачный, в белом развевающемся балахоне – бесшумно проплыл над их головами. Сперва над лысой, затем над лохматой. Оскалил череп-личину, погрозил костлявым кулаком. Валентин махнул ему вслед, повернулся к другу-приятелю: – Не обращай внимания! Работа такая, я уже привык. – Р-работа?! – Ну что, дюралюминь? 01:20
…лишние пятьдесят лет…

– Не хочу, пожалуй, – рассудил Сергей. Он с подозрением косился на жидкость, что плескалась в рюмке. Добро бы желтое, на крайний случай, зеленое, как у братьев-бенедиктинцев. Но не фиолетовое же! Далида, весело рассмеявшись, откинулась на спинку глубокого мягкого кресла. Рыжему досталось такое же, но он предпочел примоститься на самом краю. – Вы очень забавны, Сергей! Вас, невинных, соблазнять – одно удовольствие. Как говорится: она его… ну, допустим, оприходовала, а он влюбился. Не буду, не буду!.. Пейте! Свою рюмку брюнетка уже успела опустошить. Достав пачку сигарет, она придвинула пепельницу, но спохватилась: – Вы, наверное, не курите? Тогда и я не стану. Теперь ясно, почему Микки рычит при упоминании вашего имени. Сходятся противоположности, а у вас с ним чуть ли не полное единство взглядов. Сергей честно попытался представить, как рычит его симметричный дружок. Нет, не смог. И пить раздумал. Сумрачная комната смахивала на западню. Резкий запах благовоний, квадратное (трехспальное?) ложе небрежно застелено пунцовым одеялом. Фигурные бутылки с разноцветным содержимым на подоконнике. И, конечно, сама хозяйка. Далида. Далила! Он кашлянул, пробуя голос. – Это Микки поручил вам со мной встретиться? Далида улыбнулась, подалась ближе: – Встретиться? Бог мой, как смешно вы изъясняетесь! Не встретиться, а переспать. Да так, чтобы у вас слюнки капали и глазки моргали… Обернувшись, она кивнула на пунцовое одеяло: – Задание из простых. Я не шлюха, но опыт имеется… Слова журчали прохладным ручьем в пустынном оазисе. Сергею почудилась фальшь. Слишком все нарочито: благовония, напускной цинизм, чрезмерная говорливость. Что прячешь за ширмой, Далида-Далила? Робость? Страх? Желание вызвать на откровенность? – Дурак он, ваш Микки. Можете ему это передать. – Дурак? – Далида стерла улыбку с лица. – Вряд ли. Не такие, как вы – твердокаменные ломались. Есть тысяча приемов, десятком из них я владею. Приказ же я не стала выполнять по самой простой причине: получила другой. Не от Микки, от Леопарда. Вы, кажется, знакомы? …Сгинул свет ламп. Истаяли стены. Треснувшей льдиной раздался в стороны пол. Черная тьма – и пятнистый Зверь, идущий навстречу. Владыка Камаил в красе и славе своей… – Ага, – рыжий с трудом проглотил ком, подступивший к горлу. – Встречались… Какая разница? Контора-то одна… Любительница благовоний моргнула: – Сергей! Вы и впрямь такой наивный? Леопард – босс, Микки – его заместитель. Представляете, что такое быть заместителем пару тысяч лет? Единственный способ продвинуться – подставить босса. Спро́сите, что нам за дело? Все просто: если Ковчег не найдут, отвечать придется Леопарду. А нас, людишек-помощничков, уберут как лишних свидетелей. У рыжего похолодели кончики пальцев. Хотел возразить, но слова застряли в глотке. Далида внимательно следила за его реакцией. Подтвердила: – Вот именно! Знаете, как берегут тайну Ковчега? Меня эти, одинаковые, упрекнули, что я давно не брала в руки Тору. Так вот, я ее перелистала, а заодно и все прочее, где про Ковчег. Кое-что наизусть помню. Наклонилась, зашептала, дыша пряностями: – «Когда дошли до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Божию и взялся за него, ибо волы наклонили его. Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия.» Слышите, Сергей? Убили только за то, что руку простер! А мы – полевые агенты, ищейки. Мы их команду в лицо знаем. И про Ковчег, и про то, что наверху полный бардак. Да от нас кровяного пятна не останется! Остановилась, жадно глотнула воздух. – Вот я и думаю не о том, как соблазнить рыжего недотепу, а о том, как уцелеть самой. Мне уцелеть – единственной и неповторимой. Без вас не сумею. Или вместе, или никто. В этом наш взаимный интерес. Сообразили? …Зеркальное лицо Микки. Холодный, брезгливый взгляд. «И знаете, Сергей… Я вам не слишком завидую». Клыкастый оскал Леопарда. Аня… – Так чего же хочет Владыка Камаил? Чтобы я нашел ему Ковчег? – Да! И в ближайшие часы. Тогда Леопарда, а заодно и нас, ждет награда. Победителей не судят! Нам оставят наши головы, а вам, вероятно, полагается и что-то сверх программы. Телицы тучные – ерунда. Зато лишние пятьдесят лет жизни… Не помешают, правда? Вам – или кому-нибудь еще по вашему выбору. Сергей вздрогнул, услыхав магическое «лишние пятьдесят». Всякий согласится, это не телицы и не горсть сребреников. Если у Микки телефон сквозь целый век связь обеспечивает, то уж какие-то жалких полвека! И физику напрягать не надо. Мало ли в мире долгожителей? …Дошло. Ударило молнией. Он-то и без добавки обойдется, если курить бросит. А вот Аня, Анна Николаевна… 1942-й плюс еще полсотни. И немцев можно будет позабыть, и Сталина, и Хрущева-кукурузника, и Бровеносца. Жаль, им не встретиться! «Инженер Илюшин» как раз 1992-го… – Согласен! Далида кошкой скользнула к нему, склонилась, словно желая поцеловать. Ладонью коснулась щеки: – Ну что, твердокаменный? Вот и слюнки капают, и глазки моргают! Я же говорила, что приемов не счесть. Первый не пройдет – второй сгодится. Не обижайтесь, Сергей, меня они без анестезии ломали… 10:24
…считать природным катаклизмом…

День настал. В небе чисто, ни облачка. Солнце – теплое, сентябрьское. Город спал. Слишком долгой, слишком шумной была Золотая ночь. Пустые улицы, закрытые двери магазинов, опущенные шторы. Тихо, спокойно, безмятежно, как после большого праздника. Легкий ветер, первые желтые листья на асфальте. Утро, обычное утро. Лишь на миг встала беззвучно у горизонта заснеженная горная цепь. Острые пики, голубой столетний лед, черные склоны, зеленые предгорья. Поманила несбыточным, подразнила… Исчезла. Город просыпался медленно, не торопясь. Куда спешить? * * *

– Документы, как я понимаю, требовать у вас бессмысленно? Большой Начальник встал, когда четверо в одинаковых костюмах вошли в его кабинет прямо сквозь стену. Не дождавшись ответа, сделал шаг к малому столу, к белому телефону. Двое заступили дорогу. Начальник кивнул, ничего иного не ожидая. Распустил узел галстука: – А я догадался. «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим…» Или вы Змея в предках числите? Трое сильных молчали. Четвертый резко бросил: – «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем…» Большой Начальник набычился, сжал крепкие кулаки. Шагнул вперед, на гостей, как на амбразуру: – Город не трожь! Людей не трожь! Я главный, с меня голову снимай. Ясно? Не виноваты люди, за что им гибнуть?! А за беспредел ответишь. И на вас управа найдется!.. Задохнулся, схватился за грудь, но голос не сбавил: – Меня! Только меня!.. Гости переглянулись. Четвертый спросил: – А во что ты превратил город? Серебро твоё стало изгарью, вино твоё испорчено водою; князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты́, и дело вдовы не доходит до них! В горле захрипело. Начальник выдохнул: – Я виноват. Я и отвечу. Остальных – не сметь! Меня берите! Четвертый, подумав, рассудил: – Благо тебе, князь беззаконный, но храбрый, не устрашившийся постоять за людей своих. Не тронем в день сей ни тебя, ни народ твой. Но настанет еще и день грядущий! Выждав, добавил другим тоном: – Всю документацию за последние дни – нам. Всякое расследование прекратить. Случившееся считать природным катаклизмом. Забыть как можно скорее. И учти, князь беззаконный… Если что, первыми погибнут твои внуки. * * *

Фотограф Вадим Васильевич скользнул взглядом по роскошному среднеформатному «Hasselblad H2D», красовавшемуся на столе. Качнул седой головой: – Нет, не возьму. От вас, граждане, мне подарков не надо. Молчать? Да, обещаю. Что я, самоубийца? И не выдержал: – Что будет с другими? С тем парнем, Сергеем? С остальными? Двое в сером пожали плечами. – Не наша компетенция, – равнодушно ответил первый. – Думаю, все обойдется аналогичным обещанием. – Клясться у нас не принято, – вмешался второй. – Но такое обещание вроде шахидского пояса. Лишнее слово – и в клочья. Скажете, мы плохо относимся к людям? Мы, Вадим Васильевич, такие же подневольные. Все под Ним ходим. Старый фотограф скривил узкий рот: – Кто бы сомневался! Бог ехал в пяти машинах.
От страха почти горбата
В своих пальтишках мышиных
Рядом дрожала охрана…

12:55
…Слеза, слеза, слезинонька…

До площади скорым шагом – пять минут. До назначенной встречи – столько же. Сергей прибавил ходу. Опаздывать не любил, пусть эта встреча его и радовала мало. Обещал? Значит, надо идти. Встал он поздно. Без всякого удовольствия сжевал завтрак, приготовленный матерью, прогнал соблазн в виде последней сигареты в пачке. Задумался. На службу спешить не надо – выходной. А что надо? Искать Ковчег? Ночной разговор теперь казался верхом глупости. Вспомнилась бабушка – смертельно больная, не желавшая расставаться с надеждой. Пенсия уходила добро бы на лекарства – на травы, целебные медные браслеты, пижамы, тканые на Тибете, чудодейственные стельки для обуви. Бабушка все понимала, соглашалась, когда ее пытались убедить. И все равно тратила последнее. Жить! Что вся мудрость мира перед этим простым словом? Пятьдесят лет с доставкой по адресу? Да кто тебя станет слушать, дурачина! Зачем тратиться, если работа сделана? В живых оставят – и ладно. Из дому вышел, поглядел, нет ли поблизости знакомой синички… …Птич-ка! И пошел в сторону метро. Где искать Ковчег, Сергей понятия не имел, а потому решил продолжить свой прерванный маршрут. «Так пусть же Память говорит с тобой…» …Чужое скучное здание на том месте, где была гимназия. Пустой двор дома на бывшей улице 8-го Съезда Советов. Областная библиотека закрыта по случаю выходного. Улицы, по которым когда-то ходила Аня. «Пройти нужной дорогой, если понадобится – дважды, трижды…» Нет, синичка, не поможет! Память… «Пускай она, безмолвный мой ходатай, идет к тебе с признаньем и мольбой…» Шумный проспект, тихие переулки. Временами рыжий поглядывал по сторонам: не стоит ли где Ковчег? Даже возле объявлений задерживался. Вдруг вывесил кто-то белую бумаженцию с телефонами? «Найден Ковчег. Верну за разумное вознаграждение». Как там было в «Полуденном Крае»? «Крысоморъ»? А потом Сергей услышал песню. Не далеко, не близко, словно на соседней улице. Мелодия знакомая: старая пластинка из отцовой коллекции. Жаль, разбилась! Удивился, за угол заглянул. Ничего, никого. Почудилось, видать. Вспомнил слова, четыре строчки: – Слеза, слеза, слезинонька,
Катись, моя слеза.
Тужить ведь не новинонька,
Но это есть душа…

Слова нелепые, смешные. Зато мелодия душевная. Не для него, Сергея Илюшина, эта песня. Он-то плакать не будет, не плачут призраки! Про песню забыл, на часы взглянул. Пора на площадь. 13:02
…если это «потом» наступит…

– Это здесь и было? – Далида кивнула в сторону потока машин. – Окно в Прошлое? Сергей вспомнил синеву давно погасшего дня. Там стоял броневик, там – казаки, сюда генерал вышел. А здесь были они с Аней. С Анной Николаевной Великовской. – Не окно, – рассудил он. – Целые ворота. Да, именно тут. Люди спешили в метро. Маршрутка поджидала пассажиров. Дальше пристроился сувенирный лоток. Художник-одиночка, восседая на раскладном стуле, без особого рвения водил карандашом по бумаге. …Синичка. Синичка?! Мелькнула, рассекла крыльями осенний воздух. Почудилось? На миг стало тревожно. Нет, не тревожно – страшно. Далида, осмотрев площадь, обернулась: – Сергей! Сережа! Я должна перед вами извиниться. Вчера я вела себя мерзко. Даже вспомнить стыдно. Скривилась, как от боли: – Я вам говорила: меня не вербовали. Ломали об колено, в грязь лицом тыкали. А тут вы – чистый, наивный, влюбленный. Да-да, я в курсе. С вашей девушкой случилась беда. На этом вас и взяли. Простите! Протянула руку, улыбнулась: – Ломать вам пальцы не буду. Мир? – Мир, – согласился Сергей. – Правда, Ковчег я не нашел. Далида прикусила яркую губу: – Теперь я и сама не знаю… Надо ли этой своре помогать? Поглядела по сторонам: – Место, где свершилось чудо… Наверное, самое скучное место в мире. Видите художника? Этот чудак рисует аллегорию Вечной Тоски. Давайте подойдем? Мы тихонько, он и не заметит. 13:10
…два свидетеля, как вы и велели…

Знакомые контуры домов. Автомобили бегут по асфальту. Размытые силуэты людей. Все как в жизни, только жизнь карандашная. Слева и справа – ровные линии уходят ввысь. Еще одна пересекала их под верхним срезом. – Не получается, – густым басом сообщил художник. Обернулся – бородатый, щекастый, румяный. Дохнул тяжким перегаром: – Хотите, подарю, молодые люди? Могу с автографом. – Почему не получается? – поразился Сергей. – Очень узнаваемо. Все, как есть… Всмотрелся в линии: – Погодите! Это вы то, что здесь случилось, рисуете? Неделю назад? Экран был другой: меньше, ниже… Мощная пятерня вцепилась в бороду: – А вы, значит, видели? Тогда вас, молодой человек, ничем не удивишь! Это, собственно, не рисунок, а эскиз. Знаете слово: инсталляция? Шибанула с утра идейка: лучи прожекторов, а посередке… Карандаш быстро побежал по бумаге: – …Символ… намек на причину всего этого безобразия… Четырехугольный ящик. Крылатые женские силуэты. Длинные трости-ручки. – Чудо! А какое чудо без Высшей воли? Мой друг по заказу импортного режиссера Ковчег Завета соорудил. Макет из подручных материалов. Грубо и безвкусно, как раз для фильма. Далида больно дернула за руку. Сергей даже не пошевелился. …Синичка! Почему он сразу не ушел, не убежал?! – И я подумал: Ковчег! Источник Силы, способной рвать время! Представьте себе: полночь, прожектора, золотой отблеск. Люди, черные силуэты без лиц… – Сергей, звоните немедленно! – приказала Далида. – Звоните! Рыжий парень отрицательно мотнул головой: – Не хочу. Зачем увеличивать список? – Вы о чем? – с изумлением пробасил художник. Ответа он не дождался. * * *

– Микки! Это я, Далида. Сергей нашел Ковчег. Да! Два свидетеля, как вы и велели. Я все сделала, Микки! Я все сделала… 15:03
…Дюралюминь!..

Знаменитый Режиссер рыдал, стоя на коленях посреди гостиничного номера. Подвывал, булькал, бился лбом о пыльный ковер. Сквозь рыдания временами прорывались слова, но понять сказанное было невозможно. Даже гостям в сером, знавшим все наречия – живые, мертвые и еще не явленные миру. Что-то про дядю – zio, avevi ragione, zio! – про негодяя Муссолини, про деньги, будь они прокляты – dannazione! dannazione! Про то, что жизнь кончена, даже – о-о-о-о! – еще не начавшись. Guai a me, guai! – Вашей жизни ничего не угрожает, – казенным голосом сообщил гость, укладывая пачку цветных фотографий в кожаную папку. – Вы дадите обещание… – начал было второй, листая сценарий. Закончить фразу ему не дали. Вскочив на ноги, Режиссер подбежал к ближайшей стене и принялся ее бодать. Рыдания стали гуще. Лишь большой опыт позволил гостям уразуметь, что жизнь Знаменитому не нужна, если ему запретят снимать фильм – film! film! film! – великий, выстраданный – compleanno cuore! – фильм. Пусть его лучше убьют, разрежут на части – in piccoli pezzi! – отправят в страшный Gulag, отдадут на растерзание банде феминисток… Film – questa è la vita! Без фильма его жизнь – просто maiale merda. Утомившись биться об стену, Знаменитый сел на пол, горестно всхлипнул, почесал, где чешется. Завыл. Тот, кто листал сценарий, без всякой охоты достал из кармана пиджака мобильник. Включил, поднял выше… Вой пошел на крещендо. …Обождав, поднес телефон к уху, выслушал указания. – Хорошо, снимайте свой фильм. Вой стих. – Сценарий перепишете. Пусть герои ищут что-нибудь другое, не столь сакральное… Быстрый кивок. – Мастеру заплатите. Мастер не виноват. Этот художник, кстати, человек с воображением. Он сумеет подсказать вам что-нибудь толковое. Два быстрых кивка. Радостный, полный надежды взгляд. Гость внезапно хмыкнул: – И еще… Любовную линию оставьте, но пол одного из партнеров измените. Ясно? Знаменитый Режиссер захрипел, булькнул. Разразился истошным, пробирающим до костей воплем: – No, no, no! E 'impossibile! E 'impossibile! No-о-о-о-о!!! * * *

Дерево горит, металл плавится. От макета, стоявшего в гараже, осталась лишь черная пыль. А там и она сгинула. Фотографии исчезли первыми. Пусто! Ни следочка! – А теперь – меня! – оскалился лысый Валентин-Валюха. Он рвался из рук гостей: серых, одинаковых. – Мне теперь ни хрена не жить! В долги залез, мотоцикл продал… Да что вам объяснять, уродам? Люди для вас – говно… Бородач, стоявший рядом, вздохнул с сочувствием. Его не держали. – Вам заплатят, – скучным голосом уведомил гость. – С вашим нанимателем вопрос решен. Отпустите его! Серые отступили на шаг. Лысый потер запястье, взглянул исподлобья: – Благодетели… Спасибо, если так. Но все равно жалко. Вам не понять, душам казенным. Удачная была работа! Гость кивнул: – Куда уж удачнее! Весь город, можно сказать, оценил. Затянулась ваша инсталляция, Валентин Иванович. Души мы, конечно, казенные, поэтому вы до сих пор живы. Закон! Ибо не покарал Отец Бецалеля, сына Ури из колена Иуды, создателя Ковчега, и мастеров, ему помогавших, но возвысил их. Слишком очевидный прецедент… Так что творите себе дальше. Итальянцу для фильма понадобится замена. Не подлинная святыня, а что-нибудь языческое. Знаете выражение: «мерзость запустения»? – Мерзость? – пробасил бородач. – Мерзость! Валюха! Твой идол – это же мерзость в квадрате! В кубе! Ты его серебрянкой покрой… Нет, мы лучше сделаем. У меня идея есть!.. Гость еще раз кивнул, одобряя. Достал из портфеля две бутылки коллекционного «Courvoisier L’Esprit», водрузил на табурет: – Это в качестве компенсации. – О-о-о-о! – восхитился бородач, дергая друга за руку. – Ты видел? Лично я такое чудо вижу впервые! Валюха, Валюха! Живем!.. Лысый втянул ноздрями воздух, улыбнулся: – Дюралюминь! День девятый

Date: 2015-09-03; view: 303; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию