Учёные и лжеучёные

Известно классическое высказывание физика Петра Капицы о том, что лженаука — это непризнание ошибок. Сказано ёмко и, в первом приближении, похоже на правду. Непризнание ошибок — значит, неприятие критики, верно? Сам собой возникает образ настоящего учёного, смело шагающего навстречу стрелам критики — «умру ради истины!» Лжеучёные же робко прячутся в закоулках демагогии — только красные дрожащие уши торчат…

Увы, даже поверхностный анализ истории науки показывает, что реальная картина не столь красива и стройна.

Почему?

Потому что учёные — тоже люди.

«Я вовсе не хочу знать, что говорят за моей спиной, — я и без того о себе достаточно высокого мнения». — Этими словами Оскара Уайльда можно описать, как реагируют на критику слишком многие, в т. ч. и многие учёные.

По большому счету, критику не любит никто — ни я, ни вы. Именно умение преодолеть эту «нелюбовь», подняться над ней — ценное качество для исследователя, стремящегося быть объективным.

Почему нам хочется уклониться от критики?

Рискую получить по голове помойным ведром за «биологизаторство», но мне кажется, что принимать критику — это неестественно для человека. Ведь критик подвергает сомнению результат вашего труда, таким образом — пусть косвенно — посягает на ваш статус, вашу безопасность, положение в сообществе. Это — вызов! Согласиться или хотя бы принять к рассмотрению замечания в ваш адрес — значит, уступить («не мужик!», «слабак!» — так и слышится за спиной) и потерять всякое уважение соплеменников. Перестанут бояться!

Разумеется, в дворовой компании — свои правила, а в научном сообществе — свои. Но борьба за козырное место в «дворовой компании» — в центре лавочки, в лихо заломленной кепке — ведётся миллионы лет. «Научное сообщество» с его жалкими несколькими столетиями академического этикета уныло курит за урной.

Да, признать за оппонентом право на критику — по силам далеко не каждому. Гораздо проще — сделать вид, будто бы критика эта никакой ценности в ваших глазах не имеет. Её как бы нет!

Между прочим, в некоторых случаях это — лучшее решение. Посмотрим на ситуацию под другим углом. Ведь какой разной бывает критика! Смотрите:

1. Критиканство. Как часто цель критика — всё та же, из дворового арсенала: повышение своего статуса за счёт оппонента. Сам объект критики не имеет значения, ведь это всего лишь повод. Главное же — явить восхищённой аудитории весь блеск критичного ума, широкую эрудицию, искромётное (пусть сочащееся желчью) остроумие. Тратить время на знакомство с объектом критики — непозволительная расточительность для «блогера-всезнайки». О книге мы судим по обложке (дизайн за пределами добра и зла!), об авторе — по его фамилии (Чуркин? Оно и видно, пф-ф…)

Характерный признак критиканства: критиканствующий намеренно закрывает путь к диалогу (формулировка И. Л. Викентьева). Каким образом? Самый простой путь: иронически-издевательский тон и — побольше обидных эпитетов. Не нужно церемониться с критикуемым — сам подставился! Если речь идёт о личном письме, то расставить все точки над i поможет подпись: «Без уважения к таким проходимцам как вы ты».

2. Дружеская критика, критика от своих — совсем другое дело. Это ведь как бы и не критика, а — помощь, поддержка. Очевидно, что среди друзей, родных мы чувствуем себя в безопасности; наши защитные реакции спят. И те, кого мы привыкли называть лжеучёными (то есть — см. выше — «непризнающими ошибки»), охотно, благосклонно принимают замечания, если их источник — кто-то из своего лагеря, собрат по оружию, единомышленник. Даже одиозные «Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко, например, целый параграф отвели в сводном труде «Империя» для дружеской полемики с М. Аджиевым», — пишет Д. Володихин в своей статье «Феномен фольк-хистори». Дружеская полемика в стане «новой хронологии». Своим — можно!

3. Есть даже обслуживающая критика (термин предложен композитором Георгием Свиридовым; интересно, что он же использовал словосочетание: «критик-проститут»). По форме — критика, а по сути — восхваление, дифирамбы мудрости руководства, его творчеству и «безупречной общественной деятельности» (см: http://vikent.ru/enc/7310/).

Помните, у Е. Шварца, в «Голом короле»?

Первый министр. Ваше величество! Вы знаете, что я старик честный, старик прямой. Я прямо говорю правду в глаза, даже если она неприятна. Я ведь стоял тут всё время, видел, как вы, откровенно говоря, просыпаетесь, слышал, как вы, грубо говоря, смеётесь, и так далее. Позвольте вам сказать прямо, ваше величество…

Король. Говори. Ты знаешь, что я на тебя никогда не сержусь.

Первый министр. Позвольте мне сказать вам прямо, грубо, по-стариковски: вы великий человек, государь!

Король (он очень доволен). Ну-ну. Зачем, зачем.

Первый министр. Нет, ваше величество, нет. Мне себя не перебороть. Я ещё раз повторю — простите мне мою разнузданность — вы великан! Светило!

Король. Ах, какой ты! Ах, ах!

4. И, конечно, корректная научная критика — вроде бы, идеальный вариант.

Но вернёмся на позицию критикуемого. Критик — враг, вторгшийся на нашу территорию. Ни пяди родной земли! И эта древняя защитная стратегия просыпается порой даже у авторитетных учёных.