Апрель 1869 г

«Вчера был на генеральной репетиции «Риенци» в Лирическом театре. Начали в восемь часов – кончили в два часа. …Либретто сделано плохо. …Шум такой, о котором ничто не сможет дать вам соответствующего представления. Смесь итальянских мелодий; смесь дикая и в дурном стиле. Скорее музыка декаданса, чем музыка будущего. Есть возмутительные эпизоды! Есть превосходные! В целом – удивительное произведение, чудесное, живое, величавое и с олимпийским размахом! Гениально, несоразмерно, беспорядочно, но гениально!»

Высший авторитет? Если даже и так, на стиль музыки Бизе эта авторитетность не распространялась. Тем не менее, кличка «вагнерианец» прочно приклеена к его музыке. И она весьма негативна. В те времена во Франции она отражает общую нелюбовь, опасения и испуг, а потом (после разгрома во франко‑прусской воине) и ненависть ко всему прусскому. Избавиться от этой клички при жизни Бизе так и не удалось.

Худ. А. Фантен‑Латура «Вагнеристы». Французские композиторы изучают партитуру «Кармен»

«Государственный переворот»

«Я совершил государственный переворот: запретил шефу клаки хлопать». Мне показалась эта фраза Бизе прелюбопытным свидетельством. Что же, значит, в театральном Париже клака была всеобязательным «ритуалом» любого спектакля?

Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона.

«Клака, клакеры – группы рукоплескателей, получающих от дирекции театра или от авторов определенное вознаграждение за шумное выражение одобрения пьесе или актерам. Уже в 3 веке до н. з. драматург‑комедиограф Филемон нанимал против своего соперника Менандра клакёров. К. первоначально состояла исключительно из лиц, получавших даровые билеты. В 1820 г. некто г‑н Sutton в Париже, приспособил их не только для рукоплесканий, но и для выражения неодобрения посредством шипенья, свистков и т. п.: его «Общество страхования драматических: успехов» оказалось весьма выгодным предприятием. Различают: простых «рукоплескателей», «знатоков», делающих во время игры одобрительные замечания, «смеющихся», «плакальщиков», «крикунов bis», влияющих на настроение публики во время антрактов до поднятия занавеса и действующих в кафе и на улице. Клака распространилась и в Германии (в Берлине), и в Англии, и в Соединенных Штатах».

Это еще не все. Есть еще «щекотальщики». Это большие мастера пощекотать зал. Они умеют так выбрать время, чтобы их не слишком громкий смешок или выразительное фыркание откликнулись в публике хохотом. Это многопрофильные специалисты: до спектакля они еще успевают поработать плакальщиками в похоронных бюро.

И это еще не все. Оказывается, подлинными аристократами клаки являются «зевальщики». Их происхождение более чем благородно – их изобрел сам Джакомо Мейербер. Надо же как‑то одолевать своих соперников, Россини, например. Рассосредоточившись по залу, согласно намеченному плану, они во время какого‑нибудь пренежнейшего ариозо кучно и смачно зевают – слушать‑то нечего. Злые языки утверждают, что сам Мейербер, подчас, усаживался в зале, прикрывал глаза… И все видели – великий маэстро дремлет. Уши занять нечем – скука.

Гектор Берлиоз. «La Revue et Gazette musicale de Paris»

«Мейербер имеет счастье обладать талантом, но и в наивысшей степени обладает талантом иметь счастье».

Во времена Бизе в парижской клаке главенствовал некто Давид. Золотая рукоятка его знаменитой трости в виде яблока (возможно, оно и есть то самое «адамово яблоко») была хорошо известна любому театралу Парижа.

Не знаю, кто в наше время руководит клакой в Петербурге, но однажды мне удалось увидеть блистательную работу этого отечественного филиала всесильного синдиката. Это произошло в 80‑е годы на балетном спектакле в Кировском (ныне Мариинском) театре. Я сидел в 5–6 ряду рядом с боковым проходом. Спектакль закончился. На сцене раскланивались танцоры. Возле меня в проходе внезапно возникли молодые люди – человек пять – стоящие в затылок друг другу. Они неистово аплодировали и кричали «браво!». Причем, усердствовали они в строгом порядке: первый – «браво!», второй – «браво!», третий, четвертый, пятый «браво!», первый, второй… и так далее. Я перевел взгляд на другой боковой проход зала. Там стояли точно такие же восторженные почитатели и с той же железной последовательностью выкрикивали свои «браво!». Я легонько подтолкнул стоящего рядом восторгателя и спросил: «Вы что, клака что ли?» Он, зло посмотрев на меня сверху вниз, отчеканил: «Не ваше дело», – и при этом успел крикнуть свое браво, не нарушив очереди. Н‑да, клака – это выкованная веками организованность.

Бизе недолго оставалось надеяться на то, что он сможет обойтись без клаки. В письме либреттисту перед премьерой следующей оперы он, подсчитывая расходы, упомянет и о расходах – пятьдесят франков – на шефа клаки. Кстати, не способствовал ли равнодушию публики к «Пертской красавице» «государственный переворот» Бизе?

«Клака» – бронзовая скульптура Гвидо Мессера (г. Шветцинген, Германия, 1987)

«Смерть „Белой даме”!»

В конце 1867 года было объявлено о конкурсах в трех оперных театрах Парижа. Все они были закрытыми (конверты под девизами). В остальном условия конкурсов были разными.

В театре Большой оперы предварительно был проведен конкурс на либретто, которое потом предлагалось конкурирующим композиторам. Из 168 либретто премии удостоилось либретто Луи Галле и Эдуарда Бло «Кубок фульского короля».

По условиям конкурса в Комическую оперу всем конкурсантам предлагалось либретто Сен‑Жоржа «Флорентинец». В Лирическом театре конкурсанты могли представить оперу на любое либретто.

Жорж Бизе – Полю Лакомоу