С. Романьков

Как мало постоял он «на краю», Как зыбко в этом тексте слово «мало».

Ему бы петь, хрипеть бы песнь свою О том, что всем нам и ему мешало.

Как сжат, как горек, страшен некролог, Как тесно в нем земле, Боям, Шекспиру, Бессмысленным словам: о, как я мог Вонзить в наш быт разящую рапиру?

Куда ж, куда ж вы, кони, занесли?

Ведь только в песне вас кнутом стегали, А вы по краешку по самому земли Рванули и его не удержали!

На струнах замерли бессмертные стихи, Оделись в траур все деревья леса.

Он спит! И сны его легки, Его баюкают Москва, Париж, Одесса.

***

Прошло каких-то сорок лет И два младенческих довеска… Он был и вот его уж нет, Как будто выключили свет

И темнота спустилась резко.

И погрузился мир во тьму, Где обитают полутени, Где хаос вяжет кутерьму, Нанизывая на кайму

Нечистоплотности стремлений.

Но продолжаются века И продолжаться будут вечно Пока забвенная река Стремит свой бег издалека

В водоворотах бесконечных.

Пока вдруг поперек пути С небес упавший волнорезом Вонзится ангел во плоти – Не поднырнуть, не обойти

И судьбы вскроются надрезом.

Взгляд обретя зрачками внутрь, Где все черно от унижений, Где плесенью покрылась суть И прессом осадилась муть

Отфильтровавшихся суждений.

Разрезом кесаревым стон Наружу вырвется из чрева. И совесть – вечный эшелон Цивилизованных племен

Созреет отголоском гнева.

Всем, кто отмечен властью слов И равнодушием зловещим – Им было тысячи Голгоф, Невинно сложенных голов –

Свой счет предъявит человечность.

Объединится стук сердец Проникновенностью могилы, Привычною для наших мест И возродится павший крест

Величием духовной силы.

И утвердится в мире стыд За немоту и ущемленность, Что светоч наш умолк и спит, И на земле, где он зарыт,

Справляет тризну приземленность.

Пусть сорок дней – не сорок лет, Нам память сохранит пришельца,

И не исчезнет в душах след

Целителя невзгод и бед И слова русского умельца.

***