Г. Ронинсону

Если болен глобально ты Или болен физически, Заболел эпохально ты Или периодически.

Не ходи ты по частникам, Не плати ты им грошики.

Иди к гоше, несчастненький, Тебя вылечит гошенька.

Есть на земле предостаточно расс

-

Есть на земле предостаточно расс, Просто цветная палитра, Воздуха каждый вдыхает за раз Два с половиною литра.

Если так дальше, так полный привет, Скоро конец нашей эры, Эти китайцы за несколько лет Землю лишат атмосферы.

Сон мне тут снился неделю подряд, Сон с пробужденьем кошмарным, Будто я в дом, а на кухне сидят Мао Цзедун с Линем Бяо.

И разделился наш маленький шар На три огромные части, Их – миллиард, нас – миллиард, А остальное – китайцы.

И что подают мне какой-то листок, На, мол, подписывай, ну же. Очень нам нужен ваш Дальний Восток, Ах, как ужасно нам нужен.

Только об этом о сне вспоминал, Только о нем я и думал, Я сослуживца недавно назвал Мао, простите, Цзедуном.

Но вскорости мы на Луну полетим, Что нам с Америкой драться, Левую нам, правую им, А остальное – китайцам.

Земля

-

В маленькой солнечной лужице, Взоры богов веселя, Маленьким шариком кружится Черный комочек – Земля.

Бедная, жалкая доля твоя, Маленьким счастьем и маленькой мукою Бедненький шарик Земля, Дай я тебя убаюкаю.

Ты же вздремни, обо всем позабудь, Грезам во власть отдайся, Вот ты сквозь дымчатый Млечный путь Снова уходишь дальше.

Он не обнимет, не встретит тебя И не шепнет о любви бесконечной.

Ты же уходишь любя, Пусть вновь зовет тебя Млечный.

Вертишься ты в бесконечности, Годы веками встают. Ты, видно, устала от вечности, Баюшки, баю, баю.

Горькое горе впитала в себя, Слезы и стоны тому порукою.

Бедненький шарик земля, Ну дай, я тебя убаюкаю:

Баю, баю, бай…

Баллада о времени

-

Замок временем срыт и укутан, укрыт В нежный плед из зеленых побегов.

Но развяжет язык молчаливый гранит, И холодное прошлое заговорит О походах, боях и победах.

Время подвиги эти не стерло, Оторвать от него верхний пласт Или взять его крепче за горло, И оно свои тайны отдаст.

Упадут сто замков и спадут сто оков, И сойдут сто потов целой грудой мехов, И польются легенды из сотен стихов Про турниры, осады, про вольных стрелков.

Ты к знакомым мелодиям ухо готовь И гляди понимающим оком.

Потому что любовь – это вечно любовь, Даже в будущем вашем далеком.

Звонко лопалась сталь под напором меча, Тетива от натуги дымилась, Смерть на копьях сидела, утробно урча, В грязь валились враги, о пощаде крича, Победивщим сдаваясь на милость.

Но не все, оставаясь живыми, В доброте сохраняли сердца.

Защитив свое доброе имя От заведомой лжи подлеца.

Хорошо, если конь закусил удила, И рука на копье поудобней легла, Хорошо, если знаешь откуда стрела, Хуже, если по-подлому, из-за угла.

Как у вас там с мерзавцем? Бьют? Поделом!

Ведьмы вас не пугают шабашем?

Но неправда ли: зло называется злом Даже там, в светлом будущем вашем?

И во веки веков и во все времена Трус, предатель всегда презираем.

Враг есть враг и война все равно есть война, И темница тесна, и свобода одна, И всегда на нее уповаем.

Время эти понятья не стерло, Нужно только поднять верхний пласт, И дымящейся кровью из горла Чувства вечные хлынут на нас.

Ныне, присно, и во веки веков, старина, И цена есть цена, и вина есть вина, И всегда хорошо, если честь спасена, Если другом надежно прикрыта спина.

Чистоту, простоту мы у древних берем, Саги, сказки из прошлого тащим, Потому что добро остается добром В прошлом, будущем и настоящем.

Она сказала не люблю

-

Она сказала: «Не люблю», А он сказал: «Не может быть». Она сказала: «И не пью», А он сказал: «Ты будешь пить».

Когда же кончилось вино, Она сказала: «Боже мой, Задерни шторами окно…»

А он сказал: «Иди домой».

Баллада о бане

-

Благодать или благословение, Ниспошли на подручных своих, Дай им бог совершить омовение, Окунаясь в святая святых.

Все порок, грехи и печали, Равнодушье, как и спор, Пар который вот только поддали, Вышибает, как пули из пор.

Все, что мучит тебя, испарится, И поднимется вверх к небесам, Ты ж, очистившись должен спуститься, Бог с грехами расправится сам.

Не стремись прежде времени к душу, Не равняй очищенье с мытьем, Нужно веником выпороть душу, Нужно выпарить мрак из нее.

Унесет все остатки уродства Этот душ из целительных вод, Это вроде возврат первородства, Нет, скорей осушенье болот.

Здесь нет голых, стесняться не надо, Что кривая рука да нога, Здесь подобие райского сада, Пропуск тем, кто раздет донага.

И в предбаннике сбросивши вещи, Всю одежду свою позабудь, Одинаково веничек хлещет Так что зря не вытягивай грудь.

Все равны здесь единым богатством, И легко переносят жару, Здесь свободу и равенство с братством Ощущаешь в поту и в пару.

Благодать или благословенье Ниспошли на подручных своих, Дай им бог совершить омовенье, Окунаясь в святая святых.

Баллада о микрофоне

-

Я весь в свету, доступен всем глазам, Я приступил к привычной процедуре, Я к микрофону встал, как к образам, Нет, нет, сегодня точно к амбразуре

И микрофону я не по натру, Да, голос мой любому опостылет, Уверен, если где-то я совру, Он ложь мою безжалостно усилит

Бьют лучи от рампы мне под ребра, Лупят, светят фонари в лицо недобро И слепят с боков прожектора, И жара, жара, жара.

Он, бестия, потоньше острия, Слух безотказен, слышит фальш до ноты. Ему плевать, что не в ударе я, Но пусть я честно выпеваю ноты.

Сегодня я особенно хриплю, Но изменить тональность не рискую. Ведь если я душою покривлю, Он ни за что не выправит кривую.

Бьют лучи от рампы мне под ребра, ……………………………

На шее гибкий этот микрофон Своей змеиной головою вертит, Лишь только замолчу, ужалит он, Я должен петь до одури, до смерти.

Не шевелись, не двигайся, не смей, Я видел жало, ты змея, я знаю. А я сегодня заклинатель змей, Я не пою, а кобру заклинаю.

Бьют лучи от рампы мне под ребра, ……………………………

Прожорлив он и с жадностью птенца Он изо рта выхватывает звуки. Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, Рук не поднять, гитара вяжет руки.

Опять не будет этому конца. Что есть мой микрофон? Кто мне ответит? Теперь он как лампада у лица, Но я не свят и микрофон не светит.

Бьют лучи от рампы мне под ребра, ……………………………

Мелодии мои попроще гамм, Но лишь сбиваюсь с искреннего тона, Мне сразу больно хлещет по щекам Недвижимая тень от микрофона.

Я освещен, доступен всем глазам, Чего мне ждать: затишья или бури? Я к микрофону встал, как к образам, Нет, нет, сегодня точно к амбразуре.

Бьют лучи от рампы мне под ребра, Лупят, светят фонари в лицо недобро И слепят с боков прожектора, И жара, жара, жара.

Баллада о борьбе

-

Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров, Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от детских своих катастроф.

Детям вечно досаден их возраст и быт И дрались мы до ссадин, до смертных обид Но одежды латали нам матери в срок, Мы же книги глотали, пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз. И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас.

И пытались постичь мы, не знавшие войн, За воинственный крик принимавшие вой, Тайну слова, приказ, положенье границ, Смысл атаки и лязг боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов, Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов.

И злодея слезам не давали остыть, И прекраснейших дам обещали любить. И друзей успокоив и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать, Краткий бег у забав, столько поля вокруг. Постараться ладони у мертвых разжать И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев еще теплым мечом, И доспехи надев, что почем, что почем?! Испытай, кто ты – трус иль избранник судьбы, И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда разом рухнет израненный друг И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг, Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал, По оскалу забрал – это смерти оскал, Ложь и зло, погляди, как их лица грубы, И всегда позади воронье и гробы.

Если путь прорубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почем, Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Если мяса с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа, наблюдал свысока, И в борьбу не вступил с подлецом, палачом, Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Рядовой Борисов

-

– Рядовой Борисов!

– Я.

– Давай как было дело.

– Я держался из последних сил.

Дождь хлестал, потом устал, Потом уже стемнело.

Только я его предупредил.

На первый окрик: «Кто идет!»

Он стал шутить, На встрел в воздух – закричал:

«Кончай дурить!»

Я чуть замешкался, И не вступая в спор, Чинарик выплюнул И выстрелил в упор.

– Бросьте, рядовой, давайте правду, Вам же лучше, Вы б его узнали за версту.

– Был туман, узнать не мог, темно, На небе тучи. Кто-то шел, Я крикнул в темноту.

На первый окрик: «Кто идет!»

Он стал шутить.

На выстрел в воздух – закричал:

«Кончай дурить!»

Я чуть замешкался, И не вступая в спор, Чинарик выплюнул И выстрелил в упор.

Тоннель

-

Проложите, проложите, Вы хоть тоннель по дну реки, И без страха приходите На вино и шашлыки.

И гитару приносите, Подтянув на ней колки, Но не забудьте, затупите Ваши острые клыки.

А когда сообразите, Все пути приводят в рим, Вот тогда и приходите, Вот тогда поговорим.

Нож забросьте, камень выньте Из-за пазухи своей, И перебросьте, перекиньте Вы хоть жердь через ручей.

За посев ли, за покос ли Надо взяться поспешать, А прохлопав, сами после Локти будете кусать.

Так проложите, проложите, Хоть тоннель по дну реки, Но не забудьте, затупите Ваши острые клыки.

Горное эхо.

-

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха, помеха, На кручах таких, на какие никто не проник, никто не проник, Жило-поживало веселое горное эхо, горное эхо Оно отзывалось на крик, человеческий крик.

Когда одиночество комом подкатит под горло, под горло, И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет в обрыв упадет Крик этот о помощи эхо подхватит, подхватит проворно Усилит и бережно в руки своих донесет.

Должно быть не люди, напившись дурмана и зелья, и зелья, Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, топот и храп, Пришли умертвить, обеззвучить живое, живое ущелье, И эхо связали и в рот ему сунули кляп.

Всю ночь продолжалась кровавая, злая потеха, злая потеха, И эхо топтали, но звуки никто не слыхал, никто не слыхал, К утру расстреляли притихшее горное, горное эхо, И брызнули слезы, как камни из раненных скал. И брызнули слезы, как камни из раненных скал.

Парня спасем

-

Парня спасем, Парня в детдом – на воспитанье Даром учить, даром кормить, Даром питанье.

Жизнь, как вода. Вел я всегда жизнь бесшабашную. Все ерунда, кроме суда Самого страшного.

Все вам дадут, все вам споют, Будьте прилежными. А за оклад ласки дарят Самые нежные.

Вел я всегда Жизнь без труда, жизнь бесшабашную. Все ерунда, кроме суда Самого страшного.

Полюбил я дочку князя (Из к/ф «Опасные гастроли»)

-

Эх, полюбил я дочку князя грозного, А она, красавица, меня… Помогли в глухую ночь морозную Белый снег, да черных три коня.

Эх, кони, кони, кони, Не выдайте меня, И пусть вас не нагонит Взъяренная родня.

Эх, кони, кони, кони, Летите в три крыла!

Острожную погоню Слепи, степная мгла.

Эх, миновал свинец меня, да вздрогнула И закрыла оченьки она, Не упомню, как везли в острог меня, Не сказали, где ж моя вина.

Эх, кони, кони, кони, Я в ночь забросил плеть, Не гнуться мне в поклоне, Дай бог мне умереть.

Эх, кони, кони, кони, Без нас летите вновь, В степи, где ночь хоронит Цыганскую любовь.