Разиэль

«Клэри?»

Саймон сидел на заднем крыльце фермы и смотрел на дорожку, ведущую из яблоневого сада к озеру. На дорожке стояли Изабель и Магнус. Магнус что-то записывал в маленьком блокноте ручкой, кончик которой сверкал сине-зеленым огнем.

Алек отошел как можно дальше от Магнуса, не теряя его, однако, из виду. Саймону казалось — хотя он обычно не замечал такие вещи, — что между этими ребятами в последнее время образовалась ощутимая дистанция. Но почему?

«Клэри, ответь».

Он пытался выйти с ней на связь каждый час с тех пор, как получил весть о Люке от Майи. Ничего. Молчание.

«Клэри, я на ферме. Я вспоминаю о том, как мы были здесь вместе».

День выдался на удивление теплым. Саймон долго размышлял над тем, в чем положено идти на рандеву с ангелом. После празднования помолвки Джослин и Люка у него остался костюм. Но костюм — это уж чересчур. В итоге он надел джинсы и футболку.

С этим местом и с этим домом у него было связано много солнечных воспоминаний. Они с Клэри и Джослин приезжали сюда почти каждое лето, сколько он себя помнил. Плавали в озере, Саймон покрывался коричневым загаром, а светлая кожа Клэри только сгорала и покрывалась новыми веснушками. Играли в «яблочный бейсбол» в саду — веселая игра, но одежду потом приходилось стирать с особой тщательностью! — а еще в «Скрэббл» и покер. Люк всегда выигрывал.

«Клэри, я собираюсь совершить один опасный, глупый и, может быть, даже самоубийственный поступок. Можно мне поговорить с тобой в последний раз? Я иду на это ради твоей безопасности, но даже не знаю, жива ли ты. Если бы ты умерла, я бы знал, да? Я бы почувствовал».

— Ладно, пошли, — услышал он голос Магнуса.

Колдун посмотрел на кольцо, но промолчал.

Саймон встал и провел их по извилистой дорожке через сад. Впереди холодной синей монетой блестело озеро. Когда они вышли на берег, Саймон увидел огромный камень, торчащий из воды. Они с Клэри ныряли с него. Ему показалось, что он слышит, как лениво жужжат летние пчелы. Он обернулся и посмотрел на ферму — самый обычный белый домик с зелеными жалюзи; на крыльце стояла ветхая плетеная мебель.

— Тебе здесь нравилось, да? — спросила Изабель. С озера дул легкий ветерок, и ее черные волосы развевались, как знамя.

— Откуда ты знаешь?

— Поняла по выражению лица. Ты как будто вспомнил что-то хорошее.

— Да, здесь было хорошо, — кивнул Саймон.

Он потянулся к носу, чтобы поправить очки, но вспомнил, что больше не носит их, и опустил руку. В волосах Изабель запутались маленькие золотые сережки в форме колец, и ему хотелось высвободить их.

Магнус что-то рисовал на мокром песке длинной гибкой палочкой. Потом открыл книгу заклинаний и стал читать вслух заклятие. Алек смотрел на него как на незнакомца.

— Ты боишься? — спросила Изабель и подошла поближе к Саймону. Теперь он чувствовал исходящее от нее тепло.

— Я не знаю. Страх — это ведь физическое ощущение, да? Сердце стучит, потеешь и все такое прочее. Это не мой случай.

— Жаль, — пробормотала Изабель, глядя на воду. — Когда мужчины потеют — это так сексуально!

Он грустно улыбнулся. Все оказалось гораздо сложнее, чем он думал. Может, он и вправду боялся.

— Попридержите язык, мисс.

Изабель захихикала:

— Знаешь, я всегда мечтала о парне, который мог бы меня рассмешить.

Саймон потянулся к ее руке, забыв, что их видит ее брат:

— Иззи…

— Эй, — крикнул Магнус, — я закончил. Саймон, иди сюда.

Колдун стоял внутри едва заметно светящегося круга. На самом деле кругов было два, меньший внутри большего, а меж ними было начертано несколько дюжин символов. Они тоже светились холодным бело-голубым светом.

Саймон услышал вздох Изабель, но даже не взглянул на нее. Стало бы только хуже. Переступив границу круга, он прошел к его центру и встал рядом с Магнусом. Все вокруг колыхалось и расплывалось.

— Вот. — Магнус всучил ему в руки книгу.

Тонкая бумага была испещрена рунами, над строками заклятия Магнус наклеил указания, как его нужно произносить.

— Должно сработать, — пробормотал он.

Прижав книгу к груди, Саймон снял с пальца кольцо и протянул Магнусу:

— Если не сработает, кто-то должен забрать вот это. Это единственная связь с Клэри. — Его удивило собственное спокойствие.

Магнус кивнул и надел кольцо на палец:

— Готов, Саймон?

— Вау! Ты вспомнил, как меня зовут!

Магнус бросил на него быстрый взгляд, шагнул за пределы круга и тут же утратил четкость. Алек стоял по одну сторону от него, Изабель — по другую. Изабель сложила руки на груди. Даже сквозь колышущуюся толщу Саймон видел, что она недовольна.

— Думаю, вам лучше уйти, ребята, — крикнул он.

Но никто не шелохнулся. Кажется, они ждали от него чего-то еще.

— Спасибо за то, что пришли сюда со мной, — неуверенно произнес он. — Э-э-э… Алек. Ты всегда нравился мне больше, чем Джейс. — Потом обернулся к Магнусу: — Магнус, мне никогда не хватало смелости носить такие штаны, как у тебя.

Иззи… Он видел, что она смотрит на него темными, как обсидиан, глазами.

— Изабель… — Он так и не смог найти слова, которые мог бы сказать ей в присутствии Алека и Магнуса.

Шагнув назад, к центру круга, он махнул рукой:

— Ну чего, пока?

Ему показалось, что друзья ответили ему, но не смог разобрать слов. Они повернулись и пошли к дому.

Саймон не мог представить, что не поговорит с Клэри перед смертью, но, стоя с закрытыми глазами в центре круга, он слышал, как сад оглашается ее смехом, и видел свою прежнюю жизнь. Он вырос, и все изменилось. Может быть, ему стоит умереть? Лучшие его воспоминания были связаны с этим местом. Если ангел поразит его Небесным огнем, прах его развеется над яблоневым садом. Мысль об этом показалась ему примиряющей.

Он снова подумал об Изабель. Потом о семье — об отце, маме и Бекки.

Клэри, где бы ты ни была, ты всегда будешь моей лучшей подругой.

Он поднял книгу и принялся читать заклятие.

— Нет! — вскочила Клэри. — Ты не можешь этого сделать, Джейс! Они и вправду убьют тебя.

Он потянулся за рубашкой, надел ее и застегнул на все пуговицы.

— Сначала они попытаются отделить меня от Себастьяна, — сказал он так, будто сам не верил в это. — И если у них не получится, то да, они меня убьют.

Клэри потянулась к нему, но он отвернулся от нее и просунул ноги в ботинки.

— У меня нет выбора, Клэри, — сказал он, поднимая голову. — Это правильное решение.

— Это безумие! Здесь ты в безопасности. Ты не можешь жертвовать своей жизнью…

— Беречь себя — это предательство. Я стану оружием в руках врага.

— Плевать на предательство. Плевать на закон. Мне важен ты. Мы сами со всем разберемся.

— Мы не сможем с этим разобраться. — Джейс положил в карман стилус, а потом взял Чашу смерти. — Я скоро снова перестану быть собой. Я люблю тебя, Клэри. — Он встал и поцеловал ее. — Согласись с моим выбором, — прошептал он.

— Я отказываюсь, — решительно произнесла она. — Отказываюсь помогать тебе совершить самоубийство.

Но он уже шагал к двери, потянув ее за собой. Перешептываясь, они пошли по коридору.

— Это безумие, — шипела Клэри. — Так рисковать собственной жизнью!

— Как будто ты ни разу так не поступала.

— Поступала, и ты от этого свирепеешь. Помнишь, что ты мне сказал в Аликанте…

В кухне Джейс поставил чашу на стойку и потянулся за стилусом.

— Клэри, в этом наша суть, — сказал он. — Мы — Сумеречные охотники. Это наше призвание. Мы рискуем собой не только на поле боя.

Клэри схватила его за руки:

— Я тебе не позволю!

— Кларисса…

Она втянула в себя воздух, сама не веря тому, что сейчас сделает. Но перед глазами стоял морг с телами Сумеречных охотников на мраморных плитах. Она не вынесет, если Джейс окажется среди них.

Она подумала об Алеке и Изабель, о Маризе, которая любила Джейса как сына, и отчаянно закричала:

— Джонатан! Джонатан Кристофер Моргенштерн!

Глаза Джейса расширились.

— Клэри… — начал он, но было уже слишком поздно.

Она попятилась назад. Себастьян наверняка уже шел к ним, и это было единственное средство, которое она могла использовать, чтобы заставить Джейса остаться.

Себастьян не стал спускаться по лестнице — он просто перепрыгнул через перила и приземлился между ними. Волосы его были взъерошены; одет он был в темную футболку и черные штаны, и Клэри подумала, что он спит в одежде.

— Милые бранятся? — спросил Себастьян. Что-то блеснуло в его руке. Нож?

Голос Клэри дрожал:

— Его руна… она повреждена. Он хочет сдаться Конклаву!

Рванув рубашку Джейса, Себастьян полоснул его по шее острием стилуса. Джейс смотрел на него полными ненависти глазами. На его коже проступило Иратце.

— Если тебе так хочется умереть, с радостью тебе помогу, — прохрипел он. — Могу пришибить кирпичом…

Себастьян сжал кулаки:

— Ты меня потом еще поблагодаришь, дурак.

Клэри ждала, что Джейс сорвется на нее. Но он этого не сделал. Он не сводил глаз с Себастьяна.

— Я потом и не вспомню этого эпизода, — сказал он. — Но ты не забудешь. Вот настоящий я, Себастьян. И я тебя ненавижу. Всегда буду ненавидеть. И ни одно заклятие этого не изменит, ни в этом мире, ни в любом другом.

Ухмылка на лице Себастьяна исчезла. Джейс оторвал взгляд от Себастьяна и повернулся к Клэри:

— Я хочу, чтобы ты знала правду. Всей правды я тебе не сказал.

— Правда опасна, — прохрипел Себастьян, держа стилус перед собой, как нож. — Будь осторожен с тем, что говоришь.

Джейс поморщился — Метка Лилит на груди явно причиняла ему боль.

— Возродить Лилит, сделать новую Чашу, собрать Темное войско — все это придумал не Себастьян, а я.

— Что? — застыла Клэри.

— Себастьян наметил цель. А я понял, как этого добиться. Сделать новую Чашу смерти — это я подал ему такую идею.

Джейс содрогнулся от боли, и Клэри представила, что сейчас происходит под его рубашкой: рана затягивается, Метка снова начинает сиять.

— Но правильнее сказать — он, — продолжил Джейс. — Этот слизняк, который выглядит, как я. Он сожжет весь мир, если его попросит об этом Себастьян. Вот кого ты спасаешь, Клэри. Его. Разве ты не понимаешь? Я лучше умру…

Плечи его напряглись — по телу прошла новая волна боли.

Клэри закрыла глаза, она знала, что во всем виновата сама.

— Что происходит? — вдруг спросил Джейс.

Себастьян ухмыльнулся:

— Добро пожаловать домой.

Джейс потер виски — он делал так всегда, когда Клэри говорила о том, о чем он, другой Джейс, не хотел вспоминать: об убийстве Макса, о войне в Аликанте, о боли, которую он причинил своей семье.

— Нам пора? — наконец спросил он.

Себастьян театрально взглянул на часы:

— Почти. Ступай первым, а мы пойдем следом. Подготовься.

Джейс оглянулся:

— Чаша… где она?

Себастьян осторожно взял чашу со стойки и протянул ему:

— Здесь, не волнуйся. Ты сегодня немного рассеян.

Джейс улыбнулся. Спокойно. В нем нельзя было узнать парня, который минуту назад говорил Себастьяну, что ненавидит его.

— Встретимся там. — Он обернулся к остолбеневшей Клэри и поцеловал ее в щеку: — С тобой тоже, дорогая.

Он смотрел на нее с любовью, но это не имело никакого значения. Это был не ее Джейс.

Сверкнул стилус, и в стене открылась дверь. Клэри увидела клочок неба и каменистую равнину, Джейс шагнул за порог и пропал.

Она сжала кулаки.

Этот слизняк, который выглядит, как я. Он сожжет весь мир, если его попросит об этом Себастьян. Вот кого ты спасаешь, Клэри. Его. Разве ты не понимаешь? Я лучше умру…

Подступили слезы, но она смогла сдержать их.

Черные глаза Себастьяна ярко сияли.

— Ты позвала меня… — сказал он.

— Он хотел сдаться Конклаву, — прошептала Клэри. Защищая своего Джейса, она воспользовалась единственным оружием, которое было ей доступно. Но она не стала меньше ненавидеть брата. — Они бы убили его.

— Ты звала меня, — снова проговорил он и убрал ей за ухо прядь волос, упавшую на лицо. — Он тебе рассказал? О плане? Рассказал все?

В душе она содрогнулась от отвращения.

— Нет, не все. Я не знаю, что произойдет сегодня. И что имел в виду Джейс, когда сказал «Пора»?

Себастьян наклонился и поцеловал ее в лоб. Его губы обожгли ее, как раскаленное клеймо.

— Скоро узнаешь, — сказал он. — Ты заслужила право быть с нами, Кларисса. Сегодня ты сможешь наблюдать за церемонией в Седьмом святилище. Дети Валентина наконец вместе!

Саймон не отрывал глаз от книги, проговаривая все так, как написал для него Магнус. В заклятии были ритм, особая легкая, изящная музыкальность. Он вспомнил, как читал гафтару [15] во время бармицвы [16], только тогда он понимал написанное, а сейчас — нет.

Продолжая читать, он почувствовал, что воздух стал гуще и тяжелее и теперь давил ему на грудь и плечи. Кроме того, он накалился. Будь Саймон человеком, он бы, конечно, не вынес такой жары.

Дочитав заклятие и проговорив последнее слово: «Разиэль», — он поднял глаза и почувствовал, как по его лицу течет кровь. Туман вокруг него рассеялся, и он увидел перед собой гладь озера, голубую и ровную, как стекло.

А потом озеро взорвалось.

Его центр стал золотым и сразу потемнел. Вода расступилась и взметнулась в воздух, перед глазами Саймона возник водопад, струи которого били вверх и одновременно вниз. Это было завораживающее зрелище. Вода попадала и на него, остужая обожженную кожу.

Саймон запрокинул голову и увидел, как небо почернело — всю его синеву поглотили черные тучи. Вода снова хлынула в озеро, и из гущи серебра в его центре поднялась золотая фигура. Саймон замер. Он бесчисленное множество раз видел изображения ангелов, верил в них и слышал предостережения Магнуса. И все же, когда ангел распахнул крылья, он почувствовал, будто его пронзили копьем. Огромные, серебристо-бело-золотистые, они закрыли собой все небо. Крылья расправились, разогнав тучи, и снова сложились, и Саймон увидел исполинских размеров фигуру. Пылающие золотом глаза смотрели на него с презрением.

Ангел поднялся в полный рост, источая волны силы, из которой была создана Вселенная. Саймону вдруг взбрело в голову, что он похож на Джейса, только размером с рекламный щит. Но на самом деле сходство с Джейсом если и было, то только в его воображении. Если не считать крыльев, ангел был весь золотой, включая глаза, у которых совсем не было белков — одна светящаяся радужка. Золотые волосы казались коваными металлическими спиралями. Он был… ужасным. Излишек чего угодно губителен, подумал Саймон. Излишек тьмы убивает, а излишек света ослепляет.

«Кто осмелился призвать меня?»

Голос звучал в голове Саймона оглушительным звоном колоколов.

Сложный вопрос, подумал Саймон. Будь он Джейсом, то сказал бы «один из нефилимов»; был бы Магнусом, представился бы как дитя Лилит или как Верховный маг Бруклина. Клэри уже встречалась с ангелом, так что они с ним могли договориться по-свойски.

Но он просто Саймон, без всяких там титулов и заслуг.

— Саймон Льюис, — наконец ответил он, опустив книгу. — Дитя Ночи… и твой слуга.

«Мой слуга? — В голосе Разиэля слышался лед неодобрения. — Ты, как пса, подзываешь меня и при этом называешь себя слугой? Да я испепелю тебя в назидание другим. Даже нефилимам запрещено вызывать меня. Так почему я должен делать исключение для тебя, Светоч?»

Светоч? Ангел знает его? Саймон подумал, что в этом нет ничего удивительного, но все же был поражен:

— Я…

«Ты возомнил, что только потому, что в твоих жилах течет кровь моего потомка, я должен проявить к тебе милосердие? Если так, то ты просчитался, Светоч. Милость Небес получают только те, кто этого заслуживает. Но не те, кто нарушает законы Завета».

Ангел поднял длань и указал перстом на Саймона.

Саймон взял себя в руки. На этот раз он ничего не сказал вслух, а только подумал.

«Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» [17].

«Что это за Метка? — обескураженно произнес Разиэль. — На твоем лбу, дитя?»

— Это… — запинаясь, произнес Саймон, — Метка Каина.

Огромная рука Разиэля опустилась.

«Я бы убил тебя, но Метка мешает. Ее должен был оставить на тебе перст Господа, но я знаю, что это сделал не Он. Разве такое возможно?»

Увидев, что ангел в замешательстве, Саймон осмелел:

— Твое чадо — она из нефилимов, особенно одаренная, — поставило ее, чтобы защитить меня, — сказал он и шагнул ближе к краю круга. — Разиэль, я пришел, чтобы попросить тебя об услуге от имени нефилимов. Им угрожает смертельная опасность. Один из них… перешел на сторону Тьмы. Он угрожает остальным. Вот почему нам нужна твоя помощь.

«Я ни во что не вмешиваюсь».

— Однажды ты уже вмешался, — возразил Саймон. — Когда Джейс умер, ты его воскресил. Мы, конечно, рады, но если бы этого не было, не случилось бы и остального. Выходит, ты кашу заварил, тебе и расхлебывать.

«Я не могу тебя убить, — задумчиво произнес Разиэль. — Но разве я обязан выполнять твои желания?»

— Но я, вообще-то, еще не сказал, что мне нужно.

«Ты хочешь получить оружие, чтобы с его помощью отделить Джонатана Моргенштерна от Джонатана Эрондейла. Ты хочешь убить одного из них и оставить в живых другого. Легче всего, конечно, убить обоих. Твой Джонатан уже однажды умирал… возможно, смерть по-прежнему поджидает его и он готов к встрече с ней. Ты об этом не задумывался?»

— Нет, — признался Саймон. — Я знаю, что по сравнению с тобой мы ничтожны, но мы не убиваем своих друзей. Мы пытаемся их спасти. Если бы так не было угодно Богу, нам не была бы дарована способность любить. — Он откинул волосы назад, чтобы видна была Метка. — Разумеется, ты не обязан мне помогать. Но если ты мне не поможешь, то ты не сможешь помешать мне призывать тебя снова и снова. Я ведь теперь знаю, что ты меня не убьешь. Представь, я жму на кнопку небесного дверного звонка… вечно.

Разиэль, к удивлению Саймона, усмехнулся:

«А ты упрям … Настоящий воин своего народа, как и Саймон Маккавей, чье имя ты носишь. И как он отдал все ради брата своего Джонатана, так и ты все отдашь за своего Джонатана. Или я ошибаюсь?»

— Это не только ради него, — ошарашенно произнес Саймон. — Но да, я выполню любое твое желание.

«Если я дам тебе то, чего ты хочешь, ты поклянешься больше меня не тревожить?»

— Нет проблем, — кивнул Саймон.

«Хорошо, я скажу тебе, что я потребую взамен. Мне нужна богохульственная отметина на твоем лбу. Ты носишь ее не по праву, и я заберу ее».

— Но… если ты лишишь меня Метки, то сможешь убить меня, — подумав, сказал Саймон. — Ведь она защищает меня от гнева Небес.

«Клянусь, что не причиню тебе вреда, Светоч. С меткой или без».

Саймон пришел в замешательство. Ангел смотрел на него испепеляющим взглядом.

«Клятва ангела священна, вампир. Как ты смеешь не доверять мне!»

— Я… — Саймон выдержал мучительную паузу.

Внезапно он увидел Клэри. Она стояла на цыпочках, касаясь стилусом его лба; тогда он впервые почувствовал, как действует Метка, — его будто пронзила молния, смертоносная сила, проводником которой он служил. Метка была его проклятием, но она же защищала его. И теперь он должен был лишиться ее.

— Ладно. Да. Я согласен.

Ангел улыбнулся, и улыбка его была как свет солнца, палящего в глаза.

«Тогда я клянусь, что не причиню тебе вреда, Саймон Маккавей».

— Льюис. Моя фамилия Льюис.

«Но кровь и вера твои — кровь и вера Маккавеев. Маккавеи отмечены Божьей дланью. В любом случае, ты — воин Небес, Светоч, нравится тебе это или нет».

Разиэль стянул небо, как лоскут ткани, и по нему пошли вихри — черные, серебряные и белые. Воздух содрогнулся. Вдруг что-то сверкнуло над головой и с металлическим лязгом упало на песок у ног Саймона.

Это был меч — ничего особенного, обычный старый железный меч с почерневшей рукоятью. Края его были зазубренными, словно их разъела кислота, но острие не затупилось. Он походил на археологическую находку, еще не очищенную от грязи.

«Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч, — заговорил ангел. — Иисус подошел к нему и сказал ему: наш ли ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет; я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда» [18].

— Это и есть тот самый меч? — не скрыл удивления Саймон.

«Это Меч архангела Михаила, полководца Небесных воинств. Он наделен силой Небесного огня. Порази им своего врага, и меч выжжет из него зло. Если во враге твоем больше зла, чем блага, больше ада, чем рая, меч лишит его жизни. Связь между твоим врагом и другом он точно разрушит, поразив лишь одного из них».

Саймон нагнулся и взял меч. Дрожь прошла по его руке и докатилась до неподвижного сердца. Он инстинктивно поднял меч, и облака над головой на мгновение расступились. Луч света ударил в тусклый металл, и раздался тихий звон.

Ангел посмотрел на Саймона холодными глазами:

«Язык смертных не способен произнести имени этого меча. Ты можешь называть его Блистательный».

— Я… — начал Саймон. — Спасибо тебе.

«Не благодари меня. Я убил бы тебя, Светоч, но мне мешает Метка, а теперь и клятва, что я дал тебе. Меткой Каина тебя должен был отметить перст Божий, но ты получил ее не так. Я уберу ее с твоего лба, и ты лишишься защиты. Если же вновь призовешь меня, я тебе не помогу».

Хлынувший с небес столп света ослепил Саймона. Он вскрикнул и рухнул на песок как подкошенный. Голову пронзила боль. Казалось, что между глаз ему вонзили раскаленную иглу. Саймон прикрыл лицо руками, позволив боли бесчинствовать. Такой агонии он не испытывал с тех пор, как умер в ту злополучную ночь.

Затем боль отступила. Саймон перекатился на спину и посмотрел на небо. Между отступающими тучами ширилась полоса синевы. Ангел исчез, озеро искрилось в лучах света, словно вода в нем кипела.

Саймон сел и прищурил глаза. Он видел, как кто-то бежит по тропинке. Черноволосая девушка в незастегнутой куртке. Одолев последние метры, она бросилась к нему на шею.

Он слышал, как громко стучит ее сердце.

— Саймон, я думала, ты умер… Увидела, как ты упал, и…

Саймон понял, что кренится набок, и вместо того, чтобы обнять Иззи, вцепился пальцами в песок:

— Ну… я и так мертв.

— Я имела в виду — мертвее обычного, — пролепетала обычно бойкая девушка.

Он все-таки упал, потащив ее за собой. Темные глаза над ним, казалось, заслонили собой все небо.

Изабель с удивлением дотронулась до его лба:

— Метка пропала…

— Разиэль забрал ее. В обмен на меч… — Саймон повернул голову и увидел у фермы две темные точки. Алек и Магнус. — Это Меч архангела Михаила. Блистательный. Ну, его так называют.

— Саймон… — Изабель поцеловала его в щеку. — У тебя все получилось. Ты вызвал ангела! И он дал тебе меч!

Магнус и Алек уже шагали к озеру.

Саймон устало закрыл глаза. Волосы Изабель упали ему на щеки.

— Не пытайся ничего говорить… — От девушки пахло слезами. — Ты больше не проклят. Не проклят…

Саймон сцепил свои пальцы с пальцами Изабель. Он словно плыл по темной реке, и над ним сгущался мрак. Рука девушки служила ему якорем, не дававшим отплыть от мира.

— Я знаю, — сказал он.