Радость. Истина. Любовь

Все три взаимозаменяемы, и одно всегда ведет к другим. Не имеет значения, в каком порядке их помещать.

Мысли, исполненные гнева, мести, горечи или страха, не посланы Богом. Мысли, исполненные беспокойства, разочарования, ощущения собственной ограниченности или недостаточности, не посланы Богом. Как и мысли, исполненные неприятия, осуждения, проклятия.

А также любые мысли, гасящие надежду, убивающие радость, угнетающие дух, ограничивающие свободу.

Я знаю, что послание, которое Трои получил в метро, пришло прямо от Бога, — ибо оно возвестило о безусловной любви и полном приятии. Вот этим мыслям, этим посланиям вы можете верить всегда.

А сейчас давайте зададим себе еще один вопрос. Было ли совпадением, что как раз в том районе, куда наш герои приехал для продолжения своего самоубийственного пути, работало общество, предлагающее подобным людям методы изменения жизненного курса? Неужели это всего лишь случайность, что одна из этих программ — причем, единственная в день, когда Трои пришел туда, — имела самое непосредственное отношение к его проблеме? И неужели это просто удача, что здание, где проходила та встреча, находилось как раз напротив магазина, где парень купил инструмент задуманного самоубийства?

Или это был истинный Момент Благодати, связанный с Другим таким же моментом на следующий день в поезде?

Всякий раз, когда события происходят словно по определенному замыслу, вполне возможно, что в дело вмешался Кто-то Еще...

Не всегда все происходит столь драматично, как в историях Джерри Рейда и Троя Баттсрворта. Иногда это бывает весело и даже немного забавно... и все-таки действенно Спросите-ка у Кевина Донки.

Тяжело бывает переживать праздники, когда что-то не ладится в жизни. Праздники — время радости и веселья, но они могут вместо этого принести горечь и печаль. Ярчайший пример тому — история Троя, а сколько еще подобных историй хранится где-то в уголках памяти разных людей! Однако (и здесь снова можно вернуться к нашему предыдущему повествованию) праздники могут стать и временем исцеления. Ибо в дни, отведенные традициями и культурами разных народов для памятования великих тайн жизни, сердца открываются легче.

Это может быть рамадан. Это может быть Рош Хашана. Это может быть Белтсин*. Не имеет значения. В каждой традиции, в каждой культуре есть эти особые дни и времена, когда люди открыто выражают свою глубочайшую мудрость и наивысшее счастье, — через церемонии и ритуалы, через песни и танцы, через семейные застолья, через обмен радостью, через празднование Самой Жизни.

* Кельтский праздник костров (середина мая) — Прим перев.

Итак, приближалось Рождество, но настроение у Кевина Донки было не очень-то праздничное. На самом деле он чувствовал одиночество и отчуждение.

«Если бы только они попытались понять! Если бы единственный раз меня выслушали! — думал он. — Если бы не относились ко всему так критично! Если бы...»

В семье Кевина возникли весьма серьезные трения. Сестра почти с ним не разговаривала. Брат тоже злился. Даже отец вступил в эту войну — причем не на стороне Кевина.

«И хотя Рождество — не время для склок, — грустно размышлял Кевин, — никуда не денешься от факта, что в семье его осуждают, причем очень несправедливо».

Все дело в сделке, которую он заключил со свояком. Все почему-то решили, что он не сумеет выполнить свою часть соглашения.

«Хотя бы обдумали все как следует! — думал Кевин. — Я единственный вижу все в правильном свете, — говорил он себе с горечью. — Я единственный. Я ЕДИНСТВЕННЫЙ!»

Он злился. Всю неделю перед Рождеством он ни о чем больше и думать не мог. Он почти решил не идти с семьей в родительский дом на Рождество (а каждый год они встречали праздник именно там).

«Я совершенно потерял голову от обиды, — вспоминает он теперь. — Я не представлял, что делать, как утрясти все эти разногласия. И я не хотел идти туда, окунаться в эту напряженную атмосферу, тем более вместе с детьми. Дети ведь все видят. Вы думаете, они ничего не понимают, а они-то знают все. Просто чувствуют. Я не хотел портить им Рождество».

Чего только не перепробовал Кевин, чтобы преодолеть свои чувства. Он как раз читал книгу дона Мигеля Руиса «Четыре соглашения» (Don Miguel Ruiz Fow Agreements) Теперь он пытался применить на практике один из предложенных там принципов гармоничной жизни... Не воспринимать ничего лично.

«Слишком сложно, — говорит он ныне. — Это замечательное соглашение, и заключить его с жизнью действительно стоит. Но не так легко следовать ему, когда тебя критикует и осуждает собственная семья. Я думал, что они знают меня гораздо лучше».

Кевин Донка — хиропрактик из города Лейк-Хиллз, штат Иллинойс. Он многих вылечил в своем городе. «А теперь, по иронии судьбы, я не могу вылечить даже себя, — думал он. — Хотя, конечно, у меня болит душа, а не тело...» В его случае необходимо было божественное вмешательство. Нечто далеко выходящее за рамки того, чему их учили в школе хиропрактики.

Наступила последняя суббота перед Рождеством. Пообедали как обычно, разве что чуть побогаче, чем всегда. Кевин понимал, что скоро ему придется принять окончательное решение и объявить о нем своей семье. Как он скажет детям, что они не увидят деда на Рождество? Как объяснит жене всю глубину своей горечи?

— Папа, папа, посмотри-ка на меня! — восторженно крикнула шестилетняя Мария, когда после обеда все расселись в гостиной. Девочка танцевала. Ее зеленые глаза искрились, мягкие каштановые волосы разлетались в стороны. Она весь день слушала CD-плеер — одну и ту же песню.

— Сними меня на видео, па! — попросила дочка — Хочу посмотреть, как у меня получается!

Кевин улыбнулся. Дети доставляют столько радости Хоть На миг мрачные мысли покинули его разум И вот они вдвоем спустились вниз, в большую комнату, которую дети называли «бесидкой» — по аналогии с беседкой и потому, что в ней можно беситься. Кевин достал видеокамеру, уселся на софу, направил объектив на Марию, и она, в который раз, начала свой танец.

В полюбившейся девочке песне есть такие слова... «Моя неистовость убивает меня». Но Кевин заметил, что Мария поет... «Моя единственность убивает меня».

— Эй, детеныш, в песне не так поется, — мягко поправил дочку Кевин. — Там другие слова, — ион сказал ей, как правильно.

Мария на секунду задумалась и сказала...

— Мне больше нравится, как пою я! Кевин пожал плечами, улыбнулся, и они возобновили видеозапись.

Девочке захотелось немного поддразнить отца, — что она и сделала вполне в духе шестилетнего ребенка. Дойдя до строчки, где папа ее поправил, Мария подскочила к камере, приблизила личико чуть не вплотную к объективу и спела:

«Твоя единственность убивает тебя, папа!»

Кевин зажмурил глядящий в объектив глаз и выключил камеру. «Казалось, меня слегка стукнули по башке», — вспоминает он.

Его душу захлестнула горечь разлада с семьей. Вспомнились собственные слова: «Если бы. они единственный раз меня выслушали... Я единственный... единственный...»

И тут он понял, что получил послание из мира очень далекого от них с Марией — и одновременно сущего прямо тут, внутри них.

Вечером, улегшись в кровать, он взял одну книгу, которую читал в то время, — «Дружбу с Богом». Прочтя всего несколько страниц, он обернулся к Кристине.

— Должен кое о чем тебе рассказать, — сказал он и поведал жене историю о Марии и о песне. — Я думаю, это Бог говорил со мной об истории с моей семьей. В этой книге сказано, что Бог беседует с нами постоянно. Нужно только открыться.

— Я знаю, — ласково согласилась жена. — И что же ты собираешься делать?

По щеке Кевина прокатилась слеза и остановилась на губах. Соленая. Вспомнились два запавшие в душу вопроса из книг «С Богом».

Действительно ли это Я?

Что сделала бы любовь?

— Я пойду к ним на Рождество. Приду с любовью — неважно, что они думают и говорят.

Кристина улыбнулась. На следующий день Кевин позвонил отцу.

— Я хотел бы прийти к вам с семьей на Рождество, папа, вы не против? Давайте забудем все, что между нами стоит, и погуляем как следует.

Отец даже не задумался ни на миг...

— Это именно то, чего хочется и мне.

Вот и все... единственность уже больше не убивала Кевина.

* * *

Крупицы величайшей мудрости нередко приходят к нам из уст младенцев, и случившееся с Марией Донка — очень красивый и трогательный пример. Ощущение одиночества перед лицом внешнего мира — штука очень распространенная. Для того чтобы, подобно Кевину, преодолеть это состояние, нужно острее осознать ситуацию. Иногда подтолкнуть нас к такому осознанию может самая неожиданная вещь Например, невинная, на первый взгляд, совершенно отвлеченная реплика ребенка.

Но действительно ли слова Марии были отвлеченными? Неужели они в самом деле не были связаны с тем, что происходило в тот момент в жизни ее отца? Было ли это просто наивной шуткой, случайной выходкой расшалившейся девчушки? Или это тщательно замаскированное Божественное Вмешательство? Возможно, это была беседа с Богом?

Полагаю, да. На самом деле я даже знаю, что это так. Бог часто обращается к нам устами младенцев. Почему? Потому, что дети не забыли Они совсем недавно были «там» и еще не утратили связь с глубочайшей истиной и высшей реальностью.

Тут мне вспоминается история из первой книги «Бесед с Богом» о маленькой девочке, которая сидела за столом кухни, обложившись карандашами, и увлеченно что-то рисовала. Заинтересовавшись, чем так поглощена малышка, к ней подошла мать.

— Что делаешь, солнышко? — спросила она. Девочка с улыбкой подняла взгляд.

— Рисую портрет Бога!

— Как мило, — улыбнулась мать, — но знаешь ли, солнышко, никто на самом деле не знает, как выглядит Бог.

— Ничего, — сказала девочка, — дай мне только закончить...

Видите, как это у детей? Им даже и в голову не приходит, что они могут не знать то, о чем не имеют ни малейшею представления все остальные люди на свете — так называемые разумные взрослые люди. С одной стороны, у детей совершенно чистое восприятие, а с другой — они не могут оценить по достоинству свои мысли и высказывания. Сболтнут истину, бросят вам жемчужину мудрости — и ускачут по своим делам.

Моя добрая приятельница, преподобная Маргарет Стивене, как-то рассказала мне об одном незабываемом событии в своей жизни. Однажды за какой-то проступок она шлепнула дочурку по попке и пожурила ее немного. Девочка расплакалась. Маргарет посмотрела на нее и сказала...

— Ладно, не плачь. Я тебя простила Девочка посмотрела на нее в упор и ответила.

— Твои слова простили меня, но глаза — нет Какая проницательность, какое точное понимание. Только дети способны видеть и высказывать подобные вещи настолько четко.

Маргарет сейчас уже за восемьдесят, но она до сих пор использует этот эпизод в своих поучительных беседах и проповедях, показывая, как собственный ребенок преподнес ей незабываемый урок прощения — напомнив, что прощение должно идти не просто из уст, но от души.

Вот и в истории Кевина Донки: отец получает урок от дочери — мудрость, «случайно» сорвавшуюся с языка девочки просто потому, что она перепутала слова песни. Но действительно ли она перепутала? Произошло ли это случайно?

И снова я говорю — нет.

Не случайно и то, что Бог через Кевина рассказал эту историю мне. Ибо этот урок был предназначен не только Кевину Донке, жителю города Лейк-Хиллз, штат Иллинойс, но многим тысячам людей — читателям этой книги.

Но действительно ли слова Марии были отвлеченными? Неужели они в самом деле не были связаны с тем, что происходило в тот момент в жизни ее отца? Было ли это просто наивной шуткой, случайной выходкой расшалившейся девчушки? Или это тщательно замаскированное Божественное Вмешательство? Возможно, это была беседа с Богом?

Полагаю, да. На самом деле я даже знаю, что это так. Бог часто обращается к нам устами младенцев. Почему? Потому, что дети не забыли. Они совсем недавно были «там» и еще не утратили связь с глубочайшей истиной и высшей реальностью.

Тут мне вспоминается история из первой книги «Бесед с Богом» о маленькой девочке, которая сидела за столом кухни, обложившись карандашами, и увлеченно что-то рисовала. Заинтересовавшись, чем так поглощена малышка, к ней подошла мать.

— Что делаешь, солнышко? — спросила она. Девочка с улыбкой подняла взгляд...

— Рисую портрет Бога!

— Как мило, — улыбнулась мать, — но знаешь ли, солнышко, никто на самом деле не знает, как выглядит Бог.

— Ничего, — сказала девочка, — дай мне только закончить...

Видите, как это у детей? Им даже и в голову не приходит, что они могут не знать то, о чем не имеют ни малейшею представления все остальные люди на свете — так называемые разумные взрослые люди. С одной стороны, у детей совершенно чистое восприятие, а с другой — они не могут оценить по достоинству свои мысли и высказывания. Сболтнут истину, бросят вам жемчужину мудрости — и ускачут по своим делам.

Моя добрая приятельница, преподобная Маргарет Стивене, как-то рассказала мне об одном незабываемом событии в своей жизни. Однажды за какой-то проступок она шлепнула дочурку по попке и пожурила ее немного. Девочка расплакалась. Маргарет посмотрела на нее и сказала...

— Ладно, не плачь. Я тебя простила.

Девочка посмотрела на нее в упор и ответила...

— Твои слова простили меня, но глаза — нет. Какая проницательность, какое точное понимание. Только дети способны видеть и высказывать подобные вещи настолько четко.

Маргарет сейчас уже за восемьдесят, но она до сих пор использует этот эпизод в своих поучительных беседах и проповедях, показывая, как собственный ребенок преподнес ей незабываемый урок прощения — напомнив, что прощение должно идти не просто из уст, но от души.

Вот и в истории Кевина Донки: отец получает урок от дочери — мудрость, «случайно» сорвавшуюся с языка девочки просто потому, что она перепутала слова песни. Но действительно ли она перепутала? Произошло ли это случайно?

И снова я говорю — нет.

Не случайно и то, что Бог через Кевина рассказал эту историю мне. Ибо этот урок был предназначен не только Кевину Донке, жителю города Лейк-Хиллз, штат Иллинойс, но многим тысячам людей — читателям этой книги.

Теперь я хочу сказать вам, что урок этот гораздо шире, чем вам может показаться. Размышляя над историей Кевина, я понял, что не весь ее смысл заметен с первого взгляда. Я отчетливо увидел, что «единственность» — это духовное состояние. Она может быть неблагоприятна или благоприятна — все зависит от того, как мы ее переживаем.

Если воспринимать единственность в том смысле, что мы отделены от всех остальных — я «единственный», кто делает то-то и то-то, «единственный», кто воспринимает все так-то и так-то, — тогда единственность истощает.

Если же воспринимать единственность как единение со всеми — в том смысле, что в мире есть только «мы» и Всё в Одном, — тогда единственность придает сил.

В зависимости от того, как мы понимаем единственность, мы становимся либо больше, либо меньше.

А вот как понимаю ее я.

Во Вселенной есть «один лишь Бог». И больше ничего. Это замечательное утверждение, и из него следуют совершенно захватывающие выводы. Например: мы воистину все Едины. Мы все сделаны из одного теста. Или, как сказал выдающийся физик доктор Джон Хагелин, «в основе своей вся жизнь едина. Жизнь — это Единое Поле»*.

* Физики давно заметили, что между такими явлениями, как гравитационное поле, электромагнитное поле и поля сил ядерного взаимодействия, есть много общего. Однако в характеристиках этих полей существуют некоторые важные различия, которые пока не позволяют воспринимать их как единое явление. Тем не менее ученые не оставляют надежду объединить их все в единой непротиворечивой теории, которую заранее назвали Единая Теория Поля. — Прим. перев.

И насколько же мы едины?

Мир был потрясен, когда в феврале 2001 года выяснилось, что генетическая структура всех людей на 99,9% идентична. Исследования в рамках программы Human Genome Project, которую проводили независимо друг от друга две группы ученых, привели к удивительным результатам — мы наконец получили научное подтверждение тому, о чем духовные учителя говорят нам с начала времен.

Вот некоторые предварительные заключения этих исследований:

• Существует гораздо меньше человеческих генов, чем предполагалось ранее, — возможно, около 30 000, а не 100 000, как прежде полагало большинство ученых. Это лишь на треть больше, чем у кольчатых червей.

• Среди этих 30 000 человеческих генов обнаружено лишь 300 генов, не имеющих соответствия в генетической структуре мыши.

Вам приходилось слышать, что между всеми людьми существует всего шесть уровней различия? Так вот, человека от Микки Мауса отличают всего 300 генов.

Чем больше мы узнаем об этом мире и о том, как он устроен, чем больше узнаем о жизни, — тем более глубоко убеждаемся, что в основе нашей вселенной лежит именно то, что милая малышка Мария назвала единственностью. Жизнь — единственное, что тут есть. Все, что мы видим и открываем о ней, — -не более чем вариации одной темы.

Я называю эту тему Богом.

Эволюция подталкивает людей к тому, чтобы они изменили свое представление о единственности — и вместо единственности разобщения пришли к единственности единства.

По-настоящему осознав, что Жизнь — Единственное Сущее, мы видим, что Любовь тоже — Единственное Сущее.

Так же, как и Бог. Ибо Жизнь, Любовь и Бог — одно. Эти слова взаимозаменяемы. Вы можете заменить одно из них другим практически в любом предложении, и ни смысл, ни внятность от этого не пострадают. Только расширятся.

Жизнь, Любовь и Бог общаются с нами ежедневно сотнями способов, иногда их слова приходят с голосами детей, иногда — с шепотом Внутреннего Друга...