Секретная лаборатория

Гук осторожно потрогал стеклянные трубки и колбы и, зевая, взглянул на большую кровать у окна:

— Очень она красивая. Мягкая, верно?

— Умный ты парень, — с уважением признал Леший. Тоже протяжно зевая, он вдруг замер с открытым ртом и вытаращенными глазами. Зевал он так широченно, что вывихнул челюсть. Однако, не теряя смекалки, тут же ударом кулака ловко водворил её на место.

— А это что? — Гук показал на медный кран, с которым длинной цепью трубок были соединены все сосуды. Под краном стояло резиновое ведро с надписью: «Гремучая жидкость. Не взбалтывать. Страшное дело!» И чуть ниже — мелкими буквами: «Яд».

Леший глубокомысленно задрал нос вверх. Только нос, знаете ли, а само лицо оставалось неподвижным.

— Всю жизнь я искал научно-философский камень. Ну, этот… Как тебе объяснить? В общем, он что хошь превращает в чистое золото. Всё-всё!

— Да ну? — поразился Гук.

Леший убедительно закивал головой:

— Медь, олово, опилки и даже огурцы!.. Я его ещё не нашел, — как бы невзначай, но с достоинством отметил он. Гук огорчённо вздохнул.

— Но зато я скоро построю вечный двигатель, — скромно потупился изобретатель.

— А что такое — вечный двигатель?

— По-иностранному, «перпетуум мобиле», — важно произнёс Леший. — «Перпету-ум»! — повторил он и пояснил: — Ум, значит, нужен. Большой. Понял?

— Не-а.

— Ну, вечный двигатель — это движок, сделанный навечно. Работает сам. Без ветра, без бензина, без ничего — даже без меня.

— А зачем это нужно?

— Как — зачем? Над его созданием кто только голову не ломал — не один учёный себе башку свернул! Если мне это удастся, мой портрет появится в городской газете.

— Ну, если портрет, — оценил Гук, — тогда, конечно. Леший гордо посмотрелся в большую зеркальную колбу.

— Нет, тебе не понять, — вздохнул он. — У тебя внешность не та! — И включил рубильник.

Гук зачарованно уставился на забурлившую в трубках жидкость, на прыгающие разноцветные пузырьки. Леший открыл кран, и тяжёлые капли мягко застучали по резиновому дну ведра.

— Считай, — он опять, на сей раз осторожно, зевнул. — Одна, две, три…

— Четыре, пять, шесть… — скучно подхватил Гук, тоже снова зевая.

— Считай, наблюдай, гляди, смотри. И смотри у меня, если собьёшься! — погрозил ему Леший пальцем. — А я, так и быть, посплю пока. Часиков восемь.

Он с разбегу прыгнул в кровать. Сетка провисла до пола и упруго подбросила его под потолок. Вновь прогнулась, и опять Леший взлетел, но уже чуть пониже. Его подкинуло в третий раз, и по комнате разнёсся могучий храп — он уже спал.

— Тридцать, тридцать одна, тридцать две… — бубнил Гук.