Гав — Сырой материал

Пальчик шёл, на него глядели. Нельзя сказать, нравилось или не нравилось это ему. Кому приятно, когда все смотрят на тебя, как на какую-то невидаль? Кому не приятно, когда все оглядываются на тебя, будто на знаменитость? Словно на мальчика, который снимался в кино. Хоть он и был маленький, но, как всякий человек небольшого роста, был высокого мнения о себе. Когда-то он старался не замечать взглядов прохожих. А потом привык.

Он шёл и думал. Он шёл и не думал. Он шёл и отвлекался по сторонам.

Пальчик вдруг заметил, что булыжная мостовая похожа на разом упавшую каменную стену. Что черепичные крыши приморских домиков, наверно, покрыты не черепицей, а половинками цветочных горшков. Что оперение ласточек и галок похоже на фрак, только ласточки носят его изящнее. Он любил всё на свете сравнивать. И, может быть, именно поэтому в будущем его непременно ждали необычайные приключения. Ему нередко казалось, что Удивительное может встретить его чуть ли не за каждым углом.

Он вдруг заметил около летнего кафе в парке бездомных собак. Они униженно вертелись у входа, ожидая подачки. Один из псов, молодой и некрупный нахал невнятной породы, держал на весу больную лапу. Ему больше всех перепадало кусков, его жалели. Зажав добычу в зубах, он, хромая, удалялся от кафе, оглядывался, не следит ли кто за ним, и… удирал со всех ног в кусты. Затем, облизываясь, ковылял назад, снова держа на весу лапу.

Пальчик рассмеялся. Пёс-хитрюга сконфузился и независимо отмахнулся хвостом.

Пальчик вышел к морю. На берегу большого моря стоял человек. Он был мрачен и весел. В руках он держал мешок, в котором шевелилось что-то живое.

— Кому щенки, — мрачно кричал человек, — от чистопородной дворняжки? — весело предлагал он.

Люди от него шарахались.

— Даром отдаю, — мрачно цедил человек. Люди ускоряли шаг.

— Куда вы? Там дальше нет ничего! — весело говорил он им вдогонку. — Даром, говорю! — мрачнел он.

— Извините, — приподнял шляпу Пальчик, — а почём даром?

— Почём, почём… — пробурчал человек и весело окинул его взглядом. — А вы не замечали, молодой человек, что даром — значит, за так?

— А вы не замечали, — спросил Пальчик, — что булыжная мостовая у вас под ногами похожа на разом упавшую стену, сложенную из не очень дикого камня?

— Не понял, — мрачно ответил человек и весело добавил: — Из не очень дикого, то есть обработанного?

— Ага, — заулыбался Пальчик.

— Ну, а… — с мрачной весёлостью задумался тот, — вы не обращали внимания, что крыши покрыты не черепицей, а вроде бы половинками цветочных горшков?

— Ага, — снова заулыбался Пальчик. — Но вы уж наверняка не знаете, что оперение ласточек и галок похоже на фрак?

— А вот и знаю, — мрачно обрадовался человек и весело помрачнел, — только ласточки носят его изящнее!

— Я рад, что мы можем поговорить с вами на равных, — серьёзно сказал Пальчик и кивнул на мешок. — Отпустите их.

— Они погибнут.

— А раздать?..

— Сами видите, не берут.

— А оставить себе?

— Не могу я их оставить себе! — удивился человек. — Моя Жучка приводит их в дом по нескольку в год. У меня же не псарня! Я каждый раз дарю их знакомым и незнакомым, знакомым знакомых, незнакомым знакомых и знакомым незнакомых, но не всегда берут. До чего плохие люди, им их даже не жалко! — беспомощно взглянул он на мешок.

— Они хорошие люди, — возразил Пальчик, — но они об этом забыли. И надо, чтоб им стало жалко.

— Так вы считаете: раз нет жестокости, нет и жалости?.. — задумался человек. И вдруг с радостной свирепостью завопил: — Кому щенки?.. А не то всех утоплю!

Сразу набежали добрые люди, забывшие, что они добрые. Вскоре мрачный весёлый человек остался лишь с одним щенком.

— Злой, жестокий тип, — осудила хозяина толстая, как снеговая баба, девушка, уносившая сразу двух.

— Мне их жалко, — оскорбился человек, — потому и угрожал! Я за шесть лет сорок восемь собачат раздал!

Девушка тут же хотела вернуть ему щенков, но он угрюмо сказал:

— Не топить же? Могу. И она поспешно удалилась.

— Возьмёшь? — предложил он Пальчику последнего.

— Да я уже… — Решение пришло внезапно. Пальчик обернулся на пса, который, по-прежнему поджав лапу, дежурил у входа в кафе.

Пёс сразу понял — бездомные собаки сразу это понимают — и быстро подбежал к нему, как к своему господину, которого уже отчаялся найти. Чтоб подчеркнуть это, он сел рядом с Пальчиком и гавкнул на повеселевшего мрачного человека.

— Умён — собака! — восхитился тот. — Вы не волнуйтесь, одного-то щенка как-нибудь да пристрою.

— Нет, вы поймите, — затараторил Пальчик, — я, правда, вдруг решил взять его. Хотел уже вашего щенка, а потом вспомнил про него, — погладил он своего пса, — и подумал: «Всё равно надо брать, ведь нельзя жить без собаки!» А с двумя могут домой не пустить, верно?

— Могут-могут, не мешай. Кому щенка? — закричал человек, держа последнего за шкирку.

— Пошли, Гав, — тут же нашёл Пальчик имя своей собаке.

И они пошли. Пальчик невольно оглядывался на того щенка, и Гав ревниво закрывал ему своим боком путь назад.

Маленькая девочка в скверике, увидав Пальчика, дёрнула дедушку за штанину и заканючила:

— Куклу хочу! Вот такую!

— Это не кукла, а человек, — строго сказал дедушка.

— Всё равно хочу! — И заревела. — А собаку ещё больше хочу! — И указывала на Гава, который даже поджал хвост.

— Капризная девочка? — посочувствовал Пальчик.

— Очень, — пожаловался дедушка. — Деспотичный тиран.

— А почему вы щенка не хотите?

— На благородного денег нет, — нахмурился старик.

— А разве дворняжки — плохие? Она щенка хочет, любого. Ему, конечно, с ней будет неважно, раз она капризная, но ему будет хорошо, если он дворняга. Такой не пропадёт. Вон там даром раздают!

— Хм… — призадумался дедушка. — Знаете, я давно хотел ей купить собачку. Но эту самую собачку, которую я никогда не видел, мне было заранее жалко. Из-за неё, — он покосился на ревущую внучку. — Я всегда думал, что надо породистую… Я даже и не полагал, что можно взять дворняжку. Действительно… Так где дворняжек дают? — встрепенулся он.

Пальчик вновь показал вдаль на хмурого весёлого человека.

— Благодарю вас! — И, схватив девочку на руки, дедушка вихрем понёсся туда, где дают дворняжек.

— Широкое пожалуйста! — крикнул Пальчик вслед.

И они с Гавом зашагали домой. Проходя мимо кафе, Гав поджал было по привычке лапу, взглянул на хозяина, и они оба улыбнулись. Да-да, собаки тоже улыбаются и даже смеются, но по-своему.

Так, посмеиваясь, они и заявились домой.

Родители ничего не сказали против собаки. Мама сразу повела Гава купать в ванной, чему тот крайне изумился, а папа сосредоточенно спросил:

— Он что-нибудь умеет дельное?

— Пока ничего, — признался Пальчик.

— Сырой материал?

— Совершенно сырой, — кивнул сын. — Но хитёр! Из ванной доносились плеск воды и жалобное тявканье пса, уже недовольного расплатой за домашнюю жизнь.