Девять лет войны

Точно неизвестно, когда греки направили к Приаму послов с требованием вернуть Елену Менелаю. Одни говорят, что это случилось спустя некоторое время после того, как корабли причалили к Троаде, другие — что еще до того, как корабли собрались в Авлиде, однако все сходятся на том, что посольство в составе Менелая, Одиссея и Паламеда отправилось из Тенедоса¹. Троянцы, которые были полны решимости оставить Елену у себя, перебили бы все посольство, если бы Антенор, в доме которого они остановились, не запретил совершить это позорное дело².

b. Греки, обиженные таким упрямством, отплыли из Тенедоса и вытащили свои корабли на берег так, чтобы их было видно из Трои. Троянцы толпами отправились к морю и обрушили на пришельцев град камней. Пока все пребывали в растерянности — даже Ахилл, которого Фетида предупредила, что первый ахеец, сошедший на берег, погибнет, — Протесилай спрыгнул на берег, убил нескольких троянцев и был поражен копьем Гектора. Говорят также, что это был Евфорб или друг Энея Ахат³.

c. Этот Протесилай, дядя Филоктета и сын того Ификла, которого Менелай вылечил от мужской слабости, был наречен сначала Иолаем, но потом переименован из-за обстоятельств его смерти⁴. Он погребен во фракийском Херсонесе, около города Элеунта, и ему оказывают почести как герою. Высокие вязы, посаженные нимфами, стоят внутри священного участка и отбрасывают тень на могилу. Ветви, обращенные в сторону лежащей за морем Трои, рано покрываются листвой, но вскоре опадают, а ветви с противоположной стороны еще зеленеют в зимнее время. Когда вязы вырастают высокими настолько, что забравшийся на верхушку человек может разглядеть стены Трои, они начинают сохнуть, а им на смену от корней пробиваются новые ростки⁵.

d. Жена Протесилая Лаодамия, дочь Акаста (некоторые называют ее Полидорой, дочерью Мелеагра), так скучала без него, что, когда он отплыл в Трою, она сделала его бронзовую или восковую статую и клала ее с собой в постель. Но это было слабым утешением, и, когда до нее дошла весть о смерти мужа, она стала умолять богов сжалиться над ней и позволить ей еще хоть раз встретиться с ним хотя бы на три часа. Всемогущий Зевс исполнил просьбу Лаодамии, и Гермес привел тень Протесилая, чтобы оживить статую. Вещая устами статуи, Протесилай стал умолять ее не медлить и последовать за ним; по истечении трех часов их встречи Лаодамия закололась мечом в его объятьях⁶. Другие говорят, что отец Лаодамии Акаст силой заставил ее вновь выйти замуж, но она продолжала спать со статуей до тех пор, пока слуга, принесший яблоки для утренней жертвы, не заглянул в щель двери спальни и не принял статую за лежащего в ее объятиях любовника. Он обо всем доложил Акасту, который ворвался в комнату к Лаодамии и увидел все как есть. Чтобы дочь не мучила себя дольше, Акаст приказал сжечь статую, но Лаодамия бросилась в костер и погибла⁷.

e. По другому преданию, Протесилай не погиб во время Троянской войны и даже отплыл домой, взяв с собой в качестве пленницы сестру Приама Этиллу. По дороге он причалил к македонскому полуострову Пеллена, но, когда сошел на берег в поисках воды, Этилла уговорила других пленниц сжечь корабли. Так Протесилай вынужден был остаться на Пеллене и основать город Скиона^[295]. Однако это неверно: Этилла с Астиохой и другими пленницами подожгли корабли у италийской реки Навет, что означает «сжигание кораблей», а среди тех, кто захватил их, имени Протесилай не было⁸.

f. Ахилл вторым сошел на троянский берег; за ним последовали его мирмидонцы. Метко пущенным камнем он убил Кикна, сына Посейдона. При этом ряды троянцев дрогнули, и они поспешили назад в город, а остальные греки сошли с кораблей и по дороге учинили ужасный разгром. По другому свидетельству, Ахилл, помня о судьбе, постигшей Протесилая, сошел на берег последним и так прыгнул с корабля, что в том месте, где его ноги коснулись земли, забил ключ. Рассказывается, что в завязавшейся битве Кикн, который был неуязвимым, истреблял греков сотнями, но Ахилл, безуспешно испробовав против него меч и копье, стал яростно избивать его рукояткой меча. От ударов по лицу Кикн попятился, споткнулся о камень и упал. Тогда Ахилл стал ему коленом на грудь и задушил ремешком шлема. Посейдон превратил дух Кикна в лебедя, который скрылся в небе. После боя греки осадили Трою, а вытащенные на берег корабли спрятали за частоколом⁹.

g. Нужно сказать, что городу было предначертано остаться неприступным, если царевич Троил доживет до двадцатилетнего возраста. Одни говорят, что Ахилл влюбился в него во время сражения и сказал: «Я убью тебя, если ты не уступишь моей страсти!» Троил бежал и спрятался в храме Аполлона Фимбрейского, но Ахилл, видя нежелание и застенчивость Троила, не побоялся божественного гнева и отрубил ему голову рядом с алтарем, причем в том самом месте, где спустя некоторое время погиб сам¹⁰. Другие утверждают, что Ахилл поразил Троила копьем, когда тот занимался лошадьми в окрестностях храма, или что он выманил Троила, предложив ему в подарок голубей, и так по-медвежьи стал выражать свою страсть, что Троил побагровел, ребра его треснули и он скончался. Третьи говорят, что после смерти Мемнона жаждавший мести Троил совершил вылазку из Трои и вступил в единоборство с Ахиллом, который и поразил его, или что он был взят в плен и по приказу Ахилла принародно казнен, добавляя при этом, что в то время Троил уже был в годах, отличался темным цветом лица, носил длинную бороду и вряд ли мог разжечь страсть Ахилла. Но, какой бы ни была его смерть, причиной ее был Ахилл, а скорбь троянцев по Троилу была такой же глубокой, как и по Гектору¹¹.

h. Говорят, что Троил был влюблен в Брисеиду, прекрасную дочь Калхаса, которую тот оставил в Трое. Поскольку она не сыграла никакой роли в предательстве отца, то и почтительное отношение к ней в городе сохранилось. Калхас, зная, что Троя должна пасть, убедил Агамемнона обратиться к Приаму от его имени с просьбой выдать дочь, чтобы она не стала военной добычей. Приам великодушно согласился, и несколько его сыновей препроводили Брисеиду в греческий лагерь. Несмотря на то что Брисеида поклялась Троилу в вечной верности, вскоре у нее возникло чувство к аргивянину Диомеду, который воспылал к ней любовью и мечтал лишь о том, чтобы убить Троила, как только замечал его среди сражающихся¹².

i. Во время ночной вылазки Ахилл захватил в плен Ликаона, неожиданно напав на него в саду его отца Приама, где Ликаон срезал побеги смоковницы, чтобы «в круги согнуть колесницы». Патрокл отвез Ликаона на остров Лемнос и продал его сыну Ясона, царю Эвнею, который снабжал греческое войско вином. Платой за пленника была серебряная финикийская чаша для смешивания вина и воды. Но Ээтион с острова Имброса выкупил Ликаона, и тот вернулся в Трою лишь для того, чтобы двенадцатью днями позже пасть от руки Ахилла¹³.

j. Тем временем Ахилл с группой добровольцев устроил набег на окрестности Трои. На горе Ида он оттеснил дарданца Энея от его стад, стал преследовать его по лесистым склонам и, перебив пастухов, среди которых был сын Приама Местор, захватил стада и разграбил город Лирнесс, где Эней пытался найти убежище. В этом сражении погибли сыновья царя Эвена по имени Мин и Эпистроф, но самому Энею Зевс помог бежать. Жена Мина — тоже Брисеида, дочь Брисея — попала в плен, из-за чего ее отец повесился¹⁴.

k. Хотя Эней помог Парису похитить Елену, первые несколько лет войны он пытался сохранять нейтралитет. Будучи сыном Афродиты и Анхиса, внука Троса, он считал, что его двоюродный брат Приам относится к нему с большим пренебрежением¹⁵. Но набег Ахилла подтолкнул Дарданов на союз с троянцами. Эней показал себя умелым воином, и даже Ахилл не отзывался о нем с пренебрежением: если Гектор был правой рукой троянцев, то Эней был их душой. Его мать-богиня часто помогала ему в битве, а однажды, когда Диомед камнем сломал ему бедро, спасла от верной смерти. Когда же Диомед ранил и ее, поразив копьем в запястье, Аполлон унес Энея с поля боя, чтобы Лето и Артемида смогли его вылечить. В другой раз жену Энея спас Посейдон, который, хотя и относился враждебно к троянцам, уважал предначертания судьбы и знал, что в конце концов царский род Энея должен воцариться в Трое¹⁶.

l. Ахилл к этому времени захватил уже много городов — союзников Трои: Лесбос, Фокею, Колофон, Смирну, Клазомены, Киму, Эгиал, остров Тенос, Адрамиттий, Сиду, Эндий, Линней, Колону, Лирнесс, Антандрию и несколько других, включая Гипоплакийские Фивы^[296], где киликийцами правили еще один Ээтион, отец жены Гектора Андромахи, и его товарищ Подес^[297]. Ахилл убил Ээтиона и семерых его сыновей, но не стал снимать с мертвого доспехи, а предал тело огню во всеоружии; вокруг насыпанной им могилы горные нимфы посадили целую рощу вязов¹⁷. Среди пленных оказалась Астинома, или Хрисеида, дочь Хриса, жреца Аполлона на острове Сминфос. Одни говорят, что Астинома была женой Ээтиона, а другие — что Хрис отправил ее под защиту лирнесских стен или для участия в празднике Артемиды. Во время дележа добычи она досталась Агамемнону, а Брисеида — Ахиллу. Из Гипоплакийских Фив Ахилл также привел быстроногого коня Педаса и впряг его в свою бессмертную упряжку¹⁸.

m. Большой Аякс отплыл во фракийский Херсонес, где захватил кровного брата Ликаона по имени Полидор, чьей матерью была Лаофоя, а в Тевфрании убил царя Тевфра и забрал большую добычу, включая и царевну Текмессу, которую сделал своей наложницей¹⁹.

п. С приближением десятого года войны греки стали воздерживаться от набегов на побережье Малой Азии и собрали все силы под Троей. Троянцы бросили против них своих союзников — дарданов, ведомых Энеем и двумя сыновьями Антенора, фракийских киконов, пеонов, пафлагонцев, мисийцев, фригийцев, меонийцев, карийцев, ликийцев и других. Сарпедон, которого дочь Беллерофонта Лаодамия родила от Зевса, повел ликийцев. Вот история Сарпедона. Когда брат Лаодамии Исандр и Гипполох стали спорить из-за престола, было решено, что царем станет тот, кто пустит стрелу через золотое кольцо, укрепленное на груди ребенка. Каждый захотел стрелять не в своего ребенка, и спор разгорался с новой силой. Тогда Лаодамия не дала им убить друг друга и предложила, чтобы кольцо привязали к шее ее собственного сына, Сарпедона. Пораженные таким благородством, они оба решили отказаться от трона в пользу Сарпедона, соправителем которого стал сын Гипполоха Главк²⁰.

o. Агамемнон отправил Одиссея на поиски продовольствия во Фракию, а когда тот вернулся с пустыми руками, сын Навплия Паламед стал бранить его за лень и трусость. «Не моя вина, — вскричал Одиссей, — в том, что мы не нашли зерна. Если бы Агамемнон вместо меня послал тебя, твой поход вряд ли был бы успешней». Восприняв это как вызов, Паламед тут же вышел в море и вскоре вернулся с кораблем, груженным зерном²¹.

p. Проведя несколько дней в мучительных раздумьях, Одиссей наконец придумал, как ему взять верх над Паламедом, считая свою честь глубоко задетой. Он сообщил Агамемнону: «Боги предупредили меня во сне, что готовится предательство и что войску нужно на сутки уйти из лагеря». Когда Агамемнон отдал необходимые распоряжения и все было сделано, Одиссей тайно закопал мешок с золотом в шатре Паламеда. Потом он заставил пленного фригийца написать письмо, будто бы от Приама к Паламеду, в котором говорилось: «Посланное мной золото — это плата, которую ты запросил за измену греческому лагерю». Приказав пленнику вручить это письмо Паламеду, Одиссей не дал доставить его, а убил пленника тут же у лагеря. На следующий день, когда войско вернулось на прежнее место, труп пленника был обнаружен, а письмо передано Агамемнону. Паламеда предали суду, а когда он с жаром стал отрицать, что получал золото от Приама или от кого бы то ни было другого, Одиссей предложил обыскать его шатер. Золото нашли, и греки забили Паламеда камнями как предателя²².

q. Одни говорят, что в этом заговоре участвовал не только Одиссей, но и Агамемнон и Диомед и что они вместе диктовали подложное письмо фригийцу, а потом подкупили слугу, чтобы тот спрятал письмо и золото под ложем Паламеда. Когда Паламеда вели на казнь, он сказал такие слова: «Истина, скорблю по тебе, почившей раньше меня!»²³

r. Другие утверждают, что Одиссей и Диомед, сделав вид, что нашли клад в глубоком колодце, спустили Паламеда вниз на веревке, а затем забросали его камнями. Говорят также, что они утопили его во время рыбной ловли. Третьи говорят, что Парис поразил его стрелой. Нет единодушия даже относительно места его гибели. Называют троянские Колоны, Герест и Тенедос, но святилище ему как герою находится рядом с лесбосской Метимной²⁴.

s. Паламед заслужил благодарность своих товарищей тем, что придумал игру в кости, за которой те убивали время под Троей, а самые первые кости он подарил храму богини Случая Тихе в Аргосе. Однако все завидовали его мудрости, превосходящей всех, — ведь он также изобрел меры длины и веса, счет времени по годам, месяцам и дням, алфавит и искусство трехступенчатого деления войска²⁵.

t. Когда Навплий прослышал об убийстве, он отплыл в Трою и потребовал платы за сына. Агамемнон, бывший соучастником Одиссея и пользовавшийся доверием всех греческих вождей, отказал ему. Тогда Навплий вернулся в Грецию со своим оставшимся в живых сыном Эаксом и каждой из жен убийц Паламеда сообщил: «Твой муж возвращается из Трои с наложницей, которая будет новой царицей». Одни несчастные от этих слов покончили с собой, другие изменили мужьям. Так, жена Агамемнона Клитемнестра сошлась с Эгисфом, жена Диомеда Эгиалия — с Кометом, сыном Сфенела, а жена Идоменея Меда — с неким Левком²⁶.

¹«Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I; Цец. События до Гомера (Antehomerica) 154 и сл.; Схолии к «Илиаде» Гомера III. 206.

²Диктис Критский I.4; Аполлодор. Эпитома III.28.29; Гомер. Илиада III.207.

³Аполлодор. Цит. соч. III.29—30; Гигин. Мифы 103; Евстафий. Комментарии к Гомеру, с. 325 и 326.

⁴Гигин. Цит. соч.; Евстафий. Цит. соч., с. 245.

⁵Павсаний I.34.2; Цец. Схолии к Ликофрону 532—533; Филострат. Диалог о героях III.1; Квинт Смирнский. События после Гомера (Posthomerika) VII.408 и сл.; Плиний. Естественная история XVI.88.

⁶Гигин. Цит. соч. 103 и 104; «Киприи». Цит. по: Павсаний IV.2.5; Овидий. Героини XIII. 152; Евстафий. Цит. соч., с. 325; Аполлодор. Эпитома III.30; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия VI.447.

⁷Евстафий. Цит. соч.; Гигин. Цит. соч. 104.

⁸Конон. Повествования 13; Страбон VI.1.12.

⁹Аполлодор. Цит. соч. III.31; Цец. Схолии к Ликофрону 245; Овидий. Метаморфозы XII.70—145.

¹⁰Цец. Цит. соч. 307.

¹¹Евстафий. Схолии к «Илиаде» Гомера XXIV.253, с. 1348; Сервий. Цит. соч. I.478; Диктис Критский IV. 9; Цец. Цит. соч.

¹²Бенуа. Роман о Трое.

¹³Аполлодор. Цит. соч. II.32; Гомер. Илиада XXI.34 и сл. и 85—86; XXIII.740—747 и VII. 467—468.

¹⁴Аполлодор. Цит. соч. III.32; Гомер. Цит. соч. II.690—693; XX.89 и сл. и 188 и сл.; Евстафий. Цит. соч. II.58; Схолии к «Илиаде» Гомера I.184; «Киприи». Цит. по: Прокл. Хрестоматия I; Диктис Критский II.17.

¹⁵Гигин. Цит. соч. 115; Гомер. Илиада XIII.460 и сл. и XX.181 и сл.; Гесиод. Теогония 1007.

¹⁶Гомер. Цит. соч. V.305 и сл.; XX.178 и сл.; Филострат. Цит. соч. 13.

¹⁷Гомер. Цит. соч. IX.328—329; I.395—397; XVII.575—577 и VI.413—428; Аполлодор. Цит. соч. III.33.

¹⁸Диктис Критский II.17; Гомер. Цит. соч. I.366 и сл. и XVI.152—154; Евстафий. Комментарии к Гомеру с. 77, 118 и 119.

¹⁹Диктис Критский II.18; Софокл. Аякс 210; Гораций. Оды II.4.5.

²⁰Гомер. Цит. соч. VI.196 и сл.; Аполлодор. Эпитома III.34—35; Евстафий. Цит. соч. с. 894.

²¹«Киприи». Цит. по: Прокл. Цит. соч.; Сервий. Цит. соч. II.81.

²²Аполлодор. Цит. соч. III.8; Гигин. Цит. соч. 105.

²³Схолии к «Оресту» Еврипида 432; Филострат. Цит. соч. 10.

²⁴Диктис Критский II.15; «Киприи». Цит. по: Павсаний X. 31.1; Цец. Цит. соч. 384 и сл. и 1097; Дарес 28.

²⁵Павсаний X.31.1 и II.20.3; Филострат. Цит. соч.; Схолии к «Оресту» Еврипида 432; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия II.81; Цец. Цит. соч. 384.

²⁶Аполлодор. Цит. соч. VI.8—9; Цец. Цит. соч. 384 и сл.; Евстафий. Цит. соч. с. 24; Диктис Критский IV.2.

* * *

1. «Илиада» последовательно рассказывает только о десятом годе осады, а все события предшествующих лет каждый мифограф излагает в своем собственном порядке. Согласно Аполлодору («Эпитома» III.32—33), Ахилл убивает Троила, берет в плен Ликаона, угоняет скот Энея и захватывает множество городов. Согласно «Киприям» (цит. по: Прокл. Хрестоматия I), греки, не сумев взять Трою приступом, опустошили все ее окрестности и соседние города; Афродита и Фетида устроили встречу Ахилла и Елены. Греки решили вернуться домой, но их удержал Ахилл, который затем угнал скот Энея, захватил множество городов и убил Троила; Патрокл продал Ликаона на Лемнос; добычу разделили, а Паламеда забросали камнями.

2. Согласно Цецу («Схолии к Ликофрону» 307), Троил жил дольше Мемнона и Гектора. Согласно Даресу из Фригии, Троил после Гектора принял командование троянскими войсками (Дарес 30) и находился во главе их до тех пор, пока одна из лошадей в его колеснице не оказалась раненой. Ахилл догнал Троила и поразил копьем; при попытке унести его тело Ахилла ранил Мемнон, которого Ахилл убивает; троянцы спаслись за городскими стенами, и Приам устроил пышные похороны Троилу и Мемнону (Дарес 33).

3. Троянская война является историческим событием, и, что бы ни послужило поводом для нее, это была торговая война. Троя контролировала выгодную понтийскую торговлю золотом, серебром, железом, киноварью, корабельным лесом, льном, пенькой, вяленой рыбой, растительным маслом и китайским нефритом. После падения Трои греки получили возможность выводить свои колонии вдоль всего восточного торгового пути. По богатству эти колонии соперничали с колониями в Малой Азии и Сицилии. Афины, как сильнейшая морская держава, получали солидные барыши от торговли в Понте Эвксинском, особенно дешевым зерном. Эта держава рухнула в 405 г. до н.э. В битве при Эгоспотамах Афины потеряли почти весь свой флот, и длительная Пелопоннесская война закончилась. Может быть, именно поэтому непрерывные переговоры между Агамемноном и Приамом касались не столько возвращения Елены, сколько восстановления прав греков на вход в Геллеспонт.

4. Вероятно, греки для подготовки решающего приступа совершили ряд набегов на побережье Фракии и Малой Азии, чтобы уменьшить морскую мощь Троянского союза, и встали военным лагерем в устье Скамандра, чтобы не пускать средиземноморских купцов в Трою и препятствовать проведению ежегодной ярмарки между Востоком и Западом, устраиваемой в долине этой реки. Однако в «Илиаде» совершенно четко сказано, что осада Трои не означала отсутствия всякой связи с внешним миром. Поэтому, хотя троянцы и боялись днем пользоваться Дарданскими воротами, когда Ахилл был рядом (эти ворота открывали путь в глубь материка («Илиада» V. 789)), а троянские женщины опасались стирать белье в ручье, текущем на расстоянии полета стрелы от городских стен («Илиада» XXII. 154—156), это не мешало доставке в город провианта и подкреплений и, кроме того, троянцы удерживали Сест и Абидос, через которые они поддерживали тесные связи с Фракией. Тот факт, что греки похвалялись угоном скота с горы Ида и набегом на финиковый сад Приама, говорит о том, что они редко углублялись во внутренние районы. Побеги смоковницы, использованные для поручней колесницы Ликаона, были, вероятно, нужны для того, чтобы распространить на колесницу покровительство Афродиты. На табличках, датируемых эпохой до Троянской войны и обнаруженных в Кноссе, упоминается несколько пышноукрашенных кидонских колесниц, отличающихся искусной столярной работой. При этом указывалось только, из какого дерева сделаны поручни: это всегда была смоковница. Нужно отметить, однако, что эта древесина была не самой удобной из тех, что имелась у критян и троянцев.

5. Агамемнон начал войну на истощение, в успехе которой признается Гектор («Илиада» XVII.225 и XVIII.287—292), когда говорит, что троянские запасы быстро расходуются из-за упадка торговли и необходимости оказывать помощь союзникам. Пафлагонцы, фракийцы и мисийцы были производителями товаров, а не купцами, поэтому они были готовы вступать в прямые сделки с греками. Лишь ликийцы, склонные к коммерции и импортировавшие товары с юго-востока, были всерьез озабочены судьбой Трои, обеспечивавшей им торговый путь на север. Действительно, когда Троя пала, торговлю в Малой Азии монополизировали союзники Агамемнона — родосцы, а ликийцы потерпели настоящий крах.

6. Рассудочное отношение к женщинам, клиентам и союзникам служит напоминанием о том, что «Илиада» — это не миф эпохи бронзы. С падением Кносса (см. 39.7 и 89.1) и последующим распадом критского союза (pax Cretensis), включавшим в себя все страны, на которые распространялось влияние критской морской богини, приходит новая мораль эпохи железа, выразителем которой был тиран-завоеватель, мелочный Зевс, который не признавал божественной умеренности. Принесение в жертву Ифигении, низкая месть Одиссея Паламеду, продажа Ликаона в обмен на серебряную чашу, бесстыдное преследование Ахиллом Троила, появление взятых силой наложниц в лице Брисеиды и Хрисеиды — все это характерно для варварских сказаний. Паламед должен был стать невинной жертвой порочного союза, возникшего между Агамемноном, Одиссеем и Диомедом, поскольку Паламед был представителем критской культуры, существовавшей в Арголиде, — все изобретения, которые ему приписывались, имеют критское происхождение. Версия о его смерти в колодце могла быть подсказана его криком: «Истина, скорблю по тебе, почившей раньше меня!», ведь связь между идеей истины и колодца общеизвестна. Паламед означает «древняя мудрость», и, как и его лемносский двойник Гефест, он был героем-оракулом. Его изобретения позволяют отождествить его с Тотом или Гермесом (см. 17. g). Игра в кости имеет такую же историю, что и игра в карты: прежде чем стать игральными инструментами, кости и карты использовались для предсказания будущего (см. 17.3).

7. Вяз, который не фигурирует в древесном календаре (см. 53.3), в основном ассоциируется с культом Диониса, поскольку греки сажали вязы, чтобы вокруг них могла обвиваться виноградная лоза. Однако в данном случае нимфы сажают вязы вокруг могил Протесилая и Ээтиона, вероятно, потому, что листья и кора вязов использовались как лекарственное средство (Плиний. Естественная история XXIV.33). При этом считалось, что изготовленные из них лекарства будут эффективнее, если для их изготовления взято сырье с деревьев, растущих на могилах царей, скончавшихся от множества ран.

8. Такая неестественная привязанность Лаодамии к статуе Протесилая, наверное, навеяна картинами, изображавшими священный брак: на некоторых хеттских брачных печатях лежащий царь изображался так неестественно, что был похож на статую. Принесенные слугой яблоки и внезапное появление Акаста говорят о том, что в этой сцене царица изменяет царю с новым возлюбленным, танистом, который срезает с ветви яблоко, являющееся вместилищем царской души. Аналогичная сцена встречается в ирландской легенде о Кухулине, Дехтире и Курое.

Брисеиду путают с Хрисой и Хрисеидой, дочерью Хриса, которая родила внебрачного сына от Агамемнона (см. 116. h). Очень плодотворно разрабатывалась средневековая латинская легенда о Крисеиде — вплоть до появления «Завещания Крессеиды» Генрисона^[298] и «Троила и Крессиды» Шекспира.

9. Название Тевфрания, возможно, происходит от слова teuthis, что значит «осьминог» — священное животное критской богини (см. 81.1), главной жрицей которой была Текмесса («предписывающая»).

Хотя миф о Сарпедоне несколько запутан, его отдельные элементы хорошо известны. Очевидно, Ликийское царство основал другой Сарпедон — дядя другого Главка. И тот, и другой были грекоговорящими критянами, происходившими от золийцев или пеласгов, которых ахейцы оттеснили за море. В Ликии, вероятно, практиковалось двоецарствие, матрилинейность, а жрица луны носила имя Лаодамия — «укротительница людей». Царь-жрец скорее всего ритуально «рождался кобылой» (см. 81.4 и 167.2). Отсюда его имя — Гипполох, а Исандр («справедливый человек») был танистом. Имя «Сарпедон» («радующийся в деревянном ковчеге») очевидно указывает на ежегодное прибытие в ладье дитяти нового года. В данном случае дитя — это интеррекс, в пользу которого Гипполох отрекается от царства на один день. На следующий день его уже должны утопить в меду, как критского Главка (см. 71. d), или убить во время крушения колесницы, как истмийского Главка (см. 90.1), или пронзить стрелой с помощью воскресшего Гипполоха, как Леарха, сына Афаманта (см. 70.5).

10. Стрельба в яблоко, установленное на голове собственного сына, или в монету на его шапке входила в обязательное испытание средневековых лучников, чья гильдия (как это видно из Malleus Maleficarum и A Little Geste of Robin Hood^[299]) принадлежала к языческому колдовскому культу как в Англии, так и в кельтской Германии. В Англии это испытание, возможно, проводили, чтобы выбрать «gudeman» для девы Мариан, благодаря браку с которой избранник становился Робином Гудом, хозяином Гринвуда. Поскольку северный колдовской культ имеет много общего с неолитической религией эгейцев, то не исключено, что ликийцы помещали кольцо не на груди мальчика, а на его голове. Само кольцо символизировало золотого змея (см. 119.4) или являлось отверстием топора, который мальчик держал в руках. Через такое кольцо стрелял Одиссей, когда освобождал Пенелопу от ее женихов (см. 171. h). Мифографы в данном случае, возможно, не сделали различия между испытанием в стрельбе из лука, обязательным для претендента на престол, и жертвой интеррекса.

11. Этилла означает «горящее дерево», поэтому легенда о Скионе могла возникнуть благодаря обычаю ежегодно сжигать корабль.

Протесилай («первый из людей»), вероятно, не что иное, как обычный титул царя, поэтому столько городов претендуют на то, что именно там находится его могила.