Как Богданов исправляет и «развивает» Маркса

В статье своей «Развитие жизни в природе и в обществе» (1902 г. См. «Из псих, общ.», с. 35 и ел.) Богданов цитирует известное место из предисловия к «Zur Kritik», где «величайший социолог», т. е. Маркс, излагает основы исторического материализма. Приведя слова Маркса, Богданов заявляет, что «старая формулировка исторического монизма, не переставая быть верною в своей основе, уже не вполне нас удовлетворяет» (37). Автор хочет, следовательно, внести поправку или развить теорию, исходя из ее же основ. Главный вывод автора следующий:

«Мы показали, что общественные формы принадлежат к обширному роду — биоло­гических приспособлений. Но этим мы еще не определили области общественных форм: для определения надо установить не только род, но и вид... В своей борьбе за существование люди не могут объединяться иначе, как при помощи сознания: без соз­нания нет общения. Поэтому социальная жизнь во всех своих проявлениях есть созна­тельно психическая... Социальность нераздельна с сознательностью. Общественное бытие и общественное сознание, в точном смысле этих слов, тождественны» (50, 51. Курсив Богданова).

Что этот вывод не имеет ничего общего с марксизмом, было уже указано Ортодок­сом («Философские очерки», СПБ., 1906, стр. 183 и пред.). А Богданов ответил ему просто бранью, придравшись к ошибке в цитате: вместо «в точном смысле этих слов» Ортодокс процитировал: «в полном смысле». Ошибка налицо, и поправить ее автор имел все права, но кричать по атому поводу об «искажении», «подмене» и т. п. («Эмпи­риомонизм», кн. III, стр. XLIV) — значит просто жалкими словами замазывать суть разногласия. Какой бы «точный» смысл слов «общественное бытие» и «общественное

_______________ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 343

сознание» Богданов ни придумывал, остается несомненным, что приведенное нами по­ложение его неверно. Общественное бытие и общественное сознание не тождественны, — совершенно точно так же, как не тождественно бытие вообще и сознание вообще. Из того, что люди, вступая в общение, вступают в него, как сознательные существа, нико­им образом не следует, чтобы общественное сознание было тождественно обществен­ному бытию. Вступая в общение, люди во всех сколько-нибудь сложных общественных формациях — и особенно в капиталистической общественной формации — не сознают того, какие общественные отношения при этом складываются, по каким законам они развиваются и т. д. Например, крестьянин, продавая хлеб, вступает в «общение» с ми­ровыми производителями хлеба на всемирном рынке, но он не сознает этого, не сознает и того, какие общественные отношения складываются из обмена. Общественное созна­ние отражает общественное бытие — вот в чем состоит учение Маркса. Отражение может быть верной приблизительно копией отражаемого, но о тождестве тут говорить нелепо. Сознание вообще отражает бытие, — это общее положение всего материа­лизма. Не видеть его прямой и неразрывной связи с положением исторического мате­риализма: общественное сознание отражает общественное бытие — невозможно.

Попытка Богданова незаметным образом поправить и развить Маркса «в духе его основ» представляет из себя очевидное искажение этих материалистических основ в духе идеализма. Смешно было бы отрицать это. Припомним базаровское изложение эмпириокритицизма (не эмпириомонизма, как можно! ведь между этими «системами» такая громадная, такая громадная разница!): «чувственное представление и есть вне нас существующая действительность». Это явный идеализм, явная теория тождества сознания и бытия. Припомните, далее, формулировку В. Шуппе, имманента (который так же усердно клялся и божился, что он не идеалист, как Базаров и К, и так же реши­тельно оговаривал особо «точный» смысл своих слов, как Богданов): «бытие есть

344__________________________ В. И. ЛЕНИН

сознание». Сопоставьте теперь с этим опровержение исторического материализма Маркса имманентом Шубертом-Зольдерном: «Всякий материальный процесс произ­водства есть всегда явление сознания по отношению к его наблюдателю... В гносеоло­гическом отношении не внешний процесс производства есть первичное (prius), a субъ­ект или субъекты; другими словами: и чисто материальный процесс производства не выводит (нас) из общей связи сознания» (Bewußtseinszusammenhangs). См. цит. книгу: «Das menschliche Glück und die soziale Frage», S. 293 и 295—296.

Богданов может сколько угодно проклинать материалистов за «искажение его мыс­лей», но никакие проклятия не изменят простого и ясного факта. Поправка к Марксу и развитие Маркса якобы в духе Маркса со стороны «эмпириомониста» Богданова ничем существенным не отличается от опровержения Маркса идеалистом и гносеологическим солипсистом Шубертом-Зольдерном. Богданов уверяет, что он не идеалист. Шуберт-Зольдерн уверяет, что он реалист (Базаров даже поверил этому). В наше время нельзя философу не объявлять себя «реалистом» и «врагом идеализма». Пора же понять это, господа махисты!

И имманенты, и эмпириокритики, и эмпириомонист спорят о частностях, деталях, о формулировке идеализма, мы же отвергаем с порога все основы их философии, общие всей этой троице. Пусть Богданов в самом лучшем смысле и с самыми лучшими наме­рениями, принимая все выводы Маркса, проповедует «тождество» общественного бы­тия и общественного сознания; мы скажем: Богданов минус «эмпириомонизм» {минус махизм, вернее) есть марксист. Ибо эта теория тождества общественного бытия и об­щественного сознания есть сплошной вздор, есть безусловно реакционная теория. Если отдельные лица примиряют ее с марксизмом, с марксистским поведением, то мы долж­ны признать, что эти люди лучше, чем их теории, но

— «Человеческое счастье и социальный вопрос», стр. 293 и 295— 296. Ред.

ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 345

не оправдывать вопиющих теоретических извращений марксизма.

Богданов примиряет свою теорию с выводами Маркса, принося в жертву этим выво­дам элементарную последовательность. Каждый отдельный производитель в мировом хозяйстве сознает, что он вносит такое-то изменение в технику производства, каждый хозяин сознает, что он обменивает такие-то продукты на другие, но эти производители и эти хозяева не сознают, что они изменяют этим общественное бытие. Сумму всех этих изменений во всех их разветвлениях не могли бы охватить в капиталистическом мировом хозяйстве и 70 Марксов. Самое большее, что открыты законы этих изменений, показана в главном и в основном объективная логика этих изменений и их историче­ского развития, — объективная не в том смысле, чтобы общество сознательных су­ществ, людей, могло существовать и развиваться независимо от существования созна­тельных существ (только эти пустяки и подчеркивает своей «теорией» Богданов), а в том смысле, что общественное бытие независимо от общественного сознания людей. Из того, что вы живете и хозяйничаете, рожаете детей и производите продукты, обме­ниваете их, складывается объективно необходимая цепь событий, цепь развития, неза­висимая от вашего общественного сознания, не охватываемая им полностью никогда. Самая высшая задача человечества — охватить эту объективную логику хозяйственной эволюции (эволюции общественного бытия) в общих и основных чертах с тем, чтобы возможно более отчетливо, ясно, критически приспособить к ней свое общественное сознание и сознание передовых классов всех капиталистических стран.

Все это Богданов признает. Значит? Значит, его теория «тождества общественного бытия и общественного сознания» на деле выкидывается им за борт, оставаясь пустым схоластическим привеском, — таким же пустым, мертвым и никчемным, как «теория всеобщей подстановки» или учение об «элементах», «интроекции» и весь прочий махи-стский вздор. Но «мертвый хватает живого», мертвый схоластический привесок против

346__________________________ В. И. ЛЕНИН

воли и независимо от сознания Богданова превращает его философию в служебное орудие Шубертов-Зольдернов и прочих реакционеров, которые на тысячи ладов с сотни профессорских кафедр распространяют вот это самое мертвое за живое, против живо­го, с целью задушить живое. Богданов лично — заклятый враг всякой реакции и буржу­азной реакции в частности. Богдановская «подстановка» и теория «тождества общест­венного бытия и общественного сознания» служит этой реакции. Это — печальный факт, но факт.

Материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т. д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества. Сознание и там и тут есть только отражение бытия, в лучшем случае приблизительно верное (адекватное, идеально точное) его отражение. В этой философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины, не падая в объятия буржуазно-реакционной лжи.

Вот еще примеры того, как мертвый философский идеализм хватает живого мар­ксиста Богданова.

Статья: «Что такое идеализм?» 1901 г. (там же, стр. 11 и след.). «Мы приходим к та­кому выводу: и там, где люди сходятся в своих высказываниях относительно прогресса, и там, где они расходятся, основной смысл идеи прогресса остается один и тот же: воз­растающая полнота и гармония жизни сознания. Таково объективное содержание по­нятия прогресс... Если теперь мы сравним полученное нами психологическое выраже­ние идеи прогресса с выясненным раньше биологическим («биологически прогрессом называется возрастание суммы жизни», стр. 14), то мы легко убедимся, что первое вполне совпадает со вторым и может быть из него выведено... Так как жизнь социаль­ная сводится к психической жизни членов общества, то и здесь содержание идеи про­гресса остается все то же — возрастание полноты и гармонии жизни; только надо при­бавить —

_______________ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 347

социальной жизни людей. И, конечно, иного содержания идея социального прогресса никогда не имела и не может иметь» (стр. 16).

«Мы нашли... что идеализм выражает победу в душе человека настроений более со­циальных над менее социальными, что прогрессивный идеал есть отражение общест­венно-прогрессивной тенденции в идеалистической психике» (32).

Нечего и говорить, что во всей этой игре в биологию и социологию нет ни грана марксизма. У Спенсера и у Михайловского можно найти сколько угодно ничуть не худших определений, ничего не определяющих, кроме «благонамеренности» автора, и показывающих полное непонимание того, «что такое идеализм» и что такое материа­лизм.

Третья книга «Эмпириомонизма», статья «Общественный подбор» (основы метода) 1906 г. Автор начинает с того, что отвергает «эклектические социально-биологические попытки Ланге, Ферри, Вольтмана и мн. др.» (стр. 1), а на стр. 15 уже излагается сле­дующий вывод «исследования»: «Мы можем следующим образом формулировать ос­новную связь энергетики и общественного подбора:

Всякий акт общественного подбора представляет из себя возрастание или умень­шение энергии того общественного комплекса, к которому он относится. В первом случае перед нами «положительный подбор», во втором — «отрицательный»». (Кур­сив автора.)

И подобный несказанный вздор выдается за марксизм! Можно ли себе представить что-нибудь более бесплодное, мертвое, схоластичное, чем подобное нанизывание био­логических и энергетических словечек, ровно ничего не дающих и не могущих дать в области общественных наук? Ни тени конкретного экономического исследования, ни намека на метод Маркса, метод диалектики и миросозерцание материализма, простое сочинение дефиниций, попытки подогнать их под готовые выводы марксизма. «Быст­рый рост производительных сил капиталистического общества есть, несомненно, уве­личение энергии социального целого...» — вторая половина

348__________________________ В. И. ЛЕНИН

фразы есть, несомненно, простое повторение первой половины, выраженное в бессо­держательных терминах, которые кажутся «углубляющими» вопрос, а на деле ни на во­лос не отличаются от эклектических биолого-социологических попыток Ланге и К⁰! — «но дисгармоничный характер этого процесса приводит к тому, что он завершается «кризисом», громадной растратой производительных сил, резким уменьшением энер­гии: положительный подбор сменяется отрицательным» (18).

И это вам не Ланге? К готовым выводам о кризисах, ни на каплю не прибавляя ни конкретного материала, ни выяснения природы кризисов, пришивается биологически-энергетическая этикетка. Все это весьма благонамеренно, потому что автор хочет под­твердить и углубить выводы Маркса, но на деле он разжижает их невыносимо скуч­ной, мертвой схоластикой. «Марксистского» тут только повторение заранее известного вывода, все же «новое» обоснование его, вся эта «социальная энергетика» (34) и «со­циальный подбор», это — простой набор слов, сплошная издевка над марксизмом.

Богданов занимается вовсе не марксистским исследованием, а переодеванием уже раньше добытых этим исследованием результатов в наряд биологической и энергетиче­ской терминологии. Вся эта попытка от начала до конца никуда не годится, ибо приме­нение понятий «подбора», «ассимиляции и дезассимиляции» энергии, энергетического баланса и проч. и т. п. в применении к области общественных наук есть пустая фраза. На деле никакого исследования общественных явлений, никакого уяснения метода об­щественных наук нельзя дать при помощи этих понятий. Нет ничего легче, как накле­ить «энергетический» или «биолого-социологический» ярлык на явления вроде кризи­сов, революций, борьбы классов и т. п., но нет и ничего бесплоднее, схоластичнее, мертвее, чем это занятие. Не в том суть, что Богданов при этом все свои итоги и выво­ды подгоняет под Маркса, или «почти» все (мы видели «поправку» к вопросу об отно­шении общественного бытия и общественного сознания), — а в том, что

_______________ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 349

приемы этого подгоняния, этой «социальной энергетики» сплошь фальшивы и ровно ничем не отличаются от приемов Ланге.

«Г-н Ланге, — писал Маркс 27-го июня 1870 года к Кугельману, — («О рабочем во­просе и т. д.», 2 изд.) сильно хвалит меня... с целью самого себя выставить великим че­ловеком. Дело в том, что г. Ланге сделал великое открытие. Всю историю можно под­вести под единственный великий естественный закон. Этот естественный закон заклю­чается во фразе «Struggle for life» — борьба за существование (выражение Дарвина в этом употреблении его становится пустой фразой), а содержание этой фразы составляет мальтусовский закон о населении или, вернее, о перенаселении. Следовательно, вместо того, чтоб анализировать эту «Struggle for life», как она исторически проявлялась в раз­личных общественных формах, не остается ничего другого делать, как превращать вся­кую конкретную борьбу во фразу «Struggle for life», а эту фразу в мальтусовскую фан­тазию о населении. Нужно согласиться, что это очень убедительный метод для налы-щенного, притворяющегося научным, высокопарного невежества и лености мысли»

Основа критики Ланге заключается у Маркса не в том, что Ланге подсовывает спе­циально мальтузианство в социологию, а в том, что перенесение биологических по­нятий вообще в область общественных наук есть фраза. С «хорошими» ли целями предпринимается такое перенесение или с целями подкрепления ложных социологиче­ских выводов, от этого фраза не перестает быть фразой. И «социальная энергетика» Бо­гданова, его присоединение к марксизму учения об общественном подборе есть именно такая фраза.

Как в гносеологии Мах и Авенариус не развивали идеализма, а загромождали ста­рые идеалистические ошибки претенциозным терминологическим вздором («элемен­ты», «принципиальная координация», «интроекция» и т. д.), так и в социологии эмпи­риокритицизм ведет, даже при самом искреннем сочувствии к выводам марксизма, к искажению исторического материализма

350__________________________ В. И. ЛЕНИН

претенциозно-пустой энергетической и биологической словесностью.

Исторической особенностью современного российского махизма (вернее: махист-ского поветрия среди части с.-д.) является следующее обстоятельство. Фейербах был «материалист внизу, идеалист вверху»; — то же относится в известной мере и к Бюхне-ру, Фогту, Молешотту и к Дюрингу с тем существенным отличием, что все эти фило­софы были пигмеями и жалкими кропателями по сравнению с Фейербахом.

Маркс и Энгельс, вырастая из Фейербаха и мужая в борьбе с кропателями, естест­венно обращали наибольшее внимание на достраивание философии материализма до­верху, т. е. не на материалистическую гносеологию, а на материалистическое понима­ние истории. От этого Маркс и Энгельс в своих сочинениях больше подчеркивали диа­лектический материализм, чем диалектический материализм, больше настаивали на историческом материализме, чем на историческом материализме. Наши махисты, же­лающие быть марксистами, подошли к марксизму в совершенно отличный от этого ис­торический период, подошли в такое время, когда буржуазная философия особенно специализировалась на гносеологии и, усваивая в односторонней и искаженной форме некоторые составные части диалектики (например, релятивизм), преимущественное внимание обращала на защиту или восстановление идеализма внизу, а не идеализма вверху. По крайней мере позитивизм вообще и махизм в частности гораздо больше за­нимались тонкой фальсификацией гносеологии, подделываясь под материализм, пряча идеализм за якобы материалистическую терминологию, — и мало сравнительно обра­щали внимания на философию истории. Наши махисты не поняли марксизма, потому что им довелось подойти к нему, так сказать, с другой стороны, и они усвоили — а иногда не столько усвоили, сколько заучили — экономическую и историческую теорию Маркса, не выяснив ее основы, т. е. философского материализма. Получилось то, что Богданов и К должны быть названы русскими Бюхнерами и Дюрингами наизнанку. Они желали

_______________ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 351

бы быть материалистами вверху, они не умеют избавиться от путаного идеализма вни­зу! «Наверху» у Богданова — исторический материализм, правда, вульгарный и сильно подпорченный идеализмом, «внизу» — идеализм, переодетый в марксистские термины, подделанный под марксистские словечки. «Социально-организованный опыт», «кол­лективный трудовой процесс», все это — слова марксистские, но все это — только сло­ва, прячущие идеалистическую философию, которая объявляет вещи — комплексами «элементов»-ощущений, внешний мир — «опытом» или «эмпириосимволом» человече­ства, физическую природу — «производным» от «психического» и т. д. и т. п.

Все более тонкая фальсификация марксизма, все более тонкие подделки антимате­риалистических учения под марксизм, — вот чем характеризуется современный реви­зионизм и в политической экономии, и в вопросах тактики, и в философии вообще, как в гносеологии, так и в социологии.

3. О СУВОРОВСКИХ «ОСНОВАНИЯХ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ»

«Очерки «по» философии марксизма», которые заканчиваются указанной статьей тов. С. Суворова, представляют из себя необыкновенно сильно действующий букет именно в силу коллективного характера книги. Когда перед вами выступают вместе и рядом Базаров, который говорит, что по Энгельсу «чувственное представление и есть вне нас существующая действительность», Берман, объявляющий диалектику Маркса и Энгельса мистикой, Луначарский, договорившийся до религии, Юшкевич, вносящий «Логос в иррациональный поток данного», Богданов, называющий идеализм филосо­фией марксизма, Гельфонд, очищающий И. Дицгена от материализма, и, наконец, С. Суворов со статьей «Основания социальной философии», то вы сразу чувствуете «дух» новой линии. Количество перешло в качество. «Ищущие», искавшие доселе порознь в отдельных статьях и книгах, выступили с настоящим пронунциаменто. Частные разно­гласия между ними стираются самым фактом коллективного выступления

352__________________________ В. И. ЛЕНИН

против (а не «по») философии марксизма, и реакционные черты махизма, как течения, становятся очевидными.

Статья Суворова тем интереснее при таких обстоятельствах, что автор не эмпирио­монист и не эмпириокритик, а просто «реалист», — его сближает, следовательно, с ос­тальной компанией не то, что отличает Базарова, Юшкевича, Богданова, как филосо­фов, а то, что обще всем им против диалектического материализма. Сравнение социо­логических рассуждений этого «реалиста» с рассуждениями эмпириомониста поможет нам обрисовать их общую тенденцию.

Суворов пишет: «В градации законов, регулирующих мировой процесс, частные и сложные сводятся к общим и простым — и все они подчиняются универсальному зако­ну развития, — закону экономии сил. Сущность этого закона состоит в том, что всякая система сил тем более способна к сохранению и развитию, чем меньше в ней трата, чем больше накопление и чем лучше трата служит накоплению. Формы подвижного равновесия, издавна вызывавшие идею объективной целесообразности (солнечная сис­тема, круговорот земных явлений, процесс жизни), образуются и развиваются именно в силу сбережения и накопления присущей им энергии, — в силу их внутренней эконо­мии. Закон экономии сил является объединяющим и регулирующим началом всякого развития, — неорганического, биологического и социального» (стр. 293, курсив авто­ра).

Замечательно легко пекут «универсальные законы» наши «позитивисты» и «реали­сты»! Жаль только, что законы-то эти ничуть не лучше тех, которые так же легко и бы­стро пек Евгений Дюринг. «Универсальный закон» Суворова — такая же бессодержа­тельная, напыщенная фраза, как и универсальные законы Дюринга. Попробуйте приме­нить этот закон к первой из трех указанных автором областей: к неорганическому раз­витию. Вы увидите, что никакой «экономии сил», помимо закона сохранения и превра­щения энергии, сюда применить и притом «универсально» применить вам не удастся. А закон «сохранения энергии» автор уже выделил прочь,

_______________ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 353

уже упомянул раньше (стр. 292), как особый закон. Что же осталось помимо этого за­кона в области неорганического развития? Где те дополнения, или усложнения, или но­вые открытия, или новые факты, которые позволили автору видоизменить («усовер­шенствовать») закон сохранения и превращения энергии в закон «экономии сил»? Ни­каких таких фактов или открытий нет, и Суворов не заикнулся даже об них. Он просто — для ради важности, как говорил тургеневский Базаров, — размахнулся пером и мах­нул новый «универсальный закон» «реально-монистической философии» (стр. 292). Знай наших! Чем мы хуже Дюринга?

Возьмите вторую область развития — биологическую. Универсален ли здесь, при развитии организмов путем борьбы за существование и подбора, закон экономии сил или «закон» расхищения сил? Не беда! Для «реально-монистической философии» мож­но понимать «смысл» универсального закона в одной области так, а в другой иначе, на­пример, как развитие высших организмов из низших. Нужды нет, что универсальный закон становится от этого пустой фразой, — зато соблюден принцип «монизма». А для третьей области (социальной) можно в третьем смысле понимать «универсальный за­кон», как развитие производительных сил. На то и «универсальный закон», чтобы под него можно было подвести, что угодно.

«Хотя общественная наука еще и молода, — она уже имеет и прочный базис и за­конченные обобщения; в XIX столетии она развилась до теоретической

* Характерно, что открытие закона сохранения и превращения энергии¹¹⁰ Суворов называет «установ­лением основных положений энергетики» (292). Слыхал ли наш «реалист», желающий быть марксистом, что и вульгарные материалисты Бюхнер и К⁰ и диалектический материалист Энгельс считали этот закон установлением основных положений материализма? Подумал ли наш «реалист», что значит эта разни­ца? О, нет, он просто перенял моду, повторил Оствальда, и все тут. В том-то и беда, что подобные «реа­листы» пасуют перед модой, тогда как Энгельс, например, усвоил новый для него термин энергия и стал употреблять его в 1885 г. (предисловие ко 2-му изд. «Анти-Дюринга») и в 1888 г. («Л. Фейербах»), но употреблять наравне с понятиями «сила» и «движение», вперемежку с ними, Энгельс сумел обогатить свой материализм, усвоив новую терминологию. «Реалисты» и прочие путаники, схватив новый термин, не заметили разницы между материализмом и энергетикой!

354__________________________ В. И. ЛЕНИН

высоты, — и это составляет главную заслугу Маркса. Он возвел социальную науку до степени социальной теории...». Энгельс сказал, что Маркс превратил социализм из уто­пии в науку¹¹¹, но Суворову этого мало. Будет покрепче, если мы еще от науки (а была социальная наука до Маркса?) отличим теорию, — не беда, что различение выйдет бессмысленное!

«... установив основной закон социальной динамики, в силу которого эволюция про­изводительных сил является определяющим началом всего хозяйственного и общест­венного развития. Но развитие производительных сил соответствует росту производи­тельности труда, относительному понижению траты и повышению накопления энер­гии...» (видите, как плодотворна «реально-монистическая философия»: дано новое, энергетическое обоснование марксизма!)... «это — принцип экономический. Таким об­разом Маркс в основу социальной теории положил принцип экономии сил...».

Это «таким образом» поистине бесподобно! Так как у Маркса есть политическая экономия, то по этому случаю давайте жевать слово «экономия», называя продукты жвачки «реально-монистической философией»!

Нет, Маркс не клал в основу своей теории никакого принципа экономии сил. Это пустяки, придуманные людьми, которым не дают спать лавры Евгения Дюринга. Маркс дал совершенно точное определение понятию рост производительных сил и изучал конкретный процесс этого роста. А Суворов придумал новое словечко для обозначения анализированного Марксом понятия и придумал очень неудачно, только запутав дело. Ибо, что значит «экономия сил», как ее смерить, как это понятие применять, какие точ­ные и определенные факты сюда подходят — этого Суворов не объяснил, и нельзя это­го объяснить, ибо это — путаница. Слушайте дальше:

«... Этот закон социальной экономии является не только принципом внутреннего единства социальной науки» (вы понимаете тут что-нибудь, читатель?), «но и связую­щим звеном между социальной теорией и всеобщей теорией бытия» (294).

_______________ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ______________ 355

Так. Так. «Всеобщая теория бытия» вновь открыта С. Суворовым после того, как ее много раз открывали в самых различных формах многочисленные представители фило­софской схоластики. Поздравляем русских махистов с новой «всеобщей теорией бы­тия»! Будем надеяться, что следующий свой коллективный труд они посвятят всецело обоснованию и развитию этого великого открытия!

Какое изложение теории Маркса получается у нашего представителя реалистической или реально-монистической философии, видно из такого примера. «В общем произво­дительные силы людей образуют генетическую градацию» (уф!) «и состоят из их тру­довой энергии, подчиненных стихийных сил, культурно измененной природы и орудий труда, образующих производительную технику... По отношению к процессу труда эти силы выполняют чисто экономическую функцию; они сберегают трудовую энергию и повышают производительность ее затрат» (298). Производительные силы выполняют экономическую функцию по отношению к процессу труда! Это все равно, как если бы сказать: жизненные силы выполняют жизненную функцию по отношению к процессу жизни. Это не изложение Маркса, а засорение марксизма невероятным словесным со­ром.

Всего этого сора в статье Суворова не перечислить. «Социализация класса выража­ется в росте его коллективной власти и над людьми, и над их собственностью» (313)... «Классовая борьба направлена к установлению форм равновесия между социальными силами» (322)... Социальная рознь, вражда и борьба по существу — явления отрица­тельные, противообщественные. «Социальный прогресс, по его основному содержа­нию, есть рост общественности, социальной связи людей» (328). Можно заполнить то-мы такими коллекциями плоскостей, — и заполняют ими томы представители буржу­азной социологии, но выдавать это за философию марксизма — это уже чересчур. Будь статья Суворова опытом популяризации марксизма, — ее нельзя бы было судить осо­бенно строго; всякий признал бы, что

356__________________________ В. И. ЛЕНИН

намерения автора благие, но опыт совсем неудачен, только и всего. Когда же группа махистов преподносит нам такую вещь под названием «Оснований социальной фило­софии», когда мы видим те же приемы «развития» марксизма в философских книжках Богданова, то получается неизбежно вывод о неразрывной связи реакционной гносео­логии с реакционными потугами в социологии.