П оследовательность цивилизаций

ЦИВИЛИЗАЦИЯ КАК ЧАС ЗЕМЛИ

Наблюдая пос­ле­до­ва­тель­ность или про­ис­хож­де­ние ци­ви­ли­за­ций, мы за­ме­ча­ем нес­коль­ко стран­ных фак­тов. Во-пер­вых, мы ви­дим бо­лее или ме­нее од­ни и те же семьи на­ро­дов, объ­еди­ня­ющи­еся то в те­ло од­ной куль­ту­ры с од­ним ха­рак­те­ром, то в те­ло дру­гой куль­ту­ры, ос­но­ван­ной на со­вер­шен­но дру­гих спо­соб­нос­тях, иде­алах и по­ни­ма­нии. За пос­лед­ние два ты­ся­че­ле­тия сов­ре­мен­ные на­ро­ды Ев­ро­пы поч­ти не из­ме­ни­лись и до сих пор чет­ко и яс­но раз­ли­ча­ют­ся меж­ду со­бой. И од­на­ко этот са­мый ма­те­ри­ал, это са­мое скоп­ле­ние кле­ток мог­ло при­ни­мать фор­му раз­ных ци­ви­ли­за­ций не­обы­чай­но кон­т­рас­ти­ру­ющих сти­лей.

Конечно, ха­рак­тер­ные чер­ты каж­дой ци­ви­ли­за­ции от­ве­ча­ют пси­хо-фи­зи­чес­ко­му ти­пу и осо­бен­нос­тям на­ро­да, ко­то­рый ее на­чи­на­ет. Од­на ци­ви­ли­за­ция бы­ла за­ча­та гре­ка­ми, дру­гая рим­ля­на­ми, третья фран­цу­за­ми, а чет­вер­тая - вновь италь­ян­ца­ми. Но очень ско­ро все ос­таль­ные на­ро­ды ев­ро­пей­с­кой семьи на­чи­на­ют с боль­шим или мень­шим ус­пе­хом под­ра­жать при­ме­ру ли­де­ра, и, ви­ди­мое на фо­не шка­лы ве­ков, глав­ное ус­т­рем­ле­ние все­го кон­ти­нен­та са­мым не­обыч­ным и не­объ­яс­ни­мым об­ра­зом ме­ня­ет­ся от мыш­ле­ния к тру­ду, к ис­кус­ству, к мис­ти­циз­му.

Если ма­те­ри­ал боль­шо­го те­ла этих ци­ви­ли­за­ций ос­та­ет­ся од­ним и тем же, то что же из­ме­ня­ет­ся, соз­да­вая в сле­ду­ющие од­на за дру­гой эпо­хи та­кие раз­ные ин­те­ре­сы, раз­ные дос­ти­же­ния и раз­ные иде­алы? Мо­жем ли мы прос­ле­дить ка­кое-ли­бо кос­ми­чес­кое дви­же­ние, ко­то­рое выг­ля­де­ло бы со­от­вет­с­т­ву­ющим это­му рит­му из­ме­не­ний?

При изу­че­нии вре­мен все­лен­ной мы приш­ли к вы­во­ду, что ды­ха­ние Сол­н­ца со­от­вет­с­т­ву­ет пе­ри­оду пре­цес­сии рав­но­ден­с­т­вий, за вре­мя ко­то­ро­го ось Зем­ли об­хо­дит весь пол­ный круг не­под­виж­ных звезд. В ре­зуль­та­те это­го дви­же­ния по­зи­ция Сол­н­ца в пе­ри­оды ве­сен­не­го рав­но­ден­с­т­вия пос­те­пен­но сме­ща­ет­ся, про­хо­дя че­рез весь цикл зо­ди­ака, и воз­в­ра­ща­ет­ся к пер­во­на­чаль­ной точ­ке толь­ко че­рез 25 765 лет. Та­ким об­ра­зом, зна­ки зо­ди­ака, ис­поль­зу­емые как ма­те­ма­ти­чес­кие де­ле­ния кур­са Сол­н­ца, в на­ше вре­мя уже не со­от­вет­с­ву­ют ре­аль­ным соз­вез­ди­ям с эти­ми наз­ва­ни­ями, пос­коль­ку они уже, так ска­зать, ос­тав­лены по­за­ди. Дру­ги­ми сло­ва­ми, из­лу­че­ние Сол­н­ца дей­с­т­ву­ет на Зем­лю в пос­те­пен­но из­ме­ня­ющем­ся со­че­та­нии с тем вли­яни­ем, ко­то­рое - ка­ким бы оно ни бы­ло - мо­жет дос­ти­гать нас из цен­т­ра га­лак­ти­ки.

В од­ной из ран­них глав мы пред­с­тав­ля­ли жизнь на Зем­ле в ана­ло­гии со спек­так­лем, ра­зыг­ры­ва­емым на сце­не, вок­руг ко­то­рой неп­ре­рыв­но дви­жут­ся цвет­ные ог­ни пла­нет, соз­да­вая пос­то­ян­но из­ме­ня­юще­еся эмо­ци­ональ­ное впе­чат­ле­ние. Но вмес­те с тем мы ду­ма­ли о впе­чат­ле­нии, про­из­во­ди­мом со­вер­шен­но дру­гим и весь­ма тон­ким спо­со­бом - зву­чав­шей за ку­ли­са­ми сла­бой му­зы­кой, ко­то­рая мог­ла со­вер­шен­но без ве­до­ма зри­те­ля из­ме­нять все его чув­с­т­во по от­но­ше­нию к спек­так­лю. В на­шей ана­ло­гии эту да­ле­кую му­зы­ку мож­но срав­нить с вли­яни­ем на­ше­го из­ме­ня­юще­го­ся от­но­ше­ния к зо­ди­аку, то есть к Млеч­но­му Пу­ти. По­это­му, ес­ли мы при­мем од­ну ци­ви­ли­за­цию как один пол­ный спек­такль, то это зна­чит, что каж­дый спек­такль бу­дет иметь со­вер­шен­но от­лич­ное от дру­гих му­зы­каль­ное соп­ро­вож­де­ние. А это в свою оче­редь оз­на­ча­ет, что тон­ко из­ме­нит­ся все эмо­ци­ональ­ное впе­чат­ле­ние, и та же са­мая пьеса бу­дет об­ра­ще­на к со­вер­шен­но дру­гим, та­ким об­ра­зом зат­ро­ну­тым, сто­ро­нам че­ло­ве­чес­т­ва.

Как мы пом­ним, эта ось меж­ду Зем­лей и Сол­н­цем пос­те­пен­но об­хо­дит весь круг зо­ди­ака за 25 765 лет. Этот пе­ри­од не толь­ко ка­жет­ся рав­ным ды­ха­нию Сол­н­ца, но, кро­ме это­го, ес­ли при­нять за весь срок жиз­ни Зем­ли циф­ру меж­ду 1 1/2 и 2 ты­ся­ча­ми мил­ли­онов лет, то он точ­но пред­с­тав­ля­ет по­ло­ви­ну зем­но­го дня. Та­ким об­ра­зом, то вре­мя, за ко­то­рое ось про­хо­дит че­рез один из зо­ди­акаль­ных зна­ков, то есть 2150 лет, бу­дет со­от­вет­с­т­во­вать од­но­му ка­ко­му-то ча­су это­го боль­шо­го дня Зем­ли; и так же как час ут­ра, дня или су­ме­рек в обыч­ном дне че­ло­ве­ка, каж­дый кос­ми­чес­кий час бу­дет иметь свое осо­бое ка­чес­т­во, свои осо­бые воз­мож­нос­ти и свою осо­бую эмо­ци­ональ­ную пре­лесть.

Более то­го, ес­ли мы рас­смот­рим этот зем­ной час дли­ной 2150 лет как об­ра­зу­ющий ок­та­ву, то каж­дая но­та этой ок­та­вы бу­дет длить­ся нем­но­гим боль­ше 300 лет. Эти три ве­ка ка­жут­ся со­от­вет­с­т­ву­ющи­ми од­но­му по­ко­ле­нию куль­ту­ры, то есть вре­ме­ни меж­ду рож­де­ни­ем ци­ви­ли­за­ции и тем мо­мен­том, ког­да, дос­тиг­нув зре­лос­ти, она, в свою оче­редь, по­рож­да­ет но­вую ци­ви­ли­за­цию, ко­то­рая за­тем ее вы­тес­ня­ет.

Таким об­ра­зом, мы ви­дим, что ок­та­ва ев­ро­пей­с­ких ци­ви­ли­за­ций, ох­ва­ты­ва­ющая два пос­лед­них ты­ся­че­ле­тия, мо­жет не­ким об­ра­зом пред­с­тав­лять от­ра­же­ние в че­ло­ве­чес­ком ми­ре се­ми пос­ле­до­ва­тель­ных нот ча­са Зем­ли. И, те­оре­ти­чес­ки, цепь из 84 та­ких ци­ви­ли­за­ций мог­ла бы сос­та­вить один день на шка­ле Зем­ли.

Конечно, труд­но ус­та­но­вить дос­та­точ­но оп­ре­де­лен­но ка­кой-ли­бо дру­гой цикл ци­ви­ли­за­ций по­ми­мо зна­ко­мо­го нам ев­ро­пей­с­ко­го, хо­тя од­на ран­няя ок­та­ва или, воз­мож­но, да­же две ок­та­вы ци­ви­ли­за­ций раз­ли­ча­ют­ся в Егип­те; и су­щес­т­ву­ют сле­ды дру­гих ты­ся­че­ле­тий куль­ту­ры в Аме­ри­ке, Ки­тае, Ин­дии и Ме­со­по­та­мии.

Однако в еще бо­лее дав­нем прош­лом ин­те­рес­но бы­ло бы при­нять во вни­ма­ние мно­го­чис­лен­ные ле­ген­ды о ка­ких-то ве­ли­ких зем­ных ка­тас­т­ро­фах, ко­то­рые, как счи­та­ет­ся, раз­ру­ши­ли кон­ти­нент Ат­лан­ти­ду и со­вер­ши­ли поч­ти пол­ный пе­ре­лом в це­пи че­ло­ве­чес­кой куль­ту­ры. В на­ше вре­мя срав­не­ние ас­т­ро­но­ми­чес­ких, ге­оло­ги­чес­ких, ар­хе­оло­ги­чес­ких и ми­фо­ло­ги­чес­ких дан­ных под­т­вер­ж­да­ет, ка­жет­ся, факт та­кой ка­тас­т­ро­фы и ус­та­нав­ли­ва­ет ее да­ту где-то око­ло 11 000 или 12 000 лет до Р.Х. 67.

67. H.S. Bel­lamy, "The At­lan­tis Myth", в час­т­нос­ти стр. 113.

В то да­ле­кое вре­мя Сол­н­це в ве­сен­нем рав­но­ден­с­т­вии сто­яло не в Ры­бах или Ов­не, как в эту пос­лед­нюю эпо­ху, а в зна­ке Ве­сов. Все от­но­ше­ние сол­неч­ных и га­лак­ти­чес­ких вли­яний тог­да дол­ж­но бы­ло быть об­рат­ным то­му, что есть те­перь, и, весь­ма воз­мож­но, это бед­с­т­вие бы­ло ка­ким-то об­ра­зом свя­за­но с зем­ной ночью, пред­ва­ряв­шей на­шу сов­ре­мен­ную цепь ци­ви­ли­за­ций и рез­ко от­де­ляв­шую их от тру­дов че­ло­ве­ка в ту ран­нюю и ос­тав­шу­юся не­за­фик­си­ро­ван­ной эпо­ху.

Некоторые сов­ре­мен­ные уче­ные пы­та­лись объ­яс­нить этот пе­ре­лом в че­ло­ве­чес­кой ис­то­рии не­ким кос­ми­чес­ким или ас­т­ро­но­ми­чес­ким ка­так­лиз­мом. Вен­с­кий кос­мо­лог Ганс Хер­би­гер, раз­ви­вая те­орию о том, что боль­шие пла­нет­ные те­ла склон­ны зах­ва­ты­вать мень­шие и со вре­ме­нем раз­ру­шать их, пред­по­ло­жил, что при­чи­ной все­му бы­ло раз­ру­ше­ние ка­ко­го-то спут­ни­ка, пред­шес­т­во­вав­ше­го на­шей сов­ре­мен­ной Лу­не. Ве­ли­ков­с­кий, с дру­гой сто­ро­ны, ут­вер­ж­да­ет, что Зем­ля из­ме­ни­ла свою ор­би­ту и маг­не­тизм, Ве­не­ра тран­с­фор­ми­ро­ва­лась из ко­ме­ты в пла­не­ту, а Марс за од­но мгно­ве­ние про­шел ста­дию Зем­ли,- все в пре­де­лах ис­то­ри­чес­ко­го вре­ме­ни и с ис­то­ри­чес­ки­ми ре­зуль­та­та­ми. Та­кие те­ории неп­ри­ем­ле­мы в их сов­ре­мен­ной фор­ме, по­то­му что они рас­смат­ри­ва­ют Сол­неч­ную Сис­те­му как бес­смыс­лен­ную иг­ру ле­та­ющих ша­ров, в ко­то­рой мож­но ожи­дать лю­бо­го до­рож­но­го про­ис­шес­т­вия по ви­не пьяно­го вож­де­ния. Ес­ли при­нять идею о жи­вом кос­мо­се, то фи­зи­чес­кие зах­ва­ты и стол­к­но­ве­ния воз­мож­ны в Сол­неч­ной Сис­те­ме не боль­ше, чем меж­ду ор­га­на­ми в че­ло­ве­чес­ком те­ле, и по той же при­чи­не.

Тем не ме­нее не­кий фи­зи­чес­кий пе­ре­лом в ис­то­рии че­ло­ве­чес­т­ва су­щес­т­ву­ет. У нас есть шесть ты­сяч лет ис­то­рии и, мо­жет быть, на де­сять ты­сяч лет боль­ше ле­генд. Даль­ше - ти­ши­на. За­тем, еще даль­ше в прош­лом, мы сно­ва мо­жем раз­ли­чить яв­ные сле­ды че­ло­ве­ка, и до не­ко­то­рой сте­пе­ни по­нять их. Это стран­ный факт, что о че­ло­ве­чес­т­ве, жив­шем двад­цать ты­сяч лет на­зад, мы зна­ем боль­ше, чем о жив­шем де­сять ты­сяч лет на­зад.

Совершил ли че­ло­век ка­кую-то ве­ли­кую ошиб­ку, ко­то­рую нуж­но бы­ло вы­чер­к­нуть из ис­то­рии? Или же он прос­то про­шел че­рез ка­кой-то зем­ной ин­тер­вал, ко­то­рый не боль­ше за­ви­сел от не­го, чем гро­за от роя лет­них ко­ма­ров? А мо­жет быть, оба фак­то­ра - че­ло­ве­чес­кая судь­ба и би­ение кос­ми­чес­ко­го пуль­са - рав­но учас­т­во­ва­ли в этом? Мы не зна­ем. Яс­но толь­ко, что ка­кой-то ос­нов­ной ключ к это­му че­ло­ве­чес­ко­му пре­да­нию по­те­рян.

Чем глуб­же в прош­лое, тем ве­ли­чес­т­ве­нее па­мят­ни­ки, тем точ­нее зна­ние. До­ди­нас­ти­чес­кий Сфинкс и Ве­ли­кая Пи­ра­ми­да - два эти па­мят­ни­ка гран­ди­оз­нее по за­мыс­лу и мно­гоз­на­чи­тель­нее в де­та­лях, чем все, что приш­ло поз­же. В Пе­ру до-Ин­к­с­кая ар­хи­тек­ту­ра бо­лее со­вер­шен­на, чем Ин­к­с­кая, а ле­ген­дар­ные древ­ние ру­ины Ти­аху­ана­ко, в ко­то­рых ка­мен­ные бло­ки ве­сом в со­рок тонн каж­дый об­те­са­ны и по­дог­на­ны друг к дру­гу с глад­кос­тью шту­ка­тур­ки, еще бо­лее со­вер­шен­ны. Мно­гие из са­мых по­ра­зи­тель­ных че­ло­ве­чес­ких дос­ти­же­ний не име­ют из­вес­т­но­го пер­во­ис­точ­ни­ка. Как за­ме­ча­ет Иг­на­ци­ус Дон­нел­ли, ни од­но жи­вот­ное не бы­ло одо­маш­не­но на па­мя­ти че­ло­ве­чес­т­ва: все ны­неш­ние до­маш­ние жи­вот­ные уже бы­ли одо­маш­не­ны на са­мой за­ре ис­то­рии. Кем и как?

Не толь­ко в ма­те­ри­аль­ной куль­ту­ре, но в ве­ли­чии фи­ло­со­фии, чис­то­те ре­ли­гии, сме­лос­ти ас­т­ро­но­мии, утон­чен­нос­ти сим­во­лиз­ма, то, что мы на­хо­дим во мно­гих древ­них эпо­хах, сто­ит вы­ше все­го дос­тиг­ну­то­го с тех пор. Сос­тав­ле­ние хал­де­ями кар­ты соз­вез­дий, точ­ное из­ме­ре­ние егип­тя­на­ми звез­д­ных цик­лов, про­дол­жав­ше­еся це­лы­ми ты­ся­че­ле­ти­ями, изоб­ре­те­ние букв, иерог­ли­фов и пись­мен­нос­ти, ут­ра­чен­ная идея бо­гов, соз­да­ющих бо­гов - ед­ва ли мож­но пред­с­та­вить се­бе бо'ль­шие дос­ти­же­ния. Ни од­но из них не от­но­сит­ся к тем, ко­то­рые мог­ли быть слу­чай­но от­к­ры­ты обыч­ным че­ло­ве­ком. Все не­сут на се­бе от­пе­ча­ток соз­на­тель­ной шко­лы.

Отходя еще на де­сять ты­сяч лет на­зад, к древ­ним нас­каль­ным ри­сун­кам, мы по­ра­жа­ем­ся ог­ром­ной раз­ни­це. Мы ви­дим фи­зи­чес­кую от­ва­гу охот­ни­ка, ис­кус­ство стрел­ка из лу­ка, вол­ну­ющий след то­го, кто от­пе­ча­тал свою ла­донь на сте­не, жад­ность к мя­су и сек­су, страх к сво­ей жер­т­ве и лю­бовь к сво­ей до­бы­че. Но ни од­но­го сле­да шко­лы. Че­ло­век жи­вет в ми­ре, где са­мые мо­гу­щес­т­вен­ные си­лы - не бо­ги или звез­ды, а би­зон и ма­монт. И ему ед­ва уда­ет­ся вы­жить сре­ди них.

Где-то меж­ду Аль­та­ми­рой и Егип­том, где-то меж­ду 20 000 и 10 000 лет на­зад бы­ли, по-ви­ди­мо­му, впер­вые ос­но­ва­ны на Зем­ле шко­лы для дос­ти­же­ния соз­на­ния. Чем-то лю­ди прив­лек­ли по­мощь выс­ших сил все­лен­ной, и им бы­ло поз­во­ле­но вой­ти соз­на­тель­но в кос­ми­чес­кую сис­те­му. Это тот ключ, ко­то­рый по­те­рян. Это то, что лю­ди смут­но чув­с­т­во­ва­ли, ог­ля­ды­ва­ясь на Ат­лан­ти­ду, - мес­то, где вся куль­ту­ра бы­ла еди­ной, все зна­ние но­вым, где все пос­ле­ду­ющие ци­ви­ли­за­ции, язы­ки и ре­ли­гии име­ли свой об­щий пер­во­ис­точ­ник.

Мы ска­за­ли, что по сво­ей при­ро­де шко­лы не­ви­ди­мы. Но ког­да они бы­ли ос­но­ва­ны на Зем­ле впер­вые, и на­ча­ли ог­ром­ную ра­бо­ту по от­к­ры­ва­нию глаз это­го на­по­ло­ви­ну жи­вот­но­го че­ло­ве­ка на при­ро­ду все­лен­ной и его воз­мож­нос­ти в ней, они дол­ж­ны бы­ли дей­с­т­во­вать от­к­ры­то. Та­кие лю­ди ина­че не мог­ли и не ста­ли бы ре­аги­ро­вать. Шко­ла ста­ла не­ви­ди­мой пос­ле это­го. По не­ко­то­рой кос­ми­чес­кой при­чи­не все сле­ды ее пер­во­го тол­ч­ка к соз­на­тель­ным че­ло­ве­чес­ким уси­ли­ям бы­ли унич­то­же­ны. И обыч­но­му че­ло­ве­ку бы­ло поз­во­ле­но счи­тать, - и быть мо­жет, это да­же по­ощ­ря­лось в нем - что он сде­лал все сам, без чьей-ли­бо по­мо­щи. Это часть его ис­пы­та­ния, часть его воз­мож­нос­ти дос­ти­же­ния не­за­ви­си­мо­го по­ни­ма­ния.

Изучая са­мые древ­ние нас­каль­ные ри­сун­ки, мы мо­жем уз­нать и неч­то дру­гое. Эти ри­сун­ки - по-ви­ди­мо­му, пер­вые ху­до­жес­т­вен­ные сле­ды, ос­тав­лен­ные на Зем­ле че­ло­ве­ком - да­ти­ру­ют­ся так на­зы­ва­емым Ауриг­на­сий­с­ким Пе­ри­одом, око­ло 40 000 лет на­зад. Они изоб­ра­жа­ют гро­моз­д­ких ма­мон­тов, в сво­ей не­под­виж­нос­ти на­по­ми­на­ющих глу­бо­ко вко­ре­нив­ши­еся в зем­лю де­ревья, ро­га­тый че­реп се­вер­но­го оле­ня, из­ви­лис­тые ли­нии, по­хо­жие на лес­ные тро­пы, тя­же­лые ру­ки, гро­мад­ный торс жен­щи­ны без ног. Все это тя­же­лое, ста­тич­ное, упор­но вко­ре­нив­ше­еся в зем­лю, как буд­то нав­сег­да. Лун­ный, лим­фа­ти­чес­кий мир - сло­ва при­хо­дят са­ми со­бой.

Проходит по­ло­ви­на пе­ри­ода Ауриг­на­сий­с­ко­го че­ло­ве­ка, ког­да на­чи­на­ет­ся сле­ду­ющий - Маг­да­лен­с­кий пе­ри­од. В тех же са­мых или по­доб­ных им пе­ще­рах во Фран­ции и Ис­па­нии, а имен­но в Аль­та­ми­ре, мы на­хо­дим ри­сун­ки со­вер­шен­но дру­го­го ха­рак­те­ра. Здесь все в са­мом бур­ном дви­же­нии. Би­зон, кон­вуль­си­ру­ющий в сво­ей пред­с­мер­т­ной аго­нии, га­ло­пи­ру­ющее в па­ни­чес­ком стра­хе ста­до ко­пыт­ных, гиб­кие, как про­во­ло­ки, лю­ди, бе­гу­щие, зас­тыв­шие в прыж­ке, на­тя­ги­ва­ющие лу­ки, вы­пус­ка­ющие стре­лы. Да­же при взгля­де на эти ри­сун­ки вам пе­ре­да­ет­ся жи­вое ощу­ще­ние дей­с­т­вия, нап­ря­же­ния, бе­зу­дер­ж­но­го дви­же­ния. Это мер­ку­ри­ан­с­кий, чис­то щи­то­вид­ный мир.

Когда мы срав­ни­ва­ем тех пер­вых лю­дей, вся жизнь ко­то­рых бы­ла же­ва­ни­ем жвач­ки, и этих вто­рых лю­дей, вся жизнь ко­то­рых дви­же­ние, с людь­ми на­ше­го вре­ме­ни, в жиз­ни ко­то­рых так оче­вид­но пре­об­ла­да­ет мыш­ле­ние, то из все­го это­го раз­ви­ва­ет­ся весь­ма ин­те­рес­ная идея. Не мог­ло ли быть так, что в ис­то­рии че­ло­ве­чес­т­ва сти­му­ли­ро­ва­лись раз­лич­ные фун­к­ции,- в том же по­ряд­ке и та­ким же спо­со­бом, как это про­ис­хо­дит в жиз­ни от­дель­но­го че­ло­ве­ка? В Гла­вах 10 и 11 эти фун­к­ции ви­де­лись на­ми рас­к­ру­чи­ва­ющи­ми­ся из од­но­го цен­т­ра, как в ана­то­мии его те­ла, так и во вре­ме­ни его жиз­ни. Ви­лоч­ко­вая, под­же­лу­доч­ная, щи­то­вид­ная; око­ло­щи­то­вид­ная, над­по­чеч­ни­ки, зад­няя до­ля ги­по­фи­за; пе­ред­няя до­ля ги­по­фи­за, по­ло­вые же­ле­зы, шиш­ко­вид­ная же­ле­за. Как за­мед­лен­ная цеп­ная ре­ак­ция, каж­дая из них, ка­за­лось, за­пус­ка­ла сле­ду­ющую, и со вре­ме­нем вы­тес­ня­лась ею.

Давайте пред­по­ло­жим та­кой же по­ря­док сти­му­ли­ро­ва­ния и в жиз­ни че­ло­ве­чес­т­ва. Толь­ко здесь, как мы ви­де­ли в изу­че­нии ге­оло­гии, вре­мя дви­жет­ся в об­рат­ную сто­ро­ну от­но­си­тель­но вре­ме­ни от­дель­но­го че­ло­ве­ка. В от­ли­чие от за­мед­ля­юще­го­ся с каж­дым пос­ле­ду­ющим го­дом вре­ме­ни от­дель­но­го че­ло­ве­ка, вре­мя Зем­ли и че­ло­ве­чес­т­ва ста­но­вит­ся все бо­лее на­пол­нен­ным. Ран­ние пе­ри­оды дли­нее, поз­д­ние ко­ро­че. Ло­га­риф­ми­чес­кая шка­ла сти­му­ли­ро­ва­ния пос­ле­до­ва­тель­ных фун­к­ций оче­вид­но нап­рав­ле­на на­зад, а не впе­ред.

Давайте пред­по­ло­жим те­перь, что, как мы поз­д­нее пос­та­ра­ем­ся по­ка­зать, в сов­ре­мен­ном ми­ре ум­с­т­вен­ные спо­соб­нос­ти че­ло­ве­чес­т­ва ис­пы­ты­ва­ют со­вер­шен­но но­вое нап­ря­же­ние в свя­зи с сти­му­ли­ро­ва­ни­ем пе­ред­ней до­ли ги­по­фи­за. Пред­по­ло­жим, что пе­ри­од до­ми­ни­ро­ва­ния зад­не­го ги­по­фи­за про­дол­жал­ся ты­ся­чу лет, и что каж­дый пре­ды­ду­щий фун­к­ци­ональ­ный пе­ри­од был в два ра­за длин­нее пос­ле­ду­юще­го. Пе­ре­де­лав схе­му жиз­ни от­дель­но­го че­ло­ве­ка, раз­ра­бо­тан­ную в Гла­ве 11, мы по­лу­чим таб­ли­цу, по­доб­ную сле­ду­ющей:

Дата Же­ле­за и Тип Пе­ри­од

Длительность Эпо­хи

60 000 лет на­зад Ви­лоч­ко­вая - Сол­неч­ный?

} 32 000 лет

30 000 лет на­зад Под­же­лу­доч­ная - Лун­ный Ауриг­на­сий­с­кий

} 16 000 лет Маг­да­лен­с­кий

15 000 лет на­зад Щи­то­вид­ная- Мер­ку­рий (ка­мень)

} 8 000 лет Еги­пет­с­кий

5 000 до н. э. Око­ло­щи­то­вид.-Ве­не­ра Хал­дей­с­кий,

} 4 000 лет Древ­не-

Индийский

(медь)

1 000 до н. э. Над­по­чеч­ни­ки-Марс Гре­ко-Рим­с­кий

} 2 000 лет Иран­с­кий

(железо)

1 000 н. э. Зад­ний ги­по­физ- Ев­ро­пей­с­кий,

Юпитер Сред­не­ве­ко­вый

и Ре­нес­санс

} 1 000 лет (бу­ма­га)

Настоящее Пе­ред­ний ги­по­физ- Сов­ре­мен­ный

Сатурн (Элек­т­ри­чес­т­во)

Конечно, труд­но ох­ва­тить од­ним взгля­дом все сле­ды че­ло­ве­ка оп­ре­де­лен­ной эпо­хи во всех час­тях ми­ра, и прий­ти к яс­но­му вы­во­ду об осо­бом фун­к­ци­ональ­ном по­ни­ма­нии, ко­то­рым он тог­да об­ла­дал. Но, как мы ви­де­ли, Ауриг­на­сий­с­кий пе­ри­од - до стран­нос­ти лим­фа­ти­чес­кий, Маг­да­лен­с­кий - по­ра­зи­тель­но мер­ку­ри­ан­с­кий. Ве­ли­кие мед­ли­тель­ные ар­хи­тек­тур­но-ст­ро­итель­ные ци­ви­ли­за­ции Егип­та, Шу­ме­ра и Древ­ней Ин­дии, по­явив­ши­еся на свет вмес­те с мед­ны­ми ору­ди­ями око­ло 5 000 лет до н.э., име­ли все ха­рак­тер­ные свой­с­т­ва урав­но­ве­шен­но­го, твер­до­го и спо­кой­но­го рос­та, ко­то­рые мы ас­со­ци­иру­ем с око­ло­щи­то­вид­ной же­ле­зой или Ве­не­рой. За­тем, око­ло 1000 лет до н.э., изоб­ре­те­ние же­лез­ных ору­дий дей­с­т­ви­тель­но воз­ве­ща­ет, ка­жет­ся, нас­туп­ле­ние пе­ри­ода бур­ных страс­тей и из­ме­не­ний, ло­ма­юще­го не­под­виж­ные фор­мы древ­не­го ми­ра и на две ты­ся­чи лет на­пол­ня­юще­го Ев­ро­пу, Сред­ний Вос­ток и Ки­тай мар­си­ан­с­ки­ми тре­во­га­ми. И на­ко­нец, пос­лед­нее ты­ся­че­ле­тие про­из­ве­ло и урав­но­ве­си­ло та­кое юпи­те­ри­ан­с­кое изо­би­лие дос­ти­же­ний во всех фи­зи­ко-эмо­ци­ональ­ных сто­ро­нах жиз­ни, ка­ко­го мир ни­ког­да до это­го не ви­дел.

Такая таб­ли­ца от­но­сит­ся к рос­ту че­ло­ве­чес­т­ва, но не к его пе­ре­рож­де­нию: к его взрос­ле­нию, но не уве­ли­че­нию в нем доб­ро­ты или муд­рос­ти.

Дальше мы ра­зовь­ем эту идею бо­лее де­таль­но. Сей­час же ва­жен лишь один из ее ас­пек­тов. В жиз­ни че­ло­ве­ка мы ви­дим, что пе­ри­оды под­же­лу­доч­ной или щи­то­вид­ной же­лез яв­ля­ют­ся до­ро­до­вы­ми и от­но­сят­ся к соз­ре­ва­нию пло­да. Ауриг­на­сий­с­кий и Маг­да­лен­с­кий че­ло­век, тру­див­ший­ся в тем­но­те пе­щер, на­по­ми­на­ющих ма­те­рин­с­кую ут­ро­бу, на дру­гой шка­ле под­ра­зу­ме­ва­ет соз­ре­ва­ние пло­да. В жиз­ни от­дель­но­го че­ло­ве­ка где-то меж­ду мо­мен­та­ми за­пус­ка щи­то­вид­ной и око­ло­щи­то­вид­ной же­лез, меж­ду ше­ве­ле­ни­ем пло­да и мла­ден­чес­т­вом, про­ис­хо­дит рож­де­ние на свет и воз­дух, - со всем, что это мо­жет оз­на­чать.

Где-то меж­ду 15 000 и 5 000 лет до н. э., в ка­ком-то мес­те, о ко­то­ром мы не име­ем ни­ка­ких дан­ных, че­ло­ве­чес­т­во бы­ло рож­де­но? - рож­де­но в воз­дух, свет, куль­ту­ру, тра­ди­цию и нас­ле­дие соз­на­тель­ной эво­лю­ции? Бы­ла ли по­ви­валь­ной баб­кой этих ро­дов эзо­те­ри­чес­кая шко­ла, впер­вые ос­но­ван­ная на Зем­ле в со­от­вет­с­т­вии с не­ким все­лен­с­ким пла­ном? Ка­ко­во бы­ло пра­во рож­де­ния, и кто бы­ли сви­де­те­ля­ми? Все это од­ни из ве­ли­чай­ших че­ло­ве­чес­ких за­га­док, и смут­ное их пред­чув­с­т­вие да­же до на­ших дней зас­тав­ля­ет ос­та­нав­ли­вать­ся на сло­ве "Атлан­ти­да".

Рождение и возрождение культур

68. Смот­ри­те При­ло­же­ние VI­II, "Цикл ци­ви­ли­за­ций"

Родоначальной ци­ви­ли­за­ци­ей на­шей За­пад­ной куль­ту­ры яв­ля­ет­ся, оче­вид­но, Гре­чес­кая. До нее Ев­ро­па бы­ла лес­ным ра­ем, на­се­лен­ным рас­се­ян­ны­ми пле­ме­на­ми, жив­ши­ми по пле­мен­ным обы­ча­ям. Не бы­ло ни го­ро­дов, ни ли­те­ра­ту­ры, ни об­щей на­уки, ни ре­ли­гии. Ран­ние ци­ви­ли­за­ции - в Егип­те, Ме­со­по­та­мии, Ин­дии и Ки­тае - раз­ви­лись у со­вер­шен­но дру­гих на­ро­дов и в со­вер­шен­но дру­гих кли­ма­ти­чес­ких ус­ло­ви­ях, и по­это­му не мо­гут при­над­ле­жать к этой осо­бой вет­ви раз­ви­тия.

Нам не из­вес­т­ны лич­нос­ти тех соз­на­тель­ных лю­дей, ко­то­рые око­ло на­ча­ла шес­то­го ве­ка до н.э. за­ро­ди­ли пер­вую нас­то­ящую ци­ви­ли­за­цию в Ев­ро­пе. У нас есть по­лу­ле­ген­дар­ный Со­лон, за­ко­но­да­тель, по­эт, ре­фор­ма­тор, вос­пи­та­тель, тра­ди­ци­он­ный "отец на­ро­да", и сов­ре­мен­ный ему Фа­лес Ми­лет­с­кий, та­кая же не­яс­ная фи­гу­ра пер­во­го уче­но­го, ис­сле­до­ва­те­ля и учи­те­ля за­ко­нов при­ро­ды и все­лен­ной. Они лишь на­по­ло­ви­ну выс­ту­па­ют из то­го не­ви­ди­мо­го "пе­ри­ода вы­на­ши­ва­ния", о ко­то­ром мы го­во­ри­ли. Воз­мож­но, они яв­ля­ют­ся лишь под­с­тав­ны­ми фи­гу­ра­ми, пос­коль­ку ис­тин­ные ос­но­ва­те­ли дол­ж­ны бы­ли при­нес­ти ту силь­но скон­цен­т­ри­ро­ван­ную сум­му зна­ний, не­об­хо­ди­мую для та­ко­го на­ча­ла, от ка­кой-то дру­гой ци­ви­ли­за­ции, уже вы­со­ко раз­ви­той, - ско­рее все­го, еги­пет­с­кой - и все дан­ные схо­дят­ся на том, что это дей­с­т­ви­тель­но бы­ли лю­ди это­го дру­го­го на­ро­да.

В са­мом де­ле, Пла­тон осо­бо го­во­рит о том, что его пре­док Со­лон во вре­мя сво­его ви­зи­та в Са­ис, око­ло 590 г. до н.э., обу­чал­ся у еги­пет­с­ких свя­щен­ни­ков, а Кле­мент Алек­сан­д­рий­с­кий до­бав­ля­ет, что из это­го же ис­точ­ни­ка ус­во­ил свою на­уку Пи­фа­гор. В "Ти­мее" го­во­рит­ся еще яс­нее, что шко­ла в Са­исе на­ме­рен­но от­к­ры­ла дол­го дер­жав­ше­еся втай­не зна­ние по­се­тив­шим ее гре­кам, "по­то­му что они очень лю­би­ли Афи­нян, и ска­за­ли, что яв­ля­ют­ся не­ко­то­рым об­ра­зом их род­с­т­вен­ни­ка­ми." Это род­с­т­во, в эзо­те­ри­чес­ком смыс­ле, бы­ло род­с­т­вом ро­ди­те­лей и де­тей.

В лю­бом слу­чае, имен­но за вре­мя жиз­ни их пос­ле­до­ва­те­лей вы­яви­лись кон­ту­ры но­вой куль­ту­ры во всем ее ве­ли­ко­ле­пии. За во­семь­де­сят лет на по­бе­режь­ях Гре­ции и Юж­ной Ита­лии, где до это­го бы­ли лишь ла­чу­ги из де­ре­ва и че­ре­пи­цы, вы­рос­ли са­мые утон­чен­ные хра­мы, ког­да-ли­бо бы­ли пос­т­ро­ен­ные людь­ми. Что­бы это тех­ни­чес­кое дос­ти­же­ние ста­ло воз­мож­ным, Пи­фа­го­ром уже бы­ли раз­ви­ты внут­рен­ние за­ко­ны гар­мо­нии и раз­ра­бо­та­но их при­ме­не­ние для но­вой ар­хи­тек­ту­ры и но­вой му­зы­ки. Анак­си­мандр, уче­ник Фа­ле­са, изоб­рел ос­нов­ные ин­с­т­ру­мен­ты но­вой тех­но­ло­гии - гно­мон, ча­сы, ас­т­ро­но­ми­чес­кую сфе­ру. Не­из­вес­т­ные скуль­п­то­ры про­бу­ди­ли еги­пет­с­кую скуль­п­ту­ру от ее дол­го­го сна, и соз­да­ли ста­тую ку­ро­са, че­ло­ве­ка но­вой эпо­хи с ши­ро­ко от­к­ры­ты­ми гла­за­ми. Ху­дож­ни­ки, рас­пи­сы­вав­шие ва­зы, внес­ли в каж­дый дом сим­во­ли­чес­кую ми­фо­ло­гию от­но­ше­ний меж­ду людь­ми и бо­га­ми: а дра­ма­ти­чес­кая фор­ма тра­ге­дии, соз­дан­ная Тес­пи­сом, от­к­ры­ва­ла веч­ный кон­ф­ликт меж­ду сво­ево­ли­ем че­ло­ве­ка и выс­ши­ми за­ко­на­ми при­ро­ды, и на боль­ших те­ат­раль­ных праз­д­ни­ках лю­ди мог­ли "очи­щать­ся жа­лос­тью и ужа­сом".

Однако за всем этим раз­но­об­ра­зи­ем чув­с­т­ву­ет­ся один ис­точ­ник, не­кий скры­тый центр всей жиз­ни, на ко­то­рый ука­зы­ва­ет, хо­тя ни­ког­да не от­к­ры­ва­ет до кон­ца, стран­ная роль Элев­син­с­ких Та­инств.

Таким об­ра­зом, за вре­мя од­ной че­ло­ве­чес­кой жиз­ни бы­ли ус­та­нов­ле­ны но­вые фор­мы для каж­до­го ас­пек­та и каж­дой фун­к­ции но­вой ци­ви­ли­за­ции. "Лич­ность" ее офор­ми­лась окон­ча­тель­но, и всем тех­ни­чес­ким и ин­тел­лек­ту­аль­ным при­ме­не­ни­ям этих но­вых форм пред­с­то­яло толь­ко со­вер­шен­с­т­во­вать­ся, раз­ра­ба­ты­вать­ся, рас­п­рос­т­ра­нять­ся, а еще поз­д­нее стать сти­ли­зо­ван­ны­ми, пре­уве­ли­чен­ны­ми и упа­доч­ны­ми.

С этой точ­ки зре­ния ин­те­рес­но наб­лю­дать дей­с­т­вие за­ко­нов шка­лы. Мы ви­де­ли, как че­ло­ве­чес­кий ор­га­низм вы­рас­та­ет по оп­ре­де­лен­ной мо­де­ли из од­ной клет­ки во мно­гие мил­ли­ар­ды кле­ток. Так же и ци­ви­ли­за­ции. Гре­чес­кая куль­ту­ра, со все­ми воз­мож­нос­тя­ми, скон­цен­т­ри­ро­ван­ны­ми в на­ча­ле шес­то­го ве­ка в од­ном че­ло­ве­ке или гор­с­точ­ке лю­дей, к се­ре­ди­не ве­ка уже воб­ра­ла в се­бя нес­коль­ко сот луч­ших и са­мых твор­чес­ких ин­ди­ви­ду­аль­нос­тей, а к кон­цу ве­ка "орга­ни­зо­ва­ла" по но­во­му об­раз­цу жизнь ты­сяч граж­дан Афин, Кро­то­на, Си­ра­куз и по­лу­дю­жи­ны дру­гих цен­т­ров.

Этот рост или объ­еди­не­ние все боль­ше­го ко­ли­чес­т­ва че­ло­ве­чес­ких "кле­ток" про­дол­жал­ся пос­то­ян­но. В пя­том ве­ке ко­ло­нии на Чер­ном мо­ре, в Си­ци­лии и Азии пос­те­пен­но по­вы­си­ли чис­лен­ность на­се­ле­ния Гре­чес­ко­го ми­ра до со­тен ты­сяч. В чет­вер­том ве­ке Алек­сандр Ве­ли­кий, за­во­ева­тель ми­ра, до­вел ее до мил­ли­онов.

Вместе с тем си­ла эл­ли­ни­за­ции ос­лаб­ля­лась в точ­ной про­пор­ции к "рос­ту", и втя­ну­тые в гре­чес­кое го­су­дар­с­т­во пос­лед­ние мил­ли­оны ско­рее за­тем­ня­ли его при­ро­ду - так же, как жи­ро­вые слои, на­коп­лен­ные взрос­лым че­ло­ве­ком, хоть и вклю­че­ны в его те­ло, мо­гут за­тем­нять его ис­тин­ную при­ро­ду и воз­мож­нос­ти. Они, не­сом­нен­но, раз­ру­ши­ли бы его окон­ча­тель­но, ес­ли бы не бо­лее соз­на­тель­ные лю­ди, как Сок­рат, Пла­тон, Арис­то­тель и дру­гие, ко­то­рые про­дол­жа­ли про­из­во­дить­ся цен­т­ром или выс­шей час­тью ци­ви­ли­за­ции. Они под­дер­жи­ва­ли жизнь в ор­га­низ­ме. Без них он стал бы чу­до­вищ­ным ав­то­ма­том или Фран­кен­ш­тей­ном, ощупью дви­жу­щим­ся к са­мо­раз­ру­ше­нию.

Но да­же в этом слу­чае при­хо­дит вре­мя, ког­да внут­рен­ней жиз­ни куль­ту­ры ста­но­вит­ся не­дос­та­точ­но для за­щи­ты ее от гни­ения, всег­да го­то­во­го на­пасть на пе­рез­ре­лый ор­га­низм. За­во­еван­ные зем­ли от­па­да­ют, и гре­чес­кий мир, как ста­рик, на­чи­на­ет ссы­хать­ся и гор­бить­ся. В воз­рас­те все­го лишь че­ты­рех с по­ло­ви­ной ве­ков он по­па­да­ет под власть Рим­с­кой ци­ви­ли­за­ции, и пос­ле это­го жи­вет раб­с­кой жиз­нью, обу­чая или пот­вор­с­т­вуя же­ла­ни­ям сво­его мо­ло­до­го хо­зя­ина, до то­го са­мо­го вре­ме­ни, ког­да в кон­це кон­цов, че­рез во­семь ве­ков от ос­но­ва­ния, гре­чес­кое оте­чес­т­во опус­то­ша­ет­ся го­та­ми и эл­лин­с­кая ци­ви­ли­за­ция уми­ра­ет как не­за­ви­си­мый ор­га­низм.

Но от­ку­да по­яви­лась эта но­вая Рим­с­кая ци­ви­ли­за­ция? В на­ча­ле чет­вер­то­го ве­ка до н.э., ког­да Гре­чес­кой ци­ви­ли­за­ции бы­ло все­го два с по­ло­ви­ной ве­ка, на Са­мо­се су­щес­т­во­ва­ла шко­ла Эпи­ку­ра, а в Афи­нах шко­ла сто­иков Зе­но­на. Кто пе­ре­шел в то вре­мя из этих школ в еще вар­вар­с­кий пог­ра­нич­ный го­род Рим, мы не зна­ем. Но зна­ем, что приб­ли­зи­тель­но в это вре­мя в Ита­лии про­ис­хо­дит та­кой же по­ра­зи­тель­ный рост и не­ожи­дан­но яр­кие про­яв­ле­ния во всех ви­дах че­ло­ве­чес­кой де­ятель­нос­ти, как до это­го в Гре­ции. И еще мы зна­ем, что эта но­вая Рим­с­кая ци­ви­ли­за­ция, с сво­их са­мых ран­них дней до ра­зо­ре­ния гун­на­ми и ван­да­ла­ми во­семь ве­ков спус­тя, вдох­нов­ля­лась двой­ным иде­алом эпи­ку­ре­из­ма и сто­ициз­ма.

Однако сущ­ность этой Рим­с­кой куль­ту­ры бы­ла со­вер­шен­но от­лич­на от Гре­чес­кой. Ее па­мят­ни­ки - не хра­мы, но до­ро­ги и ак­ве­ду­ки; ее сред­с­т­во рас­п­рос­т­ра­не­ния - не фи­ло­со­фия, но ле­ги­оны, мар­ши­ро­вав­шие по этим до­ро­гам. Она при­тя­ги­ва­ла к се­бе лю­дей та­лан­том не ис­кус­ства и мыс­ли, но за­ко­на и по­ряд­ка. Так что, че­рез три ве­ка рос­та мус­ку­ла­ту­ра ее до­рог и ла­ге­рей уп­рав­ля­ла им­пе­ри­ей да­же боль­шей, чем преж­няя, объ­еди­няв­ша­яся нер­в­ной сис­те­мой гре­чес­кой фи­ло­со­фии.

Рис. 13: Пос­ле­до­ва­тель­ность ци­ви­ли­за­ций в Ев­ро­пе.

Затем, в этот пе­ри­од зре­лос­ти, в Рим­с­ком ми­ре ро­дил­ся че­ло­век, ис­то­ри­чес­ки из­вес­т­ный как Хрис­тос, ко­то­рый, сог­лас­но пре­да­нию, за нес­коль­ко лет сво­ей де­ятель­нос­ти не толь­ко за­ло­жил ос­но­ва­ние сле­ду­ющей ци­ви­ли­за­ции, но да­же ус­та­но­вил не­кую нас­лед­с­т­вен­ную фор­му или иде­ал для всех пос­ле­ду­ющих по­ко­ле­ний куль­тур. В этом слу­чае мы име­ем точ­ные ли­те­ра­тур­ные сви­де­тель­с­т­ва об од­ном един­с­т­вен­ном ос­но­ва­те­ле, о его бли­жай­шем кру­ге две­над­ца­ти уче­ни­ков, и о "Де­яни­ях Апос­то­лов", ко­то­ры­ми но­вое зна­ние, иде­алы и ор­га­ни­за­ция за нес­коль­ко де­ся­ти­ле­тий бы­ли рас­п­рос­т­ра­не­ны по все­му Вос­точ­но­му Сре­ди­зем­но­морью.

Эта Ран­няя Хрис­ти­ан­с­кая Ци­ви­ли­за­ция име­ла центр тя­жес­ти на не­ком бо­лее тон­ком уров­не, чем Гре­чес­кая или Рим­с­кая. Ее ве­ли­чай­ший па­мят­ник - не храм и не до­ро­га, но од­на кни­га, Но­вый За­вет; и на сво­их пер­вых ста­ди­ях она вы­рос­ла и бы­ла объ­еди­не­на не ка­кой-ли­бо по­ли­ти­чес­кой или ху­до­жес­т­вен­ной сис­те­мой, но од­ной лишь ме­та­фи­зи­чес­кой сис­те­мой не­обы­чай­ной чис­то­ты. Ее центр тя­жес­ти, так ска­зать, ле­жал бли­же к ее ду­ше, чем у ка­кой-ли­бо из ее пред­шес­т­вен­ниц.

Однако и в этом слу­чае ма­те­ри­аль­ное те­ло ци­ви­ли­за­ции рос­ло по тем же за­ко­нам, и из "се­ми цер­к­вей в Азии" пер­во­го ве­ка, оно, в свою оче­редь, дос­тиг­ло им­пер­с­кой зре­лос­ти с приз­на­ни­ем Хрис­ти­ан­с­т­ва офи­ци­аль­ной док­т­ри­ной Рим­с­кой Им­пе­рии око­ло 320 г. н.э. Хрис­ти­ан­с­кая ци­ви­ли­за­ция объ­яла весь этот мир, за­тем приш­ла в упа­док, вы­ро­ди­лась. Спус­тя во­семь ве­ков от ее за­ча­тия, Пап­с­т­во, ее выс­шее свет­с­кое вы­ра­же­ние, бы­ло пред­ме­том тор­гов­ли на рим­с­ком рын­ке.

Так Ран­няя Хрис­ти­ан­с­кая ци­ви­ли­за­ция умер­ла. Но уже в 529 г., че­ло­век, яв­ляв­ший­ся, воз­мож­но, ее на­ивыс­шим про­дук­том, Свя­той Бе­не­дикт, ос­но­вал в Мон­те Кас­си­но мо­нас­тырь, где в ог­ра­ни­чен­ном зак­ры­том кру­гу все бы­ло пе­рес­т­ро­ено, все бы­ло на­ча­то за­но­во, в но­вой фор­ме, под­хо­дя­щей к но­вой эпо­хе. Это бы­ло рож­де­ни­ем вто­рой или Мо­нас­тыр­с­кой Хрис­ти­ан­с­кой Ци­ви­ли­за­ции.

В этом но­вом на­ча­ле есть неч­то очень ин­те­рес­ное. С Гре­чес­кой, Рим­с­кой и Ран­ней Хрис­ти­ан­с­кой ци­ви­ли­за­ци­ями мы про­хо­дим пер­вые три но­ты боль­шой ис­то­ри­чес­кой ок­та­вы. Здесь же мы под­хо­дим к ин­тер­ва­лу - Тем­ным Ве­кам - ког­да Ев­ро­пу зах­лес­т­ну­ла вол­на на­си­лия, не­ве­жес­т­ва и анар­хии.

Бенедикт соз­дал фор­му, спе­ци­аль­но прис­по­соб­лен­ную для то­го, что­бы прой­ти этот ин­тер­вал. Мо­нас­тырь пред­с­тав­лял со­бой се­мен­ную ко­ро­боч­ку. В нее бы­ли за­ло­же­ны и за­пе­ча­та­ны ге­ны но­вой куль­ту­ры. При этом мак­си­ма "ora­re et la­bo­ra­re" поз­во­ля­ла каж­до­му мо­нас­ты­рю быть са­мо­дос­та­точ­ным, це­лым ми­ром в ми­ни­атю­ре, ок­ру­жен­ным сте­на­ми, де­лав­ши­ми его на­по­ло­ви­ну тюрь­мой, на­по­ло­ви­ну кре­пос­тью. Здесь сох­ра­ня­лось из прош­ло­го все имев­шее цен­ность - ко­пи­ро­ва­лись гре­чес­кие и рим­с­кие ру­ко­пи­си, ви­зан­тий­с­кая сим­во­ли­ка пе­ре­но­си­лась в жи­во­пис­ные ми­ни­атю­ры, сох­ра­ня­лись сек­ре­ты му­зы­ки и ме­ди­ци­ны, де­ла­лись по­пыт­ки "opus dei", то есть ра­бо­ты пе­ре­рож­де­ния. Ма­те­ри­аль­ное ве­ли­чие древ­не­го ми­ра бы­ло как бы пе­ре­ве­де­но на мо­ле­ку­ляр­ную шка­лу, как па­мять в клет­ки ко­ры го­лов­но­го моз­га, до вре­ме­ни, ког­да оно смог­ло бы вновь про­явить­ся от­к­ры­то.

Во Фран­ции за два ве­ка воз­ник­ло око­ло ты­ся­чи та­ких мо­нас­ты­рей. Как всег­да, лишь мно­жес­т­во са­мо­дос­та­точ­ных еди­ниц мог­ли на­де­ять­ся прой­ти че­рез ха­ос. 69.

69. Срав­ни­те роль ред­ко­зе­мель­ных ме­тал­лов в таб­ли­це эле­мен­тов, Гла­ва 7, I. Вок­руг же них ус­ло­вия ста­но­ви­лись все ху­же. Са­ра­ци­ны с юга, мадь­яры с вос­то­ка, нор­ман­ны из-за Ла-Ман­ша про­но­сят­ся по до­ли­нам рек, сжи­гая де­рев­ни и уро­жаи, раз­ру­шая древ­ние го­ро­да. Ав­то­ри­тет и за­щи­та цен­т­раль­ной влас­ти пол­нос­тью ис­че­за­ют. "Три че­ло­ве­ка не мо­гут встре­тить­ся с дву­мя без то­го, что­бы не пре­дать их смер­ти."

Но с те­че­ни­ем ве­ков и мо­нас­тыр­с­кая сис­те­ма так­же ста­ре­ет и ста­но­вит­ся лег­ко­мыс­лен­ной. Пра­ви­ла за­бы­ты, к уче­нию про­пал ин­те­рес, же­на­тые свет­с­кие аб­ба­ты - жи­ву­щие как фе­одаль­ные вла­дель­цы - на­пол­ня­ют оби­те­ли стра­жей и охот­ни­ка­ми. Бе­зо­пас­ность и за­щи­щен­ность, те са­мые ус­ло­вия, ко­то­рые поз­во­ли­ли ци­ви­ли­за­ции спас­тись, те­перь рас­слаб­ля­ют и раз­ру­ша­ют ее.

В один­над­ца­том ве­ке для школ вновь при­хо­дит вре­мя ид­ти в мир. Мо­нас­ты­ри бы­ли их Ков­че­гом. Те­перь, как Ной, они дол­ж­ны за­но­во воз­ро­дить зем­лю пос­ле то­го, как от­с­ту­пи­ли во­ды по­то­па.

Рождается Сред­не­ве­ко­вая Хрис­ти­ан­с­кая Ци­ви­ли­за­ция. Так же вне­зап­но, как всег­да, ог­ром­ная вол­на на­деж­ды, энер­гии и уси­лий за вре­мя од­ной че­ло­ве­чес­кой жиз­ни пол­нос­тью ме­ня­ет ли­цо Фран­ции. Мо­мент ее по­яв­ле­ния по­ра­зи­те­лен. В 1095 го­ду в зак­ры­том аб­бат­с­т­ве Клю­ни в Бур­гун­дии ос­вя­ща­ет­ся ог­ром­ная цер­ковь в но­вом сти­ле, пред­вес­т­ни­ца всех сред­не­ве­ко­вых ка­фед­раль­ных со­бо­ров, и ве­ли­чай­шая - за ис­к­лю­че­ни­ем Со­бо­ра Свя­то­го Пет­ра - из ког­да-ли­бо пос­т­ро­ен­ных. За од­но по­ко­ле­ние этот не­обы­чай­но но­вый об­раз все­лен­ной, до­ве­ден­ный до со­вер­шен­с­т­ва в ти­ши­не мо­нас­ты­ря, был вос­п­ро­из­ве­ден в каж­дом го­ро­де и го­род­ке За­пад­ной Ев­ро­пы. Эта ра­бо­та бы­ла про­ве­де­на не цер­ков­ни­ка­ми, но ано­ним­ны­ми фран­к­ма­со­на­ми. Шко­ла вновь выш­ла в мир.

Так са­ми ма­те­ри­аль­ные па­мят­ни­ки ука­зы­ва­ют на свой ис­точ­ник. Но в дан­ном слу­чае у нас есть воз­мож­ность изу­чить бо­лее де­таль­но тот ог­ром­ный труд - про­дол­жи­тель­нос­тью в два ве­ка - быв­ший не­об­хо­ди­мым, что­бы под­го­то­вить их рож­де­ние. Клю­ни, внеш­не - мо­нас­тырь как и лю­бой дру­гой, был ос­но­ван в 910 го­ду, ког­да, как ска­за­но бы­ло на Со­ве­ща­нии в Трос­ли, "лю­ди унич­то­жа­ли друг дру­га, как ры­бы в мо­ре." Мес­том для его стро­итель­с­т­ва бы­ла выб­ра­на за­бы­тая до­ли­на, оди­на­ко­во уда­лен­ная от бес­по­кой­ных дво­ров Па­ри­жа, Аахе­на и Па­вии; а уч­ре­ди­тель­ный ус­тав гро­зил прок­ля­ти­ем дли­ной в трид­цать строк лю­бо­му, да­же са­мо­му Па­пе, кто на­ру­шит его аб­со­лют­ную не­за­ви­си­мость. При­шед­шие ту­да две­над­цать мо­на­хов пе­ре­нес­ли эту тра­ди­цию по пря­мо­му нас­ле­до­ва­нию из са­мо­го Мон­те Кас­си­но.

Значение этой пре­ем­с­т­вен­нос­тии и этой тра­ди­ции про­яв­ля­ет­ся не сра­зу. Вна­ча­ле мо­на­хи Клю­ни пре­об­ра­зу­ют лишь ок­ру­жа­ющую сель­с­кую мес­т­ность, улуч­ша­ют аг­ри­куль­ту­ру, вы­са­жи­ва­ют ви­ног­рад, на­пол­ня­ют ре­ки ры­бой. Вско­ре их на­чи­на­ют приг­ла­шать для ре­фор­ми­ро­ва­ния дру­гих мо­нас­ты­рей. Где ус­та­нав­ли­вал­ся мир, там сра­зу по­яв­ля­лись но­вые мо­нас­ты­ри. Че­рез сто лет они уп­рав­ля­ли уже ты­ся­чей квад­рат­ных миль, и име­ли де­ло не­пос­ред­с­т­вен­но и на рав­ных с гер­цо­га­ми, ко­ро­ля­ми, са­мим им­пе­ра­то­ром.

Именно мо­на­хи Клю­ни пред­п­ри­ня­ли око­ло 1000 го­да пер­вые эф­фек­тив­ные ша­ги про­тив анар­хии и на­си­лия. Шаг за ша­гом они до­би­лись при­ня­тия Божь­его Пе­ре­ми­рия (прек­ра­ще­ние враж­ды в дни, ус­та­нов­лен­ные цер­ковью - прим. пе­рев.). Вна­ча­ле бы­ли зап­ре­ще­ны сра­же­ния с пят­ни­цы до по­не­дель­ни­ка; зап­ре­ще­но бы­ло на­па­дать на бе­зо­руж­но­го мо­на­ха, на муж­чи­ну, иду­ще­го с жен­щи­ной, а так­же на иду­щих в цер­ковь; все мог­ли ис­кать убе­жи­ща у ал­та­ря. Поз­же Пе­ре­ми­рие бы­ло рас­ши­ре­но на по­ло­ви­ну не­де­ли и все Свя­тые Праз­д­ни­ки; за на­ру­ше­ние его мя­теж­ные ба­ро­ны пуб­лич­но от­лу­ча­лись от цер­к­ви. Но обы­чай на­си­лия уми­ра­ет не­лег­ко. Ры­ца­ря, ко­то­рый из сво­его ро­до­во­го зам­ка тер­ро­ри­зи­ет про­ез­жа­ющих и всю ок­ру­гу, пе­ре­убе­дить труд­но. И в 1095 го­ду вновь имен­но мо­на­хи Клю­ни, с рас­чет­ли­вос­тью, мо­жет быть, их са­мих по­гу­бив­шей, объ­яв­ля­ют Пер­вый Крес­то­вый По­ход, ко­то­рый од­нов­ре­мен­но да­ет Фран­ции це­лое ко­ро­лев­с­т­во на Вос­то­ке и, от­в­ле­кая не­ис­п­ра­ви­мых гра­би­те­лей, при­но­сит на­ко­нец мир до­мой.

Другую ли­нию тра­ди­ции не­пос­ред­с­т­вен­но из клас­си­чес­ко­го ми­ра сох­ра­ня­ли Мас­те­ра Ко­ма­че­не, нас­лед­ни­ки Рим­с­ких кол­ле­гий, ко­то­рые - сог­лас­но пре­да­нию - спас­лись бег­с­т­вом от прес­ле­до­ва­ния Ди­ок­ле­ти­ана и обос­но­ва­лись на ос­т­ро­ве озе­ра Ко­мо, от­ку­да ока­зы­ва­ли вли­яние на ар­хи­тек­ту­ру всей За­пад­ной Ев­ро­пы с де­вя­то­го по один­над­ца­тый век. Ка­жет­ся ве­ро­ят­ным, что аб­бат Одо из Клю­ни, во вре­мя сво­их мно­го­чис­лен­ных пу­те­шес­т­вий че­рез Аль­пы в Ита­лию, ус­та­но­вил пря­мой кон­такт с Мас­те­ра­ми Ко­ма­че­не, пос­коль­ку с де­ся­то­го ве­ка и да­лее Клю­ни ста­но­вит­ся стро­итель­ным цен­т­ром пер­вой ве­ли­чи­ны, и те­ма Ко­ма­че­не час­то по­яв­ля­ет­ся в его ра­бо­те.

К один­над­ца­то­му ве­ку цен­т­ры Клю­ни су­щес­т­ву­ют уже по всей Фран­ции, за ис­к­лю­че­ни­ем об­лас­тей, на­хо­дя­щих­ся под вли­яни­ем дру­гих свя­зан­ных с ни­ми школ: в Шар­т­ре - со спе­ци­али­за­ци­ей в ме­ди­ци­не, в Рей­м­се - в му­зы­ке, в Монт Сен-Ми­шель - в ас­т­ро­но­мии. Сов­мес­т­ная ис­сле­до­ва­тель­с­кая мис­сия от Клю­ни и Шар­т­ра от­п­рав­ля­ет­ся в Араб­с­кую Ис­па­нию, и при­сы­ла­ет от­ту­да Ко­ран, ло­га­риф­мы, ра­бо­ты по ас­т­ро­но­мии, ал­геб­ре и ал­хи­мии. Пос­ле по­ко­ре­ния нор­ман­нов имен­но мо­на­хи Клю­ни ко­ло­ни­зи­ру­ют ди­кий се­ве­ро-вос­ток Ан­г­лии. Ког­да Сан­чес Ве­ли­кий от­во­евы­ва­ет Се­вер­ную Ис­па­нию у мав­ров, имен­но у них он про­сит по­мо­щи, и они, со стро­итель­с­т­вом в Ком­пос­тел­ле на Ат­лан­ти­чес­ком по­бе­режье ог­ром­но­го ка­фед­раль­но­го со­бо­ра Сент Джеймс, ор­га­ни­зу­ют ты­ся­че­миль­ный мар­ш­рут па­лом­ни­чес­т­ва для пе­ре­не­се­ния идей, куль­ту­ры и воз­мож­нос­тей во вновь за­во­еван­ную ди­кую мес­т­ность.

В са­мом де­ле, мож­но ска­зать, что мо­на­хи Клю­ни изоб­ре­ли па­лом­ни­чес­т­во, соз­дав сеть свя­тых мест, ко­то­рая впер­вые внес­ла на­ме­рен­ное дви­же­ние в зас­той­ное об­щес­т­во. Для ра­ба па­лом­ни­чес­т­во оз­на­ча­ло от­пуск в его од­но­об­раз­ной ра­бо­те, бо­лее ши­ро­кий мир, от­к­ры­вав­ший­ся всем ли­шен­ным во­об­ра­же­ния. Оно оз­на­ча­ло рас­п­рос­т­ра­не­ние ре­ме­сел, ис­кус­ств, дос­ти­же­ний аг­ри­куль­ту­ры. Ма­ло кто мог вер­нуть­ся из Кан­тер­бе­ри, Ком­пос­тел­лы или Ри­ма без но­вых впе­чат­ле­ний, но­вых идей, и да­же, мо­жет быть, ука­за­ний на ве­ли­кую внут­рен­нюю ра­бо­ту, сто­яв­шую за всем этим.

Вся эта ог­ром­ная ра­бо­та бы­ла лишь при­го­тов­ле­нием для но­вой куль­ту­ры, ко­то­рая рас­ц­ве­ла в За­пад­ной Ев­ро­пе в две­над­ца­том и три­над­ца­том ве­ках. Вмес­те с сво­им рас­ц­ве­том она уш­ла из рук мо­на­хов Клю­ни. "Ius­su et im­pe­rio Hu­go­nis", ор­ден и им­пе­рия аб­ба­та Гу­го, ко­то­рая на пи­ке сво­его мо­гу­щес­т­ва вклю­ча­ла 15 000 мо­нас­тыр­с­ких хо­зяйств, про­тя­нув­ших­ся от Пор­ту­га­лии до Поль­ши, и уп­рав­ля­ла зем­ля­ми, рав­ны­ми по ве­ли­чи­не са­мым боль­шим ев­ро­пей­с­ким ко­ро­лев­с­т­вам, пе­рез­ре­ла, бы­ла раз­г­раб­ле­на и раз­ру­ше­на. Мир, соз­дан­ный ею, ста­ли тер­зать чу­до­вищ­ные прес­ле­до­ва­ния, дог­ма­ти­чес­кие спо­ры, Ин­к­ви­зи­ция. Су­еве­рие и схо­лас­ти­ка за­мо­ро­зи­ли мысль. Как всег­да, то, что вна­ча­ле бы­ло сим­во­лом но­виз­ны и на­деж­ды, те­перь са­мо ста­ра­лось по­да­вить вся­кие из­ме­не­ния. Скры­тое нап­ря­же­ние рос­ло. И че­рез де­вять ве­ков от сво­его ос­но­ва­ния ве­ли­кое Аб­бат­с­т­во Клю­ни бы­ло сок­ру­ше­но тол­па­ми Фран­цуз­с­кой Ре­во­лю­ции столь ос­но­ва­тель­но, что ед­ва ли ос­тал­ся хоть один след от его бы­ло­го ве­ли­ко­ле­пия.

Но вновь, внут­ри этой ста­ре­ющей куль­ту­ры уже бы­ла за­ча­та но­вая. В тот са­мый мо­мент, ког­да ог­ни Ис­пан­с­кой Ин­к­ви­зи­ции по­ка­за­ли, как низ­ко мо­гут пасть сред­нев­ко­вые идеи, но­вый свет по­явил­ся в Ита­лии. Мес­том рож­де­ния, как и рань­ше, был не­за­мет­ный уго­лок, в сто­ро­не от гро­моз­д­ких во­ю­ющих им­пе­рий. Но те­перь, с уче­том но­вой эпо­хи, от­ве­ча­ли ус­ло­ви­ям не аб­ба­ты и свя­щен­ни­ки, но семья бо­га­тых бан­ки­ров.

Козимо Ме­ди­чи был глав­ным граж­да­ни­ном Фло­рен­ции в то вре­мя, ког­да этот ма­лень­кий го­ро­док ста­но­вил­ся цен­т­ром од­нов­ре­мен­но и рас­ту­щей оп­по­зи­ции к Пап­с­ко­му Ри­му, и страс­т­но­го ув­ле­че­ния клас­си­чес­кой ан­тич­нос­тью, ста­туи, хра­мы и ру­ко­пи­си ко­то­рой - пос­ле ты­ся­чи лет без­раз­ли­чия - бы­ли те­перь рас­ко­па­ны. Эти об­на­жен­ные фи­гу­ры, глад­кие ко­лон­ны и яс­ные умы - по кон­т­рас­ту с су­еве­ри­ем, за­пу­тан­нос­тью и ри­ту­аль­нос­тью поз­д­не­го Сред­не­ве­ковья - от­к­ры­ва­ли, ка­за­лось, ок­но в Рай. Ко­зи­мо соб­рал у се­бя луч­шие из на­хо­док, а вок­руг се­бя - пле­яду вдох­нов­ляв­ших­ся ими мо­ло­дых ху­дож­ни­ков - До­на­тел­ло, Джи­бер­ти, дел­ла Робья, Лип­пи. Он соб­рал гре­чес­кие и рим­с­кие ру­ко­пи­си, от­к­рыл пер­вую пуб­лич­ную биб­ли­оте­ку в Ев­ро­пе, и к 1440 го­ду был приз­нан как пер­вый пок­ро­ви­тель то­го, что уже но­си­ло наз­ва­ние "Но­во­го Уче­ния".

Затем про­изош­ла стран­ная вещь. В 1438 го­ду им­пе­ра­тор Ио­анн Па­ле­олог Кон­с­тан­ти­но­поль­с­кий, в соп­ро­вож­де­нии сви­ты уче­ных, ху­дож­ни­ков и цер­ков­ни­ков, при­был на за­пад, в пос­лед­ний раз пы­та­ясь по­лу­чить под­дер­ж­ку в борь­бе про­тив ту­рок. Объ­еди­нен­ный Со­вет с Па­пой и За­пад­ной цер­ковью был соб­ран в Фер­ра­ре. Пе­ред са­мым его от­к­ры­ти­ем Ко­зи­мо Ме­ди­чи убе­дил Им­пе­ра­то­ра, Па­пу и все соб­ра­ние пе­ре­нес­ти Со­вет во Фло­рен­цию за его лич­ный счет. Ни­ка­кой за­пад­ной по­мо­щи не пос­ле­до­ва­ло, и Им­пе­ра­тор с пус­ты­ми ру­ка­ми вер­нул­ся в Кон­с­тан­ти­но­поль, что­бы в оди­ноч­ку встре­тить не­из­беж­ную тра­ге­дию.

Но за ку­ли­са­ми этих сцен слу­чи­лось неч­то очень важ­ное. Уче­ные из сви­ты им­пе­ра­то­ра, ка­за­лось, ис­ка­ли убе­жи­ща для сво­ей тра­ди­ции. Ко­зи­мо, имея ка­кие-то скры­тые ука­за­ния на роль Фло­рен­ции и тре­бо­ва­ние вре­ме­ни, ка­за­лось, ис­кал шко­лу. Или, воз­мож­но, он уже при­над­ле­жал к шко­ле, и те­перь уз­нал свою ров­ню. Бы­ло дос­тиг­ну­то обо­юд­ное по­ни­ма­ние. Че­тыр­над­цать лет спус­тя Кон­с­тан­ти­но­поль, как и сле­до­ва­ло, пал. Но все на са­мом де­ле важ­ное уже бы­ло пе­ре­не­се­но во Фло­рен­цию.

Нам из­вес­т­но, что идея зна­ме­ни­той Пла­то­нов­с­кой ака­де­мии бы­ла пред­ло­же­на Ко­зи­мо гре­чес­ким уче­ным Пле­то­ном. Но что имен­но в ней про­ис­хо­ди­ло, мы знать не мо­жем. Мы толь­ко слы­ша­ли о вос­к­рес­ных соб­ра­ни­ях на Вил­ла Ка­ред­жи или в Фьезо­ле. Мы смот­рим на кар­ти­ны Бот­ти­чел­ли или Дос­со Дос­си, на ко­то­рых на­тур­щи­ки, как бы в сос­то­янии са­мо-вос­по­ми­на­ния, как буд­то на­ме­рен­но дер­жат­ся так, что­бы пе­ре­дать эту идею. А в фрес­ке Бе­ноц­цо Гоц­цо­ли "Шес­т­вие вол­х­вов", пок­ры­ва­ющей три сте­ны ча­сов­ни Двор­ца Ме­ди­чи, и изоб­ра­жа­ющей про­цес­сию всад­ни­ков, мы, ка­жет­ся, ви­дим ав­то­пор­т­рет этой груп­пы. Все, кто в ней учас­т­ву­ет - гре­чес­кие свя­щен­ни­ки, ху­дож­ни­ки, как Фра Ан­же­ли­ко и сам Гоц­цо­ли, но­вые фи­ло­со­фы, как Пи­ко Ми­ран­до­ла и Мар­си­лио Фи­чи­но - дви­жут­ся че­рез Тос­кан­с­кие хол­мы и ле­са к мес­ту пок­ло­не­ния Хрис­ту. Ста­рый Царь - это Пат­ри­арх Кон­с­тан­ти­но­поль­с­кий, Мо­ло­дой Царь - маль­чик Ло­рен­цо де Ме­ди­чи, а Вто­рой Царь, ко­то­рый едет нав­с­те­чу всей про­цес­сии, од­нов­ре­мен­но и воз­ве­щая Рож­дес­т­во и от­ра­жая его, - Им­пе­ра­тор Па­ле­олог. Это опи­са­ние груп­пы в шко­ле.

Из этой груп­пы выш­ли По­ли­ти­ан и Ми­ран­до­ла, что­бы дать на­ча­ло ли­те­ра­тур­но­му ре­нес­сан­су, Бо­ти­чел­ли и Ве­рок­кьо, что­бы соз­дать ре­нес­санс ху­до­жес­т­вен­ный, Рех­лин, что­бы по­се­ять се­ме­на Ре­фор­ма­ции в Гер­ма­нии, Ли­накр, что­бы ос­но­вать Кол­ледж Фи­зи­ков в Лон­до­не. К не­му при­над­ле­жал Ле­он Ба­тис­та Аль­бер­ти, отец ар­хи­тек­ту­ры Ре­нес­сан­са, вдох­нов­ляв­ший­ся бо­жес­т­вен­ной про­пор­ци­ей и Пи­фа­го­рей­с­кой сис­те­мой чи­сел, ко­то­рым в шко­ле он учил­ся у Фи­чи­но. Ло­рен­цо, ее но­ми­наль­ный гла­ва, от­к­рыл и вы­рас­тил маль­чи­ка Ми­ке­лан­д­же­ло, из­б­рал мо­ло­до­го Ле­онар­до да Вин­чи для ра­бо­ты в Ми­ла­не. Сво­им ис­кус­ством, тех­ни­кой, ли­те­ра­ту­рой, иде­ала­ми и сво­бо­дой За­пад­ная куль­ту­ра и по­ны­не су­щес­т­ву­ет в жи­вой па­мя­ти на­ше­го вре­ме­ни.

Так куль­ту­ра рож­да­ет­ся из куль­ту­ры, по­рож­да­емая се­ме­нем из не­ко­го чу­же­род­но­го, но эзо­те­ри­чес­ко­го ис­точ­ни­ка: Сред­не­ве­ко­вая - но­вым зна­ни­ем из Араб­с­ко­го ми­ра, Ре­нес­санс - уче­ны­ми, пе­ре­шед­ши­ми на За­пад с па­де­ни­ем Ви­зан­тии; но­вая ци­ви­ли­за­ция на­ших дней - от­к­ры­ти­ем древ­ней муд­рос­ти Ин­дии и Ти­бе­та.

Рождение но­вой ци­ви­ли­за­ции дол­ж­но для всех тех, от ко­го это за­ви­сит, вновь и вновь оз­на­чать, что все дол­ж­но быть пе­рес­т­ро­ено, все дол­ж­но быть на­ча­то сна­ча­ла, в не­кой но­вой фор­ме, под­хо­дя­щей к но­вой эпо­хе. Ог­ля­ды­ва­ясь на­зад на все раз­ви­тие ис­то­рии, мож­но за­ме­тить, что каж­дое но­вое на­ча­ло на са­мом де­ле бы­ло лишь гро­мад­ным уси­ли­ем про­дол­жить. Это бы­ло не на­ча­лом, но лишь про­дол­же­ни­ем жиз­ни че­ло­ве­чес­т­ва. Для тех, ко­му при­хо­ди­лось на­чи­нать, по­рож­дать но­вую фа­зу че­ло­ве­чес­ко­го раз­ви­тия, это на­ча­ло бы­ло всей жиз­нью, или смер­тью. Но с точ­ки зре­ния звезд ни­че­го не ме­ня­лось, по­то­му что че­ло­ве­чес­т­во и все его по­тен­ци­аль­ные воз­мож­нос­ти ос­та­ют­ся все те­ми же.

Эпоха покорения времени

Чем боль­ше мы изу­ча­ем весь этот цикл про­шед­ших ци­ви­ли­за­ций, тем ча­ще и нас­то­ятель­нее вста­ют пе­ред на­ми воп­ро­сы: Что та­кое на­ша ци­ви­ли­за­ция? Ка­ко­вы ее ха­рак­тер­ные чер­ты? Во что она мо­жет раз­вить­ся? При­сут­с­т­ву­ем ли мы при но­вом рож­де­нии или же это оче­вид­ная смерть?

На эти воп­ро­сы очень труд­но от­ве­тить. По­то­му что, ес­ли смот­реть с близ­ко­го рас­сто­яния, гни­ение очень час­то выг­ля­дит как прог­ресс, а прог­ресс как гни­ение; так же как день вес­ны и день осе­ни в ка­кое-то вре­мя мо­гут внеш­не ни­чем не от­ли­чать­ся друг от дру­га.

Однако ес­ли мы ог­ля­нем­ся на­зад, то уви­дим, что дей­с­т­ви­тель­но жи­вем в дру­гом ми­ре, от­лич­ном от ми­ра ты­ся­чу лет на­зад - от­лич­ном в иде­алах, про­яв­ле­ни­ях, по­ни­ма­нии, ин­те­ре­сах, воз­мож­нос­тях, и во всем ос­таль­ном. И ес­ли мы возь­мем как од­но по­ко­ле­ние куль­ту­ры пе­ри­од меж­ду 300 и 400 го­да­ми, а рож­де­ние ци­ви­ли­за­ции Ре­нес­сан­са по­мес­тим око­ло 1450 г. н.э., то ста­но­вит­ся яс­но, что но­вая эпо­ха для нас уже дол­ж­на бы­ла на­чать­ся.

Но ког­да она на­ча­лась? Как ее уз­нать? По ка­ким приз­на­кам мы мо­жем от­ли­чить рост но­вой фор­мы от па­де­ния ста­рой?

Главная чер­та этой но­вой куль­ту­ры, ко­то­рая, воз­мож­но, ког­да-ни­будь бу­дет наз­ва­на "Эпо­хой По­ко­ре­ния Вре­ме­ни", сна­ча­ла бы­ла не­вид­на. Точ­но так же, как Ре­нес­санс, эпо­ха по­ко­ре­ния прос­т­ран­с­т­ва, на­ча­лась не с от­к­ры­тия Аме­ри­ки, но с от­к­ры­тия пер­с­пек­ти­вы в ри­сун­ке, впер­вые поз­во­лив­шей че­ло­ве­ку точ­но от­ра­зить три прос­т­ран­с­т­вен­ных из­ме­ре­ния в пре­де­лах двух, так и нас­туп­ле­ние этой но­вой эпо­хи воз­вес­ти­ли ме­ха­ни­чес­кие и фи­ло­соф­с­кие нов­шес­т­ва, ре­аль­ное зна­че­ние ко­то­рых скры­ва­лось в бу­ду­щем.

Конечно, "по­ко­ре­ние вре­ме­ни" - неп­ра­виль­ный тер­мин, так же как и "по­ко­ре­ние прос­т­ран­с­т­ва". Ник­то не по­ко­ря­ет ни вре­ме­ни, ни прос­т­ран­с­т­ва. Они пред­с­тав­ля­ют и всег­да бу­дут пред­с­тав­лять два раз­ных пла­на на­шей все­лен­ной, так ска­зать, вид свер­ху и вид сбо­ку. И их так же не­воз­мож­но по­ко­рить, как "по­ко­рить" по­вер­х­ность сто­ла или яб­ло­ка. Од­на­ко мно­гие по­вер­х­нос­ти мож­но изу­чить, об­с­ле­до­вать, про­ник­нуть сквозь них, пос­те­пен­но из­ме­нить их фор­му, так же, как ког­да кто-то ос­мат­ри­ва­ет, ощу­пы­ва­ет, сжи­ма­ет яб­ло­ко, и на­ко­нец от­ку­сы­ва­ет от не­го ку­со­чек. И за этот пе­ри­од вре­ме­ни, за­ча­тие ко­то­ро­го про­изош­ло где-то око­ло 1865 го­да, лю­ди на са­мом де­ле на­учи­лись ис­сле­до­вать вре­мя и всту­пать в со­вер­шен­но дру­гие от­но­ше­ния с ним, от­лич­ные от тех, ко­то­рые они име­ли с ним рань­ше.

Из всех бес­чис­лен­ных изоб­ре­те­ний это­го пе­ри­ода нам дос­та­точ­но лишь трех, что­бы про­де­мон­с­т­ри­ро­вать это об­щее нап­рав­ле­ние. В 1872 го­ду Эд­вард Мэй­б­ридж пред­вос­хи­тил ки­но, раз­де­лив дви­же­ние на сос­тав­ные еди­ни­цы с по­мощью ря­да ско­ор­ди­ни­ро­ван­ных друг с дру­гом фо­то­ка­мер, сни­мав­ших пос­ле­до­ва­тель­ные по­зи­ции ло­ша­дей на скач­ках. В этом изоб­ре­те­нии бы­ла скры­та воз­мож­ность рас­по­ло­же­ния этих "еди­ниц" дви­же­ния раз­лич­ны­ми спо­со­ба­ми, то есть вос­п­ро­из­ве­де­ния со­бы­тий ли­бо быс­т­рее, ли­бо мед­ле­нее, чем они на са­мом де­ле про­ис­хо­ди­ли, ли­бо в об­рат­ном по­ряд­ке. Это сра­зу ука­за­ло путь ос­во­бож­де­ния от ил­лю­зии, с ко­то­рой че­ло­век жил ты­ся­чи лет - что вре­мя те­чет в од­ном нап­рав­ле­нии с пос­то­ян­ной ско­рос­тью.

Четырьмя го­да­ми поз­же Алек­сандр Грэ­хэм Белл изоб­рел мик­ро­фон. И сно­ва, в этом, ка­жет­ся, прос­том изоб­ре­те­нии скры­та воз­мож­ность об­ра­ще­ния од­но­го че­ло­ве­ка не к сот­ням, но к мил­ли­онам лю­дей од­нов­ре­мен­но, или пе­ре­не­се­ния сво­его го­ло­са и при­сут­с­т­вия по все­му ми­ру, без пос­ред­ни­чес­т­ва вре­ме­ни. До это­го связь меж­ду людь­ми за пре­де­ла­ми слы­ши­мос­ти бы­ла ос­но­ва­на на вре­ме­ни. Ес­ли кто-то же­лал об­ра­тить­ся к боль­шо­му ко­ли­чес­т­ву лю­дей, он дол­жен был выс­ту­пать пе­ред тол­пой в од­ном мес­те, за­тем пе­ре­хо­дить в дру­гое мес­то, го­во­рить там, ехать в третье мес­то, и так да­лее. Да­же ес­ли он пи­сал кни­гу, эта кни­гу нуж­но бы­ло на­пе­ча­тать и рас­п­рос­та­нить в тех мес­тах или стра­нах, где жи­ли чи­та­те­ли. И все это оз­на­ча­ло вре­мя.

Третье изоб­ре­те­ние, изоб­ре­те­ние фо­ног­ра­фа Эди­со­ном в 1877 го­ду, име­ло об­рат­ный эф­фект. До сих пор зву­ко­вые вол­ны ис­че­за­ли в тот же мо­мент, ког­да бы­ли про­из­ве­де­ны. Не бы­ло спо­со­ба сох­ра­нить их доль­ше то­го вре­ме­ни, за ко­то­рое они от­ра­жа­лись или от­да­ва­лись эхом, - са­мое боль­шее, пол­ми­ну­ты или око­ло это­го. Те­перь, не­ожи­дан­но, ста­ло воз­мож­но сох­ра­нить звук так же, как ве­ка­ми сох­ра­ня­лись зри­тель­ные об­ра­зы. Про­из­не­сен­ную се­год­ня речь мож­но бы­ло с точ­нос­тью вос­п­ро­из­вес­ти че­рез де­сять или сто лет. Вре­мя бы­ло не­ожи­дан­но вве­де­но как из­ме­ре­ние в та­кие яв­ле­ния, в ко­то­рых рань­ше для не­го не бы­ло мес­та.

На са­мом де­ле су­щес­т­ву­ет од­на впол­не оп­ре­де­лен­ная при­чи­на это­го из­ме­не­ния от­но­ше­ния че­ло­ве­ка к вре­ме­ни, и эта при­чи­на ста­ла вы­яс­нять­ся в шес­ти­де­ся­тые го­ды де­вят­над­ца­то­го ве­ка. Ме­ха­ни­чес­кое дви­же­ние под­ра­зу­ме­ва­ет вре­мя; тог­да как элек­т­ро­маг­нит­ное дви­же­ние для че­ло­ве­чес­ко­го вос­п­ри­ятия мгно­вен­но. Тач­ка, нап­ри­мер, мо­жет су­щес­т­во­вать толь­ко в од­ном мес­те в один мо­мент вре­ме­ни; тог­да как свет мо­жет су­щес­т­во­вать во мно­гих мес­тах од­нов­ре­мен­но. С са­мо­го на­ча­ла ми­ра че­ло­век был ок­ру­жен яв­ле­ни­ями этих двух по­ряд­ков, но вплоть до де­вят­над­ца­то­го ве­ка они ос­та­ва­лись со­вер­шен­но раз­дель­ны­ми. Дви­же­ние фи­зи­чес­ко­го те­ла мог­ло про­те­кать толь­ко ме­ха­ни­чес­ки и за­ни­ма­ло вре­мя. Дви­же­ние чув­с­т­вен­но­го впе­чат­ле­ния бы­ло мгно­вен­но и не­сох­ра­ни­мо.

Изобретения, дав­шие на­ча­ло Эпо­хе Вре­ме­ни, про­изош­ли из пос­те­пен­но­го по­ни­ма­ния то­го, что ме­ха­ни­чес­кое дви­же­ние и элек­т­ро­маг­нит­ное дви­же­ние - вза­имо­за­ме­ня­емы. Из­ме­не­ни­ем элек­т­ро­маг­нит­ных волн в ме­ха­ни­чес­кое дви­же­ние, как в ки­но или фо­ног­ра­фе, вре­мя бы­ло вве­де­но ту­да, ку­да оно до это­го не вхо­ди­ло. За­ме­ной ме­ха­ни­чес­ко­го дви­же­ния элек­т­ро­маг­нит­ны­ми им­пуль­са­ми, как в ра­дио или те­ле­фо­не, мгно­вен­ны­ми ста­ли та­кие яв­ле­ния, ко­то­рые до это­го бы­ли осу­щес­т­ви­мы лишь с по­мощью вре­ме­ни.

Даже в ме­ди­ци­не за­ме­на ес­тес­т­вен­ных ле­карств, дей­с­т­ву­ющих на ор­га­ны, син­те­ти­чес­ки­ми ле­кар­с­т­ва­ми, дей­с­т­ву­ющи­ми на клет­ки, или ко­рот­ко-вол­но­вым ле­че­ни­ем, дей­с­т­ву­ющим на мо­ле­ку­лы, бы­ла по­пыт­кой ус­ко­рить про­цесс ле­че­ния пос­ред­с­т­вом пе­ре­не­се­ния его в бо­лее быс­т­рое вре­мя мень­ше­го кос­мо­са. Все это оз­на­ча­ло но­вую вза­имо­за­ме­ня­емость из­ме­ре­ний.

Библией этих но­вых воз­мож­нос­тей стал "Трак­тат об элек­т­ри­чес­т­ве и маг­не­тиз­ме", опуб­ли­ко­ва­ный Клер­ком Мак­с­вел­лом в 1865 го­ду. И воп­ло­ще­ние его за­ко­нов в жизнь про­изош­ло ров­но за од­но по­ко­ле­ние. В 1895 го­ду приш­ло ки­но, бес­п­ро­во­лоч­ный те­лег­раф, а так­же был от­к­рыт ра­дий - уди­ви­тель­ное ди­тя ми­ра ми­не­ра­лов и ми­ра све­та. Де­сятью го­да­ми поз­же Эй­н­ш­тейн сво­ей те­ори­ей от­но­си­тель­нос­ти по­пы­тал­ся, с не­пол­ным ус­пе­хом, на­ри­со­вать кар­ти­ну фан­тас­ти­чес­кой все­лен­ной, ко­то­рая на­чи­на­ла раз­во­ра­чи­вать­ся пе­ред не­по­ни­ма­ющи­ми гла­за­ми лю­дей. А уже к 1950 го­ду ре­аль­ные ору­дия про­ник­но­ве­ния во вре­мя - ки­но, ра­дио, те­ле­ви­де­ние, маг­ни­то­фон, пе­ни­цил­лин - ста­ли, как иг­руш­ки, дос­туп­ны всем тем, кто в преж­нюю эпо­ху дол­жен был бы для это­го иметь кни­ги и кар­ти­ны.

Между тем, нап­ря­же­ние, нак­ла­ды­ва­емое на ста­рый по­ря­док эти­ми из­ме­не­ни­ями в оцен­ке вре­ме­ни, а так­же воз­ни­ка­ющее из не­го чув­с­т­во все­мир­нос­ти не мог­ли ог­ра­ни­чить­ся ми­ром на­уки. Вско­ре ста­ло яс­но, что они дол­ж­ны та­ким же об­ра­зом дей­с­т­во­вать в по­ли­ти­чес­кой сфе­ре, и вы­зы­вать там по­доб­ные же из­ме­не­ния и соз­да­вать лю­дей та­ко­го же скла­да. Ма­лень­кое элас­тич­ное кня­жес­т­во, рас­ши­ря­юще­еся и сжи­ма­юще­еся вмес­те с брач­ны­ми со­юза­ми его пра­вя­щей фа­ми­лии, ед­ва ли мог­ло на­де­ять­ся вы­нес­ти та­кое дав­ле­ние. Тре­бо­ва­лось неч­то боль­шее по раз­ме­рам, бо­лее жес­т­кое и бо­лее ос­ве­дом­лен­ное о сво­ем един­с­т­ве.

Тенденция к фе­де­ра­ции мень­ших еди­ниц в боль­шие по­яви­лась уже за сто лет до это­го. Те­перь же она вы­ра­зи­лась в жгу­чей оза­бо­чен­нос­ти ус­та­нов­ле­ни­ем гра­ниц, в ко­то­ром оди­на­ко­во учас­т­во­ва­ли и боль­шие на­ции (в стрем­ле­нии воб­рать в се­бя все за­во­еван­ные зем­ли) и ма­лые (в стра­хе по­те­рять свою ин­ди­ви­ду­аль­ность). Пер­во­на­чаль­ную идею "Ве­ли­кой Бри­та­нии" пе­ре­ня­ли те­перь "Еди­ная Ита­лия", "Всея Русь", "Ве­ли­кая Гер­ма­ния", и так да­лее. Чем боль­ше бы­ла на­ция на са­мом де­ле, тем даль­ше мог за­хо­дить у лю­дей этот пред­рас­су­док в нап­рав­ле­нии к все­об­ще­му брат­с­т­ву, ко­то­рое под­ра­зу­ме­ва­лось тех­ни­чес­ким прог­рес­сом то­го вре­ме­ни.

Видимое про­ти­во­ре­чие меж­ду этим рас­ту­щим чув­с­т­вом на­ци­ональ­нос­ти и об­щей тен­ден­ци­ей к сме­ше­нию - это лишь ре­зуль­тат не­кой, став­шей за­мет­ной, ос­та­нов­ки в этой тен­ден­ции. В сред­ние ве­ка че­ло­век при­над­ле­жал к еди­но­му це­ло­му его "по­мес­тья", его го­ро­да, или его ре­ли­ги­оз­но­го ор­де­на, а лю­ди из со­сед­них го­ро­дов бы­ли та­ки­ми же инос­т­ран­ца­ми, как поз­же ста­ли жи­те­ли со­сед­них стран. В 18 ве­ке че­ло­век, ро­див­ший­ся в Ан­г­лии, был боль­ше "кор­ну­ол­ль­цем" или "кен­т­цем", чем "англи­ча­ни­ном", - это бы­ла стра­на, пред­с­тав­ляв­шая еди­ное це­лое боль­ше, чем на­ция, ко­то­рая не дей­с­т­во­ва­ла и не мог­ла дей­с­т­во­вать как це­лое, кро­ме как сим­во­ли­чес­ки че­рез ее ли­де­ров или ее по­до­бие ар­мии. Но к 1865 го­ду на­ция фак­ти­чес­ки ста­ла со­ци­аль­ной еди­ни­цей, и лю­ди с пол­ным ос­нов­ни­ем ду­ма­ли о се­бе как об ан­г­ли­ча­нах, фран­цу­зах или нем­цах. Са­ми на­ции су­щес­т­во­ва­ли дав­но, те­перь же про­изош­ло ог­ром­ное рас­ши­ре­ние че­ло­ве­чес­ко­го во­об­ра­же­ния.

В са­мом де­ле, есть мно­го ос­но­ва­ний по­ла­гать, что ес­тес­т­вен­ная еди­ни­ца, к ко­то­рой че­ло­век чув­с­т­ву­ет ор­га­ни­чес­кую пре­дан­ность, его "род­ная зем­ля", из­ме­ря­ет­ся рас­сто­яни­ем, ко­то­рое он мо­жет пре­одо­леть за один день. Это то, что он мо­жет ус­петь уви­деть меж­ду вос­хо­дом и за­хо­дом Сол­н­ца. До са­мо­го на­ча­ла де­вят­над­ца­то­го ве­ка это бы­ла об­ласть ди­амет­ром не бо­лее пя­ти­де­ся­ти миль. За­тем, не­ожи­дан­но, с по­яв­ле­ни­ем же­лез­ных до­рог, од­нод­нев­ная по­ез­д­ка смог­ла ох­ва­ты­вать уже не пять­де­сят, а пять­сот или шес­ть­сот миль. И это по­ра­зи­тель­но, что ев­ро­пей­с­кие на­ции, ко­то­рые на­ча­ли крис­тал­ли­зо­вать­ся око­ло 1865 го­да, и по от­но­ше­нию к ко­то­рым сос­тав­ля­ющие их жи­те­ли на­ча­ли чув­с­т­во­вать во мно­гом но­вый и страс­т­ный пат­ри­отизм, боль­шей час­тью име­ли раз­мер имен­но та­ко­го по­ряд­ка. Так же как в се­ре­ди­не двад­ца­то­го ве­ка при­выч­ка мыс­лить кон­ти­нен­та­ми и суб­кон­ти­нен­та­ми на­вя­за­на лю­дям даль­нос­тью днев­но­го пе­ре­ле­та ави­алай­не­ра.

На са­мом де­ле уси­ле­ние са­мо­соз­на­ния на­ций, раз­вив­ше­еся так за­мет­но с 1860 го­да и да­лее, име­ет и дру­гой ас­пект. Оно пред­с­тав­ля­ет не­кую па­рал­лель на дру­гой шка­ле с уси­ле­ни­ем са­мо­соз­на­ния, ко­то­рое, оче­вид­но, по не­ким кос­ми­чес­ким при­чи­нам ожи­да­лось и от от­дель­ных лю­дей, и ко­то­рое мы дол­ж­ны поз­же изу­чить бо­лее де­таль­но.

Как всег­да, это но­вое по­ни­ма­ние го­су­дар­с­т­ва крис­тал­ли­зо­ва­лось вок­руг ис­то­ри­чес­ких лич­нос­тей. Так же как Ко­роль Ар­тур, Карл Ве­ли­кий, Сид оли­цет­во­ря­ли пер­вую Ан­г­лию, пер­вую Фран­цию и пер­вую Ис­па­нию, так же и те­перь не­ожи­дан­но воз­ник­ли или бы­ли при­ду­ма­ны но­вые на­ци­ональ­ные ге­рои, оли­цет­во­ряв­шие их воз­рож­де­ние. Эти ге­рои бы­ли сим­во­лом "един­с­т­ва", "ре­форм", "де­мок­ра­тии". Они бы­ли сим­во­лом борь­бы про­тив каст, про­тив арис­ток­ра­ти­чес­ко­го прин­ци­па, ко­то­рый - ра­бо­тал он или нет - стал те­перь мер­з­ким и от­тал­ки­ва­ющим, тог­да как "на­род", в со­от­вет­с­т­вии с этой но­вой тен­ден­ци­ей к сме­ше­нию, при­об­рел бла­го­род­ную роль. По­это­му ес­ли в бо­лее ста­рых, зре­лых и ста­биль­ных стра­нах эти ге­рои выс­ту­па­ли как пи­са­те­ли и фи­ло­со­фы, то в бо­лее мо­ло­дых и раз­ви­ва­ющих­ся они под­ни­ма­лись как по­ли­ти­чес­кие бун­та­ри и объ­еди­ни­те­ли.

В Со­еди­нен­ных Шта­тах Лин­кольн, бед­ный маль­чик с фер­мы, сим­во­ли­зи­ро­вал кру­ше­ние ста­ро­го Арис­ток­ра­ти­чес­ко­го Юга; в Мек­си­ке ин­де­ец Жу­арес - кру­ше­ние ев­ро­пей­с­ко­го за­во­ева­ния; в Ита­лии ге­ну­эз­с­кий мо­ряк Га­ри­баль­ди - кру­ше­ние по­ли­ти­чес­кой влас­ти ре­ли­гии. При этом все они пред­с­тав­ля­ли но­вое объ­еди­не­ние сво­их стран, и всех тро­их на­род­ное во­об­ра­же­ние прев­ра­ти­ло в свер­х­че­ло­ве­чес­кие фи­гу­ры, нам­но­го бо­лее зна­чи­тель­ные и ве­ли­чес­т­вен­ные, чем в жиз­ни, - в но­вых на­ци­ональ­ных ге­ро­ев.

Как фи­зи­ки, ста­рав­ши­еся те­перь рас­смат­ри­вать все в тер­ми­нах виб­ра­ций, так и по­ли­ти­ки, ста­рав­ши­еся вклю­чить все боль­ше тер­ри­то­рий в свои гра­ни­цы, - все вы­ра­жа­ли этим са­мым глу­бин­ную тен­ден­цию к син­те­зу, к объ­еди­не­нию. Меж­ду­на­род­ный Крас­ный Крест в 1864 го­ду, Меж­ду­на­род­ный Поч­то­вый Со­юз в 1875, и Пер­вый Ра­бо­чий Ин­тер­на­ци­онал в 1864 бы­ли вы­ра­же­ни­ями од­но­го стрем­ле­ния к пре­одо­ле­нию гра­ниц, при­ми­ре­нию да­ле­ко­го и близ­ко­го, ко­то­рое са­мо со­бой вы­те­ка­ло из пре­одо­ле­ния не­ко­то­рых до это­го жес­т­ких барь­еров вре­ме­ни.

Все это, од­на­ко, бы­ло еще боль­ше ус­ко­ре­но весь­ма лю­бо­пыт­ным спо­со­бом. Приб­ли­зи­тель­но в то же вре­мя, ког­да уче­ные сде­ла­ли свои по­ра­зи­тель­ные от­к­ры­тия, но со­вер­шен­но не­за­ви­си­мо от них, в круп­ных за­пад­ных стра­нах по­яв­ля­ет­ся не­обы­чай­но яр­кая пле­яда по­этов и пи­са­те­лей, ко­то­рые по-сво­ему так­же ре­кон­с­т­ру­иро­ва­ли все прош­лое, бу­ду­щее и мно­го­об­раз­ное нас­то­ящее сов­ре­мен­но­го че­ло­ве­ка.

В 1870 го­ду Вик­то­ру Гю­го бы­ло 68 лет, Ан­дер­се­ну - 65, Тен­ни­со­ну - 61, Уит­ме­ну - 51, Тол­с­то­му и Иб­се­ну - 42, и Ниц­ше - 26. И все на­хо­ди­лись в са­мом рас­ц­ве­те твор­чес­ких сил. По­яв­ле­ние на за­па­де в од­но вре­мя этой груп­пы по­эти­чес­ких про­ро­ков са­мо по се­бе не­обы­чай­но. Все бы­ли глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ны, но в но­вой сво­бод­ной ма­не­ре, не ог­ра­ни­чен­ные ни­ка­кой док­т­ри­ной. Все об­ла­да­ли ши­ро­той кру­го­зо­ра и по­ни­ма­ни­ем, всей ог­ром­нос­тью взгля­да на вре­мя и прос­т­ран­с­т­во, впер­вые сде­лав­ше­го­ся воз­мож­ным бла­го­да­ря от­к­ры­ти­ям но­вой эпо­хи. И все весь­ма сво­е­об­раз­ным спо­со­бом по­ды­то­жи­ли и воп­ло­ти­ли дух их соб­с­т­вен­ных стран, как бы ре­кон­с­т­ру­ируя нас­ле­дие каж­дой из них для вы­жи­ва­ния в гря­ду­щую эпо­ху.

В пе­ри­од рас­ц­ве­та го­ти­чес­ко­го пе­ри­ода та­кие лю­ди бы­ли бы аб­ба­та­ми или цер­ков­ни­ка­ми, в эпо­ху Ре­нес­сан­са - жи­во­пис­ца­ми и фи­ло­со­фа­ми. Те­перь они выс­ту­па­ли преж­де все­го как пи­са­те­ли, но пи­са­те­ли, ко­то­рые, как Гю­го или Тол­с­той, мог­ли иног­да по­яв­лять­ся и дей­с­т­во­вать во внеш­нем ми­ре по­ли­ти­ки и со­ци­аль­ных ре­форм, выс­ту­пая там не ме­нее круп­ны­ми фи­гу­ра­ми, чем про­фес­си­ональ­ные по­ли­ти­ки и го­су­дар­с­т­вен­ные де­яте­ли.

Одна из за­дач этих лю­дей в их воз­дей­с­т­вии на вре­мя бы­ла уди­ви­тель­но па­рал­лель­на за­да­че уче­ных, о ко­то­рой мы го­во­ри­ли. Она сос­то­яла в том, что­бы из­ме­нить об­раз прош­ло­го их стран, и сде­лать это прош­лое при­ем­ле­мым с но­вой точ­ки зре­ния. Яр­кий при­мер - "Со­бор Па­риж­с­кой Бо­го­ма­те­ри" Вик­то­ра Гю­го. В этой кни­ге он не толь­ко вос­п­ро­из­во­дит с свер­хъ­ес­тес­т­вен­ной ре­аль­нос­тью сред­не­ве­ко­вый Па­риж, но он вно­сит в тот Па­риж не­кую гу­ма­ни­тар­ную точ­ку зре­ния, ко­то­рой на са­мом де­ле там не су­щес­т­во­ва­ло. И он де­ла­ет это так, что кар­ти­на сред­не­ве­ко­во­го Па­ри­жа пос­те­пен­но ме­ня­ет­ся - для всех пос­ле­ду­ющих по­ко­ле­ний она ста­но­вит­ся со­еди­не­ни­ем ре­аль­нос­ти с ре­кон­с­т­рук­цей Гю­го, и в даль­ней­шем они уже ни­ког­да не мо­гут разъ­еди­нить их.

Таким же об­ра­зом, Ан­дер­сен ре­кон­с­т­ру­иро­вал и пос­те­пен­но зак­ре­пил кар­ти­ну дох­рис­ти­ан­с­кой Скан­ди­на­вии, Тен­ни­сон ре­кон­с­т­ру­иро­вал и пос­те­пен­но зак­ре­пил кар­ти­ну Ар­ту­ри­ан­с­кой Ан­г­лии, Тол­с­той ре­кон­с­т­ру­иро­вал и пос­те­пен­но зак­ре­пил кар­ти­ну Рос­сии вре­мен На­по­ле­она, а Уит­мен ре­кон­с­т­ру­иро­вал и пос­те­пен­но зак­ре­пил кар­ти­ну Лин­коль­нов­с­кой Аме­ри­ки. В каж­дом слу­чае ре­кон­с­т­рук­ция бы­ло нас­толь­ко гран­ди­оз­ной и все­ох­ва­ты­ва­ющей, и нас­толь­ко вер­но со­от­вет­с­т­во­ва­ла не­ко­то­рым от­но­ше­ни­ям но­вой эпо­хи, что приз­на­ва­лась поч­ти не­мед­лен­но, и ей от­да­ва­лось пред­поч­те­ние пе­ред лю­бой дру­гой па­мятью.

Все эти лю­ди, в од­ном ас­пек­те, вы­пол­ня­ли ту уди­ви­тель­ную роль со­вер­шен­с­т­во­ва­ния прош­ло­го, то есть де­ла­ния его при­ем­ле­мым для нас­то­яще­го и для бу­ду­ще­го, ко­то­рая при­су­ща всем ос­но­ва­те­лям эпох. Эту чрез­вы­чай­но труд­ную ра­бо­ту, ко­то­рую каж­дый че­ло­век, раз­ви­ва­ющий па­мять, дол­жен про­де­лать по от­но­ше­нию к сво­ей соб­с­т­вен­ной жиз­ни, они ис­пол­ни­ли по от­но­ше­нию к сво­им стра­нам. По­то­му что эта за­да­ча ре­кон­с­т­рук­ции прош­ло­го яв­ля­ет­ся пер­вым и не­об­хо­ди­мым ша­гом к лю­бо­му нас­то­яще­му из­ме­не­нию в бу­ду­щем, - как по­ни­мал это и Карл Маркс, ког­да при­го­тов­лял путь боль­ше­виз­му пос­ред­с­т­вом ре­кон­с­т­рук­ции ис­то­рии на ос­но­ве "эко­но­ми­чес­ко­го мо­ти­ва" и "клас­со­вой борь­бы".

Но Гю­го, Ан­дер­сен и Уит­мен ра­бо­та­ли над вре­ме­нем про­ти­во­по­лож­но то­му, как ра­бо­тал над ним Маркс. Вмес­то ус­т­ра­не­ния иде­алов, ко­то­рые ре­аль­но су­щес­т­во­ва­ли в прош­лом и уп­рав­ля­ли им, и за­ме­ны их низ­ши­ми че­ло­ве­чес­ки­ми мо­ти­ва­ми жад­нос­ти и на­си­лия, как де­лал он, они пы­та­лись по­мес­тить в прош­лое иде­алы да­же бо­лее вы­со­кие, чем пре­об­ла­дав­шие там на са­мом де­ле, или