Неклассические теории города

83 В I960-1970-е годы в урбанистике сочетались сле­дующие типы теории города; 1) позитивистские по духу количественные модели использования город­ской земли; 2) исследования субъективного отноше­ния людей к городу; 3) радикальная политическая экономия, основанная на марксизме.

83 Первые продолжали чикагские тра­диции картографирования города, используя статистические методы и бихевиористские модели. Бихевиоризм был популяр­ной моделью и тех авторов, которые вслед за Кевином Линчем [см.: Lyncb, I960] занимались исследованием ментальных карт юрода. Каким образом люди ориентируются в городе, как про­кладывают себе путь, как принимают решения о найме жилья — эти вопросы выяснялись вначале с помощью опросов, а затем с помощью компьютерного моделирования. Один из главных результатов этих исследований состоял в обнаружении того, что в повседневном поведении горожан есть немало иррацио­нального. Радикальная политическая экономия обратилась к отношениям производства, потребления, распределения и обмена, способствуя пересмотру отношений между исследо­вателями и властями.

83 Ученые видели себя теперь не только по­ставщиками информации для тех, кто принимает решения. Последние, наряду с планирующими инстанциями и девело- перами, были включены в число объектов исследования — в качестве факторов, скорее создающих и воспроизводящих со­циальные проблемы, нежели их успешно разрешающих.

83 И не­

84 мудрено: поскольку фоном и истоком всех городских явлений и проблем для марксистской урбанистики был капитализм, то все агенты городского развития мыслились как вовлеченные в поиск наиболее выгодных мест д ля вложения капитала.

84 Не слишком ли, однако, жесткая это рамка для объяснения происходящего в городе, и в особенности процессов, связан­ных с социальными и культурными различиями? Таким во­просом все активнее стали задаваться начиная с 1970-х годов феминисты и представители постколониальных исследований. Различия и влияние этих различий на идентичность обита­телей города были в центре их внимания. Допущение о том, что наряду с экономической логикой капитализма городская жизнь определяется другими процессами, роднит эти течения с постструктурализмом. Рефлексия феномена различий между людьми и культурами привела в последние десятилетия к обостренному ощущению присутствия «другого» в философ­ском, историческом, критическом дискурсах и к проблематизации феномена гетерогенности человеческого существования.

84 Сконцентрированность на языке и репрезентации мира в различных символических системах позволила сторонникам постструктуралиэма продемонстрировать взаимосвязь матери­альных и нематериальных сил.

84 Так, последователи Мишеля Фуко показали силу дисциплинарных описаний современного мира и способность социальных наук собственные тотальные обобщения социальной реальности продвигать в качестве до­минирующих — за счет местного и наивного знания. С тех пор тем ученым, кто считает, что их взгляд на реальность по той или иной причине является привилегированным, сложнее утверж­даться в своих претензиях на интеллектуальное господство.

84 В урбанистике этот сдвиг проявился в пересмотре амбиций: все меньше ученых видят смысл в создании обобщающих тео­рий города и все больше — в обращении к местному и частно­му в городах.

84 О чем бы ни писали сегодня исследователи и в какой бы области они ни работали, в их текстах можно подме­тить такие общие черты, как отбрасывание монолитного и го­могенного во имя разнообразия, множественного и гетероген-85-ного, отрицание аборактного, общего и универсального в све­те конкретного, частного.

85 Так, выполненные «культурными гео­графами» работы полемически свидетельствуют, что итоги изучения, к примеру, феномена беспрецедентной притягатель­ности американских торговых центров, различных типов спортивных и медиафанатов или «призраков», преследующих воображение горожанина, несут человечеству одинаково важ­ную информацию.

Но есть еще одна важная причина, почему наследие класси­ческой урбанистики, в «чикагском» или традиционно маркси­стском ее вариантах, обнаружило ограниченность. Стреми­тельно менялись сами города. Они «децентрировались», если воспользоваться популярным в постструкгурализме термином. IT-компании и торговые центры, тематические парки развле­чений и заводы - все это стало существовать теперь за преде­лами города. В собственно же городе тоже шли новые процес­сы; он по-новому разграничивался на корпоративные центры, «сообщества за воротами», центры потребления и так далее. Потребление стало центром жизни изменившихся, постинду­стриальных городов - мест постфордистской экономики.

85 Обсуждение всех тем этой книги было невозможно без об­ращения ктем или иным вариантам неклассических теорий,так что я не видела смысла в том, чтобы полностью сконцентриро­вать соответствующий материал в этой главе. Здесь я рассмот­рю постколониальные и феминистские урбанистические идеи, а затем обращусь к лос-анджелесской школе урбанистов, попы­тавшейся создать свою теорию постиндустриального города.