Беседа с Лениным о женском вопросе

(Из книги К. Цеткин «Воспоминания о Ленине», 1925 г.)

…Товарищ Ленин неоднократно говорил со мной о женском вопросе. Он, очевидно,

придавал женскому движению очень большое значение, как такой существенной составной

части движения масс, которая может при известных условиях стать решающей его частью. Само

собой разумеется, полное социальное равноправие женщины было для него основой,

совершенно бесспорной для коммуниста.

Первая наша продолжительная беседа на эту тему происходила осенью 1920 г, в большом

кабинете Ленина в Кремле.

Ленин сидел за своим покрытым бумагами и книгами письменным столом, который

свидетельствовал о занятиях и работе, но без «гениального беспорядка».

«Мы, безусловно, должны создать мощное международное женское движение на ясной,

определенной теоретической основе, – начал он, поздоровавшись, нашу беседу, – Без

марксистской теории не может быть хорошей практики, это ясно. Нам, коммунистам,

необходима и в этом вопросе величайшая принципиальная чистота. Мы должны резко

отграничиться от всех остальных партий. Правда, нашему II Международному конгрессу, к

сожалению, не удалось обсудить женский вопрос. Он поставил вопрос, но не успел занять

какую-либо определенную позицию. Дело застряло в комиссии. Она должна выработать

резолюцию, тезисы, твердую линию. Но до сих пор ее работы мало подвинулись. Вы должны

помочь ей в этом».

Я уже слыхала от других то, что сообщал мне теперь Ленин, и выразила свое изумление по

этому поводу. Я была полна энтузиазма от всего, совершенного русскими женщинами во время

революции, от всего того, что они и сейчас делают для ее защиты и дальнейшего развития. Что

же касается положения и деятельности товарищей-женщин в партии большевиков, то мне

казалось, что здесь партия является прямо-таки образцовой. Она одна дает международному

коммунистическому женскому движению ценные, обученные и испытанные силы, служа

одновременно и великим историческим примером.

– Это верно. Это очень хорошо, – заметил Ленин с легкой улыбкой. – В Петрограде, здесь в

Москве, в городах и в промышленных центрах, расположенных в отдаленных от них местах,

пролетарки держались во время революции великолепно. Без них мы не победили бы. Или едва

ли победили бы. Вот мое мнение. Какую храбрость они проявили, как храбры они и сейчас!

Представьте себе страдания и лишения, которые они выносят. И они держатся, держатся потому,

что хотят отстоять Советы, потому что хотят свободы и коммунизма. Да, наши работницы

великолепны, они классовые бойцы. Они заслуживают восхищения и любви. Вообще нужно

признаться, что даже «кадетские» дамы в Петрограде во время борьбы против нас проявили

больше храбрости, чем юнкера.

Это правда: у нас в партии есть надежные, умные и неутомимо деятельные коммунистки.

Они могли бы занять ответственные посты в Советах, в исполкомах, в наркоматах, в

учреждениях. Многие из них работают днем и ночью либо в партии, либо среди пролетарской и

крестьянской массы, либо в Красной армии. Это для нас очень ценно. И это важно для женщин

во всем мире, свидетельствуя о способностях женщин, о высокой ценности, которую имеет их

работа для общества. Первая пролетарская диктатура по-настоящему пробивает дорогу к

полному общественному равноправию женщин. Она искореняет больше предрассудков, чем

кипы литературы о женском равноправии. Однако, несмотря на все это, у нас еще нет

международного коммунистического женского движения, а мы должны добиться его во что бы

то ни стало. Мы должны немедленно приступить к его созданию. Без такого движения работа

нашего Интернационала и его партий не полна и никогда не будет полной. А наша

революционная работа должна выполняться целиком. Расскажите, как обстоит дело с

коммунистической работой за границей.

* * *

Я стала рассказывать все, о чем могла иметь сведения при тогдашней слабой и

нерегулярной связи между партиями, примкнувшими к Коминтерну. Ленин внимательно

слушал, слегка наклонившись вперед, без признаков скуки, нетерпения или усталости, следя с

напряженным интересом даже за второстепенными подробностями. Я не знаю никого, кто умел

бы лучше слушать, чем он, быстрее все это приводить в порядок, устанавливая общую связь. Это

видно было по тем коротким, всегда очень точным вопросам, которые он время от времени

вставлял в мой рассказ, и по тому, как он позже возвращался к той или иной подробности

разговора, Ленин сделал несколько коротких заметок.

Понятно, особенно подробно я говорила о положении вещей в Германии. Я рассказала ему,

что Роза придавала большое значение вовлечению в революционную борьбу самых широких

масс женщин. Когда была основана Коммунистическая партия, Роза настаивала на издании

газеты, посвященной женскому движению. Когда Лео Иогихес обсуждал со мной план работы

партии, во время своего последнего свидания со мной, за полтора суток до того, как его убили, и

давал мне различные задания, то в их числе был и план организационной работы среди женщин-

работниц. На первой же своей нелегальной конференции партия занялась этим вопросом.

Выдвинувшиеся в довоенное и военное время обученные и опытные агитаторши и

руководительницы почти все без исключения остались в социал-демократических партиях обоих

оттенков и удерживали под своим влиянием волнующиеся массы работниц. Однако и среди

женщин уже образовалось небольшое ядро энергичных, самоотверженных товарищей, которые

принимали участие во всей работе и борьбе нашей партии. Партия же сама уже организовала

планомерную деятельность среди работниц. Конечно, все это только начало, но все же начало

хорошее.

– Недурно, совсем недурно, – сказал Ленин. – Энергия, самоотверженность и

воодушевление коммунисток, их храбрость и разум в период нелегальщины или полулегальщины

открывают хорошую перспективу развития работы. В росте партии и ее мощи охват масс и

организация выступлений ценные моменты. Но как обстоит дело в этом вопросе с ясным

пониманием его основ и обучением этому товарищей? Ведь это имеет решающее значение для

работы в массах. Я сейчас не могу припомнить, кто это сказал: «для того, чтобы совершать

великие дела, нужно воодушевление». Нам и трудящимся всего мира предстоит совершить еще

действительно великие дела. Итак, что воодушевляет ваших товарищей, пролетарских женщин в

Германии? Как обстоит дело с их пролетарским классовым сознанием? Сосредоточены ли их

интересы, их активность на политических требованиях момента? На чем сконцентрированы их

мысли?

Я слыхал по этому поводу от русских и немецких товарищей странные вещи. Это я должен

рассказать. Мне говорили, что одна талантливая коммунистка издает в Гамбурге газету для

проституток и стремится организовать их для революционной борьбы. Роза, как коммунистка,

действовала и чувствовала по-человечески, когда она в одной статье вступилась за проститутку,

которую какое-то нарушение полицейских правил, связанных с ее печальным ремеслом, привело

в тюрьму.

Они достойны сожаления, эти двойные жертвы буржуазного общества. Во-первых, жертвы

его проклятой системы собственности, а затем еще и проклятого нравственного лицемерия. Это

ясно. Только грубый, близорукий человек может забывать об этом. Но одно дело понимать это, и

совсем другое, как бы это выразить, организовывать проституток как особый революционный

боевой отряд и издавать для них профессиональный орган. Разве в Германии больше нет

промышленных работниц, которых нужно организовывать, для которых должна существовать

газета, которых необходимо привлечь к вашей борьбе? Здесь дело идет о болезненном уклоне.

Мне это сильно напоминает литературную моду, придававшую всякой проститутке образ

сладенькой мадонны. Правда, корень и там был здоровый: социальное сочувствие, возмущение

против нравственного лицемерия почтенной буржуазии. Но здоровое начало подверглось

буржуазному разъеданию и выродилось. Вообще проституция и у нас здесь поставит еще перед

нами много трудных задач. Возвратить проститутку к производительному труду, найти ей место

в общественном хозяйстве – вот к чему сводится дело. Но при теперешнем состоянии нашего

хозяйства и совокупности наличных условий провести это трудно и сложно.

Вот вам кусок женского вопроса, который после завоевания пролетариатом

государственной власти стоит перед нами во всей своей широте и требует разрешения. Нам в

Советской России он причинит еще много хлопот.

Но вернемся к вашему частному случаю в Германии. Партия ни в коем случае не должна

спокойно смотреть на такие беспорядочные поступки своих членов. Это создает путаницу и

раздробляет силы. А вы сами, что вы сделали, чтобы помешать этому?

* * *

Раньше, чем я успела ответить, Ленин продолжал:

– Список ваших грехов, Клара, еще не окончен. Мне говорили, что на вечерах чтения и

дискуссий с работницами разбираются преимущественно вопросы пола и брака. Это будто бы

предмет главного внимания политического преподавания и просветительной работы. Я ушам

своим не верил, когда услыхал это. Первое государство Пролетарской диктатуры борется с

контрреволюционерами всего мира. Положение в самой Германии требует величайшей

сплоченности всех пролетарских революционных сил для отпора все более напирающей

контрреволюции. А активные коммунистки в это время разбирают вопросы пола и вопрос о

формах брака в настоящем, прошлом и будущем! Они считают своим важнейшим долгом

просвещать работницу в этой области.

Говорят, что наибольшим распространением пользуется брошюра одной венской

коммунистки о половом вопросе. Какая ерунда эта книжка! То, что в ней есть правильного,

рабочие уже давно читали у Бебеля. Только не в форме скучной дубовой схемы, как в брошюре, а

в форме захватывающей агитации, полной нападок на буржуазное общество. Упоминание в

брошюре гипотез Фрейда придает ей как будто «научный» вид, но все это кустарная пачкотня.

Теория Фрейда сейчас тоже своего рода модная причуда. Я отношусь с недоверием к теориям

пола, излагаемым в статьях, отчетах, брошюрах и т. п., короче, в той специфической литературе,

которая пышно расцвела на навозной почве буржуазного общества. Я не доверяю тем, кто

постоянно и упорно поглощен вопросами пола, как индийский факир созерцанием своего пупа.

Мне кажется, что это изобилие теорий пола, которые большей частью являются гипотезами,

притом часто произвольными, вытекает из личных потребностей. Именно из стремления

оправдать перед буржуазной моралью собственную ненормальную или чрезмерную половую

жизнь и выпросить терпимость к себе. Это замаскированное уважение к буржуазной морали мне

так же противно, как и любовное копание в вопросах пола. Как бы бунтарски и революционно

это занятие ни стремилось проявить себя, оно все же в конце концов вполне буржуазно. Это

особенно излюбленное занятие интеллигентов и близко к ним стоящих слоев. В партии, среди

классово-сознательного, борющегося пролетариата для него нет места.

Я бросила здесь замечание о том, что вопросы пола и брака при господстве частной

собственности и буржуазного порядка вызывают назревание многообразных задач, конфликтов

и страданий для женщин всех общественных классов и слоев. Война и ее последствия

необычайно обострили для женщин конфликты и страдания, существовавшие раньше как раз в

области отношений полов. Скрытые раньше для женщин проблемы обнажились. К этому

присоединяется еще атмосфера начавшейся революции. Мир старых чувств и мыслей трещит по

швам. Прежние социальные связи слабеют и рвутся. Проступают зачатки новых, еще не

оформившихся идеологических предпосылок для отношения человека к человеку. Интерес к

этим вопросам объясняется потребностью в уяснении положения, потребностью в новой

ориентировке. В этом сказывается также и реакция против извращений и обмана буржуазного

общества. Видоизменения форм брака и семьи в ходе истории, в их зависимости от экономики –

удобное средство для искоренения из ума работниц предрассудка о вечности буржуазного

общества. Историко-критическое отношение к нему должно переходить в безоглядное

расчленение буржуазного строя, в разоблачение его сущности и вызываемых им последствий,

включая и заклеймение лживой половой морали. Все дороги ведут в Рим. Всякий марксистский

анализ касательно важной части идеологической надстройки общества, выдающегося

социального явления должен приводить к анализу буржуазного строя и его базы – частной

собственности; и всякий такой анализ должен приводить к выводу, что «Карфаген должен быть

разрушен».

* * *

Ленин, улыбаясь, кивал.

– Вот как! Вы, точно адвокат, защищаете своих товарищей и свою партию! Конечно, то, что

вы говорите, справедливо. Но для совершенной в Германии ошибки это в лучшем случае может

служить извинением, но не оправданием. Ошибка была и остается ошибкой. Можете ли вы мне

дать серьезное заверение, что во время чтения и дискуссий вопросы пола и брака

рассматриваются с точки зрения выдержанного, жизненного исторического материализма? Ведь

это предполагает многостороннее глубокое знание, отчетливейшее марксистское овладевание

огромнейшим материалом. Где у вас для этого сейчас силы? Если бы они были налицо, то не

могло бы случиться, что брошюра, вроде упомянутой, использовалась бы в качестве учебного

материала на вечерах чтения и дискуссий. Эту брошюру рекомендуют и распространяют, вместо

того чтобы ее критиковать.

К чему же приводит в конце концов это неудовлетворительное, немарксистское обсуждение

вопроса? К тому, что вопросы пола и брака не воспринимаются как части главного социального

вопроса. Наоборот, большой общественный вопрос начинает сам казаться частью, придатком

проблемы пола. Самое главное отступает на задний план как второстепенное. Это не только

вредит ясности в этом вопросе, это вообще затемняет мышление, затемняет классовое сознание

работниц.

Кроме того, еще одно не лишнее замечание. Еще мудрец Соломон говорил, что всему свое

время. Скажите, пожалуйста, время ли сейчас по целым месяцам занимать работниц тем, как

любят и любимы, как ухаживают и принимают ухаживания. И конечно, в прошлом, настоящем,

будущем и у различных народов. И это затем гордо именуют историческим материализмом.

Сейчас все мысли работниц должны быть направлены на пролетарскую революцию. Она создаст

основу также и для действительного обновления условий брака и отношений между полами. Но

сейчас, право, на первый план выступают иные проблемы, чем формы брака у австралийских

негров и внутрисемейные браки в Древнем мире. В порядок дня германского пролетария

история ставит по-прежнему вопрос о Советах, о Версальском мире и его влиянии на жизнь

женских масс, о безработице, падающей заработной плате, налогах и многом другом. Короче, я

остаюсь при своем мнении, что этот способ политического и социального просвещения

работниц не верен, совершенно не верен. Как вы могли молчать? Вы должны были выставить

против этого свой авторитет.

Я объяснила своему горячему другу, что не упускала случая критиковать, возражать

руководящим товарищам-женщинам и выступать в отдельных местах. Но ведь ему известно нет

пророка в своем отечестве и среди своей родни. Своей критикой я навлекла на себя подозрение

в том, что «во мне еще сильны пережитки социал-демократической позиции и старомодного

мещанства». Однако в конце концов критика не осталась напрасной. Вопросы пола и брака

больше не являются центральными в кружках и на вечерах дискуссий.

Ленин продолжал развивать нить своей мысли.

– Знаю, знаю, – сказал он, – меня тоже в связи с этим достаточно подозревают в

филистерстве. Но я к этому отношусь спокойно. Желторотые птенцы, едва вылупившиеся из

яйца буржуазных воззрений, всегда ужасно умны. Нам приходится с этим мириться, не

исправляясь. Юношеское движение тоже болеет современной постановкой вопросов пола и

чрезмерным увлечением ими.

Ленин сделал ироническое ударение на слове «современной», в то же время как будто

отмахиваясь от него.

* * *

– Как мне сообщили, вопросы пола также излюбленный предмет изучения в ваших

юношеских организациях, – продолжал Ленин. – Говорят, что едва хватает докладчиков по

этому вопросу. Это безобразие особенно вредно для юношеского движения, особенно опасно.

Оно очень легко может способствовать чрезмерному возбуждению и подогреванию половой

жизни у отдельных лиц и повести к расточению здоровья и силы юности. Вы должны бороться и

против этого явления. У женского и юношеского движения ведь не мало точек

соприкосновения. Наши товарищи-коммунистки должны всюду вести планомерную,

совместную с молодежью, работу. Это возвышает и переносит их из мира индивидуального

материнства в мир материнства социального. Необходимо содействовать всякому пробуждению

социальной жизни и деятельности женщин, чтобы они могли преодолеть узость своей

мещанской, индивидуалистической домашней и семейной психологии. Но это между прочим.

У нас тоже значительная часть молодежи усердно занимается «ревизией буржуазного

понимания и морали» в вопросах пола. И, должен добавить, значительная часть нашей Лучшей,

действительно многообещающей молодежи. Дело обстоит так, как вы только что указывали, В

атмосфере последствий войны и начавшейся революции старые идеологические ценности

рушатся, теряя свою сдерживающую силу. Новые ценности выкристаллизовываются медленно, с

борьбой. Взгляды на отношения человека к человеку, на отношения мужчины к женщине

революционизируются, революционизируются и чувства и мысли. Между правом личности и

правом коллектива, а значит, и обязанностями личности проводятся новые разграничения. Это

медленный и часто очень болезненный процесс исчезновения и зарождения. Все это касается и

области половых отношений, брака, семьи. Распад, гниение, грязь буржуазного брака с его

трудной расторжимостью, свободой для мужа и рабством для жены, гнусная лживость половой

морали и отношений наполняют лучших людей чувством глубокого отвращения.

Гнет законов буржуазного государства о браке и семье отягчает зло и обостряет конфликты.

Это гнет «священной частной собственности». Она освящает продажность, низость, грязь.

Условный обман «порядочного» буржуазного общества довершает остальное. Люди восстают

против господствующей мерзости и извращения. И в эту эпоху, когда рушатся могущественные

государства, когда разрываются старые отношения господства, когда начинает гибнуть целый

общественный мир, в эту эпоху чувствования отдельного человека быстро видоизменяются.

Подхлестывающая жажда разнообразия в наслаждениях легко приобретает безудержную силу.

Формы брака и общения полов в буржуазном смысле уже не дают удовлетворения. В области

брака и половых отношений близится революция, созвучная пролетарской революции. Понятно,

поставленное этим на очередь чрезвычайно запутанное сплетение вопросов глубоко занимает

как женщин, так и молодежь. И те и другие особенно сильно страдают от нынешней неурядицы

в области половых отношений. Молодежь восстает против этого со свойственной ее возрасту

бурностью. Это понятно. Ничего не могло бы быть более ложного, чем начать проповедовать

молодежи монашеский аскетизм и святость грязной буржуазной морали. Однако вряд ли хорошо

то, что в эти годы вопросы пола, усиленно выдвигаемые естественными причинами, становятся

центральными в психике молодежи. Последствия бывают прямо роковыми.

Изменившееся отношение молодежи к вопросам половой жизни, конечно,

«принципиально» и опирается будто бы на теорию. Многие называют свою позицию

«революционной» и «коммунистической». Они искренне думают, что это так. Мне, старику, это

не импонирует. Хотя я меньше всего мрачный аскет, но мне так называемая «новая половая

жизнь» молодежи а часто и взрослых довольно часто кажется чисто буржуазной, кажется

разновидностью доброго буржуазного дома терпимости. Все это не имеет ничего общего со

свободой любви, как мы, коммунисты, ее понимаем. Вы, конечно, знаете знаменитую теорию о

том, что будто бы в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и

любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды. От этой теории

«стакана воды» наша молодежь взбесилась, прямо взбесилась. Эта теория стала злым роком

многих юношей и девушек. Приверженцы ее утверждают, что теория эта марксистская. Спасибо

за такой «марксизм», который все явления и изменения в идеологической надстройке общества

выводит непосредственно, прямолинейно и без остатка исключительно только из

экономического базиса. Дело обстоит совсем не так уж просто. Некий Фридрих Энгельс уже

давно установил эту истину, касающуюся исторического материализма.

Я считаю знаменитую теорию «стакана воды» совершенно не марксистской и сверх того

противообщественной. В половой жизни проявляется не только данное природой, но и

привнесенное культурой, будь оно возвышенно или низко. Энгельс в «Происхождении семьи»

указал на то, как важно, чтобы половая любовь развилась и утончилась. Отношения между

полами не являются просто выражением игры между общественной экономикой и физической

потребностью. Было бы не марксизмом, а рационализмом стремиться свести непосредственно к

экономическому базису общества изменение этих отношений самих по себе, выделенных из

общей связи их со всей идеологией. Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве

нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи?

Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная

сторона. Питье воды дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и

возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по

отношению к коллективу.

Как коммунист, я не питаю ни малейшей симпатии к теории «стакана воды», хотя бы на

ней и красовалась этикетка «освобожденная любовь». Вдобавок она и не нова, и не

коммунистична. Вы, вероятно, помните, что эта теория проповедовалась в изящной литературе

примерно в середине прошлого века как «эмансипация сердца». В буржуазной практике она

обратилась в эмансипацию тела. Проповедь в то время была талантливее, чем сейчас; как

обстоит дело с практикой, не могу судить.

Не то чтобы я своей критикой хотел проповедовать аскетизм. Мне это и в голову не

приходит. Коммунизм должен нести с собой не аскетизм, а жизнерадостность и бодрость,

вызванную также и полнотой любовной жизни. Однако, по моему мнению, часто наблюдаемый

сейчас избыток половой жизни не приносит с собой жизнерадостности и бодрости, а, наоборот,

уменьшает их. Во время революции это скверно, совсем скверно.

Молодежи особенно нужны жизнерадостность и бодрость. Здоровый спорт, гимнастика,

плавание, экскурсии, физические упражнения всякого рода, разносторонность духовных

интересов, учение, разбор, исследование, и все это по возможности совместно! Все это дает

молодежи больше, чем вечные доклады и дискуссии по вопросам пола и так называемого

«использования жизни». В здоровом теле здоровый дух! Не монах, не дон Жуан, но и не

германский филистер как нечто среднее. Вы ведь знаете молодого товарища XYZ? Прекрасный,

высокоодаренный юноша! Боюсь, что, несмотря на все, из него ничего путного не выйдет. Он

мечется и бросается из одной любовной истории в другую. Это не годится ни для политической

борьбы, ни для революции. Я не поручусь также за надежность и стойкость в борьбе тех

женщин, у которых личный роман переплетается с политикой, и за мужчин, которые бегают за

всякой юбкой и дают себя опутать каждой молодой бабенке. Нет, нет, это не вяжется с

революцией!

* * *

Ленин вскочил, ударив рукой по столу, и сделал несколько шагов по комнате.

– Революция требует от масс, от личности сосредоточения, напряжения сил. Она не терпит

оргиастических состояний, вроде тех, которые обычны для декадентских героев и героинь

Д'Аннунцио. Несдержанность в половой жизни буржуазна: она признак разложения.

Пролетариат – восходящий класс. Он не нуждается в опьянении, которое оглушало бы его или

возбуждало. Ему не нужно ни опьянения половой несдержанностью, ни опьянения алкоголем.

Он не смеет и не хочет забыть о гнусности, грязи и варварстве капитализма. Он черпает

сильнейшие побуждения к борьбе в положении своего класса, в коммунистическом идеале. Ему

нужна ясность, ясность и еще раз ясность. Поэтому, повторяю, не должно быть никакой

слабости, никакого расточения и уничтожения сил. Самообладание, самодисциплина не

рабство; они необходимы и в любви. Но простите, Клара, Я далеко отклонился от исходной

точки нашего разговора. Отчего вы меня не призвали к порядку? Тревога меня заставила

заговориться. Будущее нашей молодежи меня глубоко волнует. Она часть революции. И если

вредные явления буржуазного общества начинают распространяться и на мир революции, как

широко разветвляющиеся корни некоторых сорных растений, то лучше выступить против этого

заблаговременно. Затронутые вопросы к тому же тоже составляют часть женской проблемы…

Ленин говорил очень оживленно и убедительно. Я чувствовала, что каждое его слово идет у

него из глубины души; выражение его лица подтверждало это. Иногда энергичное движение

руки подчеркивало мысль. Я поражалась, как Ленин наряду с важнейшими политическими

вопросами обращает так много внимания на единичные явления и анализирует их. И не только

явления в Советской России, но еще и в капиталистических государствах. Как великолепный

марксист, он воспринимал единичное, где бы и в какой форме оно ни проявилось, в его связи с

большим, с целым, оценивая его значение для этого целого. Его воля, его жизненная цель были

направлены целиком, непоколебимо, как непреодолимая сила природы, на одно – на ускорение

революции как дела масс. Он оценивал все сообразно тому влиянию, которое оно может оказать

на сознательные боевые силы революции, как национальные, так и интернациональные, так как

перед его глазами, при полном учете исторически данных особенностей в отдельных странах и

различий этапов их развития, всегда стояла единая, нераздельная мировая пролетарская

революция.

«Как я жалею, товарищ Ленин, – воскликнула я, – что ваши слова не слыхали сотни, тысячи

людей. Вы ведь знаете, меня вам не нужно убеждать. Но как было бы важно, чтобы ваше мнение

услыхали и друзья, и враги!»

Ленин добродушно усмехнулся.

– Может быть я когда-нибудь скажу речь или напишу о затронутых вопросах. Позже, не

сейчас. Сейчас все время и все силы должны быть сконцентрированы на другом. Есть более

важные, более тяжелые заботы. Борьба за сохранение и укрепление Советской власти еще далеко

не закончена. Мы должны постараться как можно лучше переварить исход войны с Польшей. На

юге еще стоит Врангель. Правда, у меня есть твердая уверенность, что мы с ним справимся. Это

заставит призадуматься английских и французских империалистов и их маленьких вассалов. Но

у нас впереди еще самая трудная часть нашей задачи – восстановление. В процессе его станут

значительными и вопросы отношения полов, вопросы брака и семьи. А пока вы должны

бороться, когда и где понадобится. Вы не должны допускать, чтобы эти вопросы трактовались

не по-марксистски и создавали почву для дезорганизующих уклонов и извращений. Вот,

наконец, я подошел к вашей работе.

* * *

Ленин взглянул на часы.

– Время, которым я располагаю, – сказал он, – уже наполовину истекло. Я заболтался. Вы

должны написать руководящие тезисы о коммунистической работе среди женщин. Я знаю ваш

принципиальный подход и практический опыт. Поэтому наш разговор об этой работе будет

коротким. Итак, принимайтесь за дело. Как вы себе представляете эти тезисы?

Я сжато поделилась с ним своими мыслями. Ленин несколько раз одобрительно кивал, не

прерывая меня. Окончив, я посмотрела на него вопросительно.

– Правильно, – сказал он. – Было бы также хорошо, если б вы сделали об этом доклад на

собрании ответственных партийных работниц и продискутировали вопрос. Жаль, очень жаль,

что т. Инессы здесь нет. Она больна и уехала на Кавказ. После обсуждения напишите тезисы.

Комиссия их рассмотрит, а исполком решит окончательно. Я выскажусь только по нескольким

главным пунктам, по которым вполне разделяю вашу позицию. Они кажутся мне важными

также и для нашей текущей агитационной и пропагандистской работы, поскольку мы хотим

подготовить успешные выступления и победоносные бои.

Тезисы должны резко подчеркивать, что истинное освобождение женщин возможно только

через коммунизм. Нужно основательно разобрать вопрос о нерасторжимой связи между

положением женщины как человека и члена общества и частной собственностью на орудия

производства. Этим мы надежно отгородимся от буржуазного движения за «эмансипацию

женщин». Это также кладет основание к рассмотрению женского вопроса как части

социального, рабочего вопроса и таким образом позволяет прочно связать его с пролетарской

классовой борьбой и революцией. Женское коммунистическое движение само должно быть

массовым, должно быть частью всеобщего массового движения, не только движения

пролетариев, но всех эксплуатируемых и угнетенных, всех жертв капитализма. В этом

заключается значение венского движения для классовой борьбы пролетариата и его

исторической творческой задачи: создания коммунистического общества. Мы можем по праву

гордиться тем, что цвет женщин-революционерок находится в нашей партии, в Коминтерне. Но

это еще не имеет решающего значения. Мы должны привлечь миллионы трудящихся женщин в

городе и деревне к участию в нашей борьбе, и особенно к делу коммунистического

переустройства общества. Без женщин не может быть настоящего массового движения.

Из нашего идеологического понимания вытекают и организационные меры. Никаких

отдельных организаций коммунисток! Коммунистка такой же член партии, как и коммунист, с

теми же обязанностями и правами. В этом не может быть никаких расхождений. Однако мы не

должны закрывать глаза на факты. Партия должна иметь органы, рабочие группы, комиссии,

комитеты, отделы или как там они будут называться, специальная задача которых – будить

широкие массы женщин, связывать их с партией и удерживать под ее влиянием. Для этого,

конечно, необходимо, чтобы мы вели в полной мере систематическую работу среди этих

женских масс. Мы должны обучать выведенных из пассивности женщин, вербовать и вооружать

их для пролетарской классовой борьбы под руководством Коммунистической партии. Я имею

при этом в виду не только пролетарок, работающих на фабрике или стоящих у домашней плиты.

Я помню при этом и о крестьянках, о женщинах различных слоев мелкой буржуазии. Они все

тоже жертвы капитализма и со времени войны они ими стали больше чем когда-либо.

Аполитичная, необщественная, отсталая психика этих женских масс, замкнутость их круга

деятельности, весь склад их жизни вот факты. Было бы бессмысленно не обращать на это

внимания, совершенно бессмысленно. Нам нужны свои органы для работы среди них, нужны

особые методы агитации и организационные формы. Это не буржуазная защита «прав

женщины», это практическая революционная целесообразность.

* * *

Я сказала Ленину, что его рассуждения для меня ценная поддержка. Многие товарищи,

очень хорошие товарищи, решительнейшим образом боролись против того, чтобы партия

создавала особые органы для планомерной работы среди широких женских масс. Они объявляли

эго возвратом к социал-демократическим традициям, к пресловутой «эмансипации женщины».

Они доказывали, что коммунистические партии, раз они принципиально и полностью признают

равноправие женщин, должны вести работу среди трудящихся масс без каких-либо разделений.

Подход к женщинам должен быть тот же, что и к мужчинам. Всякая попытка принять во

внимание в отношении агитации или организации обстоятельства, отмеченные Лениным,

клеймится защитниками противоположных воззрений как оппортунизм, как предательство и

отказ от принципа.

– Это не ново и совсем не доказательно, – возразил Ленин. – Не давайте ввести себя в

заблуждение. Почему у нас нигде, даже в Советской России, нет в партии такого же количества

женщин, как мужчин? Почему число профессионально организованных работниц так мало? Эти

факты заставляют задуматься. Отрицание необходимости особых органов для нашей работы

среди широких женских масс – одно из проявлений весьма принципиальной и

высокорадикальной позиции наших «дорогих друзей» из Коммунистической рабочей партии.

По-ихнему, должна существовать только одна форма организации: рабочий союз. Я это знаю.

Ссылка на принцип всплывает во многих революционно настроенных, но путаных головах,

«коль скоро недочет в понятиях случится», т. е. когда разум отказывается воспринимать трезвые

факты, на которые должно быть обращено внимание. Как справляются такие хранители

«чистоты принципа» с исторически навязанными нам необходимостями в нашей

революционной политике? Все эти рассуждения рассыпаются в прах перед неумолимой

необходимостью: мы не можем осуществлять пролетарскую диктатуру без миллионов женщин,

мы не можем без них вести коммунистическое строительство. Мы должны искать к ним дорогу,

должны многое изучить, многое перепробовать, чтобы найти ее.

– Поэтому вполне правильно, что мы выдвигаем требования в пользу женщин. Это не

программа-минимум, не программа реформ в социал-демократическом духе, в духе II

Интернационала. Это не признание того, что мы верим в вечность или хотя бы в

продолжительное существование буржуазии и ее государства. Это также и не попытка успокоить

женские массы реформами и отвлечь их от пути революционной борьбы. Ничего общего с

реформистским жульничеством. Наши требования только практически вытекают из факта

жгучей нужды и постыдных унижений, которые переносит слабая и бесправная при буржуазном

строе женщина. Мы свидетельствуем этим, что знаем эти нужды, чувствуем и угнетение

женщины, чувствуем привилегированное положение мужчин и ненавидим, да, ненавидим и

хотим устранить все то, что гнетет и мучит работницу, жену рабочего, крестьянку, жену

маленького человека и даже, во многих отношениях, и женщину из состоятельного класса. Права

и общественные мероприятия, которых мы требуем от буржуазного общества для женщин,

служат доказательством того, что мы понимаем положение и интересы женщин и при

пролетарской диктатуре примем их во внимание. Конечно, не путем усыпляющих мер опеки.

Нет, конечно, нет, но как революционеры, которые призывают женщин, как равноправных,

самих работать над перестройкой хозяйства и идеологической надстройки.

* * *

Я заверила Ленина, что разделяю его точку зрения, но она, несомненно, натолкнется па

сопротивление. Неуверенные и робкие умы будут отвергать ее как «опасный оппортунизм».

Нельзя также отрицать, что и наши теперешние требования для женщин могут быть неправильно

поняты и истолкованы.

– Ну, что там! – воскликнул Ленин, несколько раздраженно, – Эта опасность угрожает

всему, что мы говорим и делаем. Если мы из страха перед ней будем воздерживаться от

целесообразных и необходимых поступков, то можем просто превратиться в индийских

столпников. Не шевелиться, только бы не шевелиться, а не то можем кувыркнуться вниз с

высоты столпа наших принципов! В нашем случае дело идет не только о том, что мы требуем, но

и о том, как мы это делаем. Кажется, я это достаточно ясно подчеркнул. Понятно, что мы не

должны в нашей пропаганде молитвенно перебирать четки наших требований для женщин. Нет,

в зависимости от наличных условий мы должны бороться то за одни, то за другие требования,

бороться, конечно, всегда в связи с общими интересами пролетариата.

Конечно, каждая схватка приводит нас в противоречие с почтенной буржуазной кликой, с

ее не менее почтенными реформистскими лакеями. Это заставляет последних или бороться

заодно с нами, под нашим руководством, чего они не хотят, или же сбросить с себя личину.

Таким образом, борьба резко выделяет нас, выявляет наше коммунистическое лицо. Она

вызывает к нам доверие широких женских масс, которые чувствуют себя эксплуатируемыми,

порабощенными, задавленными господством мужчин, властью предпринимателя и всем

буржуазным обществом в целом. Всеми преданные, покинутые трудящиеся женщины начинают

понимать, что они должны бороться вместе с нами. Должны ли мы еще особо заверять друг

друга, что борьба за права женщин должна быть связана с основной целью: с завоеванием власти

и установлением диктатуры пролетариата? Это в настоящее время есть и остается нашей альфой

и омегой. Это ясно, совершенно ясно. Но широчайшие трудящиеся народные женские массы не

будут чувствовать неудержимого стремления разделить с нами борьбу за государственную

власть, если мы будем всегда трубить только об одном этом требовании, хотя бы даже трубить в

иерихонские трубы. Нет, нет! Мы должны политически связать наш призыв также и в сознании

женских масс со страданиями, нуждами и желаниями трудящихся женщин. Они должны знать,

что для них пролетарская диктатура значит: полное уравнение в правах с мужчиной, как по

закону, так и на практике, в семье, государстве и обществе, а также и сокрушение власти

буржуазии.

«Советская Россия доказывает это, – воскликнула я, – она послужит нам великим

примером!»

* * *

Ленин продолжал.

– Советская Россия выдвигает наши требования для женщин в новом освещении. При

диктатуре пролетариата они уже не предмет борьбы между пролетариатом и буржуазией, а

служат кирпичами для строительства коммунистического общества. Это показывает женщинам

по ту сторону границы решающее значение завоевания власти пролетариатом. Различие между

их положением здесь и там должно быть четко проработано, чтобы вы имели женские массы за

собой в революционной классовой борьбе пролетариата. Их мобилизация, проведенная с ясным

пониманием принципов на твердой организационной основе, вопрос жизни и победы

Коммунистической партии. Не будем, однако, обманывать себя. У наших национальных секций

все еще нет правильного понимания этого вопроса. Они держатся пассивно, выжидательно

перед лицом задачи создания под коммунистическим руководством массового движения

трудящихся женщин. Они не понимают, что развертывание такого массового движения и

руководство им составляют важнейшую часть всей партийной деятельности, даже половину

общепартийной работы. Их признание, при случае, необходимости и ценности мощного,

имеющего перед собой ясную цель коммунистического женского движения – платоническое

признание на словах, а не постоянная партийная забота и долг.

Агитационную и пропагандистскую деятельность среди женских масс, их пробуждение и

революционизирование они рассматривают как нечто второстепенное, как дело, касающееся

только коммунисток. Коммунисток упрекают в том, что дело не двигается вперед более быстро

и энергично. Это неправильно, в корне неправильно! Настоящий сепаратизм и равноправие

женщин a la rebours, как говорят французы, т. е. равноправие женщин навыворот. Что лежит в

основе неправильной позиции наших национальных секций? (Я говорю не о Советской России.)

В конечном итоге не что иное, как недооценка женщины и ее работы. Именно так. К

сожалению, еще по адресу многих наших товарищей можно сказать: «поскребите коммуниста, и

вы найдете филистера». Конечно, скрести нужно чувствительное место, его психику в

отношении женщины. Существует ли более наглядное доказательство этому, чем то, что

мужчины спокойно смотрят, как женщины изнашиваются и в мелкой работе, однообразной,

изнуряющей и поглощающей время и силы работе в домашнем хозяйстве; на то, как их кругозор

при этом сужается, ум тускнеет, биение сердца становится вялым, воля слабой? Я говорю,

конечно, не о буржуазных дамах, которые сваливают все домашние работы, включив уход за

детьми, на наемных людей. То, что я говорю, относится к огромному большинству женщин, в

том числе и к женам рабочих, даже если эти жены целый день проводят на фабрике и

зарабатывают сами.

Очень немногие мужья, даже из пролетариев, думают о том, как сильно они могут

облегчить тяготы и заботы жены или даже совсем снять их с нее, если бы захотели помочь в

«женской работе». Но нет, ведь это же противно «праву и достоинству мужа». Он требует, чтобы

у него был отдых и комфорт. Домашняя жизнь женщины это ежедневное принесение себя в

жертву в тысячах ничтожных мелочей. Старое право господства мужа продолжает жить в

скрытом виде. Его рабыня объективно мстит ему за это тоже в скрытом виде: отсталость

женщины, отсутствие у нее понимания революционных идеалов мужа ослабляет его бодрость и

решимость в борьбе. Это есть те крохотные черви, которые незаметно, медленно, но верно

подтачивают и грызут. Я знаю жизнь рабочих и не только по книгам. Наша коммунистическая

работа среди женских масс, паша политическая работа включает в себя значительный кусок

воспитательной работы среди мужчин. Мы должны вытравить старую рабовладельческую точку

зрения до последних мельчайших корней ее. И в партии, и в массах. Это относится к нашим

политическим задачам так же, как и настоятельно необходимое образование штаба из

товарищей мужчин и женщин, получивших основательную теоретическую и практическую

подготовку, чтобы проводить и двигать партийную работу среди трудящихся женщин.

* * *

На мой вопрос о современных условиях в Советской России Ленин ответил:

– Правительство пролетарской диктатуры, конечно, в союзе с Коммунистической партией и

профсоюзами, прилагает все усилия к тому, чтобы преодолеть отсталые воззрения мужчин и

женщин и вырвать таким образом почву из-под старой, некоммунистической психологии.

Нужно ли говорить, что проведено полное равноправие мужчины и женщины в

законодательстве! Во всех областях заметно искреннее стремление провести это равноправие в

жизнь. Мы втягиваем женщин в работу советского хозяйства, управлений, в законодательство и в

правительственную работу. Мы открываем им двери всех курсов и учебных заведений, чтобы

повысить их профессиональную и социальную подготовку. Мы основываем общественные кухни

и столовые, прачечные и починочные мастерские, ясли, детские сады, детские приюты,

воспитательные учреждения всякого рода. Короче, мы всерьез проводим требование нашей

программы переложить хозяйственные и воспитательные функции индивидуального домашнего

хозяйства на общество. Этим путем женщина освобождается от старого домашнего рабства и

всякой зависимости от мужа. Ей предоставляется полная возможность деятельности в обществе

в соответствии с ее способностями и наклонностями. Детям же предоставляются более

благоприятные условия для их развития, чем те, что ждали бы их дома. У нас самое передовое в

свете законодательство по охране женского труда. Уполномоченные организованных рабочих

проводят его в жизнь. Мы устраиваем родильные приюты, дома для матерей и младенцев,

организуем консультации для матерей, курсы по уходу за грудными и малолетними детьми,

выставки по охране материнства и младенчества и тому подобное. Мы прилагаем самые

серьезные усилия, чтобы удовлетворить нужды необеспеченных, безработных женщин.

Мы отлично знаем, что всего этого еще мало по сравнению с потребностями трудящихся

женских масс, что это еще совершенно недостаточно для действительного освобождения их. И

все же это гигантский шаг вперед по сравнению с тем, что было в царской, капиталистической

России. Это даже много по сравнению с тем, что делается там, где капитализм еще

неограниченно господствует. Это хорошее начало. Направление взято верное, и мы будем

последовательно, со всей нашей энергией развивать его дальше Вы, за границей, можете быть в

этом уверены. С каждым днем существования Советского государства становится все яснее, что

мы без миллионов женщин не продвинемся вперед. Представьте себе, что это значит в стране,

где добрых 80 % населения – крестьяне. Мелкое крестьянское хозяйство означает

индивидуальное домашнее хозяйство и прикрепление к нему женщины. Вам в этом отношении

будет куда лучше и легче, чем нам, конечно, при условии, что наши пролетарские массы

осознают свою объективную историческую зрелость для захвата власти, для революции. Не

будем отчаиваться. Наши силы растут вместе с трудностями. Практическая необходимость

натолкнет нас на новые пути и в отношении раскрепощения женских масс. В соединении с

Советским государством товарищеская солидарность совершит великие дела. Конечно,

товарищеская солидарность в коммунистическом, а не в буржуазном смысле, в котором ее

проповедуют реформисты, революционный энтузиазм которых выдохся, как дешевый уксус.

Рука об руку с товарищеской солидарностью должна идти и личная инициатива, которая

переходит и коллективную деятельность и сливается с ней. При пролетарской диктатуре

освобождение женщин путем осуществления коммунизма будет иметь место и в деревне. В этом

отношении я жду самого лучшего от электрификации нашей промышленности и сельского

хозяйства. Это грандиозное дело! Трудности его проведения велики, чудовищно велики. Для их

преодоления необходимо развязать и воспитать могущественные силы масс. Миллионы женщин

должны участвовать в этом.

В течение последних десяти минут два раза постучались, но Ленин продолжал говорить.

Теперь он открыл дверь и крикнул:

– Сейчас иду! – повернувшись ко мне, он добавил, улыбаясь: – Знаете, Клара, я

воспользуюсь тем, что беседовал с женщиной, и в оправдание своего опоздания, конечно,

сошлюсь на всем известную женскую разговорчивость. Хотя в действительности на этот раз

много разговаривал мужчина, а не женщина. Вообще же я должен засвидетельствовать, что вы

действительно умеете серьезно слушать. Может быть, как раз это и заставило меня так много

говорить.

Делая это шутливое замечание, Ленин помог мне надеть пальто.

– Вы должны одеваться теплее, – заметил он заботливо, – Москва не Штутгарт. За вами

нужно присмотреть. Не простудитесь. До свидания.

Он крепко пожал мне руку.

* * *

Следующая моя беседа с Лениным о женском движении состоялась приблизительно недели

две спустя. Ленин пришел ко мне. Как и всегда почти, посещение его было неожиданным,

импровизированным и произошло во время перерыва в гигантской работе, которую вел вождь

победоносной революции. Ленин выглядел очень усталым и озабоченным. Врангель еще не был

решительно разбит, а вопрос о снабжении больших городов продовольствием стоял перед

Советским правительством, как неумолимый сфинкс.

Ленин спросил, как обстоит дело с тезисами. Я сообщила ему, что было заседание большой

комиссии, в котором приняли участие и высказались все находящиеся сейчас в Москве видные

коммунистки. Тезисы готовы и должны теперь подвергнуться обсуждению в малой комиссии,

Ленин указал, что следует стремиться к тому, чтобы III Всемирный конгресс рассмотрел вопрос

с должной основательностью. Один этот факт победит предрассудки многих товарищей. Вообще

же в первую очередь за это должны взяться коммунистки, и притом взяться основательно.

– Не щебетать, как добрые тетушки, а говорить громко, как борцы, говорить ясно, –

воскликнул Ленин оживленно, – Конгресс – это не салон, в котором дамы должны блистать

очарованием, как это говорится в романах. Конгресс – арена борьбы, на которой мы сражаемся

за знание, нужное для революционного действия. Докажите, что вы можете бороться. Конечно, в

первую голову против врагов, но также и внутри партии, когда понадобится. Дело идет ведь о

широких массах женщин. Наша русская партия будет выступать за все предложения и меры,

которые помогут завоевать эти массы. Если женщины не будут с нами, то контрреволюционерам

может удаться повести их против нас. Мы должны всегда об этом помнить.

«Женские массы должны стать нашими, хотя бы они были прикованы цепями к небу», –

подхватила я мысль Ленина. – Здесь, в центре революции с его кипящей жизнью, частым и

сильным биением пульса, у меня зародился план большого международного выступления

трудящихся женских масс. Особенный толчок к этому дали мне ваши большие беспартийные

женские конференции и съезды. Мы должны были бы попытаться превратить их из

национальных в международные. Несомненным фактом является то, что мировая война и

вызванные ею последствия глубоко потрясли широчайшие женские массы различных

социальных классов и слоев. В них началось брожение, они пришли в движение. Горькие заботы

об обеспечении своего существования и наполнения его содержанием ставят перед ними

вопросы, о которых большинство из них едва подозревало, и только меньшинство хорошо

осознало их. Буржуазное общество не в состоянии дать на них удовлетворительный ответ. Его

может дать только коммунизм. Мы должны заставить широчайшие женские массы

капиталистических стран осознать это и для этого созвать беспартийный международный

женский конгресс».

Ленин ответил не сразу. Со взглядом, как бы обращенным внутрь, крепко сжав губы и

несколько выпятив нижнюю, он размышлял.

– Да, – сказал он затем, – мы должны это сделать. План хорош. Но хороший, даже

превосходнейший план ничего не стоит, если он не будет хорошо выполнен. Подумали ли вы

уже о его выполнении? Как вы его себе представляете?

* * *

Я подробно изложила Ленину свои соображения по этому поводу. Сначала должен быть

образован, в непрерывном тесном контакте с нашими национальными секциями, комитет из

коммунисток различных стран для подготовки, проведения и использования конгресса. Начнет

ли этот комитет немедленно официально и открыто работать – вот вопрос, который нужно

взвесить с точки зрения целесообразности. Во всяком случае, первая задача членов комитета –

войти в отдельных странах в контакт с руководительницами профессионально организованных

работниц пролетарского политического женского движения, с буржуазными женскими

организациями всех родов и направлений, наконец, с выдающимися женщинами-врачами,

учительницами, писательницами и т. п. и образовать национальную беспартийную

подготовительную комиссию. Из членов этих национальных комитетов должен быть образован

международный комитет, который и подготовит созыв международного конгресса и установит

порядок дня, место и время открытия конгресса.

По моему мнению, в первую очередь конгресс должен обсудить право женщины на

профессиональный труд. При этом нужно будет развернуть вопросы о безработице, об

уравнении заработной платы при одинаковой работе, о законодательном проведении 8-часового

рабочего дня и охране труда работниц, об организации профсоюзов, о социальной охране

матери и ребенка, о социальных мероприятиях для облегчения положения домашней хозяйки и

матери и пр. Далее, в порядок дня должно быть поставлено положение женщины в семейном и

брачном праве и в праве публичном, политическом. Обосновав эти свои предложения, я

изложила, как, по моему мнению, национальные комитеты в отдельных странах должны будут

путем планомерной кампании на собраниях и в печати основательно подготовить конгресс. Эта

кампания имеет особенно важное значение. Она должна пробудить широкие женские массы,

дать им толчок к серьезному изучению поставленных на обсуждение вопросов, привлечь их

внимание к конгрессу, а тем самым и к коммунизму и к партиям Коммунистического

Интернационала. Кампания должна быть рассчитана на трудящихся женщин всех общественных

слоев. Она должна обеспечить конгрессу присутствие и сотрудничество представительниц всех

имеющихся в виду организаций, а также и делегаток открытых женских собраний. Конгресс

должен быть «народным представительством» в совсем ином смысле, чем буржуазные

парламенты.

Само собой разумеется, коммунистки должны быть не только движущей, но и руководящей

силой в подготовительной работе, которой должна быть оказана самая энергичная поддержка со

стороны наших секций. Все это, конечно, относится и к деятельности международного

комитета, к работам самого конгресса, к их широчайшему использованию. По всем вопросам

порядка дня конгрессу должны быть предложены коммунистические тезисы и соответствующие

резолюции, тщательно отшлифованные с принципиальной стороны и умело обоснованные, с

научным охватом социальных фактов. Эти тезисы должны предварительно подвергнуться

обсуждению и получить одобрение Исполнительного комитета Коминтерна. Коммунистические

решения и лозунги должны стоять в центре работ конгресса и общественного внимания. После

съезда их необходимо при помощи агитации и пропаганды распространить среди широчайших

женских масс, чтобы эти лозунги определяли в дальнейшем международные массовые

выступления женщин. Необходимым предварительным условием является, само собой

разумеется, то, чтобы коммунистки выступали во всех комитетах и на самом конгрессе как

крепкое, однородное целое, чтобы они действовали дружно, общими силами, с принципиальной

ясностью и непоколебимой планомерностью. Несогласованных выступлений не должно быть.

* * *

Ленин во время моего изложения несколько раз, как бы соглашаясь, кивал головой и

вставлял короткие одобрительные замечания.

– Мне кажется, Клара, – сказал он, – что вы очень хорошо продумали это дело с

политической стороны и о главных чертах также и с организационной. Я совершенно согласен с

тем, что при данной обстановке такси конгресс мог бы проделать важную работу. В нем

заложены возможности завоевания нами широчайших женских масс, в особенности масс

женщин, занимающихся профессиональным трудом всякого рода, промышленных работниц,

домашних работниц, а также учительниц и других служащих. Это было бы хорошо, очень

хорошо! Подумайте об обстановке. В момент крупных экономических схваток или же

политических забастовок какой прирост сил несет революционному пролетариату сознательное

возмущение женских масс! При условии, конечно, что мы их сумеем завоевать и удержать.

Выгоды были бы велики, даже прямо огромны. Но как вы думаете насчет некоторых вопросов?

Вероятно, государственные власти весьма неблагосклонно отнесутся к делу созыва конгресса и

попытаются ему помешать. Однако они вряд ли осмелятся грубо задушить его. Во всяком случае,

это вас не испугает. Но не боитесь ли вы, что вы, коммунистки, и в комитетах, и на самом

конгрессе будете задавлены численным перевесом представительниц буржуазии и реформизма и

их несомненно большей ловкостью? И затем, прежде всею, действительно ли вы уверены в

марксистской выучке наших товарищей-коммунисток, в том, что из них можно набрать ударную

группу, которая с честью выдержит бой?

Я ответила на это Ленину, что власти вряд ли будут угрожать конгрессу бронированным

кулаком. Насмешки и грубые нападки против конгресса послужат только агитацией в его пользу.

Численности и ловкости некоммунистических элементов мы, коммунисты, можем

противопоставить научное превосходство исторического материализма в охвате и освещении

социальных проблем и последовательность наших требований для их разрешения. Наконец, и

это не самое последнее мы можем противопоставить победу пролетарской революции в России,

и ее работу в деле раскрепощения женщины. Слабая, недостаточная выучка отдельных

товарищей могла бы быть уравновешена планомерной подготовкой и совместной работой. В

этом отношении я жду самого лучшего от русских коммунисток. Они должны составить

железное ядро нашей фаланги. С ними я спокойно решилась бы на нечто гораздо большее, чем

бои на конгрессе. Кроме того, если мы даже потерпим поражение при голосовании, то самый

факт нашей борьбы выдвинет коммунизм на первый план и будет иметь выдающееся

пропагандистское значение, одновременно создавая для нас новые точки опоры для дальнейшей

работы.

Ленин расхохотался.

– У вас все такой же энтузиазм по отношению к русским революционеркам. Да, да, старая

любовь не забывается. Я думаю, что вы правы. Даже поражение после упорной борьбы было бы

выигрышем, было бы подготовкой будущих завоеваний среди трудящихся женских масс. В

общем, речь идет о предприятии, на которое стоит рискнуть. Мы не можем никак проиграть

полностью. Но, конечно, я надеюсь на победу, желаю победы от всего сердца. Она принесла бы

нам значительное укрепление мощи, расширение и укрепление нашего фронта борьбы, она

внесла бы в наши ряды оживление, движение и активность. Это всегда полезно. К тому же

конгресс вызвал бы в лагере буржуазии и ее реформистских друзей рост беспокойства,

неуверенности, противоречий и конфликтов. Можно себе представить, кто будет заседать

вместе с «гиенами революции», если дело пойдет хорошо под их руководством: тут будут и

честные, прирученные социал-демократки под верховным руководством Шейдемана, Дитмана и

Легина, и благочестивые христианки, благословляемые папой или следующие учению Лютера;

и настоящие дочери тайных советников и новоиспеченные статские советницы, английские

бонтонные, как леди, пацифистки и пламенные французские суфражистки. Какую картину

хаоса, распада буржуазного мира должен отразить конгресс! Какую картину его безысходной

безнадежности! Конгресс усилил бы распад и этим ослабил бы силы контрреволюции. Всякое

ослабление сил врага равнозначно усилению нашей мощи. Я за конгресс. Итак, начинайте.

Желаю вам успеха в борьбе.

* * *

Мы говорили еще о положении в Германии, особенно о предстоящем «объединительном

съезде» старых «спартаковцев» с левым крылом независимых. Затем Ленин поспешно ушел,

дружески поздоровавшись с несколькими товарищами, работавшими в комнате, через которую

ему пришлось пройти.

Я с радостью и надеждой принялась за подготовительную работу. Однако идея конгресса

разбилась о позицию, занятую германскими и болгарскими коммунистками, которые в то время

руководили самым значительным, если не считать Советской России, коммунистическим

женским движением. Они категорически отклонили созыв конгресса. Когда я сообщила об том

Ленину, он ответил мне:

– Жаль, очень жаль! Эти товарищи оставили неиспользованной блестящую возможность

открыть широчайшим женским массам новые, лучшие перспективы и этим привлечь их к

революционной борьбе пролетариата. Кто знает, повторится ли так скоро такой благоприятный

случай. Железо надо ковать, пока горячо. Но сама задача осталась. Вы должны продолжать

искать путь к женским массам, которые капитализм поверг в ужасающую нужду. Вы должны

искать его во что бы то ни стало. От этой необходимости нельзя уклониться. Без организованной

деятельности масс под руководством коммунистов нет победы над капитализмом, нет

строительства коммунизма. Потому должен, наконец, прийти в движение и Ахерон женских

масс…