Глава 27. В больнице не так уж много народу

В больнице не так уж много народу. Иду в отделение интенсивной терапии и осматриваюсь в поисках медсестры, которая всегда здесь. Она видит меня и подзывает к себе.

— Мы перевели его в другую палату. Не беспокойтесь, это хороший знак. Это значит, что доктора думают, он достаточно стабилен и делает успехи, чтобы обходиться без всех этих аппаратов. — Она идет к стойке и достает планшет. — Он в палате 209, на втором этаже. Идите туда. Уверена, он вас ждет.

Я выдыхаю с облегчением, и она улыбается. Тут до меня доходит, что я даже не знаю, как ее зовут.

— Спасибо, — говорю я. — Могу я узнать ваше имя? Извините, что не спросила раньше.

— Не беспокойтесь. Меня зовут Мишель.

— Огромное вам спасибо, Мишель. За все.

— Всегда пожалуйста. Заботьтесь об этом парне, ладно? Он достоин этого, судя по тому, что я видела.

— Да, достоин.

Карсон сидит и обедает, когда я прихожу. Захожу в палату, и по его лицу расползается широкая улыбка.

— Привет, — говорит он и отодвигает поднос.

— Не прекращай есть из-за меня.

— Нет, я только что закончил. И ты когда-нибудь пробовала больничную еду? — Он корчит гримасу и высовывает язык.

Я смеюсь. Лукас ее тоже ненавидел.

— Как ты сегодня себя чувствуешь?

Он двигается и морщится, но притворяется, что все нормально.

— Хорошо.

Я хмурюсь.

— А по правде?

— Лучше.

— Не нужно храбриться передо мной.

Он какое-то мгновение изучает мое лицо, и его глаза заполняются слезами. Он качает головой и тянется к моей руке.

— Ты знаешь, что я старался оставаться оптимистом все это время. Но когда все уходят домой, меня накрывает сомнение. Не могу от него избавиться. Оно будто пытает меня, пока я не признаюсь, что...что мне страшно.

Он не смотрит на меня, просто всматривается в наши руки, переплетенные на кровати.

— Я знаю, что буду в порядке, но мне предстоит долгое восстановление. Скоро меня отправят домой, и через несколько недель я начну проходить физиотерапию, чтобы укрепить левую ногу, так как правой больше пользоваться не могу. — Он морщится. — Каждый раз, когда я ею двигаю, для меня это пытка. Доктор говорит, что какое-то время будет болеть. А после того, как заживет, появятся так называемые фантомные боли. — Он глубоко вдыхает и улыбается мне. — Знаешь, просто не все сразу.

— Знаю.

— Возможно, я никогда не буду заниматься серфингом. Это отстой. — Его плечи поникают, и он вздыхает. — Я понимаю это. — Он смотрит на меня и улыбается. — А как дела у тебя сегодня? Происходит в этом мире что-нибудь захватывающее?

Я не могу не засмеяться, а затем замолкаю. Я пришла сюда, чтобы кое-что ему рассказать, и мне нужно сделать это до того, как струшу.

— Сегодня я прочитала последнее письмо от Лукаса.

— Из той тетради?

— Да.

— Ты в порядке?

— Думаю, да. Я знаю, что, в конце концов, буду в порядке. Прошел всего месяц или около того с тех пор, как он умер, но мне кажется, что я буду в порядке. Мои эмоции все еще сумбурны. И приносят боль. После его смерти я чувствовала лишь горе, и я не знаю, что еще чувствовать. Горе схватило мое сердце и сжимало его, пока ничего не осталось. Оно практически взяло верх над моей жизнью. Пока я не встретила тебя.

— Меня?

— Не когда я в первый раз познакомилась с тобой, а когда начала тебя узнавать. Ты помог мне быть самой собой. И прости меня за то, что тебе пришлось увидеть меня в депрессии и горе. Это было ужасно. Теперь я это понимаю. И я постараюсь оставить это позади. Не знаю, почему я изначально тебе понравилась.

Он фыркает.

— Прежде всего, мне нравится, с каким энтузиазмом ты относишься к окружающему тебя миру. Как пробуешь новое. Ты зашла в океан, чтобы покататься на доске, и не оглянулась, каталась на роликах и велосипеде, даже когда знала, что точно упадешь. Ты пыталась научить меня играть на гитаре, фотографировала все и вешала снимки на стену. Брала в руки морскую звезду не просто, чтобы взять ее, а чтобы изучать ее, потому что она крутая. Ты видишь все по-своему, и это мне в тебе нравится. И ты заботишься о тех, кого любишь, и сделаешь все, чтобы их защитить. Я видел это не только при нападении акулы. То, что ты рассказала мне про свои отношения с братом, — бесценно. Оставалась с ним день ото дня в больнице, чтобы ему не было одиноко? Ты верная, самоотверженная и сделаешь все для людей, которых любишь. И, когда я разбиваю все твои стены и заставляю тебя говорить со мной, ты настоящая. Не какая-то фальшивка, которая просто пытается зацепить парня. Ты настоящая. Ты не пытаешься быть тем, кем не являешься. Я могу продолжить...

Я молчу, собирая воедино свои мысли.

— Могу я тебе кое-что сказать?

— Конечно.

Вспоминаю письма Лукаса. Каждый его совет. Теперь настал мой шанс воспользоваться ими. Достаю стопку фотографий из сумки и даю их ему.

— Вообще-то, прежде чем я начну, мне хочется, чтобы у тебя было это.

Он берет фотографии и пролистывает их, на его глазах появляются слезы.

— Это я.

— Да.

На всех этих фотографиях Карсонсерфит. Мне хотелось ухватить каждую деталь, каждое движение, и он понятия не имел, что я была там. Из-за этого фотографии даже лучше, потому что он просто был самим собой. Не пытался кого-либо впечатлить.

— Когда ты их сделала?

Я пожимаю плечами.

— Пока избегала тебя, я гуляла по пляжу и видела тебя там. Но я не сталкер, клянусь тебе.

— Они... — Его голос дрожит. — Потрясающие.

— Хочу, чтобы у тебя осталось воспоминание о том, какого быть на волнах. Может, однажды ты выйдешь снова, но сейчас...

Он берет меня за руку.

— Спасибо. Ты понятия не имеешь, как много это для меня значит.

— Не за что. — Я краснею и отворачиваюсь. Мысленно готовлю себя к тому, что последует дальше. Поворачиваюсь к нему. — Есть кое-что еще.

— Да?

Я прочищаю горло.

— Я никогда не говорила о своих чувствах. Ты, возможно, не раз это замечал — не люблю об этом говорить. Никогда не любила. Но я должна тебе кое-что сказать. — Встречаюсь с его взглядом, и мое сердце начинает биться так быстро, что становится трудно дышать. — Я думаю... — Останавливаюсь и качаю головой. — Я имею в виду, я знаю... — Снова замолкаю. Как мне сказать это и не выглядеть при этом полной идиоткой?

— Я думаю, что есть маленький шанс... крохотный такой... что я... вообще-то... — Качаю головой и улыбаюсь. Ну смешно же! — Я думаю, что влюблена в тебя.

Он внимательно смотрит на меня, его губы слегка разомкнулись.

— Мне нужно было тебе сказать. Не хочу сожалеть о том, что не сделала этого.

Его лицо смягчается, и он широко улыбается.

— Пожалуй, я это знаю, — говорит он. — Я знал это с того самого раза, как ты упала с первой волны и снова нырнула в нее, хоть тебя и выкинуло на пляж.

Я смеюсь.

— Это был не самый мой лучший момент.

— Не для меня. — Он глубоко вдыхает и закрывает на секунду глаза.

— Тебе больно. Дать обезболивающее?

— Да я уверен, что израсходовал весь морфий в больнице.

— Они давали тебе морфий?

— Ага.

— Я не знала, что они его еще используют.

— Используют.

— Каким же образом ты прямо сейчас со мной разговариваешь?

Он пожимает плечами.

— Я и не знаю как. Хотя твой голос звучит немного в тумане.

— Да? Я бы свернулась в комок и покачивалась туда-обратно. — Я дрожу. Сверхмощные лекарства не для меня. — Один раз я выпила очень сильный сироп от кашля, и когда сморкалась, из носа вылетали герои мультфильмов.

Он приподнимает бровь.

— Они были зелеными?

Ударяю его по руке — не сильно, так как, клянусь, он может вырубиться в любую секунду.

— Нет. Это был Микки Маус и его друзья. Я думала, что сошла с ума.

— Ух...я весьма уверен, так оно и было.

Замечательно. Теперь он думает, что я сумасшедшая.

Он снова закрывает глаза.

— Мне правда стоит дать тебе отдохнуть. Уверена, тебе нужно немного поспать.

— Все хорошо.

— Точно. — Я встаю и наклоняюсь, мои губы зависают прямо над его губами. — Обещай мне, что немного поспишь. Я вернусь позже, хорошо? Мне нужно поболтать с мамой. Если не вернусь через несколько часов, посылай помощь. — Я улыбаюсь от того, как он смотрит на меня. — Просто мы не разговариваем, поэтому кто знает, что случится.

— Хорошо. Так понятнее.

Я наклоняюсь и нежно касаюсь его губ своими. Отодвигаюсь и откидываю волосы с его лица.

— И все? — спрашивает он со смешком.

— На сейчас да. Спи.

— Так не интересно, — неразборчиво произносит он и закрывает глаза.

— Я знаю. Увидимся позже.

Он уже спит.

Выхожу из его палаты и вижу маму. Она ждет в приемном покое, как и сказала. Когда я подхожу, все ее внимание сосредоточено на мелодраме, которую показывают по телевизору.

— Веселишься? — спрашиваю я.

Она практически подпрыгивает на сидении, а затем поворачивается ко мне.

— Ох, ты меня напугала. — Она кладет руку на грудь и глубоко вдыхает. — Уже все?

— Он устал. Я сказала ему, что вернусь позже.

— Ох, хорошо. Сон — это хорошо.

— Итак... Чем хочешь заняться?

— Почему бы нам не купить ланч в кафе? Потом можешь вернуться и снова посидеть с Карсоном.

— Ты правда не обязана оставаться здесь и ждать меня.

— Я этого хочу.

Я протягиваю руку и помогаю ей подняться. И удивляю нас обеих, когда обхватываю ее руку и притягиваю в объятия. Она обнимает меня в ответ, и мы стоим так несколько минут. Когда я отодвигаюсь, она улыбается.

— Спасибо, — говорит она.

Я просовываю руку через ее и веду ее по коридору. Пока мы идем, я не могу не посмотреть на нее несколько раз, чтобы убедиться, что она настоящая. Она так долго отсутствовала в моей жизни, что я не уверена, как она возместит это время, но, по крайней мере, она пытается. И я тоже.