ЕврАзЭС как (гео)политическая реальность

По всем основным формальным признакам, начиная от семантики названия и до тематики соглашений, ЕврАзЭС — объединение стран для совместного удовлетворения экономических интересов. В заключенном в октябре 2000 года учредительном договоре целью новообразования определялись совместные действия для эффективного продвижения процесса формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства, а также реализация иных договоренностей, заключенных ранее между пятью государствами: Таможенного союза 1995 г., Договора об углублении интеграции в экономической и гуманитарной отраслях 1996 г., Договора о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве 1999-го.

Специалисты, размышляя над потенциальными экономическими преимуществами взаимодействия Украины с ЕврАзЭС, указывают на возможности использования механизмов свободной торговли, координации усилий по вступлению в ВТО, улучшение производственной и научно-производственной кооперации со странами — участниками объединения, прежде всего, естественно, с Россией, и т.п. (Правда, насколько нам известно, исследование, проведенное в МИД Украины совместно с другими структурами исполнительной власти, показало, что в странах — участницах ЕврАзЭС резко возрос российский экспорт, а вот их импорт в Россию или не изменился, или уменьшился. — Ред.)

Впрочем, не менее важными в интеграционных усилиях участников ЕврАзЭС выступают политические факторы. Политические основы союза проявляются как во взаимодействии между самими его участниками, так и в контактах с внешними партнерами. В частности, именно политическую свободу сторон, наряду с «объективными требованиями экономики», рассматривают представители российской дипломатии как главные детерминанты активизации интеграционных процессов.

С самого начала в нынешней ипостаси союз РФ, Беларуси, Казахстана, Киргизстана и Таджикистана появился в качестве альтернативы ГУУАМу — другому объединению постсоветских государств. Фактически в этот квинтет были вовлечены страны, составлявшие наиболее выраженную «клиентелу» Кремля в СНГ. Объединение имеет слишком высокий уровень диспропорции экономических и политических потенциалов его участников, чтобы реализовывать полноценное и полноправное партнерство между ними. Несмотря на формальный центр в казахской столице Астане, главные решения разрабатываются и инициируются из Москвы. Россия — бесспорный лидер объединения, а сама эта межгосударственная организация — своеобразная материализованная версия идеологем евразийства, популярного в российском политическом дискурсе.

Поведение России в рамках евразийской интеграции, возможно, не всегда четко коррелируется с нормами экономического рационализма, но находит оправдание в рамках стратегий защиты и реализации национальных интересов. ЕврАзЭС для России — это на сегодня, видимо, наиболее удачный проект самоутверждения потенциала регионального лидерства и неоимперского ренессанса. Во всяком случае, динамика развития ЕврАзЭС в последнее время выгодно отличается от процессов в объединении ГУУАМ, которое, скорее, дезинтегрируется, чем наоборот. Обретение Молдовой и Украиной статуса наблюдателя в ЕврАзЭС и намерение Узбекистана приостановить свою активность в ГУУАМ оставили непоколебимыми членами этого образования только Баку и Тбилиси. (Примечательно, но именно у Грузии и Азербайджана отношения с Россией наиболее конфликтны, что является косвенным свидетельством высокой политизации региональных интеграционных проектов среди государств СНГ.)

Разумеется, национальные интересы России не исчерпывают всю палитру стремлений в ЕврАзЭС. Остальные четыре участника, довольно по-разному, но тоже весьма активно работают над реализацией своих интересов, но система их взаимосогласования с Россией в целом похожа на модель патрон-клиентных отношений.

В целом на сегодня ЕврАзЭС не продемонстрировало заметного потенциала инновационности, необходимой для более эффективного вовлечения постсоветских стран в глобализационные процессы.

Политические мотивации занимают главные места и в реализации «программы обращения» Украины. Российское руководство особенно не скрывало реальные мотивы своего влияния на Киев в плане участия в ЕврАзЭС. Председатель правительства России М.Касьянов во время визита в Москву его украинского коллеги прямо объяснил, что вступление Украины в ЕврАзЭС экономически невыгодно для самого флагмана этого объединения, поскольку при таком сценарии снизится доходная часть госбюджета его страны. Но эта жертва, по логике российского премьера, оправдана с позиций «интересов геополитического партнерства». Россия выразила готовность во имя реализации этих геополитических мотивов перестать взыскивать с украинской стороны НДС на экспорт российской нефти. Впрочем, тогда же М.Касьянов рассеял возможные иллюзии по поводу экономической филантропии Москвы, выразив надежду на «общий импульс на благо экономик» двух стран.

Суть проблемы сейчас трудно интерпретировать как поиски ответа на вопрос: «вступать или не вступать Украине в ЕврАзЭС?». Для политического руководства (в большей степени), да и для украинских элит в целом, важнее получить ответ на несколько иное: «что делать с назойливыми попытками Москвы склонить Украину к членству в этой организации?» Едва ли преувеличим, сказав, что если бы не несколько предложений от российского руководства, то тема фактически не была бы актуальной для украинских элит. Сближение с ЕврАзЭС «вплоть до вступления» особенно не волновало украинские элиты без внешнего допинга. Но допинг начал срабатывать, когда выяснилось, что членство в ЕврАзЭС может послужить удачным международным прикрытием для реализации неевропейской стратегии развития, к которой все больше склоняется руководство Украины.