Книга вторая 30 page

Клайд!..

И вдруг голос у него в ушах:

"Но ведь это... это... Не об этом ли ты думал, не этого ли желал все

время в своем безвыходном положении? Вот оно! Вопреки твоим страхам, твоей

трусости, это свершилось. Несчастный случай, твой нечаянный, ненамеренный

удар избавляет тебя от усилия, которое ты жаждал и все же не осмелился

сделать. Неужели же теперь - хотя в этом вовсе нет надобности, ведь это

просто несчастный случай - ты придешь ей на помощь и, значит, снова

погрузишься в мучительную безысходность, которая так терзала тебя и от

которой ты теперь избавлен? Ты можешь спасти ее. Но можешь и не спасти!

Смотри, как она бьется. Она оглушена ударом. Она не в состоянии спастись

сама, а если ты приблизишься к ней теперь, она в своем безумном ужасе

потопит и тебя. Но ведь ты хочешь жить! А если она останется жива, твоя

жизнь утратит всякий смысл. Останься спокойным только на мгновение, на

несколько секунд! Жди, жди, не обращай внимания на этот жалобный призыв. И

тогда... тогда... Ну вот, смотри. Все кончено. Она утонула. Ты никогда,

никогда больше не увидишь ее живой, никогда. А вон твоя шляпа на воде, как

ты хотел. А на лодке ее вуаль, зацепившаяся за уключину. Оставь их. Разве

это не доказательство, что тут произошел несчастный случай?"

И больше ничего... легкая рябь на воде... поразительная тишина и

торжественность вокруг. И снова презрительный и насмешливый крик той

зловещей таинственной птицы:

Кыт-кыт-кыт... кра-а-а-а!

Кыт-кыт-кыт... кра-а-а-а!

Кыт-кмт-кыт... кра-а-а-а!

Крик дьявольской птицы на засохшем дереве. Взмахи крыльев.

И Клайд тяжело, угрюмо и мрачно плывет к берегу. Крики Роберты еще

звучат в его ушах, он видит последний безумный и умоляющий взгляд ее

закатившихся глаз. И мысль, что в конце концов он ведь не убил ее. Нет,

нет. Слава богу! Он этого не сделал. И все же (он выходит на берег и

отряхивается от воды) убил? Или нет? Ведь он не пришел ей на помощь, а мог

ее спасти. И ведь, в сущности, это его вина, что она упала в воду, хотя у

него это и вышло нечаянно. И все же... все же...

Сумрак и тишина угасающего дня. Глушь все тех же гостеприимных лесов;

подле своего сухого чемодана стоит насквозь вымокший Клайд и в ожидании

ночи старается высушить свою одежду. Пока что он отвязывает от чемодана

оставшийся неиспользованным штатив фотоаппарата и, отыскав подальше в лесу

неприметный, лежащий на земле высохший ствол, прячет под ним штатив. Не

видел ли кто-нибудь? Не смотрит ли кто-нибудь? Потом он возвращается и

задумывается: куда идти? Надо пойти на запад, потом на юг. Нельзя сбиться

с пути. Но вот опять крик этой птицы - резкий, бьющий по нервам. И потом -

мрак, который бессильны рассеять летние звезды. И юноша пробирается через

угрюмый, безлюдный лес; на голове его сухая соломенная шляпа, в руке

чемодан, он идет быстро и все же осторожно на юг... на юг...