Наша поездка в Россию в сопровождении низкорослого гида

Картер

Сейди, как всегда, упустила важные детали. А между прочим, мы с Уолтом чуть не погибли, спеша ей на помощь.

Начну с того, что полет к Бруклинскому музею уже был сопряжен с риском. Как парочка Тарзанов, мы висели на веревке под брюхом Фрика, стремясь не столкнуться с полицейскими, работниками экстренных служб и рассерженными старухами. Те норовили дотянуться до нас своими зонтиками, истошно крича:

– Колибри-мутант! Убейте его!

Когда мы открыли портал, я хотел взять с собой и Фрика, но песчаная воронка… словом, его выплюнуло обратно, и он остался в Нью-Йорке.

Попав в Лондон, мы сразу обратили внимание на толпы людей возле витрин с включенными телевизорами. Би-би-си вело прямой репортаж с вокзала Ватерлоо. Там творилось что-то невообразимое. Казалось, главный зал подвергся одновременной атаке урагана и стада диких зверей. Естественно, мы догадались, чьих рук это дело. Воспользовавшись одним из амулетов Уолта… точнее, амулетом бога ветра Шу, мы понеслись по воздуху к мосту Ватерлоо. И приземлились прямо на головы бойцов из спецподразделения по борьбе с уличными беспорядками. Эти ребята были густо увешаны оружием. К счастью, я еще не забыл заклинание, погружающее в сон.

Наконец, когда мы усыпили всех, кто мог нам помешать: полицейских, спецназ, журналистов и зевак, – и приготовились спасать Сейди, она подкатила к нам на лимузине. За рулем сидел отвратного вида гном в одних плавках. А моя сестрица вместо благодарности еще стала упрекать нас за опоздание. Не знаю, как Уолт, но меня это настолько ошеломило, что предстоящая поездка в Россию уже не казалась чем-то необычным. Словом, мы с Уолтом влезли в лимузин и покатили по Лондону. Так и ехали мимо подсвеченных прожекторами исторических зданий, поочередно рассказывая о своих приключениях. Кстати, Вестминстерское аббатство вечером выглядит намного внушительнее и красивее.

Узнав, чем обернулось для Сейди желание отпраздновать свой день рождения в Лондоне, я уже по-другому воспринимал наши бруклинские приключения. По сравнению с двумя ополоумевшими богами, которые имели наглость вселиться в тела наших стариков, вторжение трехглавой змеи больше не казалось особенно жутким. Не скажу, чтобы я сильно любил бабушку и деда, но все равно их было жалко. Пропустить стариков через такую мясорубку… бррр.

Просто не верилось, что нас везет Бес. В музеях нам с отцом встречались его изображения, и мы всегда хохотали над выпученными глазами, высунутым языком и почти полным отсутствием одежды. Он действительно мог напугать кого угодно: духов, демонов и даже богов. По этой причине его очень любили простые египтяне. Надо сказать, живьем Бес ничем не отличался от своих изображений. Просто к ним добавлялся цвет и… целая гамма запахов.

Однако нравится вам этот коротышка или нет, по сути, именно он спас Сейди и вызволил из «божественного» плена наших стариков.

– Мы перед тобой в долгу, – сказал я Бесу. – Значит, ты – друг Баст?

У него мигом покраснели уши.

– Да… друг. Иногда она просит меня помочь. И я стараюсь, насколько это в моих силах.

Похоже, с богиней кошек его связывала какая-то история, о которой Бесу не хотелось рассказывать.

– Мы тут встречались с Гором, – сообщил я, – и он меня предупреждал насчет противодействия богов. Оказывается, наш замысел пробудить Ра нравится не всем. Теперь мы знаем, кому именно.

– У них что, нет цивилизованных методов выражения недовольства? – подхватила Сейди. – Могли бы отправить нам письменный ультиматум или что-то в этом роде. Эти Нехбет и Баби чуть не разодрали меня на куски!

Лицо сестры имело зеленоватый оттенок. Ее армейские ботинки покрывала смесь шампуней и грязи, а на плече любимой кожаной куртки виднелось пятно, здорово напоминающее засохший птичий помет. Меня удивляло, что она еще не отрубилась. Такие снадобья тяжело делать, а применять и того тяжелее. Говоря современным языком, аренда канала магической силы стоит дорого.

– Ты – молодчина, – похвалил я Сейди.

Она презрительно сощурилась на подарок Анубиса – черный ритуальный нож.

– Кто молодчина – так это Бес. Если бы не он, нам всем была бы крышка.

– Правильно говоришь, – подхватил коротышка. – Зато тебя по всем правилам переместили бы в Нижний мир.

Сейди перевернула нож другой стороной, будто надеялась найти там нечто вроде инструкции.

– Это нетджери, – объяснил я. – Его еще называют «ножом змея». Им пользуются жрецы.

– Знаю. Для ритуала открытия рта. Но нам-то это чем поможет?

Я пожал плечами и переадресовал вопрос Бесу.

– От ритуалов смерти я стараюсь держаться подальше, – признался гном.

Я взглянул на Уолта. Это было по его части. Однако Уолт почти не слушал наш разговор. Узнав о встрече Сейди с Анубисом, парень пугающе затих. Он сидел рядом с Сейди и рассеянно теребил свои амулеты.

– Что с тобой? – спросил я Уолта.

– Со мной?.. Ничего. Просто задумался.

Он взглянул на Сейди и добавил:

– О ножах нетджери.

Сейди вцепилась руками себе в волосы. Со стороны это выглядело попыткой отгородиться от Уолта. Напряженность между ними была настолько физически ощутимой и плотной, что туда вряд ли пролезло бы даже лезвие черного ритуального ножа.

– Чертов Анубис, – пробормотала Сейди. – Я могла погибнуть, а ему плевать.

Некоторое время мы ехали молча. Потом Бес свернул к Вестминстерскому мосту, и мы снова пересекли Темзу.

– Слушай, куда ты нас везешь? – насторожилась Сейди. – Нам нужен портал. Все самые лучше артефакты собраны в Британском музее.

– Не спорю, – согласился наш водитель. – И другим магам это тоже известно.

– Другим магам? – удивленно переспросил я.

– Малыш, отделения Дома жизни разбросаны по всему миру. Лондон относится к Девятому ному. Применив свое зелье, мисс Сейди послала сообщникам Дежардена что-то вроде эсэмэс: «Я здесь!» Бьюсь об заклад, они уже охотятся за вами. И уж точно толкутся возле музея, зная, что Сейди понадобится портал. Но мне известно другое местечко, где тоже есть портал.

Слова гнома застали меня врасплох. Погруженный в наши события, я как-то забыл о существовании других магов. И в Лондоне, и во всех прочих местах. А Дом жизни подстерегал нас везде. Стоило выйти за стены нашего бруклинского жилища, и мы попадали в опасный мир.

Мы ехали по южной части Лондона. Кемберуэлл-роуд была мрачной, под стать моим мыслям. По обе стороны тянулись обшарпанные кирпичные дома. Под стать им были и местные магазины. Какая-то старуха, дожидавшаяся автобуса, сердито посмотрела вслед нашему лимузину. А пара крепких ребят, вышедших из бакалейной лавки, глядели на «мерседес» так, будто собирались захватить его. Может, это тоже боги или переодетые маги? Большинство людей попросту не замечали нашей машины.

Я не представлял, куда Бес везет нас. Откуда в заурядном лондонском районе могут оказаться египетские древности? Вряд ли живущие здесь люди вообще интересовались Древним Египтом.

Похоже, мы выехали за город. Слева возникло нечто вроде большого парка: окутанные туманом зеленые лужайки, аллеи, какие-то руины, густо увитые плющом. Дорога плавно поднималась вверх. На вершине холма светилась красными огоньками телебашня.

Бес съехал с дороги прямо на траву, сбив знак, запрещавший езду по газонам. Лондонский вечер был пасмурным и дождливым. Нам встретились лишь двое любителей бега. Они даже не обратили на нас внимания, словно лимузины, ездившие по траве, в этом парке давно примелькались.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Смотри и учись, малыш.

Когда тебя называет «малышом» тот, кто вдвое ниже тебя, это цепляет. Однако я смолчал. Мы поднимались к вершине холма. Невдалеке от нее виднелась каменная лестница шириною футов в тридцать. Казалось, она ведет в никуда. Бес вдавил тормоза. Лимузин вздрогнул и остановился. Холм было бы правильнее назвать горой. Отсюда открывался вид на большую часть территории Лондона.

Я пригляделся к лестнице. По обеим сторонам лежали каменные сфинксы, сильно потрепанные временем. Каждый – длиною около десяти футов: львиное тело и голова фараона. Где-нибудь в музее я бы и внимания на них не обратил. Но видеть их в лондонском парке было довольно странно.

– Сфинксы ненастоящие, – озвучил я свои соображения.

Бес фыркнул.

– Очень даже настоящие, – возразил он.

– Я хотел сказать, они не из Древнего Египта. Наверное, копия из не слишком прочного камня. Вон как успели обветшать.

– Тебе, малыш, не угодишь, – усмехнулся Бес. – Эта лестница ведет к Хрустальному дворцу. Когда-то на вершине стояло внушительное здание выставочного зала. Своими размерами оно не уступало кафедральному собору и считалось последним словом архитектуры своего времени.

– Нам в школе рассказывали, – наморщила лоб Сейди. – У королевы Виктории там был бал или что-то в этом роде.

– Бал или что-то в этом роде, – повторил Бес. – Не совсем так, юная леди. Зал построили для Всемирной выставки тысяча восемьсот пятьдесят первого года. Так ее назвали потому, что там были представлены все страны, входившие в состав Британской империи. Это стало гимном имперскому могуществу. Кстати, там продавали потрясающие засахаренные яблоки.

– Ты что, там был? – спросил я.

Бес неопределенно пожал плечами.

– Увы, в тридцатые годы прошлого века Хрустальный дворец сгорел дотла. Благодарить за это надо нескольких глупых магов. Но нас в данном случае интересует не дворец, а несколько уцелевших реликвий: эта лестница и сфинксы.

– Лестница в никуда, – констатировал я, беря реванш за «малыша».

– Не в никуда, – мотнул лохматой головой Бес. – Сегодня она выведет нас в Санкт-Петербург.

Уолт подался вперед. Интерес к статуям выбил его из мрачного состояния.

– Но если сфинксы не настоящие, как они смогут открыть нам портал? – со всей серьезностью спросил он.

Бес улыбнулся полным ртом нечищеных зубов.

– Малыш, все зависит от того, что ты понимаешь под словом «настоящие». Каждая великая империя так или иначе подражала Египту. Египетские статуи, египетские вещи придавали империям значимости. Какие-то артефакты перевозились из Египта. Так в Лондоне, Париже, Нью-Йорке появлялись египетские обелиски. Иногда памятники строились в египетской традиции. Например, обелиск в Вашингтоне.

– Можно его не упоминать? – попросила Сейди.

– Пожалуйста, – великодушно согласился Бес. – Малыш прав: здешние сфинксы созданы не в Египте. Но их делали строго по египетским канонам, чтобы они служили связующим звеном между Британской империей и империей Древнего Египта. И потому через них протекает магическая энергия. Особенно если я за рулем. А теперь, – Бес выразительно посмотрел на Уолта, – тебе самое время вылезать.

От неожиданности я не знал, что говорить. Зато Уолт, как мне показалось, вовсе не удивился словам коротышки.

– Выходить? – насторожилась Сейди. – Это еще почему? Разве Уолту нельзя ехать с нами? Он – сильный маг. Дополнительная помощь не бывает лишней.

– Уолт, ты им еще не рассказал? – спросил переставший улыбаться Бес.

– О чем он должен нам рассказать? – нахмурилась Сейди.

Уолт сжал свои амулеты, словно один из них мог уберечь его от разговора.

– В общем… ничего особенного. Просто… мне нужно вернуться в Бруклин и помочь там. Жас думала…

Он замолчал, сообразив, что зря произнес имя нашей пострадавшей ученицы.

– Кстати, как она? – с ледяным спокойствием спросила Сейди.

– Пока без изменений. Амос считает, что кома должна пройти… Но я не это…

Он опять ухватился за цепочки с амулетами.

– Желаю ей поскорее поправиться, – сказала Сейди. – Но если тебе надо возвращаться, так тому и быть. И нам пора ехать. Анубис говорил, что времени у нас мало.

Не знаю, случайно или намеренно, но имя Анубиса прозвучало снова. Уолт сжался, как от удара кулаком в грудь.

Сестра вела себя нечестно. Недавно я узнал от Уолта, как она ему нравится. И причина его тревог была совсем другой, не связанной с Жас. Но попытайся я встать на сторону Уолта, Сейди потребовала бы не лезть не в свое дело. Понимая, что любые мои слова будут встречены в штыки, я молчал.

– Если честно, я не хочу возвращаться в Бруклин, – вдруг сказал Уолт.

– Но ты не можешь поехать с нами, – мягко, с явным сожалением возразил Бес. – Давай, малыш, вылезай.

Уолт запустил руку в карман.

– Сейди, у тебя ведь сегодня день рождения… Может, ты уже не хочешь подарков. Это, конечно, не магический нож, но я это сделал для тебя.

Парень разжал ладонь и подал Сейди золотое ожерелье с маленьким египетским символом.

– Это какая-то баскетбольная корзина на голове Ра, – неуклюже пошутил я.

Уолт и Сейди оба сердито покосились на меня. Пришлось выкарабкиваться из собственной шутки.

– Я хотел сказать, это символ, окружающий солнечную корону Ра. Петля, не имеющая конца. Знак вечности.

Сейди сглотнула, будто у нее в животе все еще бурлило магическое снадобье.

– Вечности? – неуверенно повторила она.

Уолт красноречиво взглянул на меня. «Пожалуйста, не помогай мне», – говорил его взгляд.

– Да. Это знак шен. Я думал, он тебе знаком, раз вы ищете Ра. Все хорошее и важное… оно должно быть вечным. Возможно, мой подарок принесет тебе удачу. Я еще утром собирался подарить тебе это ожерелье, но… потом стало не до подарков.

Сейди смотрела на талисман.

– Уолт, я не… спасибо тебе, но…

– Ты запомни, что я не хотел уходить, – сказал Уолт. – Если тебе понадобится помощь, позови, и я появлюсь.

Он посмотрел на меня.

– Я имел в виду вас обоих.

– А сейчас тебе пора, малыш, – напомнил ему Бес.

– С днем рождения, Сейди, – сказал Уолт. – И удачи.

Он вылез из машины и трусцой двинулся вниз. Мы следили за ним, пока его фигурка не растаяла в темноте.

– Два прощальных подарка от двух потрясающих парней, – угрюмо пробормотала Сейди. – До чего же поганая у меня жизнь!

Она надела ожерелье, щелкнула замочком и потрогала символ вечности шен.

Бес смотрел туда, где за деревьями скрылся Уолт.

– Бедный малыш. Родился таким талантливым. Это нечестно.

– Что все это значит? – не выдержал я. – И почему ты так старался выпроводить Уолта?

Гном поскреб свою засаленную бороду.

– Не мне вам объяснять. И некогда. У нас другие дела. Чем больше времени будет у Меншикова на подготовку защиты, тем труднее нам ее прорвать.

Я хотел добиться от него объяснений, но в глазах Беса не было ничего, кроме упрямства. Я понял, что не вытяну из него ни слова. Поверьте, несговорчивость гномов в сказках – не выдумка.

– Ну что, едем в Россию? – спросил я. – На лимузине… по лестнице?

– Совершенно верно, – ответил Бес и нажал акселератор.

«Мерседес» развернулся, сминая траву, и въехал на лестницу. Я был уверен, что дело кончится поломанным валом и погнутыми осями, но в последнюю секунду перед нами возник портал. Кружащийся песчаный вихрь втянул в себя лимузин.

Мы вынырнули на тротуар, распугав компанию подростков. Сейди застонала и вжалась в сиденье.

– Поаккуратнее нельзя было? – проворчала она.

Бес включил стеклоочистители, и они мгновенно смахнули с ветрового стекла толстый слой песка. Мы находились на набережной большой реки. Светили желтые уличные фонари. Вдоль набережной стояли старинные здания. Наверное, их строили в восемнадцатом веке. А на другом берегу была настоящая сказка. Золотистые купола церквей, белые дворцы и роскошные особняки, выкрашенные в зеленый и голубой цвета. Это походило бы на путешествие во времени, если бы не автомобили, электрический свет и вполне современные подростки с крашеными, как у Сейди, прядками волос, пирсингом и прочими атрибутами наших дней; почти все в черных кожаных куртках. Что-то сердито крича по-русски, эти ребята молотили по капоту «мерседеса». Уж не знаю, за кого они нас приняли, но мы явно их напугали.

– Они могут нас видеть? – удивилась Сейди.

– Это же русские, – со смесью недовольства и восхищения ответил Бес. – Магические способности у них в крови. Жаль, что столько же предрассудков и дурацких суеверий. Но здесь нам будет сложнее, чем в Лондоне. Надо вести себя осторожнее.

– А ты что, уже бывал здесь? – спросил я.

Бес скорчил одну из своих гримас, означавшую: «Само собой». Затем небрежно обвел рукой место, где вынырнула наша машина. По обе стороны на каменных пьедесталах стояли сфинксы. В самих сфинксах ничего необычного не было. В музеях таких насчитывались сотни: львиные тела, человеческие головы, увенчанные коронами. Но я впервые видел сфинксов, припорошенных снегом.

– Они настоящие? – на всякий случай уточнил я.

– Никакие египетские древности не путешествовали так далеко на север, как эти сфинксы, – ответил Бес. – Здесь есть надпись о том, что их привезли из древних Фив для украшения Санкт-Петербурга – новой столицы Российской империи. Я ведь говорил: каждая империя стремилась заполучить кусочек Древнего Египта.

Между тем подростки не думали расходиться. Они продолжали кричать и колотить по лимузину. Один даже разбил бутылку о ветровое стекло.

– Может, лучше перебраться в другое место? – предложила Сейди.

– Не волнуйся. Сфинксы всегда пользовались популярностью у русской молодежи. Уже не первый век.

– Но по здешнему времени уже полночь. И снег идет. Неужели этим ребятам не холодно?

– Я же тебе сказал: у русских – свои представления о многом. Не волнуйтесь, сейчас я их успокою.

Бес открыл дверцу. В салон лимузина ворвался ледяной ветер. После моста Ватерлоо Бес так и не оделся, поэтому навстречу русским подросткам он вылез в голубых плавках. Вся компания попятилась. Меня это не удивило. Вряд ли по меркам русских Бес считался красавцем. Не ограничившись устрашающим видом, он что-то крикнул ребятам по-русски и зарычал, как лев. Компания с криками бросилась прочь.

Фигура Беса подернулась рябью. Это продолжалось всего мгновение. Когда он снова влез в кабину, на нем было теплое пальто, меховая шапка и толстые шерстяные рукавицы.

– Видели? – с гордостью спросил Бес. – Их губят суеверия. Почуяли бога – и бежать.

– Маленький волосатый бог в плавках, – пробурчала себе под нос Сейди. – Ну и что будем делать дальше?

Бес показал на другой берег реки. Там стоял внушительного вида дворец. В лучах подсветки выделялось три цвета: белый, зеленовато-голубой и золотой.

– Это Эрмитаж, – сказал он.

– Там что, отшельники живут?[4] – удивилась Сейди.

– Нет, – возразил я. – Я немного знаю об этом дворце. Раньше там жил русский царь. А теперь это большой музей. Его египетская коллекция – лучшая в России.

– Отец тебя и сюда возил? – спросила Сейди.

Я думал, моя сестра избавилась от зависти к нашим путешествиям. Сколько раз я объяснял ей, что эти поездки не имели ничего общего с рекламными фильмами о путешествиях, что гостиничные номера в разных странах очень похожи и что местные достопримечательности мы осматривали, только если у отца выдавалось свободное время. Все впустую! Увидела Эрмитаж – и по новому кругу.

– Мы не были в России, – сказал я, стараясь говорить так, чтобы это не выглядело оправданием. – Однажды отца пригласили выступить в Эрмитаже, но он отклонил приглашение.

– Твой отец поступил мудро, – усмехнулся Бес. – Ученые везде одинаковы, а вот русские маги чужих не жалуют. Свою территорию они оберегают будь здоров.

Сейди разглядывала музей.

– Неужели штаб-квартира Восемнадцатого нома находится прямо в этом дворце?

– Где-то там, – согласился Бес. – Но вход надежно с крыт магией. Мне его найти не удавалось. Эрмитаж крупнее, чем вы думаете. То красивое здание с подсветкой называется Зимним дворцом. Бывшая царская резиденция. Но Эрмитаж состоит из целого комплекса зданий. Я слышал: чтобы просто обойти все залы, понадобится одиннадцать дней.

– Но если мы не пробудим Ра, мир прекратит существование через четыре дня, – напомнил я.

– Уже через три, – поправила меня Сейди. – Здесь, я так понимаю, время перевалило за полночь.

– Спасибо за напоминание, – огрызнулся я.

– Ваша вынужденная экскурсия будет краткой, – сказал Бес. – Начнете с отдела Древнего Египта. Он как раз помещается на первом этаже Зимнего дворца.

– А ты что, с нами не пойдешь? – спросил я.

– Бес не сможет, – ответила за гнома Сейди. – Помнишь, Баст не могла проникнуть в парижский дом Дежардена? Маги оберегают свои жилища от вторжения богов. Бес, я права?

Бес скорчил совсем уж страшную рожу.

– Я вас доведу до моста. Дальше пойдете сами. Если я перейду Неву и окажусь вблизи Эрмитажа, сработает вся сигнализация смертных и магическая защита. Придется вам самим искать способ проникнуть внутрь.

– Приятное занятие – лезть ночью в музей, – нахмурилась Сейди. – Тут предполагается особое везение.

– Конечно, – подхватил Бес. – Ведь вам нужно не глазеть на коллекции, а найти тайный вход в Восемнадцатый ном. И еще постараться, чтобы вас не схватили живыми.

– Как ты сказал? Чтобы нас не схватили живыми? А лучше, если нас схватят мертвыми?

Глаза Беса были серьезными и даже печальными.

– Поверь, тебе не захочется быть пленником Меншикова.

Он щелкнул пальцами, и мы с Сейди оказались одетыми в теплые куртки с капюшонами, лыжные брюки и зимние сапоги.

– Идемте, малыши. – Последнее слово Бес произнес по-русски. – Я провожу вас до Дворцового моста.

До моста оставалось всего несколько сот ярдов, но казалось, что он находится куда дальше. Март в Петербурге явно не был весенним месяцем. Темное небо, ветер и снег больше напоминали январь на Аляске. Я бы предпочел идти сейчас под обжигающим солнцем египетской пустыни. Даже в теплой одежде, добытой для нас Бесом, у меня стучали зубы.

Гном не слишком торопился. Он то и дело останавливался и давал пояснения. Слушать его было интересно, но я боялся отморозить нос. Мы узнали, что сейчас находимся на Васильевском острове, а Эрмитаж расположен в историческом центре Петербурга. Бес показывал на церкви, здания и памятники. Иногда он от волнения перескакивал на русский язык. Я не понимал ни слова, но чувствовалось, что бог гномов хорошо знает русский.

– Похоже, ты раньше жил здесь, – сказал я.

Мои слова заставили Беса умолкнуть.

– Жил, но давно. И это не было…

Он остановился так внезапно, что я налетел на него. Бес смотрел через дорогу. Там стоял довольно большой дворец с канареечно-желтыми стенами и остроконечной зеленой крышей. Его окна не светились. В белых снежных вихрях он казался совсем призрачным, как картины в Зале эпох Первого нома.

– Дворец князя Меншикова, – тихо произнес Бес.

Его голос дрожал от ненависти. Я думал: сейчас он прокричит свое «БУУ!» и разрушит здание, но Бес лишь скрежетнул зубами.

Я поймал взгляд Сейди, ожидающей объяснений. Но напрасно она считает меня ходячей Википедией. Я достаточно много знаю о Египте и почти ничего – о России.

– Какого Меншикова? – спросил я. – Влада? «Курильщика»?

– Влад – потомок, – презрительно кривя губы, ответил Бес.

Он произнес какое-то русское слово. Судя по интонации – ругательство.

– Этот город возник по воле Петра Первого. Царь многое перенял с Запада, но его развлечения зачастую оставались дикими и варварскими. Князя Меншикова Петр знал с юности. Знал, что «светлейший» нечист на руку, но многое ему прощал, поскольку никто другой не умел так угодить царю. А по части развлечений Меншиков был большой выдумщик. К тому же Петр любил гномов. Он называл их карликами – гномы у русских почему-то считаются персонажами немецких и французских сказок. В своей любви к гномам Петр напоминал египтян. Царь верил, что карлики приносят удачу, и всегда держал их у себя при дворе. Однажды Меншиков решил позабавить царя… потешной свадьбой карликов. Он их заставил… он заставил нас нарядиться в свадебные одежды, сделать вид, что мы поженились, и плясать, веселя царя. Затея понравилась. И Петр, и все гости хохотали до упаду, отпуская непристойные шуточки…

Бес умолк.

Он говорил о событиях почти трехсотлетней давности так, будто они произошли только вчера. Но чему удивляться? Этот странный коротышка был богом. Он жил тысячи лет.

– Представляю, как тебе досталось, Бес, – сказала Сейди, коснувшись плеча гнома. – Свадьба ради потехи. Ну и жуть!

Бес нахмурился.

– Русские маги… они любят пленять богов и заставлять служить своим целям… Я и сейчас слышу музыку на той свадьбе, крики гостей и смех царя…

– Как тебе удалось сбежать? – спросил я.

Бес зыркнул на меня. Таких вопросов ему было лучше не задавать.

– Довольно об этом, – сказал Бес, поднимая воротник. – Не будем терять время.

Он зашагал вперед, но у меня возникло ощущение, что какие-то тайные невидимые нити до сих пор привязывают его к дворцу Меншикова. К призрачности здания добавился зловещий ореол.

Пройдя еще две сотни ярдов, мы достигли Дворцового моста. На другом берегу, за белой пеленой, светилась громада Зимнего дворца.

– Я отправлюсь в объезд, – сообщил нам Бес. – Перееду по другому мосту и обогну Эрмитаж. Так меньше вероятность, что здешние маги почуют мое появление.

Теперь я понял, откуда у него эта параноидальная боязнь сигнализации и магических ловушек. Похоже, однажды маги заманили Беса в Санкт-Петербург, и он на своей шкуре узнал, что такое их плен. Вот откуда его слова: «Не попадитесь им живыми».

– А как мы узнаем, получилось ли у нас задуманное? – спросила Сейди.

– Вопрос надо ставить не так. Точнее, его вообще не должно быть. Ты хотела сказать, когда у вас получится задуманное. Надо думать в позитивном ключе, юная леди, иначе миру конец.

– Согласна, – ответила дрожащая от холода Сейди. – В позитивном ключе.

– Встретимся на Невском проспекте, – сказал Бес. – Это главная городская улица. Начинается сразу за Эрмитажем и идет на юг. Я буду в Музее шоколада.

– У русских есть такой музей? – не удержался я от вопроса.

– Это не столько музей, сколько магазин. Ночью он, естественно, закрыт, но для меня владелец его всегда открывает. Там все из шоколада. Шахматы, львы, головы Ленина.

– Вождя русских коммунистов? – спросил я.

– Да, мистер эрудит, – ответил Бес. – Вождя русских коммунистов. Но из шоколада.

– Давайте-ка уточним наши действия, – вмешалась Сейди. – Мы с Картером пробираемся в тщательно охраняемый музей, находим тайную штаб-квартиру магов, в ней находим опасный свиток и исчезаем. А ты в это время лакомишься шоколадом.

Бес важно кивнул.

– Хороший план. Скорее всего, он осуществим. Если же что-то случится и я не смогу встретить вас в Музее шоколада, называю второе место встречи. Запоминайте. Здание, где находится Музей шоколада, выходит на реку. Она называется Мойка. Двигаясь дальше на юг, вы пересечете канал и еще одну реку – Фонтанку. В этом месте вам нужно свернуть направо и идти к Египетскому мосту. Даю дополнительные ориентиры…

– Не надо никаких ориентиров, – замотала головой Сейди. – Встречаемся в этом шоколадном музее. Не забудь запастись шоколадом и для меня. Ну все. А теперь мы пошли!

Бес криво улыбнулся.

– Обязательно, юная леди.

Он повернулся и поспешил к застывшим сфинксам и своему «мерседесу».

Я смотрел на Неву с лужицами темной воды, на Зимний дворец. Почему-то Лондон не казался мне сейчас ни мрачным, ни опасным.

– Это действительно так опасно или мне кажется? – на всякий случай спросил я.

– Более чем опасно… Ну что? Потопали в логово Меншикова?