Птолемей

Этот великий исследователь, жив­ший во II в. н. э., собрал воедино основные принципы астрологии в сво­ем труде «Тетрабиблос» (греч. Tetra-biblos — Четверокнижие), который до­лжен был служить основным справоч­ником для всех астрологов традицион­ной школы. В свою теорию Птолемей включил два различных и дополняю­щих друг друга направления: мировую (мунданную) астрологию, которая име­ет дело с историческими событиями, С судьбою стран и наций и которая принимает во внимание прежде всего затмения, кометы и великие соедине­ния планет; а также индивидуальную астрологию, которая описывает харак­тер, положение и развитие каждого человека. В идеях Птолемея нет ниче­го общего с несгибаемым детерминиз­мом, так как сам он советует с осто­рожностью пользоваться астрологией. Просто то, что человек хотел бы вы­брать, должно быть согласовано с рит­мами и циклами Вселенной — с днев­ным циклом,-годичным циклом, циклом лунного месяца, планетным циклом и циклом важнейших планетных соеди­нений.

Птолемей рекомендовал разделение натального неба на четыре части кар­динальными точками (Асцендент, Се­редина Неба, Десцендент, Глубина Неба). Он также сопоставлял отдельные планеты с различными человеческими характерами, частями тела и разными периодами жизни человека (см. «Возрастов- теория»). В этой геоцен­трической системе установлены соот­ветствия между периодом жизни и планетами в порядке их удаленности. Птолемей также сформулировал тео­рию четырех стихий и четырех элемен­тарных качеств, присущих стихиям (го­рячее, холодное, сухое и влажное), связав ее с семью планетами. Из этой теории он также выводил некоторые антагонизмы планет: горячее Солнце, Противостоящее холодному Сатурну, влажная Луна, противостоящая сухому Марсу; влажная Венера, противостоящая сухому Сатурну; горячий Юпитер, противостоящий холодному Сатурну; и наконец, Меркурий, имеющий природу глубоко изменчивую и двойственную. Со времен Птолемея астрология непрестанно развивалась, и методы рассуждений и толкований, которыми пользуются его коллеги в XX веке, вероятно, повергли бы его в растерян­ность.