Первое знакомство. Когда через пять часов после своего первого прихода в кафетерий я вернулась туда, мое состояние совершенно изменилось

Когда через пять часов после своего первого прихода в кафетерий я вернулась туда, мое состояние совершенно изменилось. Этим утром я ощущала надежду и решимость. Сейчас же я была измучена и подавлена. Присоединившись к девушкам с моего этажа за тем самым столом, что мы заняли утром, я осознала самую последнюю и, возможно, наиболее отвратительную ошибку своего невероятно прекрасного утра. У меня на подносе стояла тарелка с макаронами и сыром и большая кола, плюс три печенья с кусочками шоколада. А на их подносах? Ничего, кроме салата и диетических кол. Констанс уже спрятала одно печенье под салфетку, без сомнения, в целях самосохранения.

— Знаешь, как много калорий в этом? — спросила Мисси, поглядывая на мою еду.

Я опустилась на последний свободный стул в конце стола и скинула на пол тяжелый рюкзак. Я решила не обращать внимания на то, что Мисси Тербер думала о моей еде. Я была слишком голодна для этого. И, кроме того, она была по-домашнему вкусной. Именно то, что мне сейчас требовалось.

— Передай кетчуп, — попросила я.

Когда Кики протянула мне бутылку, Мисси застонала.

— Вот и настали твои похороны, — произнесла она.

Констанс вытащила свое печенье, откусила кусочек и улыбнулась Мисси. Та закатила глаза и повернулась к нам спиной, чтобы посплетничать со своими приспешницами.

Мне все больше начинает нравиться Констанс.

— Как прошли твои остальные уроки? — с сочувствием спросила она. Ее слова можно перевести, как: «Я уже знаю, что произошло на истории. Лучше не стало?». Мой ответ был бы: «Однозначно, нет».

— Прекрасно, — сказала я, быстро улыбнувшись.

Хотя мой урок французского языка проводился полностью на французском, и я не была способна поддерживать разговор или выдавать какой-либо связный ответ, кроме как: «Je ne sais pas»[1]. И хотя на факультативный курс по истории искусств набилось куча подростков-членов университетского совета, из которых все знали художника, год создания и технику каждой работы, показываемой учителем на экране. Я могла только представить, что произойдет на следующем уроке — тригонометрии. Мы, наверно, сразу перейдем к исчислениям, потому всем будет скучно от синусов и косинусов.

— Знаю, что это звучит не очень приятно, но если тебе понадобится какая-то помощь, я полностью в твоем распоряжении, — сказала Констанс. — У себя дома я ходила в очень хорошую школу. Действительно очень хорошую.

Ладно. Она на самом деле предлагает мне помощь или просто выпендривается? Но ни от того, ни от другого мне не лучше. Такое ощущение, что все здесь решили, будто я тупая и нуждаюсь в сострадании или вроде того, хотя это не так. Ради Бога, я была абсолютной отличницей. Именно я была одной из тех, кто всегда помогал другим. Что со мной происходит?

Девочки за столом болтали о парнях из их классах и планировали поездку в город на выходные. Я нечаянно услышала такие фразы, как: «четырехслойный кашемир», «такой горячий», «новая кредитная карта». Они беспокоились ни о чем. Меня же волновала тысяча и одна проблема всех форм, размеров и срочности.

И тогда я увидела их. Девушки из Биллингса вышли из очереди и теперь направлялись прямо по проходу к нам. Впереди вместе с Киран и Тейлор шла Ноэль, и в хвосте с опущенной головой плелась Ариана — она читала книгу. Впервые я смогла увидеть их так близко, и каждая из них была идеальнее и красивее предыдущей.

Я затаила дыхание, когда Ноэль неторопливо скользнула взглядом по мне, и веселая улыбка играла на ее губах. Киран и Тейлор, проходя мимо, болтали, а за ними шла Ариана. На ней была белая майка и длинная, струящаяся юбка цвета морской волны, которая от талии вниз к ногам становилась темнее. На шее у нее был повязан прозрачный пурпурно-лиловый шарф, концы которого опускались с груди и касались живота. Я бы в таком наряде выглядела нелепо, как ребенок, играющий в переодевания, но она же была будто рождена для этих вещей. От нее исходил какой-то экзотический аромат, который почему-то казался мне знакомым. Я только пыталась понять его, как она опустила книгу, посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

— О, привет.

Все ее подруги остановились. И мое сердце тоже.

— Я об этой девушке вам рассказывала, — сказала Ариана. В ее голосе слышался легкий южный акцент, настолько слабый, что могло показаться, будто она, как запоздалую мысль, добавляла его.

Мой пустой желудок заурчал, и я ощутила во рту привкус горечи. Я чувствовала, как девушки с моего этажа смотрят друг на друга.

— Правда? — Ноэль сложила руки на груди и шагнула ко мне, окидывая меня взглядом сверху-вниз. Несколько других девушек из Биллингса, но не из этой четверки, стояли позади и вопросительно переглядывались. — Так это ты такая любопытная?

Мисси замычала от смеха.

— Я думала, что она будет более мужеподобной, — сказала Киран. Тейлор засмеялась, затем фыркнула и прикрыла ладонью рот. Киран закатила свои большие, красивые, идеально подведенные глаза и улыбнулась. Мне.

— Не обращай на нее внимания. Мы все еще вычисляем этого извращенца, — сказала Ноэль. — Как тебя зовут?

— Рид, — ответила я.

— Я Ноэль. Это Киран, Тейлор и Ариана, — сказала она. Я заметила, что она даже не потрудилась представить остальных девушек из своего общежития. Значит, они были вторыми номерами.

— Привет, — сказала я. Они улыбнулись. Я была на седьмом небе от счастья.

— А теперь, когда ты знаешь, кто мы такие, может, проявишь немного уважения и перестанешь вылизывать окно?

Вокруг меня раздался смех, а Ноэль, ухмыляясь, смотрела на мой теперь уже бледный цвет лица. Девушки из Биллингса высокомерно улыбались, глядя на меня с привычной снисходительностью.

— Девочки, пошли, — разворачиваясь, сказала Ноэль. Киран и Тейлор встали по обе стороны от нее, и они вместе зашагали, как движущаяся стена. Остальные последовали за ними, кроме Арианы, которая сконфуженно наклонила голову, глядя куда-то поверх моего плеча.

— Прости, — сказала она. — Ноэль может быть немного грубой.

— Ага, — выговорила я.

Она заправила тонкие пряди волос за ухо. Как и я, она не носила украшения и не пользовалась макияжем, но все же казалась более изысканной, чем я могла бы быть. Ее кожа была настолько бледной, что, если солнце выглянет через застекленную крышу, я смогу увидеть прямо сквозь нее. На мгновение ее голубые глаза остановились на моих, и я абсолютно четко увидела в них грусть, несмотря на то, что она улыбалась.

— Что ж, увидимся, — наконец, произнесла она.

Затем она снова переключила свое внимание на книгу и последовала за подругами. Теперь я уже спрашивала себя, а не показалась ли мне эта печаль? Конечно, да. Отчего такая девушка, как она, будет грустить?

— Вот так можно разозлить девушек из Биллингса в первый же день, — сказала Мисси.

— Ты действительно шпионила за ними? — спросила Констанс.

— Не совсем, — ответила я, внутренне проклиная себя.

Что со мной не так? Все, что я делала с тех пор, как приехала сюда, так это рыла себе яму. С учителями, девушками из Биллингса. А теперь мне придется приложить все усилия, чтобы выбраться из нее.

УДАЧА

— Привет, новенькая.

Когда мы выходили из кафетерия, от серой кирпичной стены отделился Томас Пирсон и пошел со мной в ногу. Констанс бросила на меня взгляд, говорящий «Привет, супер-звезда». Вроде того, откуда я смогла узнать такого привлекательного парня уже во второй день своей учебы здесь?

Понятия не имею.

— Привет, — спокойно ответила я. Хотя мой пульс зашкаливал.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал Томас.

Он достал из кармана маленький медальон. Он был из бронзы, и посередине у него было квадратное отверстие. Он держал его между большим и указательным пальцами, выглядя довольным собой.

— Что это? — помолчав, спросила я.

— Мой счастливый талисман. Я решил подарить его тебе, потому что мне больше не нужна удача. У меня она безграничная.

Я ухмыльнулась и попыталась, чтобы мой голос прозвучал без эмоций.

— Везет тебе.

У меня бешено колотилось сердце.

— Так и есть, — ответил он.

Мне пришлось постараться, чтобы глупо не улыбаться в его присутствии. Это так раздражает.

— А если серьезно, — сказала я. — Что это?

— Жетон на метро. Когда еще не было метрокард, — сказал Томас, приподнимая брови.

Черт побери, что такое метрокард?

— Я был опустошен, когда они устарели. Можешь называть меня старомодным, но есть что—то такое в том, чтобы закидывать что-то твердое в это маленькое отверстие и с удовлетворением слышать звон, а потом пожинать плоды...

Он задумчиво покачал головой и посмотрел мне прямо в глаза. Я покраснела. Сильно. Это должна была быть метафора? Возможно. Метафора замечена? Определенно. Девушка заинтригована и уже укрощена? Еще бы!

— В любом случае, — сказал он, прерывая временный транс, — ты держишь в своих руках реликвию из другого времени. Береги ее.

— Спасибо.

Он направился обратно в сторону двора, держа руки в карманах и двусмысленно ухмыляясь. Я заметила, что больше, чем несколько девушек пялится на меня с неприкрытой завистью. Во всем кампусе разбитые сердца. Когда Томас отвернулся, двое парней побежали, чтобы догнать его. Он наклонил голову и слушал, когда они торопливо шли возле него и что-то ему говорили.

— Кто это был? — спросила Констанс с интонацией, которая соответствовала звездной важности человека.

Я усмехнулась.

— Томас Пирсон.

— А что он хотел? — спросила она, вставая на цыпочки, чтобы рассмотреть его, когда тот со своими товарищами направлялся на дневные уроки, слившись с толпой.

— Понятия не имею, — сказала я. — Объяснил мне, что это такое.

Констанс рассмеялась.

— Их используют для проезда в метро. Сейчас используются электронные проездные билеты, называемые Метрокард. Боже, Рид. Ты что никогда не была в Нью-Йорке?

Нет. Я никогда нигде не была. Но ей не обязательно об этом знать.

Я уставилась на крошечный жетон, чувствуя себя неописуемо счастливой, пока не почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Когда я подняла взгляд, то оказалось, что я смотрю прямо в ясные голубые глаза Арианы. Она стояла в дюжине ярдов от меня возле каменных скамеек в центре двора, но при таком пристальном взгляде она также могла находиться прямо передо мной. Мое сердце гулко ухнуло, и я машинально улыбнулась — неуверенно. Потом девушка моргнула и отвернулась, оставив меня задаваться вопросом, правильно ли я все поняла.