Новый век

Двенадцать бьет!

Салют играет, цвета в ночи перебирает,

И новый век уже идет

Что, интересно, он несет?

Ночной сюр

Снова вечер свадьбу правит,

С ночью под руку идет,

И с собой ночной дремоты,

Краски черные несет.

В омут вязкого ручья,

Удивляя воробья.

Так вот ночь идет за ночью,

Словно нету бела дня,

Подглядеть бы мне воочию

День, где скрылся от меня?

Отражения своего,

И свои шаги не слышу.

Что же это? Отчего?

Снова ложь мне корчит мину,

Потешаясь за спиной,

Пролетело счастье мимо,

И опять беда со мной.

Будто пышет жар в колодце,

И погас огонь в печи,

А на белом, круглом блюдце,

Вместо хлеба кирпичи…

Перемен найти б причину,

Слеп немой, и нем слепой,

И охотится за мной!

Но, под утро, гребень красный

В нужный час заголосит,

И исчезнет сюр ужасный,

Жизнь дневная закипит.

Защебечет, встрепенется,

Солнце ясное вернется,

Сердцу станет веселей!

К Господу

О, Всемогущий, Боже, наш отец!

Прошу тебя впервые – дай мне веру,

Что бы смогла к тебе я, наконец,

Всю душу обратить, свою без меры!

Не отнимай, Всевышний, жизнь мою

Ведь есть и сила воли и терпенье,

Нет, не хочу так рано, не уйду!

Ну, что за жизнь ты дал? Одно мгновенье.

Она течет водой с ладони прочь,

Неумолимо и без позволенья

Уже ль ничто не может мне помочь?

Ты ж всемогущ! Не дай мне впасть в сомненье!

Старец

В «Летучем Голландце» предстало мне плыть,

В просторы неведомой дали.

Ужель никогда в сердце больше не всплыть,

Ни радости, и не печали.

Теперь все равно, что же будет со мной,

Куда меня жизнью забросит.

Я немощен, стар, что бы спорить с судьбой,

Она меня даже не спросит

Плыву по теченью в неведомый край,

С волною все дальше и дальше.

Несет мой «Голландец», в тот призрачный рай

В страну, без обмана и фальши.

Дуэль

(27 января 1837 г. состоялась дуэль А.С. Пушкина с Дантесом, 8 февраля по старому стилю)

Напрягши ноздри, мчались удалые,

И бубенцы старались, как могли

Сквозь ветки сосен просветы седые,

Дорогу темную, как стражи стерегли.

Февраль, начав свое существованье,

Печальной вьюгой зачинал хорал,

Влюбленный месяц, будто на свиданье,

Верхушку ели нежно обнимал.

И мчались сани, разгоняя тени,

Оставив две глубоких колеи,

Сквозь зимнее унылое затменье,

На слабый свет, что брезжил впереди.

Под пологом, младая кровь вскипала,

Но, подглядеть, казалось, будто спит,

Сидел арап, потомок Ганнибала,

Руси великий сын, младой пиит.

Перчатка брошена, грядет отмщение

Задета честь невинной Натали!

Дуэль! Дуэль! Дуэль, без сожаления!

Во имя чистой и большой любви!

У «Черной» речки знак трефовой масти

Ему пригрезился тенями, на снегу.

Он на защиту встал любви и чести,

Единым выстрелом, решив свою судьбу!

Беду метель исправно заметала,

В санях лежал, казалось, даже спит,

России сын, потомок Ганнибала,

Такой кудрявый молодой пиит.

А мысли в голове одно вертели,

И с каждой каплею потерянной крови,

В висках стучало: «Натали, я верю!

Мой милый ангел, Бог тебя храни!»

И снова кони дергали ноздрями,

А бубенцы старались, как могли,

Склонялись сосны пышными ветвями,

Пред гением в поклоне, до земли!