Это было давно

Каждый имеет уже при зачатьте

Дерево, камень, цветок свой на счастье.

* * *

Это было давно, а быть может, недавно,

Был пустырь под окном, где росла лебеда

И на том пустыре повстречала Ивана

Дева Марья[3]– была как Джульетта юна.

Было платье на ней тогда цвета смарагда[4]

Точно в цвет талисмана её на груди,

Лепестков мака бархат при взгляде Ивана

Запылал на щеках от прекрасной любви.

И такую любовь, как на крыльях он крепких,

Через всю свою жизнь был готов пронести,

Разрастался пустырь в сад, под солнцем где деткам,

Огонёчкам‑цветочкам, цвести и цвести.

В нём под радугой[5]яблоня яблоньки ветку[6]

Держит и друг от друга они ни на шаг,

А под ними фиалки растут многолетки[7],

И с фиалками рядом весной сеют мак[8].

В этом дивном саду сладко пахло жасмином

И сияньем топаза облита листва[9],

Перед самой войной так цвела пышно Нина,

А Любовь ещё только, только‑только росла.

Встали гордой стеной рассудительный ясень[10],

И две тонких осинки – Валя и Николай,

Две кудрявых берёзки – Тамара и Вера,

Чтобы пела ромашка в победный свой май[11].

И под пихтой росла уже белая роза[12],

Окраплённая чистой жемчужной росой[13],

И такая же точно под светлой берёзой,

Озарённой мерцающим камнем с звездой[14].

Это было давно, в ночь девятого мая,

Тополь не был посажен ещё в том саду[15],

Он не знал, как Москва в эту ночь ликовала,

Как гремел над уставшей землёю салют.

А ведь тополю так захотелось родиться,

Слышишь голос небес, Ваня? Он приказал:

Тополь ранней весной должен засеребриться,

Аметист чтоб на счастье в фиалке сверкал[16].

Выйди с Марьей в свой сад, там невидимый дух сильф,

Он придаст тебе сил и движенье в крови,

И, как в юности, сердце начнёт снова биться,

А в крови кислород, он горит для любви.

Надкусите ещё раз плод солнца и света,

Воздух влажный и тёплый… живая волна…[17]

По расчётам моим пережду бабье лето,

Наберусь я терпенья, ещё не весна.

Получилось всё так, как того я хотела,

В голубом одеянье февральских снегов

Под мерцание звёзд родилась Галатея[18]–

Твой упрямый бунтарь, и твой ангел‑росток.

Он пока ещё мал, твой любимый росточек,

Но он всё понимал: когда выйдет луна,

Расставляет ночь звёзды в одни многоточья,

Это значит, я скоро останусь одна.

Мы с тобой Водолеи, цвет ясного свода

Полюбили как воздух душистых полей,

Пятьдесят тебе с малым тогда было года,

Лёгкий ветер кружил мягкий пух тополей.

Всё тебе удалось, обо всём ты подумал,[19]

Загорелись над садом твоим восемь звёзд,

Ты не знаешь, как Марье одной было трудно,

В тайне сад поливала обилием слёз.

Это было давно, а быть может, недавно,

Отзвенели берёзки и ясень отпел,

Отшептались осины, остыли и камни,

Но всё также на яблонях месяц сидел.

Это было давно, и недавно как будто,

Не одна отгремела над садом гроза,

Где росли те цветы, там молчат незабудки

И весной голубою глядят в небеса.

07.05.13