Глава III

Природа эзотерических доктрин. – Методы и знания. – Отец и мать. – Традиционная передача знаний из уст в уста. – Передача знаний по цепочке посвященных. – Евгеника.

Теперь нам надо понять, чего молодая религиозная элита Тибета так пылко требует от мастеров мистики. Просвещенные ламы единодушно утверждают, что доктрины всех философских школ, существующих в их стране и в целом всего буддистского учения, сформулированы в книгах и преподаются учеными преподавателями в монашеских философских школах[22].

Исследование этих различных теорий, их внимательный анализ, размышления и медитации, к которым они приводят, могут вести к обретению «знания» теми, кто посвятил им всего себя. И все же, согласно мнению жителей Тибета, следует опасаться, что это знание останется простым интеллектуальным приятием слов или результатов событий из чужой жизни. Теперь этот вид знания расценивается ими как крайне удаленный от полноценного понимания и прозрения, от плодов прямого личного представления объекта знания.

Интересно отметить, что при использовании возможностей, предоставляемых санскритом, позволяющим дать несколько значений одному и тому же слову, жители Тибета перевели название известной работы, приписываемой Нагарджуне, – «Праджня парамита» – не как «Превосходное знание», но как «Выход за пределы знания». Правы ли они или проявили слишком большую вольность по отношению к грамматике, но факт остается фактом – на основании этого «выхода за пределы» они создали философскую и мистическую систему, которая находится в полном соответствии с доктринами буддистской школы мадхьямика, которая господствует на Тибете.

Этому «выходу за пределы» в тайном учении отводится огромное значение. Они разными способами комментируют «выход за пределы» милосердия, терпения, бдительности, этики, спокойствия, знания. Следует понимать, что «вне» узких концепций милосердия и т. д. существует другой способ понимать и осуществлять их. На более высокой стадии посвящения, в свою очередь, показывается ничтожность этого второго способа понимания милосердия и т. д.

И тогда мы приходим к загадочным утверждениям в «Алмазной сутре»  [23]: «И когда никто больше не верит ни во что вообще, пришло время делать дары». Мы можем предположить, что ментальная тенденция жителей Тибета, а также, возможно, некоторые традиции, предшествующие религиозным проповедям, существовавшие в их стране, относящиеся к доктринам школы ума, или мадхьямика[24], склонили их к подобной интерпретации превосходных достоинств» (парамита). Возможно, самый текст Праджня парамита поддерживает их систему «выхода за пределы»? Это слишком технический вопрос, чтобы мы стали его рассматривать на этих страницах.

В целом ламаисты считают, что знание – шераб (chesrab), чтобы быть эффективным, должно быть объединено с методом, или правильными средствами – Тхабс (thabs), приводящими к просветлению. Объединение тхаб‑шераб (thabs‑chesrab) играет в ламаизме важнейшую роль. Символически оно представлено в виде дордже (dordji) (дордже – удар молнии) и крошечного колокольчика дильбу (tilpu)[25]. Дордже (Dordji) – мужского рода и представляет собой метод. Колокольчик – женского рода и представляет собой знание.

Налджорпа поначалу носит кольца с этими двумя эмблемами: дордже на золотом кольце, носимом на правой руке; крошечный колокольчик на серебряном кольце, носимом на левой руке.

В мистицизме, тхабс (thabs) и шераб (chesrab) становятся яб (yab) и юм (yum), то есть отцом (метод) и матерью (знание). Таким образом следует интерпретировать статуи, представляющие собой обнявшиеся пары, которые можно увидеть в ламаистских храмах.

В связи с этим любопытно отметить, что некоторые иностранцы очень любят приходить к самому большому храму лам в Пекине, чтобы удовлетворить свою склонность к ребяческой непристойности, во все глаза разглядывая эти статуи.

Хранители святынь этого места – чья ментальная позиция ничуть не отличается от ментальности ризничих любых других храмов, посещаемых туристами‑мирянами, – не могли не отметить любопытство посетителей и использовать его в своих интересах. Памятуя об этом повышенном внимании, в храмах, куда допускают посетителей, они скрыли статуи, которые интересуют их более всего. Конечно, если заплатить соответствующую мзду, занавес будет поднят и, пока бесхитростный путешественник смотрит во все глаза, хитрый гид прячет монету в карман и ухмыляется у него за спиной. Я обнаружила этот факт, живя в Би‑юньсы, китайском монастыре, примыкающем к одному из храмов лам. Нужно ли говорить, что в тибетских храмах подобных занавесов нет. Символы яб (yab) и юм (yum), увенчанные черепами и танцующие на телах, считаются там ужасно суровыми.

Эти пары символизируют собой пустоту и желание, а также различные другие философские идеи.

Метод и знание, их обязательный союз, также отображаются ритуальными жестами, обозначаемыми как чаг гья [26]и выполняемыми во время религиозных церемоний со знаком молнии и крошечным звоночком.

Хотя в том, что касается философского знания, вообще нет никакого эзотеризма, то же самое нельзя сказать относительно метода. От мастеров мистики пытаются добиться и иногда получают путем невероятных испытаний их дамнгаг (dam ngag) или менгаг (men ngag) [27], то есть совета и духовного руководства. Кроме того, адепты ищут также кха гьюд (kha gyud) или дам гьюд (tam gyud) [28]– традиционное мистическое учение, которое передается из уст в уста и никогда не должно быть записано.

Советы и указания разделены на несколько категорий вроде гом гьи мэн нгаг (gom gyi men ngag) [29]– это советы по медитации, в них рассказывается о методах, позволяющих достигнуть целей, сформулированных в философских доктринах; мэнгаг дзамбо (men ngag zambo) – «глубокий совет» самой высокой и тайной природы, связанной с заключительными тайнами «Прямого пути» и способами достижения состояния Будды. Есть также «советы», касающиеся ритуала, медицинской науки, искусства приготовления лекарств и т. д. Один особый раздел тайной инструкции повествует о магии, некоторые ламы специализируются на обучении учеников различным дыхательным практикам, технически обозначаемым рлун гом (rlung gom) [30], – их очень много.

Термин дамнгаг (дамнаг) является самым часто употребляемым, он фактически включает все вышеупомянутые понятия. Он интерпретируется – как уже говорилось – как наставление, передаваемое от мастера ученику как его духовное наследие. Большинство посвященных не учат тому, что они узнали, они даже держат в тайне тот факт, что они были посвящены. Они принимают обет молчания. Этот обет содержит такие ужасные проклятия, что нарушивший его был бы рожден заново в ньямба (nyalwas) [31].

Тот, кто получил специальное предписание от своего мастера, может на законном основании учить своих учеников. Нескольким ученикам ламы разрешают или даже приказывают сообщить свой дамнгаг (dam ngag) тщательно проверенным кандидатам. Однако, как правило, продолжение лоб‑гьюд (lob‑gyud) [32], то есть линии гуру, поручается самым доверенным из духовных сыновей каждого учителя. Только им передаются во всей полноте доктрины и методы, которые его лама получил на точно таких же основаниях.

Этот способ передачи традиционных доктрин не принадлежит только ламаистам. Похоже, что он существовал в Индии даже до прихода Будды. Бонпо Тибета утверждают, что они владеют секретной информацией, которая передавалась у них из поколения в поколение, от одного человека другому в течение тысяч лет. Самая известная линия мастеров – та, которая, согласно традициям, началась с Махакашьяпы, непосредственного ученика Будды, и продолжалась до Бодхидхармы, то есть немного более тысячи лет [33]. Последовательные списки мастеров этой духовной династии, названной «патриархи», содержат иногда двадцать семь, а иногда двадцать восемь имен.

Нет ничего странного в гипотезе о том, что Махакашьяпа и множество древних после него имели огромный моральный авторитет у буддистов. Тем не менее это не была просто передача доктрины, список «патриархов» содержит имена людей, которые выражали различные мнения, и их ученики участвовали в страстных спорах друг с другом.

Более надежная линия мистических мастеров началась в Китае с Бодхидхармы, основателя школы Чань (медитации), которую, когда она впоследствии была перевезена в Японию, назвали Дзэн‑сю.

По мнению японских дзенских ученых, чтобы обосновать устойчивую власть Бодхидхармы и его преемников, какими‑то особо рьяными приверженцами этой религии, скорее всего китайского происхождения и скорее всего в девятом или десятом веке нашей эры, была создана легенда относительно происхождения «патриархов».

Эта легенда относится не просто к традиции определенного учения, но также и к способу распространять его; именно по этой причине это особенно интересно для нас.

Считается, что Будда однажды сидел вместе с большим числом учеников на Пике Стервятников, около города Раджагриха [34]. Один из богов пришел поклониться ему и подарил ему небесный золотой цветок. Будда взял цветок и посмотрел на него в молчании.

Никто из присутствующих не понял, что он хотел сказать, за исключением Махакашьяпы, который улыбнулся ему. Тогда Будда объявил: «Я думал о Нирване, которая является основой доктрины; теперь я передаю это Махакашьяпе».

Непривычная манера, в которой дается и получается наставление, описанное в этой легенде, является прообразом тех методов, которые применяются адептами «медитативной» секты, основанной Бодхидхармой.

Бодхидхарма был индусским буддистом, принадлежащим к касте брахманов. Его методы обучения сильно отличались от методик других мастеров. Он уважал эрудицию, но не придавал ей особого значения и пропагандировал самосозерцательную медитацию как истинное средство достижения духовного просветления. Вскоре после его прибытия в Китай он ушел в монастырь Шаолинь [35]. Там он проводил большую часть времени в медитации, сидя лицом к скале. Некоторые из его китайских и корейских учеников, а также его последователь из школы Дзэн‑сю в Японии по имени Сото сохранили привычку сидеть в медитации лицом к стене.

Самым выдающимся учеником Бодхидхармы был конфуцианский ученый по имени Чанг Куанг (Chang Kwang). Говорят, что он пришел к жилищу Бодхидхармы, чтобы попросить его стать его наставником, но, поскольку мастер в течение нескольких дней отказывался принять его, он отрубил себе левую руку и послал ее Бодхидхарме в доказательство своего рвения.

Шесть патриархов наследовали Бодхидхарме в Китае как руководители школы Чань, после чего произошел раскол учения на две ветви, которые также впоследствии раздробились.

В шестом веке н. э. в Японию были перевезены особые методы и доктрины этой медитативной школы, и впоследствии, уже в одиннадцатом веке, они были твердо установлены Эйсаем (En‑sai). Среди интеллектуальной элиты Японии до сих пор процветает школа Дзэн‑сю, которая насчитывает множество сторонников. Однако стоит пожалеть о том, что здесь, так же как в Китае, медитативная школа увлеклась обрядностью, столь сильно осуждавшейся Бодхидхармой, да и самим Буддой.

В Тибете мистики различают три класса мастеров, которые явно определяются в литургических формулах определенных обрядов. Это Гонг‑гьюд (Gongs gyud), Да‑гьюд (Da gyud) и Ньен‑гьюд (Nien gyud) [36].

Гонг‑гьюд (Gongs gyud) – «линия мысли», мастера этого направления учат при помощи телепатии, без помощи речи.

Да‑гьюд (Da gyud) – «линия жестов», мастера этого направления учат в молчании, жестами и знаками.

Ньен‑гьюд (Nien gyud) – линия, в которой мастера «слышат», то есть дают уроки обычным способом, разговаривая с учениками, которые слушают их.

Телепатический метод считается наивысшим, но многие ламы полагают, что в настоящее время больше не существует мастеров, способных практиковать его, и нет даже учеников, достаточно развитых психически, которые оказались бы способны получать наставления подобным образом. То же самое они думают относительно обучения жестами, которое стоит, по их мнению, на втором месте.

Возможно, мистики, которые занимались телепатическим обучением, в прошлые века были более многочисленными, чем теперь. Трудно сказать что‑либо определенное по этому поводу. Однако вполне возможно, что обучение посредством телепатии пока полностью не исчезло в Тибете. Оно все еще осуществляется в определенных кругах; таким образом, значительную часть этого метода можно найти в обрядах, которые сопровождают посвящения на более высокие ступени.

Среди хранителей мистических традиций следует упомянуть линию Кагьюпа (Kahgyudpas), секту «линейной передачи приказов или предписаний».

Ее духовные предки – два индуса, Тилопа Бенгалец и Нарота Кашмирец – оба жили в десятом веке н. э.

Трудно сказать, кто преподал Тилопе дамнгаг (dam ngag), который был впоследствии перевезен на Тибет учеником Нароты, ламой Марпа. У нас нет никакого рассказа о возможном развитии событий, только легенда, которая в значительной степени является символической[37].

По мнению жителей Тибета, в дополнение к фантастическому посвящению Тилопы от Дакини[38], он был проинструктирован мифическим Дордже Чангом или даже он был эманацией последнего. То же самое говорится относительно ламы Марпы, который, как мы только что заявили, принес учение Наропы в Тибет. В свою очередь, Марпа сообщил дамнгаг известному отшельнику, поэту Миларепе (одиннадцатый век), который передал его своему ученику Дагпо Лхадже (Tagpo Lhadje) [39].

Позже эта линия разделилась на шесть сект и подсекты, две из которых, самые важные, это Карма Кагью (Karma Kahgyud) и Дугпа Кагью (Dugpa Kahgyud). Первая, название которой сократилось до Кармапа (Karmapas), является одной из самых значительных сект «Красных шапок» [40]. В основном они сосредоточены в месте, где жил один из духовных потомков Тилопы, – в Толунг Цурпуге (Tolung Tsurpug), в горах на западе от Лхасы.

Что касается Дугпа Кагью (Dugpa Kahgyuds), то некоторые авторы совершенно ошибочно оценивают их характер, рассматривая термин «дугпа» (dugpa) как указание на мага, который занимается самой ужасной формой черной магии.

«Дуг» (Dug) (пишется hrug) означает «гром». Секта Дугпа (Dugpa), как южные, так и центральные ее ветви, восходят к двенадцатому столетию. Она была основана учеником Драгпо Лхадже (Tagpo Lhadje), ламой Годже Цангпа Гьярепа (Chodje Tsangpa Gyarespa), которого еще называют Тулку Пагсам Бангпо (Tulku Pagsam Wangpo).

Согласно легендам, когда этот последний начал строить монастырь Ралунг, внезапно началась сильная буря. Считая этот инцидент предзнаменованием, лама назвал новый монастырь «Гром». Монахов, которые стали там жить и впоследствии стали принадлежать к этой секте, называли «монахи из Грома» дугпа.

Монахи Дуг‑Ралунг (Dug‑Ralung) стали известны своим учением. Они проповедовали свою доктрину в Бутане (Гималаи) и стали строить там свои монастыри. Из‑за этого район стал называться Дуг юл (Dug yul) «Земля Грома» – название, которым эти места все еще называют их жители и тибетцы.

Таким образом, мы видим, что название Дугпа (Dugpa) применяется уроженцами Бутана и последователями одной из подсект Кагьюпа (Kahgyudpas). Это не секта «черных магов», доктрина которых – «дугпизм» (dugpism) – название, которое я слышала от некоторых иностранцев.

Теперь существует три основные ламаистские секты – Гелугпа (Gelugspas) («Желтые шапки»), Кагьюпа (Kahgyudpas) (включая Дугпа (Dugpas)) и Сакьяпа (Sakyapas) (две последних являются «Красными шапками»)). – Все они имеют одного общего духовного предка – индийского философа Атишу.

Духовная преемственность от мастера к ученику, которая существовала почти всюду на Тибете, постепенно была вытеснена преемственностью тулку (tulkus) [41], а в некоторых случаях – передачей знания по наследству.

Долгое время руководитель Сакьяпа (Sakyspas) был женатым ламой, сын которого наследовал ему. Глава монастыря Миндолинг (Mindoling), великий лама Дзогченпа (Dzogchenpas), был неженатым монахом. После его смерти ему наследовал самый старший сын его послушника. Если этот последний умер бы бездетным, лама должен был жениться на его вдове, чтобы продолжить династию.

Однако эти два случая являются исключением. Энтузиазм жителей Тибета к системе тулку (tulkus) настолько велик, что сейчас осталось очень немного сект, руководитель которых не считается следующим воплощением того же самого ламы, происходящим сразу после смерти своего предшественника.

Следует сказать, что изменение в способе поддержания преемственности религиозных мастеров вредно сказалось на интеллектуальном и моральном статусе верующих. Руководители сект и монастырей, которые уже в детстве были предназначены для этой должности, далеко не всегда, став взрослыми, показали себя достойными роли духовного наставника. Весьма часто они не чувствовали никакой склонности к этому и предпочитали намного более легкий путь квазибожественного человека, единственная задача которого – получать знаки уважения прихожан… и их дары.

Кроме этих узурпаторов титулов, на которые они не имеют никаких прав, на Тибете есть и некоторые ламы, которые являются подлинными преемниками более или менее древней череды достойных мастеров. Они утверждают, что обладают определенными тайными знаниями. Среди них есть весьма достойные люди, методы которых, похоже, являются подлинным результатом длительных периодов психических переживаний. Большинство таких людей живут отшельниками, они остаются преданными старой системе передачи знаний от мастера ученику.

Тибетские мистики иногда – хотя и очень редко – обращаются к другому методу продолжения линии мастеров: они рождают ребенка с целью создания из него новообращенного и преемника своего отца или гуру его отца.

Рождение такого ребенка требует выполнения множества условий. Во‑первых, будущие родители должны получить от своего ламы, фактического главы этой цепочки мастеров, особый приказ родить сына, который выполнит эту задачу. Это относится к тому случаю, когда наиболее выдающийся ученик ламы или один из стоящих в иерархии секты сразу после него женат – такое может произойти среди «Красных Шапок», где безбрачие не предписывается строго всем членам монашеской братии. Может быть выбран также мирской ученик ламы, но, хотя это допустимо в теории, в жизни такие ситуации вряд ли возможны и упоминаются практически только в легендах.

Когда мастер, по причинам, которые знает только он сам, приказывает одному из своих холостых учеников стать отцом, последний должен искать жену в соответствии с инструкциями этого ламы. Избранная женщина должна быть одной из тех, кого считают магической реинкарнацией – она должна иметь определенные отметки, знаки, которые непонятны обычному человеку, но очевидны посвященным. Поскольку единственный результат этого союза – рождение сына, предназначенного для того, чтобы продолжить лоб гьюд (lob gyud) – цепочку мастеров – и муж, и жена обычно расходятся, и после рождения ребенка живут как монах и монахиня.

Этой паре ламой жалуется особый ангкур [42]для освящения их союза, и обычно, если пара уже не жената, они обходятся без обычной церемонии бракосочетания. Затем они оба живут отдельно в течение более или менее длительного периода – несколько месяцев, возможно целый год. В это время они выполняют различные обряды, вызывают Чангчуб Семспа (Changchub Semspas)  [43]и святых лам, мастеров прошлого из рода мужа, и просят их благословения. С помощью медитации они пытаются установить психическую связь между ними и самыми святыми и просветленными стихиями во всем мире.

Считается, что с помощью этих обрядов физическая и духовная сущность будущих родителей очищается и преобразуется. Когда их разделение заканчивается, им присылается новый ангкур, и происходит их соединение как таинство в середине килкхора (магического круга, мандалы).

Независимо от того, что можно думать об эффективности этого метода, никто не может отрицать незамутненно идеалистический характер подобной евгеники.

Существуют и другие методы, ведущие к той же самой цели. Они включают грубые, с нашей точки зрения – крайне отталкивающие практики, которые в символической форме отображают отношение отца к сыну, которые устанавливаются между мастером родителей и ребенком, который должен будет родиться.

Согласно легендам, этот реалистический обряд был выполнен Марпой для его женатого ученика Нгога Чосдора.

Я возьму на себя смелость описать этот обряд ввиду наличия в нем некоторых исключительных аспектов.

Когда период разделения закончился, был должным образом проведен обряд посвящения – как в отношении мужа, так и в отношении жены. Когда был воздвигнут килкхор и все церемонии закончились, Марпа уединился со своей женой Дагмедмой и молодой парой в своей личной молельне. Там лама занял свое место на своем ритуальном возвышении рядом со своей магической женой, в то время как Нгог Чосдор и его жена лежали в объятиях у его ног. Марпа собрал свою сперму в кубок, сделанный из человеческого черепа, и смешал ее с различными компонентами, предположительно обладающими магическими свойствами. Затем эта смесь была выпита учеником и его женой.

Эта практика основана на вере, свойственной многим примитивным народам и заключающейся в том, что в семени животных есть некое специфическое тайное свойство. Фактически гуру хотел передать ребенку, который должен быть зачат, чтобы стать его преемником, собственную энергию и жизнь…

Этот странный обряд известен только очень немногим ламам, и по информации, которую я смогла собрать, он очень редко исполняется. Считается, что только те, кто был приобщен к самым глубоким тайнам определенной категории тайной доктрины, имеют право проводить подобные обряды. Любых других, кто осмелился бы проводить его, ждет наказание – возрождение в виде демона.

В Тибете существует много странных техник, о которых даже не подозревает значительное большинство лам; эти техники сильно отличаются от официальной религии и мистических традиций Тибета. Эти техники частично заимствованы из непальского тантризма и реконструированы тибетскими оккультистами, в них нет абсолютно ничего буддистского. Само собой разумеется, эти методы отвергаются как образованными ламами, так и великими мастерами медитации.

Читатели, которые хотя бы немного знакомы с индистским культом Шакти – Божественной Матери, с ее десятью формами (Кали, Тара, Раджраджесвари (Rajrajeswari), Бхуванешвари (Bhuvaneshwari), Байрави (Bairavi), Чиннамастха (Chinnamastha), Дхумавати (Dhumavati), Балагамукхи (Balagamukhi), Матханги (Mathangi) и Махалакшми (Mahalakshmi), отметят отдаленную аналогию между обрядом, описанным выше, и «чакрами» (chakra) приверженцев культа этой богини. Однако цель ритуального сексуального союза в корне отличается от тех обрядов, которые проводят на Тибете.

Хотя это и является отклонением от темы, выбранной мной для этой книги, я хотела бы упомянуть, что индуистские шактисты проводят ночные встречи, которые называют «чакра» (круг). Во время этих встреч и мужчины, и женщины образуют круг, в котором каждый мужчина сидит возле женщины. Стихии культа – панчататва (пять стихий), который они определяют как «Пять М», поскольку санскритское название каждой начинается с этой буквы. Вот они: мадхья (madya) – вино; манса (mansa) – мясо; маться (matsya) – рыба; мудра (mudra) – высушенное зерно; майтхуна (maithuna) – сексуальный союз. Некоторые индусы утверждают, что эти термины являются символами и что maithuna следует понимать как психический процесс, не имеющий ничего общего с сексуальными отношениями. Другие говорят, что обряд должен проводиться между верующим и его законной женой; их союз таким образом возвышается до статуса религиозного акта, к которому не примешиваются никакие нечистые мысли. Однако многие шактисты заявляют, что у тех, кто достиг самых высоких степеней просветления, вино, которое должно быть выпито во время «чакры» chakra, – реальное, а женщины, с которыми нужно соединиться, – любые, кроме законной жены. Поскольку большинство людей в каждой стране имеют высокое мнение относительно своего интеллекта и уровня совершенства, многие из них считают себя достойными привилегий «тех, кто достиг самых высоких степеней просветления»; в итоге встречи шактистов часто превращались в самые разнузданные оргии.

Но в Тибете нет ничего подобного.