Технологии внушения или как нас заставляют любить врагов Отечества

Реклама и новости, ток-шоу и интервью, сериалы и реалити-шоу - эти все жанры телевидения служат выборам, и их воздействие на нас, телезрителей, особенно агрессивно в два самых горячих предвыборных месяца. Тогда число жертв выборных информационных технологий многократно увеличивается, некоторые впадают в депрессию, растёт число самоубийств, люди становятся беспричинно злобны, мучаются страхами или, наоборот, заболевают апатией. И это неудивительно, ведь в человека без спроса, даже без его ведома закладывают информацию, запускают командные импульсы, вырабатывают симпатии и антипатии, которые разрушают психику субъекта. Несвойственные человеку по природе, они вызывают мучительное чувство раздвоения личности.

Как делаются диверсионные "закладки" информации в наше подсознание?.. Технология 25-го кадра - это вмонтированный в видеопленку кадр, он не виден грубым физическим глазом, но зато хорошо улавливается тонко-астральным подсознанием. Классический пример её использования в рекламе поп-корна. Позже, когда раскрылось это преступление, то прокат кинофильмов на Западе стал сопровождаться лживым заверением, что, мол, ныне такая наглая манипуляция людьми просто невозможна, поскольку 25-й кадр якобы запрещён как преступный беспрепятственный вход в подсознание.

При этом монтаж 25-го кадра якобы легко обнаружить, и, дескать, рекламодатели и телетехнологи боятся неприятностей. Но это наглая ложь!

Такие утешения лишь усыпляют внимание человека к тому, что он получает с телеэкрана. Выявить 25-й кадр на телевидении практически невозможно, для этого необходима специальная компьютерная программа телезрителю. В СНГ она появилась только в 2002 году, но в эксперименте показала очень низкую продуктивность из-за перегруженности 25-ми кадрами всех телепередач на всех каналах. Когда эту компьютерную программу по чьей-то оплошности начали рекламировать, то оказалось, что 25-й кадр используется сейчас практически в каждой телепередаче и в каждой рекламе. И что же внедряется в головы телеобывателей через 25-й кадр?

Неукротимое желание пить пепси, навязчивая идея поклоняться Будде или Кришне, а может, внедряется мания исступленно любить того или иного преступника, - вот это всё нам неведомо!.. Ведь любой преступный помысел можно беспрепятственно внушить этим способом. Можно, к примеру, заставить толпу разгорячённых болельщиков бить витрины и поджигать машины на улицах, ибо через 25-й кадр на огромных уличных телеэкранах можно подать им сигнал лютой злобы. А потом в ответ на спровоцированную бойню срочно принять в конгрессе закон о противодействии экстремистской деятельности, карающий репрессиями всех оппозиционеров, неугодных властям.

Есть также иные пути, чтобы влезть в души и головы без ведома их хозяев, подкинуть в гнездо их сознания "кукушечьи яйца". Это так называемая "обёртка" информации в легко принимаемый образ и "развёртка" её в сознании телезрителя в виде твёрдого убеждения.

Это делается так: накануне очередных каких-либо выборов тот или иной продажный телережиссер снимает документальный фильм о своём визите в семью высокого кандидата. Там его принимают запросто на кухне, суетливая жена кандидата мелькает на экране с капустным пирогом, что-то нечленораздельное мямлит кандидат, но главным событием фильма становится, например,... стул, на который как бы случайно опустился режиссёр и как бы нечаянно порвал свои дорогие выходные брюки. Какая замечательно выигрышная сцена здесь! Телезритель ошарашен: оказывается, у высокого кандидата из стульев торчат гвозди! Он, оказывается, простой и скромный человек, совсем как мы, грешные и полуголодные! Гвоздь и порванные штаны режиссёра - вот тот образ, в который была свернута пространная информация о том, что кандидат-де не злодей, обесчестивший великое государство, а простой и скромный, наш свойский мужик. А "свой" плохим быть не может!..

Технология подобной "информационной инверсии" на широкую ногу даётся в телепрограммах, где регулярно гражданам представляют "одомашненных" политиканов - на кухнях и на дачах, с женами и с детьми, с собаками и кошками, попадаются также элитные субъекты с верблюдами и крокодилами. Чего только они с идиотским видом ни вытворяют под одобрительные понукания телеведущих!..

Разыгрывание из себя полных идиотов делается этими людьми ради одного - показать избирателю, что, мол, они свои, простые и доступные парни, такие, как все. Посмотрит телеобыватель и его благоверная, как премьер-министр живёт, и вроде бы сам у него в гостях побывал, рядом с ним на стуле драном посидел, гармошку его хрипатую послушал, супругой его полюбовался, приметил, где что на полках стоит, на чём и с чем премьер-министры хлеб-соль едят. А если ты у человека в доме был, он же своим парнем становится, почти что братом. "И поет не лучше пьяного соседа, и баба его ещё толще моей Нюрки, и пёс у него шелудивый, такие и в нашем дворе тоже бегают. Ну, как есть свой мужик!" А за своего, знакомого, родного, за его Нюрку, за гармошку и пса шелудивого - как тут не проголосовать, рука аж сама бюллетень нашаривает!

Так, через мимолётный образ, как бы через нечаянную деталь, через вроде бы случайное действо вкладывается в душу телечеловека продуманная информация о якобы "скромном и честном труженике" - кандидате, как о свойском мужике, как о добропорядочном семьянине.

В выборных кампаниях на Западе эту технологию считают важнейшей.

Если показывают, как политик, потея, рубит дрова на даче, - значит, нас хотят убедить, что трудолюбив этот будущий избранник, хозяйственный - всё рубит якобы для людей. Если же демонстрируют гладящим лошадь или собаку, треплющим за уши кота, насторожитесь: вас хотят убедить, что он якобы добрый и отзывчивый человек.

Кот, собака и лошадь очень часто не имеют к герою ни малейшего отношения.

Старая Маргарет Тэтчер ради имиджа выгуливала перед телекамерами на пляже совершенно незнакомую ей собаку. Предвыборные пудели господина президента тоже могли бы быть взяты напрокат из какого-нибудь собачьего клуба, причем именно пудели - глупые, добродушные существа, кидающиеся лизать в нос всякого встречного-поперечного, вызывающие умиление у недалёких избирательниц. Демонстрировать в роли президентского любимца кровожадного бультерьера телетехнологи вряд ли решились бы. А вот показывать кандидата в депутаты или в президенты гладящим экзотическую бородавчатую жабу или миниатюрного домашнего крокодила (такие семейные любимцы есть у некоторых элитных оригиналов) пиарщики вообще наотрез откажутся, равно как не предложат "клиенту" прогуляться по пляжу с чёрным каракумским тарантулом на плече или с парой породистых белых крыс на изящной золотой цепочке.

Особенно критично надо относиться к идиллическим репортажам о встречах политиканов с детьми, и со своими, и с чужими. Маленькая дочка забралась к папе-кандидату на руки и прижалась к нему румяной щёчкой. В душе телезрителя сразу потекли "мёд и патока" - мол, такой человек никому не сделает зла, ведь он так любит детей! Он и о наших детях, наверное, позаботится не хуже, чем о родных! И сколько таких идиллических картинок из "детского альбома" припасли политтехнологи для доверчивого избирателя: тут тебе и посещение "клиентом" детского дома с подарками, и его визит в детскую больницу с редкими лекарствами.

Обездоленные дети, исстрадавшиеся личики, с трогательным ожиданием глядящие на вас, их искренние глаза - это тот самый "вазелин", с помощью которого цинично пролазят в души избирателей депутаты и президенты. Вот почему постоянный сюжет предвыборных новостей -это жена президента со слащаво-выдавленной улыбкой гладит по головке детдомовского сироту. Тот или иной мэр привозит мёд в детский приют и торжественно проводит там публичное чаепитие. А кандидат в президенты чуть не каждый день бывает на уроках в школах, самолично объясняя второклассникам свою предвыборную программу... Для здравого ума - это бездарнейшее времяпровождение.

Люди при столь важных должностях, обременённые кучей государственных дел, занимаются сущими пустяками на задворках социума. Смешно мэру работать раздатчиком мёда, а кандидату в президенты учить второклассников конституции, но сточки зрения выборных технологий - это самые что ни на есть мудрые шаги: избиратель, как крокодил, уронит скупую слезу и до самого заветного дня выборов будет неотвязно помнить: наш, мол, избранник, оказывается, необыкновенно добрый человек!

Заметьте, не все стороны жизни своих "обожаемых вождей" видят избиратели в этих "электоральных пасторалях". Почему-то ещё никто не показал, как какой-нибудь кандидат в депутаты или в президенты с аппетитом поглощает чёрную икру. Даже простую свиную отбивную ещё никто из них на экране прилюдно не скушал. А почему? Да потому что это интуитивно не по нутру обывателю, который, поглазев на смачно жующего кандидата, непременно решит: "Ох, и прожорлив этот гад! Такого к власти нельзя допускать! Он нас всех сожрёт!"

Важной технологией внушения, проникновения без спроса в наши мозги и души оказываются авторские программы на политические темы. Их воздействие основано на особой роли монолога в общении людей. Вопросы, ответы, споры, возражения, то есть привычный диалог, дают возможность каждому анализировать, сомневаться, думать.

Монолог же - когда один говорит, а другие его только слушают, в обычной жизни возможен, когда говорит старший - начальник, учитель, руководитель, родитель, хозяин, словом, авторитет, которого принято не перебивать, которому будет лучше не возражать, с которым спорить - себе дороже. Но монолог из телевизора в авторских программах создаёт ситуацию, когда мы, зрители, не можем возразить шоумену (Сванидзе или Познеру, Радзиховскому или Шустеру) - мы принуждены слушать их, как будто они нам отцы родные или учителя, начальники или хозяева.

Из-за телемонолога у большинства зрителей, вопреки их собственной воле, вырабатывается привычка, даже потребность соглашаться с тем, что вещает с экрана "говорящая телеголова". Слова с экрана кажутся весомее и значительнее слов рядом живущих людей, будь они стократ умнее познеров и шустеров. Ведь с умным соседом можно поспорить, можно даже в ухо ему дать, чтоб шибко не умничал, а с экранной головой, пусть даже наиглупейшей и наипустейшей в мире, не поспоришь и в ухо не заедешь. Вот вам психологическая причина высоты экранного пьедестала, создающего культ из любой серости!..

Ну, заметили бы вы, например, какую-нибудь политичку на улице? Нет, конечно. Это обычная нагловатая дамочка с навязчивой одесской манерой умничать, самоуверенная мастерица торгового "бизнеса" местечкового масштаба. Сидела бы она в своем кооперативе и доныне считала дебет и кредит прихватизированных народных богатств, а в перерыве обедала бы пакетом обезжиренного йогурта. Но тут она взобралась на телеэкранный пьедестал, не сама, конечно, элитные единоплеменники подсадили, и превратилась в "глубокомысленного" политика, в думского вице-спикера, почти что в мать родную нашу, в строгую учительницу обывательской жизни.

Увеличительная телелинза, наведённая на исполнителя монологов - на телекомментатора, депутата, президента, банкира - удивительным образом умножает объём мозгов и значимость слов всякого, на кого она умело наведена.

Отредактированные монологи полупьяных кандидатов выдаются за тронные слова, которые, представьте, многих берут за душу, но, правда, пустую! А как его осудить, если он говорит, а ты молчишь, ты же подсознательно оказываешься в роли сына пред очами "строгого отца". А разве отца выбирают, разве отца можно осудить? Вот так волшебная линза телеэкрана из лилипута делает Гулливера. И мелкотравчатые депутатики предстают на телеэкране могутными, авторитетными и неукротимыми златоустами.

Разномастные ток-шоу представляют собой диалог - ведущий или ведущие расспрашивают приглашенного на передачу гостя или гостей. Зритель, наблюдающий беседу на экране, - это третья сторона, созерцающая это теледейство. Кажется, столкновение мнений, горячие споры, резкие возражения дают наблюдателю возможность выбирать, с кем согласиться и кого поддержать. Спорщик и неслух, наверняка, уловит в гвалте полемики мнение по душе. Но свобода выбора одного из двух или нескольких мнений здесь также иллюзорна, и вот почему. Вы, наверное, обращали внимание, что в ток-шоу обязательно присутствуют зрители, плотным кольцом окружающие собеседников. Аудитория эта, по большей части, молодежная (набрана из студентов) или женская (где только добывают такое количество праздных домохозяек, неведомо?). Вот с этой-то аудиторией, с её мнением, её чувствами, её впечатлением и сливается душой и сердцем диванный телезритель, если не заснёт. Не каждый, конечно, но психологи установили, что треть человечества непременно хочет быть как все, т. е. не отстать от основного стада и подпевать общему хору.

На автоматическом присоединении телезрителя к зрительской аудитории в ток-шоу и строится расчёт политтехнологов, программирующих "стадо баранов". Ведь мнение зрительской аудитории на ток-шоу абсолютно управляемо. К примеру, на телепередаче "Времена" существует негласная договоренность ведущего со зрителями на трибунах, окольцовывающих ток-шоу, т. е. рядом с видеооператором стоит человек-суфлер, на которого время от времени взглядывают трибуны, и этот человек хмурится, возмущается, подсмеивается. А главное, первым начинает аплодировать в нужных по сценарию местах. И трибуны вслед за ним и хмурятся, и возмущенно протестуют, и хохочут, всплескивая руками, и, прежде всего, дружно подхватывают аплодисменты, давая звучащему на арене мнению нужную манипуляторам эмоциональную оценку. И мы, продавливая свои диваны у телевизоров, не по своей воле, а исключительно под диктовку суфлера хмуримся и возмущаемся, хихикаем и аплодируем. Один человек, будучи приглашенным на "Времена", заметил хитрые манипуляции. Убедившись, что трибуны кидаются хлопать в ладоши по звуку первого хлопка, он принялся хлопать в "неурочный час" и "увёл" за собой трибуны. Они азартно аплодировали словам, в ответ на которые, по замыслу телеведущего, должны были топать ногами. Конфуз был полный...

Надо заметить, что ток-шоу на телевидении представлены в широчайшем ассортименте, охватывая все социальные группы, в первую очередь людей, не любящих думать и учиться, на которых логика факта не действует. Это большей частью женщины, а они, как известно, весьма добросовестные избирательницы. При отсутствии телевизора они бы целые дни напролёт проводили на лавочках у подъездов, пересуживая соседей, родню, начальство и всякого встречного-поперечного, но там, на лавочках, управлять их мнением невозможно, и для выборного спектакля эти люди были бы потеряны. А вот управлять ими, слившимися в одну коллективную душу на ток-шоу, очень удобно.

И политтехнологи умело управляют, играя на интересе обывателя к супружеским изменам, к чёрной магии и гаданиям. Да мало ли житейской грязи, на которую глупое женское любопытство клюёт, пересиливая стыд, отвращение, осторожность и брезгливость. Одна только передача "Жди меня", занимающаяся поиском беглых мужей, скрывающихся от алиментов, и блудных сыновей, забывших о родителях, так прикует телезрительницу к экрану, что и плач родного дитяти не оторвёт от мерцающей голубой линзы её зачарованного взгляда. Почти маниакальная привязанность к ток-шоу делает бедных женщин послушным стадом для телеведущего. И этот манипулятор в заветный час произносит заветное слово, по которому сотни тысяч его поклонниц выполняют директивы ведущего как главную задачу своей жизни.

Ещё есть одна технология внушения - это художественные сериалы, приковывающие население к экранам изо дня в день, так что старый и малый забывают про сон и питье, ждут, не дождутся чтобы узнать, выйдет ли Роза-Мария-Изабелла замуж за Дона Диаболиса, чьим сыном является ребенок Лючии... Лет десять назад сериалы уже сослужили худую службу: они воспитали особый тип зрителя-телемана, приучив большую часть населения страны, включая отнюдь не сентиментальных мужчин, регулярно зомбироваться телевизором, сживаясь с ним. Из жизни большинства людей стали уходить другие источники информации - книги и газеты, с которыми человек чувствует себя гораздо более свободным в суждениях. На этом роль "Рабыни Изауры" и "богатых, которые плачут" закончилась. Сегодня они украшают одиночество пенсионеров, которые вместо воспитания родных внуков и церковной молитвы, - естественного состояния старого человека, пережившего время страстей и думающего о спасении души, - пребывают в наркотическом полусне, нашёптанном виртуальными страстями мексиканских мыльных опер. Место же "Тропиканки" и всяческих "Рабынь" теперь заступили отечественные сериалы про "нашу жуткую жизнь". Их задача: привязав к себе взрослое население страны, неспешно перевоспитывать его в соответствии с задачами, поставленными "мировым сообществом". Все герои сериалов - "чёрно-белые", несмотря на яркость цветных кинолент, добрые и отважные борются, воюют, противостоят негодяям и злодеям.

Усложнения сюжетов не допускаются, и вовсе не потому, что того не желает потребитель многочасовых ежедневных порций двухцветного кино. Уж наш-то кинозритель умел разобраться в сложных натурах Гамлета-Смоктуновского и Андрея Рублева-Солоницына. Но "чёрно-белые" герои сериалов служат совсем иному: они программируют и навязывают новые представления о жизни, предельно ярко обозначенные в чёрно-белых символах-героях; они настойчиво формируют чуждые нам симпатии и антипатии.

Технологии внушения угрожают психическому здоровью человека. Нашу справедливую неприязнь, понятную всем ненависть к врагам Отечества политтехнологи перепрограммируют на... любовь. Представьте, что вы терпеть не можете определённого чиновника, знаете, что это беспощадный грабитель страны, убийца. Но вдруг вы обнаруживаете в своей душе упрямо копошащуюся там симпатию к этому гаду. Откуда вам знать, что вкрадчивые 25-е кадры, базарные ток-шоу, нахрапистые авторские программы, разудалые "герои дня", наглые "свободы слова" дружно и разом навалились на вас и "обработали" вашу душу так, что теперь её не только родная мама не узнает, но и вы сами себя узнать не можете и, мучаясь от раздвоения личности, приходите в отчаянье. Выход из этого омута один: не смотреть всяческую телемерзость, не слушать их, а если это невозможно, то уж во всяком случае, не верить ни одному слову телебрехунов!