Каббала теней

Беал 3. Буан, Господин Всего Летающего, был сейчас далек от так любимого им небесного простора. Он находился в гостиной пустого здания, называемого Дьявольским домом. Дом стоял посреди множества одноэтажных, низких, словно приплюснутых, построек обезлюдевшей окраины городка Лав‑Канал вблизи от Ниагарского водопада, в штате Нью‑Йорк.[70]

Из подвала поднимались запахи металла и бензина. Беал сделал глубокий вдох. Он почти видел, как концентрированные пары клубятся вокруг него.

Ури вымыл и почистил мебель, снял ковер с дощатого пола. Беал велел ему вымести множество дохлых тараканов. Ему была нужна чистая поверхность.

Он опустился на колени и вытащил бритву из картонной коробочки. Затем начертил лезвием большой круг на полу. Завершив круг, он провел бритвой по запястью. Закапала кровь.

Она стекала на след, оставленный бритвой, проникала в волокна древесины, рисовала крошечные точки, треугольники и затейливые буквы. Орнамент начал расползаться в стороны от круга, поднялся вверх по побеленным стенам и сошелся воедино в центре потолка.

Беал поднял руку и вытер кровь. Он обвел взглядом древние символы и остался доволен.

– Теперь никто не увидит и не услышит нас. Мы можем говорить.

Ури вышел из тени и шагнул в круг безмолвия, повинуясь приказу своего господина.

Беал не доверял своей кузине, но ему доставляло большое удовольствие то, что Ури находился рядом с ним, и сознание того, что самоанец дал обет верности и не может его предать даже ради своей бывшей госпожи, Королевы Маков.

– Позвольте отметить, – проговорил Беал, глядя в темноту, – что нынче вечером мы совершим крайне опасный шаг. Мы нарушим условия, продиктованные тем, как легли священнейшие кости. Совет будет иметь полное право объявить вендетту и уничтожить нас. – Беал улыбнулся и развел руками. – Однако в случае успеха награда будет стоить того.

Одна из теней шагнула в круг и превратилась в худого мужчину в сером костюме.

– Так бывает всегда, когда собираешься сделать что‑то стоящее, – проговорил мужчина, пережевывая сэндвич с арахисовым маслом и желе. Это был Самсавел, Вечно Голодный.

Следующим в круг вошел Мульцибер – старик‑коротышка, чьи корявые руки всегда были сжаты в кулаки.

– Хотелось бы уточнить, – прошепелявил он, – мы все получим равные доли в случае успеха?

Следовало обращаться с Мульцибером со всей любезностью. Старик был настолько же мудр, насколько вспыльчив, и никогда не прощал обид.

– Безусловно, – с поклоном ответил Беал.

В круг ступил последний. Тени словно липли к нему, не желая выпускать из своих объятий. Это был мальчик лет пятнадцати, в шортах с бахромой и безрукавке. Только его бледные глаза выдавали хитрость, прячущуюся за невинной внешностью.

– Ты собрал самый неэффективный совет директоров, – проговорил Узиэль и склонил голову к плечу. – Просто диву даюсь, глядя на твои махинации.

Они стояли на равном расстоянии вдоль линии круга, в пяти точках, предназначенных для сохранения безмолвия. Беал почувствовал, как воздух начал уплотняться и потрескивать.

Он кивнул Ури. Тот вытащил из‑под широкого пальто ломберный столик и поставил его на пол. На столике он разложил большой снимок.

– Это спутниковая карта городка Дель‑Сомбра, – пояснил Беал. – В городе одна главная дорога, вдоль которой стоят рестораны и магазины для туристов, прибывающих в «винодельческий округ».

Узиэль взглянул на карту.

– Я однажды побывал в этом городке. Он появился во времена золотой лихорадки и уцелел только благодаря производству вина и пива для путешественников.

– Ты не обратил внимания на то, как очарователен этот городок, – пробормотал Самсавел, продолжая жевать сэндвич. – Но в чем тайна его очарования?

Узиэль склонился над картой, и золотые волосы упали ему налицо.

– Он находится между точками проявления сил, – пояснил он, – сил стихии, добра и зла, сил астральных и разрушительных. И точно так же, как волны, катящиеся навстречу друг другу, разбиваются, эти силы здесь замирают.

– Дель‑Сомбра, – проговорил Мульцибер и шагнул ближе к карте. – По‑испански это означает «из теней».

– Идеальное место, чтобы спрятаться, – отметил Беал. Он кивнул Ури, и тот накрыл карту куском пластика. Прозрачные красные и зеленые пятна окрасили улицы и дома.

– Зеленые районы, – сказал Беал, – контролируются или патрулируются силами Лиги. – Он постучал пальцем по одному из домов. – Здание под названием Дубовый дом, судя по всему, является средоточием силы.

Мульцибер провел корявыми руками по листу пластика.

– А красные районы – наши?

– У нас там агенты. Они наблюдают. Прямых действий не предпринимают.

– А это что такое? – спросил Самсавел, притронувшись к нескольким неокрашенным районам. На пластике остались крошки.

– Очень интересные места, – сказал Беал и немного помедлил для пущего эффекта. – Я полагаю, что их появление связано с Луи.

– Луи мертв. – Узиэль откинул с лица пряди волос.

– Неужто? – В голосе Беала прозвучала насмешка. – Никто этого не подтвердил. Он просто исчез шестнадцать лет назад, связавшись с женщиной из другого семейства.

– Мне это всегда казалось подозрительным, – заметил Мульцибер. – Такая сила, какой наделен он, не могла исчезнуть бесследно. Это как если бы звезда исчезла с небосвода.

Беал дал знак Ури, и тот извлек из‑под пальто еще один лист пластика, свернутый в трубку, и положил его поверх карты и первого прозрачного листа. Этот пластик был испещрен тончайшими линиями и крошечными буквами.

– Выявленные нами источники силы, – объяснил Беал. – Обычные пробы и контрмеры… кроме вот этого. – Он постучал мизинцем по центру темного пятна – средоточия слипшихся между собой фигурок и спиралей.

– Это же ритуал Теофила,[71]– сказал Узиэль.

– Значит, речь идет об одном из нас? – спросил Самсавел.

– В этом нет сомнений, – кивнул Мульцибер. – Но это канал смертного. Кто‑то отчаянно просит силы.

– Я полагаю, что это Луи, – сказал Беал. – Кому еще известен этот ритуал? И кто еще мог оказаться там, рядом с его детьми?

– Но зачем прибегать к ритуалу столь низкого порядка? – удивился Самсавел.

– Может быть, он пытается тайно использовать своих детей? – предположил Мульцибер и задумчиво потер подбородок корявой рукой.

Узиэль выпрямился.

– Мы собрались здесь, чтобы поговорить о мальчике. Почему тебя интересует Луи?

– Если Луи действительно жив, – улыбнулся Беал, – и нуждается в силе – это ключ к исполнению наших замыслов.

– Понимаю. – Глаза Узиэля засверкали и пролили белесый свет на карту. – Ты считаешь, что шестнадцать лет назад с нашим великим Луи Пайпером случилось какое‑то несчастье, он не был уничтожен, но каким‑то образом… лишился силы?

– И что? – Самсавел вытер рот салфеткой. Он настолько увлекся, что даже перестал жевать. – Луи вернулся, чтобы посмотреть, как подрастают его детишки? Решил проверить, в безопасности ли они? Я так не думаю.

– Более вероятно, – вставил Мульцибер, – что Луи кружит, как акула, выжидая возможности использовать их каким‑то образом, чтобы обрести потерянное.

Беал кивнул.

– Я предлагаю обвести вокруг пальца и совет, и Сенат. Мы используем того, кто привык пользоваться всеми нами: Луи.

– Если он и вправду лишился силы, – прошептал Узиэль, прикоснувшись к темному участку на карте, – я готов об заклад побиться, что он уже виделся с мальчиком и собирается задействовать его в каком‑то своем хитроумном плане.

– Луи хочет обрести силу, – сказал Беал, – и мы дадим ему ее. Мы также можем предложить ему прощение за его выходки в прошлом. В обмен на это он уведет Элиота из‑под защиты Лиги и отдаст его нам.

– Слишком просто, – проговорил Самсавел, облизнув губы. – Луи всегда строил планы внутри планов – получалось что‑то вроде этих маленьких русских куколок – одна в другой. Почему ты думаешь, что все это не подстроено?

– И потом – эта его связь с другим семейством, – пробормотал Мульцибер. – С той женщиной. Может, они действуют заодно?

– Каковы бы ни были детали, мы защищены, – покачал головой Беал. – Луи стал отверженным среди нас именно из‑за связи с этой женщиной. Если его старания добыть для нас мальчишку будут замечены Лигой или советом, его уничтожат либо те, либо другие. Но поскольку он будет действовать в одиночку, без помощи бессмертных, нам нечего бояться.

– Проклятый разрушитель круга, – пробормотал Самсавел и сунул в рот последний кусок сэндвича.

– Значит, договорились? – Узиэль обвел взглядом остальных заговорщиков. – Ответим на зов Луи и сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться?

Беал нахмурился. Ему совсем не понравилось то, что Узиэль начал руководить собранием, которое созвал он. В поведении Золотого Ребенка проскальзывало коварство. Беал понимал, что приглашать в каббалу того, кто был так умен и амбициозен, опасно. Он ошибся, позвав Узиэля. Значит, следовало подстроить тому какой‑нибудь несчастный случай, но позже – когда Беал заполучит Элиота для себя.

– Хороший план, – согласился он. – Все признаки совершенства налицо: вымогательство, похищение ребенка и двуличность.

Мульцибер склонился над картой. Его морщинистое лицо исказила гримаса:

– А не может ли это быть ловушкой для нас? Луи умен, слишком умен, чтобы его можно было так легко загнать в угол.

– Если только он не потерял все, – возразил Самсавел. – Разве ты не рискнул бы, если бы тебе нечего было терять?

Все умолкли и задумались.

Беал чувствовал их сомнения, теперь он и сам засомневался. Дело было в Луи. Даже лишившись силы, он не мог утратить своего ума, острого как бритва. Слишком много раз в прошлом он всех их дурачил. Чтобы Мастер Обмана сейчас стал совсем беспомощным – нет, это немыслимо. Луи был и всегда останется опасным.

– У него есть что терять, мой господин, – прошептал Ури, вежливо кашлянув.

Беал обернулся и посмотрел на своего слугу. Он чуть не забыл о нем. Глядя на чернокожего великана, Беал осознал, что у того действительно есть что сказать.

– Продолжай, – приказал он.

– Ему есть что терять, – повторил Ури. – Сына и дочь. Если он действительно давно лишен силы, стало быть, отцовские чувства могли ослабить его. Возможно, эти дети ему действительно небезразличны.

Мульцибер ухмыльнулся. Беал шагнул ближе к Ури.

– Тем лучше. Мы можем припугнуть мальчишку или девчонку, чтобы выманить Луи. – Он положил руку на могучее плечо Ури. – И поскольку ты, похоже, неплохо понимаешь его чувства…

Беал сунул руку в карман и извлек печать Власти совета инферналов. Печать представляла собой шарик размером с бейсбольный мяч. Одно полушарие было покрыто древними знаками различных кланов и инкрустировано драгоценными камнями, обозначавшими принадлежность к этим кланам. Рисунки и камни могли смещаться, заменяться другими в зависимости от смены власти, возвышения и упадка. В данный момент в середине сверкающего созвездия камней располагался сапфир Беала, имеющий форму слезы. Все остальные камни окружали его. Но алмаза Луи на шаре не было – так и должно было быть.

– Ты пойдешь к Луи как наш представитель, – сказал Беал Ури. – Договоришься с ним – или с тем, что от него осталось.

Ури побледнел.

– Это большая честь для меня, мой господин.

Рокочущий голос самоанца едва заметно дрогнул, и это порадовало Беала.

Он протянул печать Ури. Тот почтительно взял ее двумя руками.

Если Ури попадется в чьи‑то сети, если его заметят иные кланы или другое семейство… что ж, тогда Беал станет утверждать, что Ури действовал сам по себе – а еще лучше, по заданию Селии. В конце концов, кто может устоять перед ее чарами?

Самсавел помахал Ури сэндвичем с ветчиной и швейцарским сыром.

– Удачи тебе, приятель!

– Слушай его ложь. Она укажет тебе путь к правде, – прошептал Беал, склонившись к самому уху Ури.

– Хорошо, мой господин.

Ури, пятясь, отошел к границе круга, глубоко вздохнул, шагнул в тень и исчез.