Глава 19. В подвальный зал они спустились втроём

В подвальный зал они спустились втроём. Все остальные уже собрались и ждали только Гарри с зельем. Грэхем стоял у самого гроба, нервно переминаясь с ноги на ногу. На его лице отчётливо выражалось нежелание становиться донором. Изредка он украдкой поглядывал на Принца города, но тот преднамеренно игнорировал все просительные взгляды. Пройдя мимо Грэхема, Жан-Клод заглянул в гроб. Юноша внутри всё ещё не подавал признаков жизни. Раздражённо поведя плечом, Принц города пересёк руки на груди, кивнул Гарри и отстранился, пропуская волшебника вперёд.
Все приготовились, и Гарри приблизился к изголовью гроба. Правой рукой он приподнял голову вампира, чтобы тот не захлебнулся, хотя, конечно же, с вампирами подобного никогда не случалось. Левой рукой он влил всю порцию зелья. Гарри успел отдать пустой пузырёк стоящему рядом оборотню, как вампир выгнулся, будто его подцепили на невидимый крючок в районе солнечного сплетения и приподняли над гробом. Волшебник едва успел прижать его плечи к подушке, чтобы вампир ненароком не свернул себе шею. Две секунды молчаливой борьбы, и тишину поместья пронзил вопль. Вампир кричал так, словно его разрезают на маленькие кусочки.
После минуты пронзительного крика, вампир опал на дно гроба, как будто невидимые ниточки, державшие его, разом оборвались. Он распахнул глаза, и Гарри с удивлением уставился на золотистую радужку. Блестящие, шафранные глаза странно смотрелись на фоне смуглой кожи и чёрных волос, такие глаза были бы уместней на лице оборотня, а не вампира. Золото внутри глаз будто бы постоянно двигалось, гипнотизируя. Вампир сказал что-то, судя по всему на греческом, но Гарри ничего не понял. Видя это, юноша повторил свой вопрос на латыни, одновременно поднимая гаррину руку, и длинным неторопливым движением облизывая его запястье:
- Ты мой нектар на сегодня, прекрасный северный цветок?
Латынь Гарри понимал. Ею пришлось заниматься из-за того, что так много заклинаний и волшебных книг было на этом языке. Из-за отсутствия формального образования говорил он едва сносно, но читал и воспринимал на слух слова достаточно хорошо.
Очнувшись, волшебник выдернул запястье из чужих рук и немного нервным движением притянул поближе Грэхема.
- Нет. Я – нет. Но вот он – да, – сказал Гарри, нещадно коверкая бедный язык.
- Волк, значит, - ответил юноша.
Вампир сел в гробу и оглянулся. Но, похоже, пища привлекала его гораздо больше, чем окружающая обстановка, потому что неуловимым движением он повалил вервольфа на подушку и впился ему в горло. У несчастного Грэхема только ноги торчали из гроба. Обтянутые чёрными джинсами, они смешно подрагивали, как будто оборотень пытался решить, уже начинать вырываться или ещё немного потерпеть.
Охрана повытаскивала своё оружие и направила его на странного вампира, но пока никто не стрелял. Юноша не казался обезумевшим животным. И судя по стонам из гроба, Грэхему было не так уж плохо.
Спустя некоторое время, озвученное лишь сосущими шумами из гроба, Жан-Клод решил вмешаться. Незнакомый вампир должен был уже достаточно напитаться, и если он заберёт больше крови, верфольфу будет тяжело восстановиться. Принц города подошёл к гробу и уже хотел протянуть руку, чтобы оторвать вампира, как юноша поднялся сам. Он облизался, очищая остатки чужой крови с губ, и всё, что не удалось слизать языком, стёр тыльной стороной ладони. Краем глаза вампир посмотрел на Грэхема в гробу, и всплеснул руками:
- Я должен был питаться аккуратнее! Но я давно не был настолько голоден, тяжело сдержать себя. Теперь подушку придётся чистить. Хорошо, хоть на обивку не попало.
- Ты говоришь по-английски? – прервал его бормотание Жан-Клод.
- На языке англичан? Да, я говорю. Дома было множество англосаксов, после нормандского завоевания Британии. Но ваш английский какой-то странный. Я не дома, да? – ответил вампир на английском дошекспировских времён.
Он выбрался из гроба и осмотрелся. Когда он встал, стало видно, что этот юноша ещё ниже Гарри. По возрасту он скорее напоминал Байрона и был где-то шестнадцати лет. Ещё несовершеннолетний по американским меркам. Юноша поправил богатые одежды и повернулся лицом к Принцу города, как к самому сильному вампиру в комнате. На других он не обращал внимания.
- Зависит от того, где твой дом, - ответил Жан-Клод на предыдущий вопрос. На его лице была осторожная маска, он тщательно скрывал эмоции.
- В ромейской империи, в великой и благословенной Византии. Где я сейчас?
- В Соединённых Штатах Америки, - ответил Ашер, видя, что Жан-Клод задумался.
- Я хорошо образован и знаком со многими варварскими странами, но о такой никогда не слышал. Далеко ли отсюда до Константинополя? Не знаю, как мой гроб оказался здесь, но мне надо домой!
Вампиры переглянулись, ни один не хотел отвечать. Поэтому Гарри сказал:
- Византийская империя распалась в середине 15 века. Сейчас начало 21 века.
- Что? Священная империя не могла потерпеть поражение! Император Константин не позволил бы! Как такое могло случиться? У османов, конечно, было множество войск, но они же варвары! Они ничего не знают о высоком искусстве войны. Говорите 21 век? Я не верю в это! – в волнении вампир мешал английский с латынью, вставляя греческие слова. Он оглянулся, будто прямо сейчас собрался бежать и разыскивать свой дом. Жан-Клод приблизился к нему и положил руку на плечо:
- Это действительно так. Твой дом был разрушен. Тебе надо обратиться к Совету вампиров за помощью или принести мне клятву крови и остаться здесь жить.
Гарри восхитился его действиями, тем, как он хладнокровно настаивает на своём, даже в тяжёлый для чужого вампира час. Но это была ответственность Жан-Клода. Он должен был контролировать неизвестного вампира, чтобы защитить всех других на его территории.
- Остаться здесь? Но я не должен был быть здесь с самого начала! Где мои братья по крови? Где мой мастер? Я должен найти вампиров из своей линии! – юноша стал теребить рукав своей одежды.
- Из какой ты линии? Возможно, все уже мертвы, - терпеливо настаивал на своём Жан-Клод.
- Мертвы, мертвы… Я не чувствую своего мастера! Будто его и нет. И даже источника крови! Как мог умереть тот, кому исполнился почти миллион лет, когда я засыпал!
Жан-Клод и Ашер мгновенно насторожились. Жан-Клод спросил:
- Кто был источником твоей линии?
- Мастер Оливер! Он – член Совета!
- Колебатель Земли? Он погиб около пяти лет назад, – ответил Ашер, потому что Жан-Клод опять замолчал.
- Не может быть, нет! Я был бы мёртв тогда, почему я всё ещё жив? Как он мог погибнуть? Ответь мне, что с ним случилось! – судя по тому, как побледнел вампир, несмотря на всю выпитую им кровь, он был на краю истерики.
- Колебатель Земли захотел, чтобы вампиры снова стали иллегальными, - ответил Жан-Клод.
- Иллегальными? Что это значит? Я не понимаю.
- Вне закона, как в старые времена. Сейчас вампиры открылись людям и подчиняются человеческим законам, - продолжил Жан-Клод.
- Повиноваться закону и императору – предельное благо для каждого гражданина, будь он вампиром или нет. Совет убил источник моей линии за идею предать закон? Но открыться людям – это же абсурд. Как вампиры пережили это? Их должны были сразу же уничтожить! – вампир тёр лоб, будто пытаясь осознать непознаваемое.
- Сейчас нет монарха. В Америке – демократия. И Совет не убивал главу твоей линии, они не могут убить собственного члена, - ответил Ашер, как бы нехотя.
- Тогда кто? Кто мог сделать это?
- Не знаю, как лучше тебе об этом сказать, но суть в том, что он напал на наш город, и мы были вынуждены бороться с ним. Ma petite, моя человеческая слуга, убила его, - медленно произнес Принц города.
Реакция на его слова не заставила себя ждать - юношу как ветром сдуло подальше от Жан-Клода. Со сверхъестественной скоростью он переместился к стене, самой дальней от Принца города.
- Вы убили его. Убили его, - повторял он побелевшими губами.
Жан-Клод сделал шаг навстречу, но вампир дёрнулся от него так, что ударился затылком о стену. Гарри не нравилась вся сцена, но он уже решил не вмешиваться. Принц города остановился, и оглянулся на Ашера.
- Жан-Клод должен был защитить своих людей от чужого мастера, вторгшегося в его город. Он поступил так, как диктуют наши законы, и ты не можешь его в этом обвинить. Теперь ты должен принести клятву крови Принцу города, либо покинуть нашу территорию, - сказал Ашер.
Вампир сполз вниз по стене и сел на землю. Он запустил руки в волосы и начал слегка раскачиваться, повторяя:
- Нет, нет, к убийце мастера. Быть предателем. Никогда. Нет.
Гарри он напомнил Джила, и волшебнику стало необыкновенно жалко вампира, шестьсот лет пролежавшего во сне. У него наверняка была своя жизнь, клан, старшие. И теперь он просыпается в странном, непонятном мире, не имея ничего, кроме старого гроба.
- Как тебя зовут? – спросил его Гарри о том, с чего им всем следовало бы начать. Вампир отпустил собственные волосы и поднял голову. Он уставился на волшебника так, будто впервые его увидел.
- Юстиниан. Мой отец сказал, что назвал меня в честь императора Юстиниана I. Я был так счастлив.
- Юстиниан - красивое имя! А меня зовут Гарри. Скажи, как ты оказался в этом гробу? – волшебник подошёл ближе к мальчику, и в этот раз его никто не останавливал.
- Турки наступали на Константинополь, и мой мастер, возлюбленный Адриан, с помощью своих друзей усыпил меня вместе с моими рабами и домочадцами. Нас положили в гробы и через подземные ходы должны были вынести за черту города, к каким-то друзьям мастера. Почему здесь только я один? Где все остальные? – вампир опять начал расстраиваться, и Гарри спешно изменил тему.
- А что за друзья? Только кто-то с волшебством мог бы сварить Напиток живой смерти.
- Волшебники. Николас Фламель с супругой. Они были очень любезны и добры к нам. Может, они живы, и знают, что случилось с остальными гробами? Я должен найти их!
- Фламели умерли, в день празднования 670-летия Николаса, несколько лет назад, - ответил Гарри.
- Что? Они тоже мертвы? Но как это возможно? Разве господин Фламель не имел мистического философского камня? Он должен был быть бессмертным!
Волшебник опустил голову:
- Камень разрушен, и это частично моя вина. Мне очень жаль – я слышал, что супруги были действительно хорошими людьми.
На мгновение Юстиниан выглядел растерянным, а потом внимательно посмотрел на Гарри.
- Ты волшебник, - уверенно заявил он. – Только волшебник мог бы пробудить меня. И только могущественный волшебник смог бы разрушить философский камень.
Гарри ничего не ответил, потому что не хотел говорить об этом. Хватало того, что он вмешался в разговор Принца города с неизвестным вампиром. Но молчание не смутило Юстиниана, он поднялся на ноги и встал перед волшебником.
- Моё зрение не обманывает меня? Это знак Даров Смерти на твоей груди? Ты её Избранник!
- Нет, я никакой не избранный, - ответил Гарри, отодвигаясь от рук Юстиниана.
- Не стоит врать, я всё вижу. Это же просто отлично! Мне не нужен никакой мастер, мой хозяин мёртв, источник моей линии тоже мёртв – а я жив! Значит, у меня достаточно сил, чтобы существовать без них. Так что я остаюсь здесь!
- Что?! Нет! – Послышалось с разных сторон от Ашера, Джила и Гарри.
- Ты не можешь этого сделать! – сказал Жан-Клод, и в комнате повеяло его силой. Но Юстиниан неустрашимо встал около волшебника.
- Конечно, могу, почему нет? Разве Повелитель смерти не имеет власти над всеми вампирами? Я останусь с ним, мне не нужен другой мастер, - ответил он.
- По моему контракту с Советом я не могу подчинять вампиров, или вредить им, пока они не нападают на меня и тех, кто принадлежит мне. Значит, я не могу защищать вампира против других вампиров, так как тем самым нарушу контракт, – вмешался Гарри.
- Какая глупость, конечно, ты можешь! Пока ты защищаешь того, кто принадлежит тебе, ты в своём праве и не нарушаешь этот контракт. И я лучше останусь здесь, чем приближусь к убийце моего источника крови! – Юстиниан пересёк руки на груди и оглянулся. – Это твой дворец? А где рабы? Позови их, чтобы они помогли мне перенести гроб в мои новые покои.
- У меня нет рабов! Рабство отменено! – вспыхнул Гарри.
- Нет? Какая жалость. Как насчёт тех маленьких человечков, что вечно крутятся вокруг волшебников? Пусть они помогут! – он сделал жест рукой, будто отгоняя надоедливую муху, а потом стремительным движением схватил Гарри за запястье и потащил вверх по лестнице. – Пошли, ты покажешь мне мои новые палаты и весь дворец. И сады! У тебя есть сады? Я обожаю прекрасные фонтаны, и статуи, и цветы ночью, это так романтично! Знаешь, я считаю, что храм природы – это воплощённая поэзия!
- Стой, стой! Я не соглашался на это! – торопливо заговорил Гарри, пытаясь выдернуть свою руку.
- На что не соглашался?
- Принять тебя!
Прямо перед лестницей вампир резко остановился, так что Гарри врезался ему в плечо. Волшебник попытался отстраниться, но не тут-то было, его очень крепко держали. Мальчик поднял глаза, наполненные красными слезами, и посмотрел прямо на Гарри.
- Тебе не нравится Юстиниан? Но Юстиниан очень хороший мальчик, послушный мальчик! Мой возлюбленный мастер всегда говорил, что Юстиниан – маленький прелестный цветок, драгоценность его гарема. И все завидовали мне, и евнухи шептали мне на рассвете, что прекрасней Юстиниана никого нет!
Волшебник даже приоткрыл рот, видя столь разительную перемену в поведении вампира. Он забыл, что надо вырываться. А те, кто было бросился ему на выручку, застыли на месте.
Вампир между тем упал на колени и стал целовать гаррин живот, приговаривая:
- Я покажу тебе своё искусство, и ты никогда не захочешь расставаться со мной. Юстиниан докажет, что он лучший мальчик гарема!
- О, Господи! – пробормотал кто-то позади Гарри, и сам волшебник не мог бы сказать лучше. Внезапно размытая тень возникла слева от него, и Ашер грубо стал оттаскивать Юстиниана от Гарри прямо за волосы.
- Не смей прикасаться к нему! – зашипел Ашер, обнажая клыки. Волшебник ещё ни разу не видел на его лице такой ярости. Казалось вампир хочет оторвать голову мальчику, с такой силой он тащил того за волосы.
Мальчик больно вцепился в гаррины ноги, и его голова беспомощно дёрнулась от силы Ашера. Гарри не смог удержать равновесие и упал на пол, прямо на задницу. Юстиниан свалился вместе с ним, он всё ещё хватался за гаррины колени. Ашер покачнулся, но не отпустил чужих волос. Он снова вздёрнул голову вампира, и мальчик закричал. Одновременно Жан-Клод хлестнул своей силой, и длинные порезы появились на щеках у Юстиниана. Мгновенно они наполнились кровью, и мальчик отпустил Гарри, чтобы закрыть лицо руками. Это позволило Ашеру оторвать вампира от волшебника и отбросить его к стене, где мальчик свернулся на полу, закрывая голову руками.
- Мастер, мастер, спаси меня! – закричал он. Жан-Клод поднял руку для ещё одного удара силой, но Гарри вскочил между ними.
- Стойте, что вы делаете! Он же не сделал ничего плохого! – Гарри пятился к скорченному на полу мальчику, держа Жан-Клода и Ашера в поле зрения. Он поднял руки, будто щит перед ним, хотя палочка всё ещё оставалась в рукаве.
Жан-Клод тотчас опустил руку и даже отступил на шаг, а Ашер выругался:
- Merde!
- Чёрт! – одновременно с ним воскликнула Мелани.
- Не стоило нападать, я только всё испортил! – раздосадовано пробормотал Ашер и в сердцах стукнул каблуком по полу.
- Вот именно, Ашер! Я и сам вполне справлялся! – заявил Гарри. Юстиниан уже поднялся на ноги, и, стерев кровь с лица, встал позади волшебника. Он усмехался от уха до уха, будто только что не кричал от невыносимой боли.
- Дело не в этом, Гарри, - Ашер посмотрел на волшебника, как на идиота. Гарри мгновенно вскипел.
- А в чём тогда? Он ничего не сделал! А вы все, как с цепи сорвались, - волшебник стоял, подбоченившись, и грозно осматривал окружающих его существ.
Неожиданно для всех в разговор вступил Джил, всё ещё сидящий у стены в дальнем углу:
- Ты немного не понял Гарри. Юстиниан намеренно спровоцировал Ашера на атаку. Принц города поддержал нападение своей правой руки. А ты вступился против них обоих, готовый драться за чужого вампира. Который только что признал тебя мастером. Таким образом, ты взял его под свою защиту, и подтвердил его притязания. Так принято у всех сверхъестественных существ. И по контракту никто из вампиров не может причинить боль тому, кто принадлежит тебе. Вот и всё, вся сценка разыграна, как по нотам.
Гаррины глаза расширились, он заметил, как Мелани кивнула, подтверждая то, что сказал Джил. Волшебник резко развернулся и впился взглядом в ухмыляющегося мальчишку.
- Ты!.. Ты управлял мной! – задохнулся от возмущения Гарри.
- О, не тобой, мой господин! Никогда тобой! Только ими! Они такие забавные, так легко поддаются, - весело защебетал он, но потом увидел раздосадованный вид волшебника, и в его глазах промелькнула тень беспокойства. Ещё мгновение и легкомысленная улыбка снова возникла на лице. – Мастеру нравятся эти вампиры? Тогда ты можешь ударить меня за мои невинные игры! Все знают, если Юстиниан – плохой мальчик, то его надо наказать! О да, обязательно накажи меня, я люблю грубые ласки!
Он поднял голову, словно в ожидании удара или для того, чтобы поцеловать стоящего перед ним человека, но волшебник отшатнулся от него. Он споткнулся, и упал бы, если бы вампир не поймал его за руку. Мальчик сжал его предплечье в своих руках, и положил голову на плечо, довольно смеясь.
- Юстиниану нравится его новый мастер! Ты так смешно краснеешь! Это так мило!
Мило?! Гарри вовсе не ощущал себя милым в данный момент. Он всё больше злился на странного кровососа. Волшебник выдернул руку.
- Слушай, Юстиниан. Раз так получилось, то ты можешь остаться в моём доме, - вампир подпрыгнул пару раз на месте и хлопнул в ладоши. Странно было видеть такое ребяческое поведение от существа возрастом не меньше шестисот лет. – Но это временно, пока мы не решим, что делать дальше. И постарайся не прикасаться ко мне! Я этого не люблю.
- Хорошо, господин! Юстиниан умеет терпеть, и он подождёт, пока господин сам его не позовёт! Юстиниан не будет ни с кем спать, и он не будет трогать себя, он будет ждать, пока…
- Эй, стой, подожди! Что это ты выдумал? Я ничего такого не говорил! Если тебе надо, ты можешь делать независимо от того, что желаешь… в пределах разумного, конечно. Главное, не нарушай законы, и веди себя прилично, - сказал Гарри.
- Да, да! Юстиниана хорошо обучили, я… - продолжил вампир.
- Ашер, рассвет через час, мы должны ехать домой, если хотим успеть попасть в Цирк, - перебил его Жан-Клод. Его явно утомил весь этот детский сад, он был готов побыстрей уехать и скинуть проблему на гаррины плечи.
- Я остаюсь, - заявил Ашер и скрестил руки на груди.
- Что? Ашер, ты в своём уме? Что ты такое говоришь! Мы отправляемся домой! – нетерпеливо возразил Жан-Клод.
- Я не оставлю Гарри наедине с неизвестным вампиром. Я проконтролирую мальчика, - ответил Ашер.
- Что за ерунда! Гарри не нужна твоя помощь, он может справиться сам! – Жан-Клод нахмурился, явно пытаясь найти скрытые мотивы в поведении другого вампира. - Что случилось, Ашер?
- Ах, прекрати это, Жан-Клод. Я сказал, что остаюсь, значит останусь. О моих обязанностях позаботится Реквием, так что ничего страшно.
Жан-Клод осмотрел зал, и его взгляд остановился на Гарри. Принц города ещё больше нахмурился.
- Как я понимаю, ты хочешь отблагодарить Гарри за его любезную помощь тебе с твоей внешностью, не так ли? – надменно спросил он.
- А что было с его внешностью? Он был уродливым старикашкой, да? Я знал это! – влез в разговор Юстиниан.
- Замолчи! Что ты такое говоришь! – Гарри резко повернулся и схватил мальчика за плечо. Вторую руку он сжал в кулак и занёс её для удара. Мальчишка хитро улыбнулся и подставил щёку.
- Решил всё-таки ударить меня, да? Давай же, я вовсе не против!
Гарри тут же отпустил вампира, будто обжёгшись. В этот момент он напомнил самому себе дядю Вернона, и ему стало противно. Сделав пару шагов назад, Гарри оглянулся, словно в поисках помощи. Джил выполз из своего тёмного угла и подошёл к волшебнику. Он лучше всех в этой комнате читал гаррины реакции. Подойдя ближе, оборотень положил руку Гарри на плечо и потёрся щекой о его волосы. Мгновенно волшебник расслабился. Юстиниан, наоборот, нахмурился. Театрально указав пальцем на них, он завопил:
- Ты обманул меня! Сказал, что тебе не нравятся прикосновения, а он вон как к тебе ластится – и ничего! Тебе приятнее это животное, чем я?
- Джил - не животное! – опять ощетинился Гарри. Вампир хмыкнул, и демонстративно отвернулся.
- Какая королева драмы, - тихо пробормотал Ашер, но все его услышали.
- А ты - противный старик! – ответил мальчик, и показал язык.
Ашер раздражённо покачал головой и сказал:
– Да, Жан-Клод, я сделаю всё, что смогу, чтобы отблагодарить Гарри. И если он разрешит, я помогу ему с этим мальчиком. Такого нельзя оставлять без контроля, ты сам прекрасно знаешь.
- Но твой гроб в цирке, где ты будешь спать и кем питаться? – ещё раз попробовал Принц города.
Ашер оглянулся, его взгляд остановился на Гарри и Джиле, но Джил молча покачал головой. Волшебник же сказал:
- Все нижние этажи закрыты от солнца. Окна – лишь зачарованы показывать погоду во дворе, но реальный солнечный свет они создать не могут. Так что Ашер и Юстиниан могут выбрать себе любые комнаты и поселиться там. Дэнни и Сэм могут послужить питанием им, если они ещё не передумали. Вы ведь не передумали, парни?
Оба крысолюда покачали головами. Грэхем прочистил горло.
- Что такое? – спросил Жан-Клод.
Вервольф порозовел к удивлению всех, кто его знал.
- Я… ах… хотел бы ещё раз послужить закуской для того нового парня. Если, конечно, босс не против, - быстро сказал он.
- Тебе же нравятся девочки, Грэхем! – воскликнул Джейсон.
- Да ты только глянь на него! Как такой может не понравиться? Он симпатичней, чем Менг Дьё или Анита! Даром, что сисек нет, – в ответ взорвался черноволосый вервольф. Потом добавил: - Простите, босс.
- Спасибо, мой волк! – Усмехающийся Юстиниан послал воздушный поцелуй Грэхему. Тот помахал в ответ.
- Не смей так говорить. Это мой волк! Все волки – мои! – вспыхнул Жан-Клод. Он выглядел рассерженным, и все три вервольфа мгновенно опустили головы, обнажая шею. Принц города вздохнул. - Но Ашер прав, тебя действительно надо держать под контролем, и крысолюды будут неспособны сопротивляться. Грэхем! Не забудь про свою работу. И ты уедешь, как только Юстиниан найдёт себе постоянного донора. Это понятно?
- Да, хозяин, - ответил вервольф, не поднимая головы.
- Джейсон, Стивен – мы уходим, найдите Нечестивую Истину и скажите им об этом, - Жан-Клод повернулся и пошёл к выходу, но голос Ашера остановил его на полпути.
- Жан-Клод, я бы предпочёл, чтобы Стивен кормил меня в ближайшие дни, если никто не против. Ты же согласен, mon beau loup?
- Это была бы честь для меня, Ашер! – ответил невысокий оборотень с белокурыми кудряшками как у ангела и невинными васильковыми глазами.
Жан-Клод застыл. В абсолютной неподвижности он пару мгновений молча смотрел на Ашера. Потом едва заметно поджал губы и произнёс, всё ещё глядя на вампира:
- Джейсон, ты тоже желаешь остаться?
- Нет, что вы босс! Мне же завтра кормить вас! – ответил вервольф.
- Хорошо. Пойдём. И проведём прекрасную ночь с ma petite, - ответил Жан-Клод.
- Ты же сам сказал, что скоро рассвет, и вы не успеете, как бы тебе ни хотелось этого, Жан-Клод, - легкомысленно ответил Ашер и махнул ладонью в воздухе, как бы отклоняя весь предмет обсуждения. Но Жан-Клод не закончил на этом, он полностью развернулся в сторону Ашера.
- Но будет много других прекрасных ночей, mon ami, и, оставаясь здесь, ты пропустишь каждую из них, все из них, - сказал он.
- Спроси меня, забочусь ли я об этом! Точнее, уже поздно спрашивать! Сколько лет ты запрещал мне прикасаться к твоему телу, Жан-Клод? Все последние годы я жил только одной мыслью о тебе! Увы, напрасно! Уходи, Жан-Клод, возвращайся к Аните. У меня тоже есть гордость, и я не буду принимать отказ за отказом и приходить обратно для большего, как побитая собака возвращается к хозяину, - Ашер выпрямился и поднял подбородок. Он стоял там, как прекрасная высокомерная статуя древнего языческого божества. Его взгляд излучал враждебность.
Гарри не понимал, что происходит. Раньше вампиры идеально вели себя при нём. Как совершенная пара, как Принц города и его правая рука. Нет, он знал, конечно, что они были давние любовники, но не осознавал, что они так много спорят и ссорятся. Ведь, судя по недомолвкам и мимике, спор был давним и длился не первый год. Хуже всего волшебник понимал, что в какой-то мере замешан в этом споре. А ведь когда-то он давал себе обещание не лезть в это болото, не лезть в отношения вампиров и в их странную политику. Хорошо же у него получается держать слово перед самим собой.
- Я не хочу делать того, чего Анита мне не простит. Ты знаешь об этом и раз за разом пытаешься сыграть на моих чувствах к тебе, управлять мной. Я не позволю этого. Ты только потерпи ещё немного, и она сама захочет увидеть нашу любовь, пригласит тебя в мои объятия. Она любит тебя, и ты же знаешь, что я тоже люблю тебя, никогда не прекращал любить, - сказал Жан-Клод.
Гарри стало неловко, будто он вмешивается в чужие дела или наблюдает семейную ссору. Дома, в Англии, такое было не принято. Даже Молли с Артуром, с которыми он провёл не одно лето, никогда не позволяли себе при детях или посторонних выяснять отношения, обсуждать интимную жизнь.
- Ты только послушай, что ты говоришь Жан-Клод! Анита то, Анита это! Мне не хочется быть третьим лишним в кровати, если нет ménage a trois, и где двое других любят меня меньше, чем друг друга. Помниться, однажды ты сказал, что предпочел бы отдать меня полностью кому-нибудь, мужчине или женщине, нежели заставлять меня вечно играть второго или низшего после Аниты. Но теперь именно это ты и делаешь, - сказал Ашер. Два гиенолака, его телохранители, придвинулись поближе, будто пытаясь защитить вампира от неминуемой опасности.
- Кто это, Ашер? Кто так сильно понравился тебе? Это monsieur Potter? Ашер, mon chardonneret, не надо смешивать чувство благодарности и любовь. Я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль. Кто-то, кому даже не нравятся мужчины или вампиры, - воскликнул Жан-Клод.
- Не называй меня так! Ты уже двести лет не говорил этих слов, не надо начинать сейчас. Всё это - не твоё дело, Жан-Клод. Я очень устал. Уходи, или ты не успеешь вернуться в цирк до рассвета.
- Хорошо. Мы ещё обсудим это, Ашер. Позже, – Жан-Клод отвернулся и начал подниматься. Джейсон отправился за ним.
Гарри растерянно попрощался с пустой лестницей, хотя он знал, что Жан-Клод наверняка его ещё слышит. Никто не ответил. Вздохнув, волшебник призвал эльфов дома, и начал отдавать приказания, чтобы разместить ещё шестерых гостей. Двух вампиров, двух вервольфов и двух гиенолаков. Каждой твари по паре, как иронично. Не успел он купить для себя дом, как количество жителей перевалило за десяток. И это притом, что лисы ещё не приехали. Внезапно поместье не показалось ему слишком большим, как он думал ранее.

~оОо~

К рассвету Гарри удалось уложить обоих вампиров в соседних комнатах на верхнем этаже подвала. Гиенолаки сказали, что будут спать рядом с мастером, и Гарри не стал им в этом препятствовать, а лишь попросил эльфов принести ещё пару кроватей. Оба оборотня легли на одной и свернулись вместе в тесный клубок из рук и ног. Пожав плечами, Гарри попросил унести лишнюю кровать. Он чувствовал себя смешным в роли радушного хозяина для людей, которых даже не знал, как зовут. Грэхем и Стивен выбрали себе по комнате на нижнем этаже правого крыла, которое было единственным обитаемым крылом дома на данный момент, не считая подвала.
Спать Гарри лёг только после рассвета, полностью утомлённый сегодняшним днём и постоянными усилиями поддержать новые щиты окклюменции, которые фактически спасли его сегодня от многих потенциально бедственных ситуаций.
Всё ещё ощущая неловкость из-за нового витка развития отношений с Джилом, Гарри в спальню надел тёмно-зелёные пижамные штаны, вместо того, чтобы лечь спать в трусах, как обычно. Он волновался о том, как поведёт себя Джил в постели, поэтому пока Гарри пытался заснуть, краем уха он слушал шум душа, в который отправился оборотень. Но из-за напряжения ли, или из-за успокаивающего шума, он сам не заметил, что заснул до того, как оборотень вернулся в кровать.

~оОо~

Проснулся Гарри после полудня, ближе к обеду. Оборотень опять спал, прижимаясь носом и щекой к гарриному боку, но сегодня утром волшебник не имел ничего против этого. Лёгким движением он осторожно погладил рыжие волосы. Потом кончиками пальцев провёл по задней стороне шеи и по плечу Джила. Кожа была горячая и мягкая. Хотел бы Гарри иметь возможность полностью исследовать это тело, чтобы оборотень позволил волшебнику сделать всё, что пожелает. И при этом не смотрел на Гарри, как на законченного извращенца. Гаррина ладонь полностью легла на чужое плечо, и его пальцы напряглись. Мгновение он смотрел в пространство, совершенно потерянный в фантазии, которая разворачивалась перед его мысленным взором. Когда ритм дыхания у оборотня нарушился, и он явно начал просыпаться, Гарри вздрогнул и быстро поднялся с кровати. Он направился в душ, решив немного освежиться, и после этого можно было снова лечь в постель. Никаких дел он не планировал, а вчерашних событий вполне хватало для того, чтобы сегодня устроить маленький выходной.
Когда он вернулся в спальню, оказалось, что Джил ещё спит. Гарри удивился этому, он привык, что оборотень поднимается раньше него. Волшебник осторожно подвинул его за плечо, уселся на покрывало, и, заложив руки за голову, задумался. Капельки с влажных волос стекали по обнажённой спине, но Гарри это не смущало. В их спальне было достаточно тепло, чтобы можно было находиться в комнате в одних пижамных штанах и с мокрой головой, и при этом не простудиться. Сидя на постели, он думал о вчерашней сцене с Ашером и Джилом. Сегодня она уже не казалась чем-то реальным, а выглядела, как фантазия, придуманная самим Гарри, или сон из тех, что присылал Волдеморт. То есть запомнилось всё до малейших деталей, но в то же время выглядело иллюзией. Вампир вёл себя совершенно по-другому, не так, как раньше. Он выглядел таким серьёзным, решительным. Никакого прежнего безразличия, равнодушия, или беспечного легкомыслия, в которые он попеременно впадал во время прошлых встреч с ним. И вечером эта безобразная сцена с Принцем города дала понять, что Ашер в последнее время не ладит со своим давним любовником. Не в том ли причина всех его пылких признаний в любви? Он ссорится со своим старым возлюбленным, и чтобы ему отомстить, выбирает молодого и наивного Поттера. Такому мальчику, как он, легко вскружить голову, влюбить в себя, а потом управлять им. В таком случае, Гарри являлся как бы заменой, временным отвлечением от Принца города, или в худшем случае – просто безликим, привлекательным телом, которое можно использовать в своё удовольствие, пока доступ к коже и плоти Жан-Клода ограничен по разным причинам. Тут выходила двойная выгода для Ашера, он получал себе плоть, кровь и приятное развлечение от Гарри, а также ревность и новую привязанность от Жан-Клода. Возможен даже вариант, что Ашер специально подослан Принцем города, или Советом, или Белль Морт, ради каких-то скрытых целей вампиров. В таком случае выбора два: его подчиняют и оставляют на милость тех, кто держит все ниточки, либо просто убивают. С одной стороны это просто смешно, кому он нужен, но с другой точки зрения, он мешает и Совету вампиров, и Принцу города. Так что такой прогноз развития событий тоже нельзя упускать из виду. И во всех, в каждом из рассмотренных вариантов, нет места любви и искренней привязанности, доверию и честности, которых так жаждет Гарри. Ведь на преданность и лояльность он всегда отвечал десятикратной преданностью, и за своих друзей даже сейчас готов был пойти на смерть, объявись в Англии ещё один Тёмный лорд. Он же любил их, любил их всех, несмотря на недопонимание и разногласия.
С Джилом всё было намного проще. За месяц совместной жизни, существования буквально бок о бок, Гарри узнал о нём очень много. И теперь он доверял оборотню, понимал, что тот не будет убивать Гарри, пока волшебник спит, отравлять его пищу, или желать полностью подавить его волю. И пусть Джил не уверен в себе, боится собственной тени, и скорее спрячется куда-нибудь, чем бросится в сражение ради Гарри – Джил не предаст его. У него нет никого кроме Гарри, ни одного по-настоящему близкого человека. И даже если оборотня поймают и начнут пытать, он будет плакать, кричать, молить о пощаде, но до конца наивно и по-детски надеяться, что Гарри придёт и спасёт его. Защитит от смерти, от боли, от всех бед и горестей. И хотя волшебник считал, что каждый мужчина должен уметь сам постоять за себя и своих близких, эта слабость Джила не внушала ему отвращения. Наоборот, ему нравилась эта хрупкость, доверчивые улыбки и восхищённые взгляды. Гарри был рад, что столько всего рассказал Джилу, а тот за всё это время ни разу не предал его доверия, ни словом, ни жестом не намекая на гаррины тайны посторонним. К тому же, в отличие от Джинни, он никогда не давил на Гарри, не пытался управлять им. И что самое главное, он не знал о гаррином статусе знаменитости, и если и любил волшебника, то уж никак не из-за его образа светоносного героя, созданного и раздутого прессой. Гарри особенно радовало, что все реакции местного сверхъестественного сообщества не были омрачены светом его славы.
Если бы Гарри пришла в голову абсурдная идея встречаться с парнем, он бы, не задумываясь, выбрал Джила. Хотя физически его больше привлекал Ашер. Но здесь им руководила страсть, а то, что он испытывал к Джилу, больше походило на нежную любовь. Хотя поцелуи обоих были приятны. Но Гарри не мог представить себя в отношениях со взрослым мужчиной, ведь Джил старше его более, чем на десять лет, а сколько лет Ашеру, и думать не хотелось. К тому же вся концепция гомосексуального секса отталкивала его. В подобных отношениях очень редко партнёры были равны, здесь было не обойтись без доминирования, даже если оба человека постоянно менялись ролями. К тому же, любовь такого рода сверху до низу была обвешена отрицательными ярлыками. Все эти отвратительные ассоциации с греческими изнеженными педерастами и омерзительными библейскими содомитами… Брр, ни на тех, ни на других, Гарри не хотелось быть похожим. Хотя, в целом, он считал себя очень толерантным человеком, без предрассудков относящимся к многообразию человеческих интересов… Пока эти интересы напрямую не задевали его самого.
Если думать обо всей ситуации в целом, Гарри было неприятно это осознавать, но он скорее соглашался со вчерашними словами Жан-Клода о том, что человек, не любящий мужчин и вампиров, может причинить много боли такому, как Ашер. И ему не хотелось выступать в роли пиковой дамы, которая сначала разрушает чужие отношения, а потом топчется на чувствах того, кого отбила. А ведь всё к тому и шло. Нельзя было вчера соглашаться на эти “ухаживания”. Фактически, Гарри только растягивал пытку для себя и вампира, если тот действительно что-то испытывает.
А ещё этот мальчик, Юсти-как-там-его. Интересно, как его имя будет звучать на современный американский манер, Джастин, что ли? Вот уж ещё одна проблема на гаррину голову. Ведь у мальчика ничего нет, надо будет всё покупать, заботиться о нём, следить, чтобы не попал в неприятности. Парень совершенно не знаком с современными реалиями и вполне мог отправиться на охоту по старинке. Как это точно делалось, Гарри не знал, но совершенно разумно предположил, что ничего хорошего из этого не выйдет. Хорошо, хоть Ашер и Грэхем остались, их можно попросить подучить мальчика. Через свои связи они найдут вампиру постоянного донора, и смогут объяснить элементарные нормы поведения в современном обществе. Это будет огромной помощью Гарри, а одежду и предметы быта он сможет обеспечить для мальчика сам. С многовековыми капиталами своих наследств он мог бы содержать несколько таких кровососов, хотя никогда такого не сделает, лучше уж отправить все средства на благотворительность. Но для одного кровососа золота было не жалко. Гарри никогда и не жалел денег. Когда была запланирована свадьба с Джинни, волшебник как раз и готовился обеспечивать всю семью Уизли, в том числе и Рона с Гермионой, если бы вдруг им что-нибудь понадобилось. А теперь, когда он сбежал – куда ещё ему можно потратить золото?

~оОо~

Его размышления были прерваны громким зевком. Джил пробудился, и теперь смотрел на Гарри. Автоматически волшебник проверил время, 14:30, как раз можно приступать к обеду. Почему оборотень проснулся так поздно, он что, не мог вчера заснуть? В отличие от Джила, Гарри вырубился через четверть часа после того, как его голова коснулась подушки.
- Доброе утро, Гарри, - поздоровался оборотень.
- И тебе. Я собирался завтракать, что бы ты хотел? – спросил волшебник.
- Мм, вафли со сливочным кремом и грецкими орехами. Мне их в детстве по праздникам готовили. И кофе. Такое эльфы дома тоже умеют делать?
- Если нужные продукты есть, то смогут. Хорошо бы нам по магазинам прогуляться. Наверняка твои первоначальные запасы уже подходят к концу, а гостей, наоборот, прибавилось.
- Можно поехать прямо сегодня, Гарри.
- Угу, попозже. Пока я намерен до упора валяться в кровати.
- Ха-ха, ну и правильно.
Джил исчез в ванной комнате, а Гарри заказал завтрак. За то время, что он размышлял, у него даже проснулся аппетит, чего обычно по утрам не случалось. Поэтому для себя он тоже попросил вафель и чай, вместо традиционной чашки кофе.
Утро прошло на редкость непринуждённо. Они валялись в постели, с удовольствием хрустя румяными вафлями и обсуждая лёгкие темы, такие как кулинарные таланты эльфов дома или замечательная, тёплая погода за окном. Обычно Гарри всегда спускался в столовую или гостиную, где приказывал накрывать стол на всех, и устраивал совместные ужины или обеды для жителей особняка. Но сегодня он решил, что все его гости – взрослые люди, и научены вызывать эльфов дома для разных нужд. Поэтому они могут пообедать без него и Джила, так как Гарри никого не хотелось видеть, и все новые лица напоминали исключительно о делах.
После завтрака Джил улёгся поперёк постели с гарриным ноутбуком, так как его компьютер остался в квартире. А Гарри остался сидеть, опершись на спинку кровати. В который раз волшебник с удивлением подумал о размере своей новой постели, в которой даже высокий Джил может лежать поперёк и всё ещё не достигать края. Покачав головой, Гарри открыл книгу по Новейшей магической истории, которую ему прислала тётя Энди. Она написала, что для составления книги у половины Хогвартса и работников Министерства взяли интервью, в том числе было проведено исследование оставшихся документов, и всё это должно дать полную картину войны, которая не была известна её рядовым участникам. Рон, Гермиона и другие тоже высказывали свои версии событий для этой книги. Автор - Анжелина Розвелл и её команда учёных-исследователей, благодаря написанному, теперь прославились на весь магический мир. Гарри только надеялся, что это был не очередной сборник сплетен, как в случае с биографией “Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора” за авторством Скитер. О, он даже спустя годы не смог простить Рите то дерьмо, что она написала о нём и Альбусе. Нездоровые отношения, это надо же! Вкупе с тем, что Альбус был гомосексуалистом, а Гарри было всего одиннадцать лет, эта фраза звучала очень двусмысленно. Рита просто скакала бы от радости, узнай она о вчерашнем поцелуе Гарри. Сразу бы припомнила и подозрительные, тяжёлые отроческие годы молодого героя, и гипотетическую педофилию Альбуса, и странную связь с Тёмным Лордом с его навязчивой идеей о Мальчике-Который-Выжил.
- Гарри, всё в порядке? – спросил Джил.
Волшебник вздрогнул.
- А? А, да, всё о’кей. Просто кое-что вспомнил, - ответил он.
- Что же эта за память, если из-за неё ты ногтями порвал обложку?
- О, - только и смог сказать Гарри, когда перевернув книгу, увидел несколько царапин прямо поперёк золотых букв названия. Поняв, что Джил смотрит на него, Гарри беспомощно улыбнулся: - С кем не бывает.
- Что, такая кошмарная книга?
- Нет. Я действительно вспомнил кое-что из того, что сейчас не имеет ни малейшего значения. Глупо расстраиваться по таким пустякам.
И он снова открыл книгу, твёрдо намереваясь тем самым закрыть тему. В этот раз он смог прочитать намного больше, чем первые строчки введения.