Глава 14

(За помощь в исправлении этой главы благодарю мою дорогую бету Тайлер, а также постоянного читателя Nadya5)

~оОо~

Лунный свет безмолвно изливается на сиреневые сумерки полуночного леса, пронизывая кружево широких крон и растекаясь серебристыми лужицами по темному шёлку травы. Ни единое дуновение ветерка не нарушает торжественную тишину, строгую неподвижность деревьев – молчаливых свидетелей таинства пришествия царственной ночи. Кружит голову сладостно-горький, пленительный запах полуночной росы, загадочно сияющей под ногами.
Мягкая земля бережно холодит кожу сразу вслед за обжигающими прикосновениями. Двое неумолимо стремятся к единению, являя собой воплощение всеобъемлющей вакханалии. Они как яркий, сверкающий огонь прямо в центре мистического сумрака, неуёмное движение посреди стоической идиллии окружающего пространства.
Золотые пряди и пряди чёрные, смешаны вместе. Жар голубых глаз и безумство зелёных, в постоянном поединке. Изгиб спины над землёй, и кожа - горячая, готовая к поцелуям.
Томный, чувственный танец для двоих. Сладость накапливается, сочится, стекается со всех источников прямо в центр. Ещё мгновение и взрыв, горячее сумасшествие, вихрь безудержного удовольствия. И сразу же вслед за этим ощущение парящей невесомости, бесконечного падения…

~оОо~

Гарри проснулся, не понимая, где он, что с ним. Сердце билось, как сумасшедшее, воздух с трудом проталкивался в лёгкие, а голова раскалывалась. Живот скрутило от боли, и волшебник свернулся в маленький клубочек. Скатившись с кровати, он проигнорировал цветные точки перед глазами и кинулся в ванную. На время выпав из реальности, он осознал себя только на коленях перед унитазом. Ноги болели от столкновения с плиткой, голова будто взрывалась болью с каждым ударом сердца, но самое ужасное - это живот. Желудок горел, словно его полили кислотой. Почти так и есть – в ванной комнате запахло кислятиной и желчью.
Прислонившись лбом к белому фаянсу, Гарри молился кому только мог, чтобы его перестало мутить. Накатила ещё одна волна тошноты, и он еле успел поднять голову, больно стукнувшись об ободок унитаза. После приступа хотелось скулить, выть, свернуться в тёмном уголке и тихо умереть. Потные волосы упали на глаза, но тёплая нежная рука убрала их с лица и придержала. Гарри всё равно, кто это или что. Ему было бы безразлично даже появись здесь сам Волдеморт. Ничего не хотелось, кроме того, чтоб это, наконец, закончилось
Тошнота накатила снова, он склонился, но его больше не рвало. Через пару мгновений прострации, Гарри осознал, что к его губам прижимается стакан с водой.
– Давай Гарри, всего пару глотков! Тебе сразу станет легче.
Он пересилил себя и первым глотком прополоскал рот. Остальная вода полилась прямиком на пожар в его желудке. Ощутив влажную ткань на лице, Гарри понял, что теряет сознание.

~оОо~

Очнулся он через некоторое время, где-то ближе к обеду. К своей радости Гарри обнаружил, что его уже не тошнит. Наоборот, во всём теле ощущалась небольшое истощение и парящая лёгкость, как во время свободного падения на метле. Никакого дискомфорта он не испытывал, кроме того, что жутко чесалась голова, а ещё почему-то болели пальцы и дёсны. Боль во рту он сначала не заметил, но стоило случайно сжать зубы, как она пронзила до самого мозга. Языком он коснулся вспухших дёсен и очень удивился, ведь у него никогда в жизни не болели зубы, если только не брать в расчёт случаи, когда по ним попадали во время матча по квиддичу.
Он открыл глаза и сел, оперевшись на спинку кровати. На покрывале, свернувшись калачиком, лежал Джил. Как только Гарри зашевелился, он поднял голову.
– Ну как ты? Тебе хоть чуть-чуть полегчало? Скоро врач подойдёт.
Гарри привычно потёр шрам, будто это в нём причина всех неприятностей, а вовсе не в желудке. Но шрам не болел уже четыре года, невинно белея на коже тонкой чёрточкой в виде молнии.
– Вроде ничего. Только не пойму, что случилось, – ответил волшебник, опустив руку.
– Отравился, может?
Гарри сомневался. Если в детстве он ел заплесневевшие корки хлеба и с ним ничего не происходило, то от нормальной еды он и подавно не мог отравиться. Его волшебство просто сожгло бы вредные вещества, как сжигает излишки этилового спирта от алкоголя в крови. Правда, такая реакция организма возможна при попадании настоящего яда или ядовитого зелья, способного убить, но кому может понадобиться его отравлять? Мало кто из его врагов жив или на свободе, а те, кто имеют возможности для подобного, не знают, где он. Хотя, если учесть, что уже немалому количеству народа удалось его найти, такой вариант нельзя было сбрасывать со счетов.
– Не знаю. При отравлении не теряют сознание. Что я, барышня что ли, чтобы лишаться чувств при малейшем намёке на боль? – сказал Гарри.
– Я думаю, что ты очень сильный, Гарри, часто даже себе во вред.
Гарри только открыл рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, как в дверь постучали.
В номер вошёл молодой доктор с помощницей. То, что он врач, можно было понять только по голубой униформе и чемоданчику с инструментами. Остальные черты его внешности, такие как сильно загорелая кожа и светлые волосы, убранные в низкий хвост, были более уместны на пляже, чем в машине скорой помощи. Докторам полагалось быть бледными, серьёзными и в очках, иначе как докажешь, что ты хороший доктор?
Но мужчину стереотипы не волновали. Он хищно усмехнулся, продемонстрировав все свои тридцать два зуба, и бухнул чемоданчик на тумбочку. Рухнув на стул, заботливо подставленный Джилом, окинул Гарри оценивающим взглядом и спросил:
– Ну, кто тут самый главный страдалец? Рассказывайте, как докатились до жизни такой.
– Э-э, да, в общем-то, ничего страшного. Прочистило мне желудок, да и в обморок грохнулся.
– А это уж мне позвольте судить, насколько всё запущено. Давайте-ка сюда руку.
Он измерил Гарри давление и подсчитал пульс, затем зачем-то посмотрел горло, рот и белки глаз. А в конце и вовсе выдал градусник. Для Гарри, которому не приходилось сталкиваться с маггловской медициной, так как даже во время регулярных проверок в школе Дурсли не выпускали его из дома, всё казалось в новинку. Было немного дико, что незнакомый человек так просто щупает и осматривает его, ведь в Хогвартсе мадам Помфри в основном только махала палочкой, да поила зельями.
В перерывы между экзекуциями, помощница опрашивала Гарри и записывала все ответы в регистрационную карточку пациента, чтобы впоследствии страховка оплатила вызов. В это время Джил ходил по комнате туда-сюда, периодически пытаясь взяться за книгу, но совершенно безуспешно. Ещё в начале осмотра доктором, он, очевидно, что-то хотел сообщить Гарри, но побоялся высказывать свои мысли при посторонних.
Наконец, доктор завершил обследование и теперь в задумчивости смотрел на пациента, словно на жука под микроскопом. Гарри подтянул одеяло к подбородку и, не выдержав, спросил:
– Ну что?
– Скажите, молодой человек, вы голодали? – спросил доктор, измеряя реакцию взглядом.
У Гарри внутри всё похолодело. Беспомощно он обернулся к Джилу. Тот, поняв всё правильно, забрался на кровать и положил руку волшебнику на плечо. Доктор и бровью не повёл.
– Голодал. В детстве. Тогда меня диагностировали с недоеданием и дистрофией, но, по-моему, всё давно прошло, – сказал Гарри.
– Это очень прискорбно слышать. И это определённо может иметь некоторый эффект на текущую ситуацию. Но, когда я прашивал о голодании, я имел в виду сейчас, в последние несколько месяцев?
– Не припоминаю, – удивился волшебник. Он, конечно, не всегда ел при первом признаке аппетита и вполне мог потерпеть несколько часов, если был чем-то занят. Но так, чтобы долго голодать… такого не было.
Доктор кивнул, а затем раздражённо прищёлкнул языком. Потом, видя недоумевающие выражения лиц вокруг себя, пояснил.
– Я так и подумал. Человек, который может позволить себе номер в этом отеле не должен голодать. В двадцать первом веке голодают только самые-самые бедные. Поэтому ваш диагноз совершенно непонятен.
– А что за диагноз-то? – спросил Джил, которому виляние вокруг да около надоело не меньше, чем Гарри. Волшебнику тоже хотелось скорее понять, что происходит.
– Видите ли в чём дело, тошноту и головную боль можно списать на банальное отравление едой или алкоголем. Если бы у вас была температура или болело горло, то я бы сказал, что это вирусная инфекция, грипп. Но ваша температура даже ниже нормы, давление – ещё хуже, не знаю, как вы в обморок не падаете. И самое странное, у вас слабость, мышечно-суставные боли и зубы, которые скоро выпадут.
– Что?! – одновременно вскричали Гарри и Джил.
– Да, несколько передних зубов шатаются, дёсны воспалены и кровоточат. Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я бы сказал, что у вас цинга. Но цингой сейчас не болеют даже голодающие дети в Африке, что уж говорить о молодом человеке с достатком. Советую при первой возможности пройти обследование и сдать анализы.
– Я сдавал недавно кровь, у меня ещё остались результаты. Джил, не помнишь где та бумажка?
– Сейчас найду.
– Да, давайте-ка посмотрим, очень интересно, – оскалился доктор, как гончая, учуявшая добычу. Гарри вздрогнул – и этот человек его лечит? Этому доктору осталось приобрести трость, начать хромать, принимать викодин и шокировать пациентов своим сарказмом. Будет полный набор.
Пока Джил рылся в ящиках стола, врач продолжил:
– В любом случае, рекомендации останутся теми же. Вам следует скорректировать свой рацион таким образом, чтобы восполнить острый дефицит в первую очередь витаминов С и РР. То есть, включите в свое ежедневное питание сельдерей, шиповник, гранат, фрукты и далее по списку рекомендованных продуктов, который я вам дам. Если употребляете кофе, советую заменить его чаем. А ещё лучше воздержитесь от того и другого. Также ешьте побольше, даже если не хочется, в перерывах возьмите яблоко или другую лёгкую закуску. Удостоверьтесь, что вы не перенапрягаете себя и спите не меньше восьми часов в день.
В этот момент Джил нашёл выписку с результатами анализа крови. Победно помахав ею Гарри, он передал бумагу доктору. Тот потёр подбородок:
– Да при таком уровне лейкоцитов в крови, у вас… – он начал говорить что-то на медицинском жаргоне, который не понял ни Гарри, ни Джил. В конце он просто вздохнул и вернул бумагу:
– В общем, советую вам пройти обследование, особенно если снова упадёте в обморок, или если зубы действительно выпадут.
Доктор стал собираться и уже на пороге обернулся и, придерживая дверь, добавил:
– И всё-таки, мистер Поттер, не забрасывайте это дело. И ногти лучше обрезать. Я, конечно, понимаю, что у разных неформалов сейчас такое модно, но ведь так и пораниться можно.
И он вышел. Дезориентированный Гарри, попрощался с закрытой дверью и рассеянно перевёл взгляд на свои ногти.
– Ааа, что это, Джил?! – выкрикнул он, сунув свои конечности под нос бедному оборотню. Тот взял гаррины руки в свои и приблизил их к глазам.
На месте аккуратно подстриженных, ровных ногтей, были самые настоящие когти. Длинные, молочно белые и заострённые у конца. Как у какого-нибудь графа Дракулы в малобюджетном ужастике. Рассмотрев кошмар поближе, Гарри пару раз махнул руками, в наивной надежде, что ногти сами отвалятся. И как он их раньше не заметил? Разве такие причиндалы не должны сами почувствоваться, как нечто чужеродное телу?
Ногти никуда не исчезли, продолжая одним своим видом вводить Гарри в состояние лёгкой паники. Ведь если тошноту ещё можно было как-то объяснить, то это вообще ни на что не было похоже.
– Неси скорее ножницы, давай срежем их – и дело с концом!
– Мм, Гарри, ты знаешь, я хотел тебе сказать, когда доктор пришёл. В общем, у тебя не только ногти изменились.
– Что? – спросил Гарри, и чуть не попав ногтём в глаз, схватился почему-то за нос. Должно быть, старая привычка искать в себе сходство с Волдемортом давала о себе знать.
– Волосы, – быстро отчеканил Джил и, глядя на стремительно бледнеющего Гарри, добавил: – Нет, не выпали, просто чуть длиннее, чем вчера. Когда ты повернулся, я успел разглядеть, а сначала даже не понял, что не так.
Гарри схватил одну из своих прядей и принялся внимательно изучать её. Казалось, что к длине прибавилась пара дюймов. И если еще недавно его волосы едва достигали плеч, то теперь были до середины лопаток.
Никогда раньше его не волновала собственная внешность, но подобные изменения пугали. Даже имея за плечами семилетнее обучение в Хогвартсе, он не находил в памяти похожих случаев, и поэтому не мог предположить, с чем это связано. Гарри помнил, что однажды такое произошло у Дурслей, из-за всплеска случайного детского волшебства, когда он очень стеснялся обритой головы и на следующий день проснулся с обычной причёской. Но сейчас явно был не тот случай.
“Какая детская магия, какое стеснение, не я ли взрослый, уверенный человек?” – подумал Гарри, неосознанно проигнорировав все свои скрытые страхи.
– Вот, держи, – протянул Джил ножницы. Волшебник схватился за них и начал обрезать ноготь, прямо не вставая с постели. Ключевое слово – начал, так как продолжить у него не получилось. Мало того, что ноготь с трудом поддавался, будто железный, так к тому же, когда ему всё-таки удалось сделать надрез, он почувствовал боль, словно ноготь у него как у кошки, с капиллярами.
– Чёрт! – выругался он, роняя ножницы. – Да что за ерунда!
Засунув палец в рот, он насупился. Гарри чувствовал себя капризным, обиженным на весь мир. Хотелось кричать на кого-нибудь и швырять вещи об стены. Вот же, живёшь и никого не трогаешь, а тут снова какая-то экзотическая чушь с ним приключилась. В целом, с волосами и ногтями можно было смириться, пока они ему не мешали. Но перспектива выпадения зубов ужасала – не хотелось в двадцать один год напоминать беззубого старикана.
– Ты в порядке, Гарри? – спросил Джил.
– Конечно, нет, не видишь что ли! – всплеснул руками волшебник, и тут же уставился на палец. Что за чёрт! Порез уже зажил. Гарри в отвращении скривился.
– Прекрати истерить, мужчина ты или кто?! – взорвался Джил.
Гарри потрясённо вытаращился на него, забыв о своих страданиях. Тотчас же, оборотень склонил голову.
– Прости, Гарри. Просто я так волнуюсь за тебя.
– Нет, это я не прав. Всё верно, истериками делу не поможешь. Надо быть спокойнее. – Он стиснул зубы, намереваясь собраться и взять себя в руки. В это время во рту что-то хрустнуло. Гримаса страдания исказила лицо волшебника. Подставив ладонь, он выплюнул окровавленный зуб.
– Дерьмо, – прошептал Джил. Гарри, как никогда, склонен был согласиться. Всё сводилось к тому, что придётся искать волшебников, чтобы лечить свою неведомую болезнь.

~оОо~

Весь день он ничего не мог есть. Просто лежал в кровати, читая книжку по рунам, а когда зубы слишком болели, сворачивался клубочком, утыкался в подушку и ждал, пока боль пройдёт. В эти мгновения Джил садился рядом и гладил его плечо, либо перебирал волосы. Он вообще казался загипнотизированным удлинившимися прядями, постоянно глядя на них или пропуская их между пальцами. Это прекрасно отвлекало Гарри, так как анальгин и кубик льда во рту уже не спасали от боли.
Кто-то звонил, но волшебник не хотел ни с кем разговаривать. Пару раз приносили еду в номер для Джила, который почти всё время проводил за компьютером. Он сказал, что некоторые кланы лис уже готовы приехать и только ждут, когда Гарри сможет их принять. Думать об этом не хотелось, поэтому волшебник вытолкал мысль из головы.
К концу дня выпал ещё один зуб, что отразилось на Гарри новой волной нахлынувшей меланхолии. Он даже отказался разговаривать с Мелани, которая позвонила, чтобы узнать, как у него дела. Ему казалось, что стоит открыть рот, и он будет шепелявить настолько ужасно, что никакое серпентарго не спасёт.
Вечером он уснул истощённый, голодный и с головной болью.

~оОо~

Следующие дни были похожи друг на друга, как жемчуг на нитке ожерелья. Дёсны прекратили кровоточить, а зубы выпадать. И хотя челюсть была всё ещё несколько воспалённой, он, по крайней мере, смог есть. Головная боль и слабость не проходили, но в целом, он чувствовал себя намного лучше. Ногти больше не росли, рост волос тоже замедлился, и кожа головы перестала чесаться.
За эти дни Гарри закончил разбор рун и теперь был уверен, что сможет открыть дверь в подвал без отрицательных последствий. Дом уже принадлежал ему. Роделс и мисс Коллинс не поленились приехать к нему в отель со всеми документами на подпись. Когда агент по недвижимости уехал, Роделс сообщил, что дом принадлежал бывшим французским подданным, светлым волшебникам, и был построен на том месте ещё в 1800 году, но за следующие века несколько раз перестраивался, пока не приобрёл современный вид. Последние потомки их рода были убиты семьдесят лет назад во время войны с Гриндевальдом. Тогда здание попало в собственность правительства и несколько раз продавалось местным маггловским богачам, которые селились там, делали ремонт, но не выдерживали дольше месяца и продавали дом, так как с их слов выходило, будто в доме живут приведения. Там раздавался скрежет и треск по ночам. Роделс и Гарри решили, что это действие остатков антимаггловского заклятия на доме. Гарри собрался осмотреть дом при первой возможности.
Мисс Коллинс не заметила, что гаррины волосы, убранные в низкий хвост, отросли. Волшебник не вставал с кровати, и их не было видно, но Роделс всё равно обратил внимание на изменения во внешности. Но прежде всего он услышал, как Гарри слегка шепелявит и поначалу принял это за раздражение. Среди магов упорно бродил слух, что змееусты во время сильного волнения или гнева сбиваются на шипение. Но потом поверенный осознал, что всё дело в гарриных зубах. У него тоже не было никаких идей, с чем это может быть связано. Поэтому перед уходом он пообещал поискать информацию в своей библиотеке.
Джил занялся домом даже с большим удовольствием, чем Гарри. С разрешения волшебника он съездил туда, определился с декором, нанял рабочих для косметического ремонта и садовников, чтобы привести в порядок землю вокруг. Все они работали, как проклятые, чтобы дом был готов к концу следующей недели. Джил тоже почти всё время проводил, выбирая мебель, обои, ковры, организуя уборку дома и планируя обстановку. Гарри вручил ему свою кредитную карту и запретил экономить хоть на чём-то. Сам волшебник, вопреки своему первоначальному порыву иметь дом и устроить там всё по своему вкусу, потерял всякий интерес заниматься этим. Да и эстетическая интуиция Джила его вполне устраивала. Также оборотню достались обязанности по выбору автомобиля. Они купили и оформили его на имя Джила, так как из них двоих только у лиса были права. В своё свободное время оборотень вёл переговоры по интернету с другими лисами, и было решено, что те приедут, как только в доме можно будет жить.
Мелани, узнав, что Гарри болеет, дважды навестила его со своими змеями, помощниками-крысолюдами и в сопровождении Клэя, либо Грэхема в качестве охранников. Те рассказывали ему последние сплетни из жизни оборотней и вампиров. Ламия удивилась, увидев новые дополнения к внешности волшебника, но вместе они решили, что у магии множество разных путей, и неизвестно, как и на что она может отреагировать, давая такие непредсказуемые результаты. Мелани долго осматривала гаррин рот, к его полному стыду, и в итоге заявила, что у него режутся клыки. Это сообщение повергло волшебника в настоящий шок. Тотчас он ринулся в ванную осматривать себя в зеркало. Там его встретило бледное лицо с мистически горящими глазами, будто он вампир на диете, который только и думает, кем бы закусить. На месте выпавших зубов действительно торчали беленькие острые кончики того, что не могло быть ничем иным, кроме как клыками.
“Ну вот, – подумал Гарри, – дожили. Теперь я буду похож на животное. Волдеморт помер бы со смеху. Встречайте, Гарри Поттер, неведомая зверушка!”
Никто не разделял его отчаяния. Мелани радовалась, что он с клыками будет похож на неё, а Джил просто испытывал облегчение от того, что Гарри перестанет переживать из-за своей предполагаемой беззубости.
Ашер, узнав, что Гарри приболел, прислал всё те же белые розы с пожеланиями здоровья. Глядя на них, волшебник думал, не стоит ли вампиру тактично намекнуть, что ему не нравятся розы. Но, в конце концов, решил оставить всё как есть, вряд ли Ашер ему ещё что-то пришлёт. За день до этого, поразмыслив, Гарри посчитал, что будет лучше не обращать внимания на тот сон. Мало ли что может привидится больному человеку в бреду? И вовсе это ничего не значит.
Пока Гарри лечился, вампиры завершили переговоры с Советом и назначили встречу с его представителем на конец месяца. Должен был приехать кто-то, названный Странником, со своим человеком-слугой и сопровождением. Вампиры были счастливы. Гарри передали, что это был самый лучший из возможных вариантов. Так как сам волшебник ничего не знал о Совете вампиров, то ему пришлось полностью полагаться на их мнение. Впрочем, он решил по возможности об этом не думать, всё равно никаких хитроумных схем создать он не сможет, и просто будет действовать по обстоятельствам.
К пятнице у него накопились две стопки бумаги, в одной из них были записи о рунах, а во второй он собрал и подшил все свои исследования из университета и конспект разговоров с Мелани.
В целом, он решил, что, несмотря на болезнь, время он провел плодотворно.

~оОо~

В понедельник, 23 августа, день был на удивление хорош. Летняя жара уже шла на убыль и температура поднялась только до 22 градусов, что, по мнению Гарри, было идеально. Намного лучше 30 градусной жары предшествующих дней, когда асфальт плавлся под ногами и приходилось гадать, что ещё снять, чтобы стало хоть немного легче.
По лазурному небу плыли лёгкие перистые облака. Гарри стоял, задрав голову, и с удовольствием подставлял лицо свежему ветеру. Прохладный воздух нёс c собой не только облегчение от палящих лучей солнца, но и сладкий аромат цветущего сада. Его личного сада, расположенного недалеко от дома.
Волшебник счастливо улыбнулся. Он всегда хотел иметь собственный дом. Здание на площади Гриммо, 12 никогда не могло стать настоящим домом – слишком много плохих воспоминаний. Так что теперь он впервые за последние три года после Хогвартса мог сказать, что находится дома. И ему это нравилось, очень нравилось. Он чувствовал, что именно здесь мог бы быть счастлив.
С сегодняшнего утра улыбка не сходила с его лица. Он радовался, что, наконец, может выйти на улицу после длительного пребывания в помещении. Гарри уже не чувствовал боль или слабость. Он смирился со своим новым внешним видом, и последние два дня уже без отвращения смотрел на отросшие клыки. Они не были большими. Если не приглядываться, то их можно было принять за обычные человеческие зубы, не будь они настолько остры.
Гарри собрал все свои вещи и выписался из отеля. По дороге они заехали к Джилу домой и взяли все необходимое, решив, что остальное перевезут позже. Когда они поехали в новый дом, Роделс присоединился к ним, объяснив свой поступок тем, что Гарри наверняка понадобится помощь в исследовании подвала, а он имел оценку “отлично” по ЗОТИ на выпускном экзамене.
Усилия Джила по ремонту и украшению поместья не прошли даром. Дом выглядел совершенно новым, как будто его только что построили. Гарри радостно бродил по комнатам и вдыхал аромат новой мебели с примесью легкого запаха краски.
Подвалом они решили заняться после обеда, когда разберут все вещи, поедят и отдохнут. Поэтому в назначенное время они обнажили палочки и принялись за руны, окружавшие дверь. Джил остался позади с телефоном, чтобы вызвать подмогу в случае опасности. На расколдовывание двери ушло всего полчаса, подготовка Гарри и дополнительная работа с книгами оказались очень кстати.
Когда, наконец, дверь была открыта, они спустились вниз и увидели, что подвал оказался вовсе не подвалом, а самым настоящим подземельем в два этажа. Первый этаж напоминал такие же жилые помещения, что были у них над головами. Только там всё было так, как и должно быть в волшебном доме. По сути выходило, что верхние этажи были муляжом для магглов, а здесь протекала вся жизнь. Эти подземелья напомнили Гарри последние этажи Хогвартса. Тут не было окон, лишь заколдованные иллюзии. Присутствовали здесь и камины, и говорящие зеркала, и движущиеся картины, люди в которых проснулись с приближением Гарри и теперь тихонько перешёптывались. Волшебник решил познакомиться с ними попозже. Все комнаты ему понравились, в особенности частная библиотека. Несмотря на грязь, на этом этаже вполне можно будет жить после уборки, и никакого ремонта не надо.
Осмотрев всё, они спустились этажом ниже, хотя некоторые портреты предостерегали от подобного, намекая на “страшное зло”, сокрытое в том месте. Гарри перехватил покрепче палочку и, решив, что страшнее Тома никого нет, принялся осматривать комнаты.
Ничего особо ужасного он не обнаружил. Всё левое крыло подземелий было выделено под складские помещения, погреба и комнаты для хранения продуктов. В правом крыле он обнаружил небольшую лабораторию зельеварения, а также комнатку для ритуалов. Все остальные помещения, к ужасу Гарри, выглядели как темницы. В одной камере они даже обнаружили кандалы с чьими-то костями. “Вот тебе и светлые волшебники”, оторопело подумал Гарри, разглядывая предмет, напоминавший человеческий череп, обглоданный крысами.
В дальнем тёмном коридоре правого крыла оказалась ещё одна дверь, покрытая рунами. Посовещавшись, они с Роделсом решили, что это хранилище для семейных сокровищ. Гарри перерисовал руны, чтобы на досуге проверить комнату.
После осмотра они поднялись наверх, и Гарри попросил Роделса подыскать ему пару эльфов-домовиков, чтобы было кому прибирать поместье. На всякий случай он упомянул о том, что неплохо бы привезти и сову, хотя пока он не собирался переписываться с волшебниками. Сам он был не в состоянии пойти и подыскать себе кого-нибудь, так как всё ещё скучал по Хедвиг.
Первая ночь на новом месте прошла прекрасно. И хотя Джил отказался выбрать себе комнату, свалив свои вещи в первом попавшемся шкафу, Гарри не возражал и дальше спать с ним в одной постели. Оказалось, что он уже не просто привык, а даже испытывал некий дискомфорт от мысли, что его лишат ощущения тёплого тела под боком.
Им нравилось жить вместе: Джил с удовольствием готовил и возился в саду с цветами, Гарри приводил в порядок лабораторию, библиотеку и ритуальную комнату. Также он обнаружил заброшенную оранжерею лекарственных трав, которую вознамерился восстановить до состояния былого великолепия.
В свободное время он устанавливал защитные заклинания вокруг собственности и земли, чтобы всегда знать, присутствуют ли на территории посторонние. А также, чтобы иметь возможность по желанию скрывать поместье от маггловских глаз или запретить вход всем нежелательным гостям.
Роделс привёз двух молодых домовиков, Нелли и Келли, которые были парой. Нелли была высокой, крупной эльфийкой, а Келли на её фоне смотрелся очень худым. В присутствии свидетеля Гарри ритуально закрепил их, привязав к себе, как к новому владельцу. Поначалу они боялись даже открыть рот или пошевелиться лишний раз, поэтому Гарри не стал им предлагать работать на него, как это было принято у них с Добби. Они отличались от свободолюбивого эльфа, поэтому чтобы лишний раз не волновать бедных существ, волшебник обошёлся традиционным ритуалом, но ласково поприветствовал их, не как слуг, а как полноправных жителей дома.
Джил сначала шарахался от маленьких эльфов, как и они от него, но потом привык и даже полюбил их трудолюбие и вежливость. Оба домовика держали дом в идеальной чистоте и помогали готовить, когда Джил был занят или не в настроении.
Роделс также привёз новую сову. Она была чёрной, а не белой, как Хедвиг, и Гарри назвал её Деметрой в честь греческой богини плодородия. Так как совятни на территории поместья не обнаружилось, Гарри специально для этой цели оставил одно небольшое помещение. Там никогда не закрывались окна, чтобы Деметра всегда могла летать на охоту. Располагающийся рядом лес идеально подходил для этой цели.
В целом последние дни месяца проходили приятно: Гарри и Джил с радостью обживали новое место. Единственное, что волшебнику не давало покоя, это руны перед последней нераскрытой комнатой. У него никак не получалось разгадать их комбинации, всё время выходила какая-то ерунда. Но он не желал сдаваться и из чистого упрямства решил разобраться со всем сам, не вызывая команду по прерыванию проклятий. Для этого он перерыл всю библиотеку и заказал несколько новых книг по рунам.
Приближался конец месяца и встреча с Советом. Оборотней-лис из главного клана пригласили приехать сразу после этой встречи, в начале сентября, и теперь решали, сколько именно лис приедет. Среди лис из главного клана было около тридцати человек желающих. Но Гарри настаивал на том, чтобы приехало не больше десяти. В итоге решили, что пятнадцать – идеальное количество.
Но перед всем этим Джил и Гарри должны были столкнуться с полнолунием. Оборотень к тому времени стал нервным и его звериные повадки проявлялись гораздо чаще. Вечерами, когда Гарри читал в библиотеке, он приходил и тихо садился рядом на ковёр или подлокотник кресла. Прислонившись к ногам волшебника или плечам, он молча, одним своим видом, просил о поддержке и внимании. Гарри никогда не отказывал.