Трансформирование страха

С самого детства с его страхом темноты до старости с ее страхом смерти страх являет собой часть нашей жизни. Но предположим, мы ставим под вопрос наши страхи. При спокойном изучении страха мы делаем замечательное открытие: страх есть творение наших умов. Мы называем определенное чувство «страхом», придаем ему особый характер, определяем его и устанавливаем правила нашей реакции на него. Мы создаем паттерн страха, который сугубо по-своему принимает реальность.

Просто понимание «причин» наших страхов в по пытке контролировать их поражает только симптомы, не причину. Реальный источник страха лежит в наших умах — еще большее добавление мыслей и концепции только поддерживает привычку страха. Нам необходим другой подход.

Страх - это не что иное, как неправильно примененная энергия, ментальная проекция, идея. Когда наше тело реагирует на страх, оно само по себе не пугается. Страх приходит вследствие концепций и мыслей, которые мы научились тесно связывать с этой реакцией. Хотя концепция не может существовать как ощутимая сущность, она может быть так убедительна, что мы верим в нее; если мы верим в нее, мы даем концепции власть над нами, независимо от того, реальна она или нет.

Тень страха всегда прячется в бреши между нашими субъективным и объективным мирами. Мы боимся потерять себя, потерять свою идентичность. Мы так привязаны к нашим концепциям о том, кто мы и что мы, что боимся их возможного разрушения.

Благодаря медитации мы можем несколько ослабить цепкую хватку страха. Медитация ослабляет нашу обычную субъектно-объектную ориентацию; в медитации внутренний диалог успокаивается, а когда появляются мысли, мы не следуем за ними или не привязываем к ним интерпретаций. Таким образом, когда возникает страх или любая другая мысль, мы просто позволяем ей прийти и уйти, оставаясь релаксированными и спокойными. Мы можем дать страху пройти через нас, а медитативное состояние останется ненарушенным.

Однако медитация может также вскрыть различные блоки, так что временами она высвобождает мощную энергию. Непривычные к такому мощному наплыву энергии, мы можем подумать, что это несет некую угрозу. Тогда мы обозначаем это проявление ярлыком страха и придаем ему форму. Теперь мы должны прорваться через мысль о «страхе» чтобы разморозить эту энергию.

Помогает памятование, что страх — это только ассоциация: страх не существует, пока чувству не присвоен ярлык и пока оно не объективизировано как таковое. Если мы отпускаем наши концепции и ожидания, не остается ничего, что мы можем бояться. По мере наблюдения своих страхов мы можем увидеть, что они не составляют существенной части нашей природы, а вместо этого представляют собой стереотипы, построенные нами, Простое опознание паттерна страха помогает нам понять, как мы попадаем в ловушку иллюзии. С этим пониманием мы можем расслабиться и начать открывать энергии в глубине своего сердца; мы можем непосредственно встать перед лицом наших страхов. Это знак того, что свое переживание мы превратили в нашу медитацию. Мы естественно открылись дальнейшему переживанию, уверенные в нашей медитации и ее способности восстановить безмолвие.

Видение того, что наши страхи ничего не несут, кроме ограничения нашей энергии, может дать нам огромную силу и стойкость, позволяя открыть подлинный динамизм своего сознания. Ничто в физическом мире не может защитить нас от объектов страха: преодоление самого страха через медитацию - наша истинная защита.

Когда-то давно в Тибете желающие победить страх должны были на самом деле пойти на кладбище и переночевать среди трупов. Они намеренно позволяли буйно разыграться своему воображению, чтобы пережить чувство ужаса, а затем встречались со своим страхом и старались интегрировать его в своих умах. Благодаря проникновению в страх они могли откупорить огромную силу, сконцентрированную в их существе, и использовать ее для медитации. Таким образом они достигали свободы от страха.

Несубстанциональность страха можно понять на философском уровне, но это мало нам помогает. Мы должны понять на опыте, что такое страх. Тогда жизнь наполняется игрой.

Рассказывают подлинную историю о ламе, обучающемся практике чод, когда человек учится побеждать любой страх Тренировка чод предусматривает три или четыре месяца практики, в конце которой изучающий один в течение недели каждую ночь при ходит на кладбище и выполняет там некоторую практику. Он приносит барабан, называемый дамару, колокольчик и горн, сделанный из человеческих костей и используемый для вызывания демонов. Одно временно с гудением горна ученик взывает к демонам: «Придите, съешьте мое тело!» Крестьяне всегда пугаются, заслышав звук гудящих горнов.

Кладбище, куда послали этого ламу, находилось в поросшей травой лощине, окруженной высокими горами. Это было ветреное, уединенное место, за исключением жалких зарослей бесплодной скалы и воплей диких собак.

А этот лама хвастался своими силами, В течение трех дней ходил он на кладбище, рассказывая затем, как к нему приходили демоны и как он усмирил их. Он был очень гордым, но уважаемым человеком, потому что был лекарем. В последнюю ночь недели его практики на кладбище группа молодых лам, которым он не нравился, решили понаблюдать и посмотреть лично как он выполняет свою практику.

Тибетские кладбища - устрашающие места. Тела кладут на скалу, привязывают к столбам и оставляют стервятникам Стервятники оставляют только волосы и кости. При этом распространяется сильное отвратительное зловоние.

Молодые ламы, спрятавшиеся за грудой больших камней, увидели практикующего чод, прошедшего к центру кладбища, который, положив подушку на скале, уселся на нее. После того как стемнело, лама начал дуть в горн и взывать: «Придите все демоны! Придите все боги! Ешьте мои руки и ноги! Я готов отдать вам все мое тело!» Громко призывал он снова и снова: «Демоны, придите сейчас ко мне, съешьте мое тело!» Он очень серьезно молился и произносил мантры.

Для того чтобы лица и руки светились, молодые ламы покрыли их сернистой пастой. Затем, слегка посвистывая, они медленно поползли к нему. Сначала тот их не заметил: он был поглощен дутьем в горн и громкой молитвой. Затем он увидел мерцающие в траве лица, приближающиеся со всех сторон к нему. Он все громче и громче звонил в свой колокольчик и бил в свой барабан. Он вновь нервозно осмотрелся и стал молиться еще быстрее. Но мерцающие лица придвигались все ближе и ближе.

Наконец он все бросил и, держась за полы своей рясы, убежал, выронив дамару. Дамару разбился, разбился и его колокольчик, а сам он в ужасе сбежал с кладбища.

На следующий день учителя этого ламы, как обычно, спросили о его переживании прошедшей ночи. Они также поинтересовались, где его великолепный дамару, с которым он молился по утрам. Прежде он каждое утро рассказывал о том, как беседовал с демонами и как ловко покорил их. Но в этот раз он ничего не сказал, а позднее полностью отказался от практики чод.

Когда мы практикуем, иногда кажется, что существуют реальные демоны и реальные страхи. Мы можем контролировать их как простые ментальные события, но при возникновении пугающих ситуаций справиться со страхом труднее. Демоны в физической форме но могут на нас напасть, но возможно появление различных препятствий. Даже если они не имеют субстанции. когда мы принимаем их за реальные, мы делаем их такими.

Как только мы видим поднимающиеся проблемы, мы можем действовать; если мы бдительны к препятствиям, мы можем своевременно бросить им вызов и защитить себя. Рассмотрим смерть. Нам не хочется даже думать о смерти, однако придет время, когда мы будем отделены от своих тел, когда мы обнаружим, что одиноки в своем сознании. В конце наши жизни покажутся нам подобными сну - очень длинному ему со всякими переживаниями, но все же сну одной ночи.

То, что мы должны умереть, — неприятная мысль, но если мы преодолеем наше желание думать о ней и разовьем осознавание смерти, мы сможем защитить, себя от страха и ментального замешательства, появляющихся, когда смерть застает нас. Мы вынуждены внезапно отказаться от своей семьи, друзей, любимых и от имущества. Когда смерть приходит, ничто не может нам помочь: в это время наш интеллект, наша красота, наши деньги и власть бесполезны. Мы вновь осознаем, как прекрасен наш мир - сады, деревья, горы, люди, и вместе с этим пониманием приходит глубокое сожаление о том, что мы реально по достоинству оценили жизнь только в момент смерти. Жизнь невероятно прекрасна. Но мы должны покинуть это прекрасное место; мы даже не можем взять с собой свои тела.

Страх смерти чрезвычайно силен; он намного интенсивнее любой другой эмоции. Перед лицом смерти мы можем попытаться игнорировать ее или молиться, но ничто реально не помогает. Страх смерти мощнее даже физической боли. Даже слово «смерть» кажется нам пугающим, поскольку оно имеет дополнительное значение конца. Мы можем верить, что сознание и тело - это одно и то же и что с умиранием тела сознание также должно прекратиться. Даже если мы убеждены, что наше сознание сохранится после умирания нашего тела, мы знаем, что в смерти они должны разделиться, и мысль об отказе от своего тела заставляет нас почувствовать себя совсем потерянным и напуганным.

Однако по мере роста нашего понимания значения человеческого существования можно видеть, что смерть — это не разделение, а трансформация. Когда мы сможем расширить наше видение, мы увидим, что жизнь невозможно утратить и что она не может исчезнуть. С развитием понимания страх рассеивается. Смерть становится очень хорошим учителем.

Жизнь и смерть - части процесса неопределенной длительности, процесса тонкого изменения и воссоздания; процесс этот подобен всегда вращающемуся колесу. Как только мы установили свои кармические стереотипы, нам не нужно сознательно добавлять инерцию колесу - оно вращается само по себе. Когда мы начинаем понимать этот процесс, смерть не кажется нам больше такой пугающей, потому что мы знаем, что, поскольку колесо вращается, у нас будет и другой шанс. Что касается любого страха, то это ярлык порождает страх, а не объект самого страха.

Когда мы позволяем себе оставить наклеивание ярлыков на свои переживания, как то: радость или боль, молодость или старость, жизнь или смерть, мы можем обнаружить к ним некий интерес, без привязанности. Мы можем сыграть с ними. Мы можем произвольно принимать различные точки зрения; над ними не довлеет страх какого-то особого переживания. На этом уровне смерть становится лишь иным словом для другого переживания.

К несчастью, в Америке смерть — это предмет табу. Было бы полезнее, если бы смерть более открыто рассматривали как естественную часть бытия, а не как великую трагедию. Благодаря пониманию преходящности жизни мы можем полностью оценить каждый ее момент. Осознавание смерти учит нас радоваться жизни не собственнически или эмоционально, а просто благодаря наполненности красотой и творчеству жизни.

Когда мы осознаем свою ответственность за использование своих жизней наилучшим образом, нам легче будет иметь дело с идеей смерти. При рассмотрении смерти скорее как трансформации, чем как конца, пронизывающий страх теряет свою хватку и энергий, когда-то запертая в страхе, больше не блокируется. Тогда мы можем использовать эту энергию для более острого осознавания красоты, присущей богатой текстуре нашего переживания, У нас не будет сожалений, когда мы окажемся на пороге смерти. Мы узнаем себя как часть природы бытия, часть космоса в этой настоящей жизни и после нее.

Наши человеческие тела — ценные проводники для роста и переживания, единственный посредник, через который мы можем стать просветленными. Но для этой цели (просветления ума) мы должны использовать свои тела, поскольку во время смерти наш лучший друг — просветленный ум.

Следовательно, наша задача — укрепить нашу медитацию, превратить свои умы в кристалл, чтобы не было разделения между внутренним и внешним. Тогда с некоторым проникновением (инсайтом) в природу просветления все страхи растворятся, растворится даже наиболее мощный из страхов — страх смерти. Открываются каналы к просветлению, и все наше бытие изменяется. Прежде мы спали страшным судорожным сном; теперь мы пробуждаемся. Как только мы полностью пробудимся, мы осознаем просветленное качество нашего природного ума.