Ее обрели. Что обрели? Вечность! Слились В ней море и солнце! Не знаю, для чего надо быть жестоким

Не знаю, для чего надо быть жестоким. Никогда не понимал, почему тот, кто извечно тычет тебя в дикую реальность, как мордой в асфальт — благодетель. Не понимаю, как проходят мимо нищих с брезгливостью. Или, видя беззащитного, радуются, что сами защищены. Впрочем, сейчас времена безразличия и брезгливости, которые прикрывают позитивом или призывом. «Соберись и борись! — кричат. — Будь тверже!» Но в этом всем слышится мне: «Будь жестоким с другими — и прослывешь самым сильным! Будь жестоким с собой — и прослывешь святым!» А я не хочу быть жестоким ни с кем. Если это и есть сила мира, то я предпочитаю быть не от мира сего. Выбор. Вот что определяет в конечном итоге. Постоянно думаешь, куда пойти и что сделать. Как это расценит общество и как это повлияет на душу. Чем обернутся одобрение или порицание публики. Угодить и закрыть глаза или пойти наперекор всему и совершить нечто вопреки стереотипам. И каким итогом это станет для тебя — спасительным или губительным, вот это и определяет личность со всех сторон — светской, морально-нравственной, духовно-интеллектуальной, любой.

Про любовь? Я мало что понял о ней. Когда любишь — ты сильный, но если тебя предали — ослабеваешь, а если предал ты — это двойной удар по самому себе. Копится неумение прощать. Ты уже не можешь остановиться, играя во взрослую жизнь, и незаметно учишься презирать. А дар забывать обиды у многих утрачивается вместе с детством. Если бы я отпускал людям все грехи, которые они совершили против меня, а они в свою очередь сделали то же самое для меня, мы бы сейчас витали, как космонавты в невесомости. Я люблю. Прощаю. Но не уверен, что все именно так и есть в точности, в чистом виде.

Я, конечно же, тоже играю, даже заигрываюсь, потому что знаю свою роль назубок. Иногда недооцениваю либо партнера, либо зрителя и считаю себя умнее. Но я не ловкач. Под конец все наспех превращаю в любительский абсурд. Порой веселый, порой грустный. Благопристойные граждане кивают одобрительно или отрицательно головами — обе реакции мне безразличны. «Он немного странноват — говорят, — музыкант, ясное дело, человек искусства».

Мне нравится производить на людей неизгладимое впечатление. Оно может быть приятным или не очень, но точно неизгладимым. Бывало, встанешь на перекрестке жизненных обстоятельств и думаешь, какую бы игру у кого перенять, чью удачную идею за хвост ухватить. Но я как-то заточен внутри себя, наверное, так у всех, все приходится выдумывать самому. И тогда начинается шоу! Все веселятся, шумят, галдят, табачный дым клубится, посуда гремит. Встаешь и пересекаешь комнату по диагонали лунной походкой, неожиданно застываешь перед публикой и серьезно, грустно и громко говоришь: «Вы! Вы все! Вы погубили Майкла Джексона! Я ухожу от вас!» Все визжат, хохочут, кричат тебе: «Хуга, ты лучший!» А ты бесцеремонно, не прощаясь, уходишь домой. Когда все спохватятся, твой след уже простыл. Они звонят тебе, а ты лежишь, одетый, на диване в темной комнате, один, и даже не помнишь, что полчаса назад был душой компании. Лежишь и думаешь, как красива и одинока моя ночь. Мне необходимо уединение, оно для меня важно. Нет никакой музыки, никаких картинок. Где-то далеко, правда, ноет что-то. Выйдешь на свой берег и ищешь новую доску от разбитого корабля. Где-то зияет дыра. Надо починить. Тук-тук, тук-тук. И вот на тебе, новая заплатка.

О дух мой бессмертный,
Обет свой храни,
На ночь не взирая
И пламя зари.

Лежу, весь подправленный из прибившегося к берегу хлама, с клочком неба между досок. Короче — с собой. Кто я?! Вопрос вопросов. Знаете, в одной индийской книжке по философии прочел, что Кришна сказал: «Из всех вкусов я есть Вкус Воды». Прекрасно сказано! По части сплетения мысли со слогом Кришна был искусный мастер. Я сам не знаю, кто я. Думаю, из всех проявлений воды я — Танцующая Вода! Потому что я всегда в движении, и если вы захотите меня остановить или зачерпнуть, я пройду сквозь ваши пальцы — как вода. Не пытайтесь влить меня в сосуд или засыпать песком — я все равно потеку мимо либо вытеку наружу. Ну и к тому же танцы — это мое! Трехшаговый пасодобль — я его отец-создатель, люди впадают в трансцендентный экстаз, глядя на движение моих ног! Вы не верите в меня как в танцора? Но я же и не говорил, что я Рудольф Нуриев, просто пошутил.

Как я стал музыкантом? Мне трудно сказать, что я им стал. Если бы внутри у меня не звучала музыка, я был бы все равно что глухонемой. Она — моя необходимость. Не считаю себя прирожденным рокером или супергранджменом. Но если говорить о том, какая стезя мне ближе, то это грандж. Мои друзья делали мне комплименты, говоря, что я неплохо сочиняю песни. Но я никогда не сочинял. Все это напевал некто невидимый, а я слушал и запоминал. Если я вам скажу, кто это, вы сочтете меня идиотом. Но я давно перешагнул этот барьер. Потому скажу.

Однажды, когда я жил в Америке, я случайно наткнулся на забавный мультфильм. Один из персонажей покорил меня. Ангелочек с тоненькими ножками-ниточками, такими же ручками, в длинной белой сорочке, с нимбом над головой, крыльями на спине, ногами, обутыми в кеды, теннисной ракеткой в руке, которой он все время пытается набивать мячик. Мячик то и дело убегает, шнурки то и дело развязываются, а ангел всю дорогу очень смешно сокрушается и насвистывает что-то из «Нирваны» или «Радиохед». То на карнизе небоскреба пристроится, то на луне очутится.., в общем, тот еще персонаж! Я давно знал его, просто никогда не видел до того дня. Это и есть ангел, который всегда со мной. Мой ангел. И мне нет дела до того, что об этом думают другие. Он дорог мне. Мы насочиняли с ним всякой всячины. Вы же понимаете, что речь не идет о банальных профессионалах-напарниках. Мы просто так живем. Когда дыр становится все больше и больше, а я слабею от ран, ангел мне сам приносит доски с берега и помогает латать бреши.

Ведь сбросил ты бремя —

Людей одобренье,
Всеобщий порыв...
И воспарил.

Я не такой дурак, чтобы диктовать свои правила миру и превращать всю жизнь в бой без правил. Я вообще не хочу с ним воевать, но он толкает. Мир навязывает свои законы, хладнокровно, не спеша. По сути, он равнодушен. Он не слышит крик муравья. Ему все равно, кто ты — триумфатор или придорожная пыль. Плевать миру на тебя! Поэтому я предпочитаю излучать нечто, похожее на дружелюбие. Но мое копье всегда при мне, я никогда его не зачехляю. Тут такое дело — держи ухо востро. Есть, правда, такая боль, которая входит в тебя незаметно, как иголка, но выходит, как плуг. И тогда твое копье кажется зубочисткой на фоне огромных, медленно вращающихся мельничных лопастей, больно обветривающих открытые раны. А падальщики — тут как тут, разинут смердящие пасти, разомкнут желтые, скрюченные клювы и ждут…ждут…ждут. А теперь мы посмотрим с вами замечательный фильм Би-Би-Си «Десять самых опасных акул»! Вы видели этот фильм? Конечно, это не самое интересное кино в мире.

Когда мне грустно, я смотрю полнометражный мультфильм «Трио из Бельвиля». Знакомы? Вы просто теперь обязаны познакомиться. Там такие персонажи характерные, что рассказать о них невозможно. Это философский фильм с тонким юмором. Мне очень нравятся группа Стинга «Полис» и проект Брайана Ферри «Рокси мьюзик» — это все не грандж, но мне это тоже близко. Я же вам говорил чуть раньше, что я не ограничиваю себя какими-то скобками и кавычками. Я обожаю Кейт Буш. Она — моя девочка навечно! Ее голос проходит сквозь меня, как некое преображающее все мое существо таинство. Невозможно остаться таким же, каким ты был до знакомства с Буш. Она — Сирена, Фея Звука. Она берет меня в самый нежный плен из всех, в которые я только был взят. В красивом голосе слышатся тревожные нотки. Она как птичка вещая.

Очень важно не зацикливаться на предчувствии опасности. Это ощущение, знаете, когда закат уходит далеко за горизонт, и напоследок все наполняется светом, но он уже слабый, ускользающий. Это такое промежуточное время или вакуум, когда ты цепляешься за любое приятное воспоминание, лишь бы отогнать страх. Но в уме только надпись с искореженной корабельной доски, которую я, как ни странно, неожиданно для себя запомнил.