Танцующая Вода и ангел в мокрых кедах

Сегодня я надел майку с изображением Джеронимо. Индеец был военным предводителем чирикауа-апачей. Кумир моего детства. Есть на мне еще один портрет: на плече вытатуирован Че Гевара — символ эпохи юношеских восхищений. Эти двое перевернули мое сознание в самом возвышенном понимании выражения. Не стремлюсь быть героем, но осознание, что я воин, во мне укоренилось давно. Это никак не отразится на нашем общении, уверяю вас, я мирный человек. Надеюсь, вы тоже. Говорят, внешне мы с Джеронимо — близнецы. Судя по морщинам, ему тут лет 500, а мне — 27. Может, и меньше, но я себя ощущаю ровно на этот возраст. Какой-то психолог сказал, что чувствовать себя молодым, имея опыт за плечами, весьма занимательно. По-моему, тоже.

Вы пришли узнать мои тайны. Вам интересно в них вникать? А вы всерьез настроены, уже закатали рукава по локоть. Смотрите и сами не напугайтесь своею серьезностью. Мои взлелеянные, как больной ребенок, тайны так хрупки, едва ли их можно беспокоить. Не стоит так решительно приступать, они могут рассыпаться и превратиться в горстку пыли. Грустно, когда ваши тайные страдания обесценены, сведены к ничтожеству. Боли не боюсь, но пыли внутри себя не хочу. Ей тут уже не место. А все, что когда-то мучило, со временем становится даже милым и чуть волнующим. Я долго и тщательно запирал тайны внутри.

Наверное, вы хотите пострадать со мной в этом уголке и через лупу рассмотреть мою коллекцию засушенных эмоций. Но я всегда предпочитал быть сентиментальным, а не сухим, потому никакой коллекции не собрал. Не тратьте время, подыскивая ключи. Во мне теперь нет дверей. Я открыт. Входите и смотрите. Не отпускаю вашу руку, не бойтесь, я здесь.

Не знаю, что это за доски. Обычные доски. Никогда не присматривался к ним, просто ими я латаю дыры в своих стенах. Иногда бывает очень холодно и сыро. Если и вам бывало так, можете с собой взять какую-нибудь из них. Что вы так боитесь, это же не скрижали Завета, берите, если вам нужно. Что там написано?! Почти никогда не запоминаю надписи на парусах и досках. Может, и вовсе не читаю. Уверен, что кто-то терпел крушения под этими просоленными парусами, рвущимися в клочья, хватался за эти скользкие доски, а предсмертные мысли застыли на обломках некогда славных кораблей. Этот кусочек паруса развевается, как флаг, над моей сторожевой башней. Буквы на нем еще пахнут морем. Вы чувствуете запах моря?

Наконец-то— о, счастье! о, разум!— я раздвинул на небе лазурь, которая была черной, и зажил жизнью золотистой искры природного света. На радостях моя экспрессивность приняла шутовской и до предела туманный характер.

Надеюсь, что я свободный человек. Нет, серьезно, очень надеюсь. Сначала внутри шевелится какая-то неуспокоенность, неудовлетворенность, предчувствие беды (это, знаете, такое навязчивое, приторное состояние). Эти ощущения, как улитки, медленно ползут по припухшим, зудящим нервам, неприятно щекочут их. И ты поначалу брезгливо дотрагиваешься до слизняков, а потом просто щелчками пальцев сбиваешь их. А все то, что под ними осталось, все то, к чему ты, наоборот, бережно всегда прикасался, вдруг раскисает быстро и в один прекрасный солнечный день уносится ввысь, к небу маленькими симпатичными облаками. Ты тревожишься, пытаешься удержать, устаешь. И наступают тишина и пустота. И тебе вдруг совершенно все равно, кто, чем и зачем тебя считает. Кто и что о тебе подумает. Потому что ты сам становишься и облаком, и каплей, и солнечным лучом.

Подобное, наверное, чувствовал Джим Моррисон, находясь на сцене. Вроде бы в абсолютной прострации он уже не пел, а полупьяным, протяжным голосом изливал, как душу, строки из своих стихотворений. Представьте на миг ощущения Ван Гога после многочасового умственного напряжения или бесконечного рисования набросков, как он наносит первые и заключительные мазки на холсте. Все это не просто поэзия, музыка или любое искусство в чистом виде — это есть свобода. Искусство — средство достижения свободы. Моменты истины. Порой очень болезненные. Точная наука. Но я не знаю ее названия. Вы слушаете меня? Мне показалось, что вы читаете надписи на досках…