Берлинское совещание 2 декабря

Возможность согласования взглядов командования и штабов двух ударных армий представлялась на совещании, проведённом Гитлером в Берлине 2 декабря. Меня, Моделя и Зеппа Дитриха вызвали в имперскую канцелярию, где мы встретили генерала Вестфаля, занимавшего в то время пост начальника штаба Западного фронта. Гитлер уже изложил свои соображения Вестфалю.

Модель, как всегда, был хорошо подготовлен и имел под рукой все необходимые фактические сведения. Сегодня у Моделя был большой день. Каждый из присутствовавших в большом конференц‑зале должен был признать способности Моделя, излагавшего свой мастерски разработанный план. Даже Гитлер ни разу не прервал его и явно попал под впечатление сказанного фельдмаршалом. Модель откровенно и чрезвычайно убедительно выразил свою точку зрения. Тем не менее совещание ни к чему не привело. Основной план не был изменён, а главные проблемы так и остались нерешёнными. Целью наступления по‑прежнему оставался Антверпен. Гитлер категорически отказался обсуждать план «решения малых задач», который он назвал планом «решения половины задач». Не было принято никакого решения также относительно вспомогательного удара, наносимого 15‑й армией на северном крыле. Даже и не поднимался вопрос об усилении 7‑й армии, которое предусматривалось в первоначальном плане. Наконец, сомнительным было и то, действительно ли своевременно, до начала наступления, прибудут обещанные, но все ещё отсутствовавшие войска и материальные средства. Невозможно было узнать, были ли предприняты какие‑либо меры, чтобы ввести противника в заблуждение на других участках фронта, а если были, то каковы их масштабы. Возникал также вопрос о тактическом маневрировании на других участках фронта с целью сковать там войска противника. Однако эта важная проблема была оставлена без внимания.

Меня не особенно удивило, что после окончания продолжавшегося семь часов совещания Гитлер ещё на полтора часа задержал меня для беседы. Он, очевидно, заметил, что ни я, ни Модель не были удовлетворены результатами обсуждения. С глазу на глаз с Гитлером, если не считать присутствия одного из его адъютантов, я внёс некоторые предложения, но они были несущественны и не вызвали больших изменений. Гитлер не понимал, что армия уже не та, какой она была в 1939‑1940 гг. или в начале кампании в России. Его солдатам не хватало теперь не только решительности и наступательного духа, но и оружия и боевой техники всех видов. Последний вопрос, заданный мной Гитлеру, касался того, что я должен сказать моим войскам, если они спросят о роли, которую в предстоящей операции сыграют военно‑воздушные силы. На нашем участке фронта в эти дни мы ни разу не видели и даже не слышали ни одного немецкого самолёта. Гитлер ответил: «Авиация специально воздерживается от участия в боевых действиях. Геринг доложил, что у него есть три тысячи истребителей для этой операции. Вы знаете, чего стоят доклады Геринга. Сбросьте тысячу, и всё же останется тысяча для вас и тысяча для Зеппа Дитриха».