Небесная Башня. Даран проснулся оттого, что начал падать

Даран проснулся оттого, что начал падать. Смутившись, он стал сопротивляться охватывавшему все тело параличу, но чем сильнее он противостоял оцепенению, тем более одеревеневшими становились его члены. Постепенно Даран понял, что с ним случился астральный припадок. Тогда он начал дышать глубже и замедлил сердцебиение. Понемногу каменные мышцы стали подчиняться воле хозяина.

Пока он лежал без всякого движения, к нему вернулось воспоминание увиденного в астрале, а заодно с этим и весьма неприятное знание, почерпнутое все там же.

Вскоре он умрет. Ошибки быть не может: его пророчества всегда сбывались. Страха Даран не чувствовал. Вот уже много лет скорбя об утрате жены, он не жил, а существовал, словно опустевшая раковина моллюска. И все же жуткое предзнаменование овладело им. Эния находилась на краю неминуемой гибели; как только умрет он, погибнут еще тысячи и тысячи...

Обычно во время сновидений Даран оставался в ясном сознании, но в этот раз все произошло где-то глубоко в подсознании. У сна не было ощутимой формы — зато оставшиеся после него эмоции оставили у Дарана сильное впечатление. Сновидение было неслучайным, его послали целенаправленно именно Дарану. Он понимал: его намеренно затянули в глубину астрального плана, чтобы передать важное знание. И теперь это знание отравленным шипом терзало его чело.

Пошатываясь, Даран приподнялся со своего ложа и неуклюже свесил ноги над полом, затем поднялся с постели. Колени противно захрустели. «Старею», — решил он про себя.

В принципе, это было не совсем правдой. Семьдесят два года не считались на Энии особым достижением. Дело было в другом: посла шестидесяти лет занятий боевыми искусствами — особенно в юности, когда незнание техники с лихвой восполнялось задором, — суставы Дарана терзал артрит.

Превозмогая боль, он добрался к бассейну и заглянул в зеркало: до чего же растрепанный вид! Копна седых волос, рта почти не видно из-за спутанной бороды, закрывавшей большую часть лица. Густые, кустистые брови и бледная кожа лишь дополняли общую картину. Пожалуй, только глаза — ярко-голубые мощные стрелы подсказывали, что за взъерошенной маской скрывается совсем иной человек.

Умываясь, Даран безуспешно пытался изгнать из внутреннего ока мучивший его образ. Там, внутри, маячила высокая темная фигура. От фигуры исходили темные, зловещие флюиды, взгляд черных глаз внушал беспокойство. В молодости Даран считался непревзойденным воином; впрочем, его умения и сейчас вызывали уважение. Однако он не мог противостоять вызывающей мощи Детена.

Он знал, что этот образ возник в его мозгу не случайно. Детен представлял неизмеримую угрозу для Энии. Даран переживал за жизни Лины и Малака. Дочь и ее муж, сами того не осознавая, находились в опасной близости от логова Черной Школы.

Даран переживал, догадается ли Иешуа сделать скидку на характер Малака. Молодой Адепт был силен и энергичен, доверчив и склонен к состраданию — но при этом все еще оставался бледным подобием себя прежнего. Из-за влияния Белого Совета его жизнь была достаточно безопасна и лишена невзгод.

Конечно, в этом нет вины Малака; но все же время уходило. Детен запомнился Малаку весьма влиятельным, но эмоционально неуравновешенным типом. Три жизни тому назад так и было. Тогда Малак победил своего близнеца в честном поединке.

Но потом у Детена было две жизни, которыми он воспользовался для самосовершенствования. Результат Даран увидел самолично: теперь Детен обладал силой, недоступной никому другому. Подчиняясь неизвестному, но очень властному побуждению, он преисполнился решимости уничтожить Древо Жизни, а сейчас за ним стоит и целая Черная Школа. Даран сомневался, под силу ли кому-нибудь остановить Детена.

Если бы к Малаку вернулась вся память прошлого, это повергло бы Белый Совет в ужас. Ведь члены Совета так интенсивно вмешивались в его жизнь. Им бы очень не понравилось, если Малак станет претендовать на место Мастера Совета. И все же: сколько времени понадобится на такие изменения? Время — вот в чем был основной вопрос.

Даран подошел к единственному окошку своей кельи. Далеко внизу волны озера Мишмар мягко плескались у хрустальной дорожки — единственного пути к Небесной Башне. Фоном к идиллическому пейзажу служили фиолетово-синие пики Вирмспайнских гор. Ближайшие вершины образовывали долину, в которой и покоилось озеро Мишмар.

Воздух зримо колебался, перетекал с места на место, плавно меняя цвета спектра. Казалось, что сама Башня приноравливает свое пространственное отношение к Энии. Даран нахмурился: такого еще не случалось. Внезапно он понял, что изменялась сама частота вибрации Энии. Вот уже несколько дней он безуспешно пытался убедить Совет в том, что сила Мага убывает. И вот у него было неоспоримое доказательство.

Даран обернулся к шкафу. Теперь у него был новый план действий.

Добравшись до спиральной лестницы, ведущей наверх, Даран тяжело оперся на свой посох. Прежде чем двинуться дальше, он, не опираясь на посох, ждал, пока утихнет острая боль в суставах — все-таки, несмотря на почтенный возраст, чувство гордости в нем еще осталось.

Он прошел к тяжелым дубовым дверям. На створках дверей был укреплен золотой крест — символ Внутреннего Порядка. Заметив, что двери охраняет один-единственный стражник, Даран нахмурился. Подойдя поближе к дверям, он приосанился как мог.

—Отчего это ты, неофит, взялся стеречь двери? — хмуро обратился Даран к стражнику.

Тот явно чувствовал себя не в своей тарелке:

—Прошу прощения, но я вынужден просить вас, лорд Даран, удалиться. У меня есть приказ Мастера Совета не впускать никого.

—Да что ты говоришь? — едко поинтересовался Даран.

Стражник сделал вид, что внимательно изучает пол.

—С какой это стати?

—Лорд, сейчас проходит очень важная встреча между Советом и одной из Королевских Семей.

В глазах Дарана заполыхала ярость.

—Ну-ка, посторонись, мне нужно увидеться с членами Совета.

Неофит смущенно потоптался на месте.

—Лорд, я получил указание использовать любые средства, которые только есть в моем распоряжении, чтобы не допустить чьего-либо проникновения внутрь. Особенно упоминали ваше имя.

Даран тяжело посмотрел на стражника.

—Послушай, молодец, если ты сейчас же не откроешь эти двери, я использую все средства, имеющиеся в моем распоряжении, чтобы заставить тебя покатиться кувырком, да подальше! Я — наиболее старый член Совета, и я не питаю никаких добрых чувств ко всяким встречам, о которых мне ничего не известно. В сторону!

—Эй, подождите, сэр! — попытался было обратить на себя внимание стражник, открывая одну створку дверей. Даран молча ожидал. Стражнику ничего не оставалось, как войти в зал и объявить о приходе Дарана.

Послышался ледяной женский голос:

—Я же сказала, чтобы нам не мешали...

—Прошу прощения, Мастер, но лорд Даран настаивает... Даран шагнул в зал и быстро огляделся. Стало понятно, что на заседании присутствуют двенадцать членов Совета — все, кроме него, Малака и Лины.

Ийса недовольно поднялась:

—Хорошо, охранник, пусть входит. С тобой мы поговорим чуть позже...

—Да, Мастер, — и неофит поспешно удалился из зала.

Ийсе было сорок лет, но выглядела она не больше чем на тридцать. Ей была свойственна холодная, бездушная красота; кожа женщины казалась гладкой, но безжизненной. Ийса обратилась к Дарану, плохо скрывая свое раздражение. Зрачки ее сузились от неудовольствия.

—Мы не хотели беспокоить вас, лорд Даран. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Это наша почетная гостья Яра, принцесса Горомская.

Действительно, на почетном месте восседала молодая женщина. Во всем ее облике сквозило презрение к окружающему. Юному заносчивому созданию было едва-едва двадцать лет; совсем девчоночье лицо и по-детски угловатая фигура лишь подчеркивали незрелость гостьи. Длинное лазурное платье Яры стоило целого состояния: оно было усыпано невероятным количеством драгоценных камней и оторочено платиновой нитью. Кричащая пестрота наряда свидетельствовала о полном отсутствии вкуса у его обладательницы.

Подле нее сидел темнокожий телохранитель, облаченный в церемониальную кольчугу. Мускулатура охранника была, пожалуй, даже слишком развита. На поясе висела булава. Заметив это, Даран нахмурился: обычно на время большинства общественных встреч полагалось снимать даже церемониальное оружие. Даран сомневался, умеет ли телохранитель пользоваться своим вооружением только немногие обладали этим знанием.

Коротко кивнув принцессе, Даран развернулся к Ийсе и тут же почувствовал вспышку враждебности у царственной посланницы. Принцесса явно ожидала большего, чем простой официальный поклон-кивок.

—Мне необходимо обратиться к Совету, Ийса. Причем без посторонних, — заявил Даран, пристально глядя на принцессу: глаза Яры вспыхнули гневом.

Ийсе не раз случалось спорить с Дараном; но между ними никогда не доходило до открытого противостояния. Как и остальные члены Совета, Ийса сильно опасалась его горячего нрава. Даран же избегал конфликта, потому что, даже если члены Совета и были сопливыми шарлатанами, не знающими ни дисциплины, ни познаний в магии, соперница все же имела слишком сильное влияние на Совет.

Больше всего Ийсу возмутило подчеркнуто фамильярное употребление ее имени на столь официальном собрании. Традиционно к членам Совета обращались «леди» или «лорд», только Даран не признавал подобные церемонии.

—Я не считаю, что сейчас подходящее время для подобных обращений,— прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Принцесса — крайне важная гостья. Я уверена, что ваше сообщение может подождать.

И ее глаза скрестились с пронизывающими голубыми молниями во взгляде Дарана.

—Нет, черт возьми, это не может ждать! У меня есть информация, которую этот Совет обязан принять к сведению!

Ийса демонстративно закатила глаза к потолку.

—Надеюсь, это не будет очередная сказка об исчезающей силе Мага. Мы все здесь разумные люди. И мы не занимаемся баснями, рассчитанными на простолюдинов.

От негодования лицо Дарана побелело.

—Я был Адептом еще до твоего рождения! Как ты смеешь поучать меня! Галан преодолел границы неба, и Черная Школа готовится нанести удар, слышишь, ты! Неужели ты ничего не знаешь об истории Энии?

Ийса спокойно перенесла этот взрыв эмоций, не желая казаться гостям несдержанной.

—Боюсь, мы все же не станем вдаваться в фантазии относительно Черной Школы. Ее просто не существует. Что же касается ее так называемого предводителя, то Детен представляет собой всего лишь эмоционально неустойчивое убожество, которого ваш драгоценный Малак уничтожил вот уже несколько веков тому назад. Наверное, он до сих пор зализывает раны, если вообще не перевоплотился где-нибудь на другом плане.

И еще: мы не занимаемся сказочками про Эпохи. Существование Мага — сказка для детей. Никто всерьез не верит в подобную чепуху!

Кровь бросилась Дарану в голову.

—Послушай, ты, напыщенная стерва!..

—Нет, лорд Даран, это вы послушайте меня!

Даран развернулся и обнаружил, что к нему обращается принцесса Яра.

—Моя семья известна безупречностью своего благородного происхождения; она заслужила уважение во всей восточной Энии. Как смеете вы оскорблять меня предложением покинуть заседание Совета? Вы заплатите за оскорбление!

—Я неплохо знаю вашу семью, — в тихом голосе Дарана слышалась угроза. — Свою власть они получили при помощи доносов, грабежа и убийств, А вы, мадам, всего лишь напыщенная соплячка, возомнившая о себе невесть что!

В глазах Яры заплясали огоньки бешенства. Оскорбление, высказанное Дараном на весь зал, исторгло из уст членов Совета единый вздох ужаса.

Принцесса кивнула своему телохранителю и, чеканя каждое слово, объявила:

—Будьте добры, удалите лорда Дарана из этого зала. Поколебавшись секунду-другую, дебелый страж наконец поднялся и двинулся к огромному дубовому столу. Ийса даже не пыталась скрыть свое ехидное удовлетворение грядущими действиями телохранителя. Чтобы удалить Дарана из зала Совета, одного ее слова было недостаточно: все-таки он был полномочным членом Совета и имел полное право находиться здесь. Другое дело — распоряжение чужака. Яра никак не зависела от Совета. Когда телохранитель приблизился, Даран с презрением окинул взглядом членов Совета.

—И вы действительно считаете, что это имеет какое-нибудь значение? Вы думаете, это что-то изменит? Смотрите — я покажу вам, что происходит после вознесения Галана!

И он поднял правую руку. Из ладони с сухим треском тут же вырвался пучок сверкающей голубой энергии. В то же мгновение телохранитель был буквально размазан по дальней стене зала — гулко шлепнувшись о стену, он без сознания свалился на пол.

Даран обернулся к Ийсе:

—Теперь понятно? Все барьеры исчезли, теперь для магии нет препятствий. А тот хаос, который может устроить Детен, будет гораздо больше моего слабого представления!

В зале Совета воцарился беспорядок: ошеломленные члены Совета разом зашушукались по поводу только что увиденного. У принцессы Яры был такой вид, словно она вот-вот лишится чувств.

Наконец Галаак призвал всех соблюдать тишину, и члены Совета, как один, обернулись к Ийсе за указаниями.

Однако Ийса с окаменевшим лицом все смотрела на поверженного телохранителя. Она была не магом, а просто политиком. У нее не было ни малейшего представления, что делать в этой ситуации. Ведь магия была внутренним искусством, оказать физическое воздействие с ее помощью было невозможно... Да-да, она помнила теоретические выкладки из предмета: воздействовать физически вы не можете, потому что... потому что есть Маг. Ийса вспомнила миф про Мага и досадливо прикусила губу. Может, это вовсе и не миф? Все ее система верований внезапно начала рушиться, и казалось, что стены зала кренятся вместе с ней.

—Ийса? — теперь голос Дарана звучал более мягко.

Она в отчаянии смотрела на старика, открывая и закрывая рот, из которого не вылетало ни звука.

Наконец со своего места поднялся Вальмаар, один из самых старых членов Совета — и один из немногих новых союзников Дарана. Несмотря на обескураженное выражение лица, Вальмаар говорил четко и твердо:

—Говори, Даран. Что мы должны сделать?

Если ты ищешь это, то никогда не найдешь.