Глава 1 9 page

И Томасу намекнули, что либо он платит — либо с ним произойдет несчастный случай из разряда — чистил саблю и упал на нее шестнадцать раз. Горлом.

Помирать товарищу не хотелось, денег таких тоже не было… и ему предложили отработать. Намекнув, что даже денежку подбросят.

Далее — известно.

Лиля сморщила нос.

А что можно вытащить из признания?

— Пастер, как вы думаете, заказчик — явно новичок в этих делах. Или даже в столице…

— Почему вы так решили, ваше сиятельство?

— Слишком это… если бы меня хотел убить кто‑то серьезный — послали бы своего человека. А не солдата, который, как ни крути, привык сражаться, а не убивать втихую.

Лиля не могла объяснить, но это очень напоминало ей 'работу на лоха'. Когда от денег отказываться не хочется, но и подставлять своих людей тоже. А лоху и такое сойдет. Получится — хорошо. Нет — так мы старались. Еще заплатите? Еще сделаем…

Но объяснить это пастеру, не показывая кое — чего, что не д о лжно знать графине, она не могла. И поэтому только хлопала ресницами, изображая клиническую блондинку. Если умный — сам поймет. А если дурак — все равно расследование не ему вести.

И верно, пастер покачал головой.

— Не знаю, ваше сиятельство… Убийство — страшный, смертный грех, который выжигает душу…

Лиля закивала — и пока пастер не завелся…

— Разумеется. Я буду молиться, чтобы Альдонай простил этого несчастного…

— Ваше сиятельство, а что будет с убийцей?

— Даже не знаю, пастер. Правосудие на наших землях — господин граф, а сейчас мой возлюбленный супруг в отъезде…

— Это верно. Но есть еще и королевские представители. Можно отписать, чтобы приехали и разобрались.

Лиля закивала.

— Да, разумеется.

Вот королевский представитель — это хорошо. Пусть кто может, знает, что ее заказали. И покушались.

— С вашего позволения, госпожа графиня, стоило бы отписать в Альтвер…

Лиля кивнула.

— Достопочтенному Торию?

— Да. Чтобы прислал представителя.

— а вот как потом…

— а потом отправите с ним убийцу. И все.

Лиля пожала плечами.

— Можно попробовать. Я напишу письмо барону. А убийца… пусть пока посидит. Либо представитель с ним разберется. Либо господин граф приедет — и скажет, что с ним делать, — нагло свалила Лиля все шишки на Джеса. А чего я? Я графиня, я женщина, я тихая и хрупкая, как подсвечником хряпну — только хрупнет…

И невинные зеленые глазищи так и хлопают, так и хлопают…

Пастер поворчал о ее милосердии, но куда там

Лиля спрятала бумагу в сундук и подумала, что надо бы замок изобрести.

Ага, надо.

Для начала хотя бы вспомни, как дверные ручки устроены. Из самых простых. Чтобы двери глухо закрывались и слуги у них не подслушивали.

Эх, почему она не инженер?

У медиков специализация другая. Ты можешь быть гениальным хирургом, а краны у тебя текут, форточки не закрываются… шпингалет?

А почему бы нет? Если кузнецы гвозди куют — то шпингалет тем более. А вещь нужная. Если стекла заводить — в хозяйстве пригодится. А то порыв ветра — и получите — распишитесь.

Ладно, посидим, подумаем…

Или навестить Ширви? Почему бы нет! На волне озверения Лиля не то, что письмо с него сдерет — еще и последнюю шкурку!

***

Одеться было несложно. Слава Богам и героям, девочки сшили ей такие одежки, которые можно было напялить и без активного Лилиного участия. Юбка — на завязках и с зап а хом. Жилет. Блузка — по образцу, нарисованному Лилей. Девочки оценили выкройки — и уже сделали несколько и для себя. Из простого некрашеного полотна… Лиля не возражала. Она даже не будет ругаться если что‑то подобное появится на служанках. Пуговицы — вещь полезная. И нужная. Все лучше, чем через голову тряпку тянуть.

— Илона!

Служанка явилась практически мгновенно. Сидела она что ли, под дверью?

— Кто меня сейчас охраняет?

— Ивар и Олаф.

— позови.

Вирмане вошла — и тут же выразили свое веское 'фи'.

— Госпожа графиня, вам бы еще пару дней полежать…

— Полежу. А сначала вы меня проводите к Ширви Линдту, — зло ухмыльнулась женщина.

Что же мне написал супруг? То есть мне — понятно. А управляющему?

Она прихватила свиток, оперлась на Олафа — авось, выдержит — и вышла из комнаты.

***

Ширви было плохо. Джейми явно 'лечил' товарища своими методами. Так что посланник выглядел подозрительно зеленым и исхудавшим. Но Лиля не собиралась ему сочувствовать. Ей было немногим лучше. Голова слегка кружилась, мутило и вообще — хотелось вернуться в кровать. Рано она встала.

Но заговорила она мягко. Сначала.

— Доброго дня. Как ваше здоровье?

— ваше сиятельство, — Ширви даже не сделал попытки подняться с кровати. — полагаю, что я найду здесь свою кончину. О, эти ужасные боли…

О болях Лиля ему распространиться не дала.

— Вы знаете, что меня пытались убить, любезнейший?

Ширви еще и побледнел. Точно — знал.

— Ва — ваше сият — тельство…

— Солдат, который прибыл с вами. Он сделал признание. Хотите узнать, что в нем?

Ширви подскочил на кровати и замотал головой.

— Ваше сиятельство! Я никогда бы!

— что — никогда? — мягко осведомилась Лиля — Не решились бы нанять убийцу? Но вы его привезли сюда. Благодаря вам я ранена и лежу сейчас в кровати. И чудом не убита Миранда Кэтрин Иртон…

Ширви пополз по кровати подальше от Лили. Словно это могло помочь. Кажется, он представлял себе чем ему грозит такое обвинение. Если и не убивец, то сообщник… Графиня здесь — власть. Она имеет право судить и решать в отсутствие супруга. Скажет — казнить. И ведь казнят… а жить так хочется…

Лиля смотрела на его корчи минуты две. А потом сочла, что клиент дозрел.

— Значит так. С первой же возможностью я отправлю вас отсюда. Моему мужу про убийцу отпишете сами. Кто он откуда взялся, как попал в замок… я проверю.

— Ваше сиятельство! Да господин граф же меня своей рукой…

Лиля ухмыльнулась. Злобно. У нее все болело, женщину подташнивало и требовалось прилагать усилия даже чтобы прямо стоять. Это не прибавляло ей доброты.

— а я вам почему‑то не сочувствую. Благодаря вам я ранена. А благодаря Эдору тут бардак. Меня даже защитить не смогли по его вине.

Вообще‑то потому что Лиля по старой привычке закрыла спальню изнутри на засов, но кто бы это Ширви объяснил.

Виноват — и все тут. И вообще — не спорить с графиней. А не то вообще прикажу тебя в бочке в море запустить.

— В — ва — ваше сият — тельст — тво…

Лиля вздохнула.

— Заодно отпишете супругу, что Эдор воровал, я его выгнала и наняла нового управляющего. Которому вы и передали его письмо. Ивар!

Вирманин сделал шаг вперед. Если Эдор и хотел посомневаться, то при виде здоровущего медведя два на полтора все желания тут же пропали. Еще бы.

Лиля живо представила себе диалог:

' — вы новый управляющий?

— а вы сомневались?

— А ваши рекомендации?

— Топор, кинжал и копье — вот мои рекомендации…'

Ширви, видимо, тоже что‑то представил. Уставился на топор вирманина, сглотнул — и вытащил из‑под подушки свиток. М — да. Еще бы в трусы засунул.

Лиля взяла письмо и резким движением сломала печать.

Текст был коротким.

Деньги с поместья и отчет пришлешь, как всегда, вместе с Ширви. Отпиши о здоровье моей супруги. Как ребенок? Что говорит докторус? Благополучно ли пройдет беременность? Позаботься о моей дочери и проследи, чтобы графиня ее не обижала. Приеду — за все спрошу.

Подпись.

Всё.

Лиля сжала кулаки.

Нет, все было вежливо. Но в то же время…

Да, графу наплевать на Иртон. Налог пришлешь — и свободен. И на нее наплевать. Единственная, о ком проявлена забота — это Мири. А она сама мужа интересует только как племенная кобыла. Впрочем, она и так это знала. И все окружающие — тоже.

Что же такого в этом письме, что Ширви не хотел его отдавать?

Первая фраза?

Может быть…

Эдор воровал. И если Ширви его прикрывал…

Лиля уставилась на лежащего нехорошим взглядом.

— прибыль пополам делили?

— Г — госпожа графин — ня…

Еще бледнее вроде и быть‑то некуда было. А Ширви стал.

Лиля оскалилась.

— Что, я непонятно говорю? Эдор все время воровал. Если ты возил его отчеты и деньги с поместья, и ни разу не заметил неладного — вы точно делились. Кто еще был в доле?

Ширви замотал головой. Мол, не был, не знал, не участвовал…

Лиля посмотрела на Олафа.

— в подземелье его. В камеру. И поспрашивать. Вашими методами.

Олаф кивнул.

— госпожа графиня, вы изволите присутствовать на допросе?

Лиля помотала головой.

— у меня и так голова кружится. А вы ведь начнете шкуру драть, иголки под ногти загонять, зубы напильником стачивать до основания, ногти вырывать…

— Напильником, ваше сиятельство?

— точильным камнем, — тут же поправилась Лиля, перечисляя все, что помнит из прочитанного. Вообще‑то ей и так было тошно. Но надо же заранее нажать на мужика? Чтобы ему сразу жизнь медом не казалась? Добрый следователь, злой следователь… когда эта схема не работала?

— Зубы мы не стачивали, ваше сиятельство, — задумался вирманин.

— Дарю идею. Можете на нем и опробовать…

По лицу Ширви покатились крупные капли пота.

— Ваше сиятельство, господин граф будет недоволен…

Ты еще и угрожать вздумал?! Ах ты, дрянь!

— Олаф? Можете приступать. Состояние тушки меня не особо волнует.

Женщина сжала кулаки. Есть предположение, что при встрече с мужем и так возникнет куча вопросов. И проблем. Вряд ли он благосклонно отнесется к ее начинаниям. Судя по письмам — она для него просто табуретка. Загаженная. А вам понравится, если это начнет по комнате бегать? Нет? Значит, конфликт неизбежен? Не знаю. Но семь бед — один ответ.

Вирманин сгреб из кровати заверещавшего посланца и поволок из комнаты. Лиля посмотрела на Ивара.

— Проводи меня до комнаты. И скажи Олафу, чтобы не перестарался. А то сдохнет раньше времени…

Ивар послушался.

А Лиля, оставшись одна, задумалась. Все‑таки у нее непоправимо портится характер.

Раньше она так к людям не относилась. Даже тот же Эдор, выгнанный за ворота…. Что бы она сделала сейчас?

Да в подвал его! И пытать, пока всю захоронку не сдаст. А как сдаст — казнить. Вместе с женой. Сейчас Лиля отдала бы такой приказ — и голос не дрогнул бы.

Ты меняешь мир, а он — меняет тебя.

Нравится тебе это — или нет.

Надо выжить? Вот и будем выживать. Даже такой ценой.

***

Джейми спешился с коня. Старенький домик неодобрительно глядел на молодого травника окошками, затянутыми рыбьими пузырями.

Солдаты оставались в седлах. Она к ведьме в гости не собирались. А Джейми…

А ему была безразлична репутация Мораги. Сам такой. Если бы госпожа графиня не забрала его из Альтвера, скоро он оказался бы на виселице. Или на костре. В зависимости от везения.

Бабушка не зря его предупреждала — пока она жива, терпеть будут. А потом — увы…

Надо будет уносить ноги. Угораздило ж бабку… пригреть плод чужой любви. С другой стороны — если б не она, его бы и в живых не было. А так…

К бабке часто обращались за помощью знатные дамы и иногда на большом сроке беременности. Вот и тут…

Зелье обычно сбоев не давало, дети рождались мертвыми, но не в этот раз.

Джейми выжил. А бабка… то ли пожалела пищащий комочек, то ли подумала об одинокой старости, то ли хотела потом слупить денег с его настоящих родителей… кто знает?

Она и сама была не из простых. Это Джейми понимал. Читать — писать, считать, травы знать… да и манеры были те еще…

Нет, бабка была не абы кто. Но тайны унесла с собой к Мальдонае. А после ее смерти к пареньку в гости наведался патер Лейдер. Ласково поговорил, попросил средство от кашля, а глаза так и пронизывали… тут‑то Джейми и понял, что надо удирать.

Пока еще цел.

И тут удачно подвернулась графиня Иртон. Надо сказать, женщина Джейми нравилась.

Не злая, не дура… ну, не красавица. Ему больше нравились маленькие и темненькие. Но для графини она вообще была нечеловечески хороша.

Разбиралась в травах, не говорила о гневе Альдоная,… вообще она говорила, но Джейми видел — это игра. Для окружающих. Надо — она и не такое скажет. А всерьез верить — нет. Не верит. Джейми это даже немного задевало.

А с другой стороны, если его казнят во славу Альдоная — вот радости‑то будет?

Так что не стоит злить госпожу графиню, другое место ему найти будет намного сложнее. И съездить к местной травнице несложно. Что‑то она знает, что‑то Джейми, права ведь графиня — что смысла на своих знаниях сидеть, как наседка. Цыплят ты не высидишь.

Джейми сделал пару шагов к домику и решительно постучал в дверь.

Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась и на пороге возникла женщина, живо напомнившая травнику его бабку.

— Чего надо?

Джейми почтительно поклонился.

— День добрый, бабушка…

— Ишь ты, внучек нашелся. Надо‑то чего?

— Меня Джейми Мейтл зовут, бабушка. Я теперь графине служу.

— и кем же?

— травник я.

— Вот как?

— госпожа графиня сказала, что я травник, да ты травница. И не худо бы нам поработать вместе.

— Ишь ты… а гнева Альдоная она не боится? Травницы ж Мальдонае служат, то всем известно…

Джейми улыбнулся.

Бабка была тоже умная.

— госпожа графиня изволила сказать, что вранье всегда всем известно, — теперь он говорил тихо, чтобы не услышали солдаты.

— вранье?

— Меня тоже слугой Мальдонаи назвать хотели. Не поверила.

— Вот как…

— А мне сказала, что надо обмениваться опытом.

Бабка подумала еще немного и кивнула на домик.

— Ну, заходи, раз уж пришел. Говорить будем.

С тех пор Джейми повадился ездить к старой травнице каждый день. Уж очень она напоминала его бабку. Да и знала много. И запасы трав у нее были хорошие.

Ему тоже было чем поделиться.

А два умных человека всегда могут найти общий язык.

***

Этот разговор состоялся в тот же день за свинарником.

Да, и там можно услышать много интересного. Но рядом — увы — никто не проходил.

— Дорогой!

Мужчина чуть покривился. Кальма была приятна в пути, это факт. Но в Иртоне она превратилась в обузу. Когда он начинал с ней шашни, он рассчитывал, что нянька молодой госпожи будет хоть что‑то значить. Но — увы.

Дурища не смогла придержать язык…

Сейчас, с поротой задницей, грязная и пованивающая навозом так, что мухи со всего двора слетались, она вызывала только брезгливость.

Кто ее просил злить графиню?

Вот еще одно заблуждение. Он рассчитывал увидеть безразличную ко всему, кроме еды и молитв, тушу. Так ее описывал граф. Но куда там!

Да, Лилиан Иртон была… мясистой. Лично ему нравились женщины чуть постройнее. Как Кальма… мужчина подозревал, что и графу — тоже.

Но глядя в глаза Лилиан Иртон можно было забыть о многом…

Что‑то в ней было такое…

Внутренний свет? Искра в глазах? То, как она говорила, двигалась, жила, организовывала все вокруг себя? Мужчина не мог сформулировать точнее. В его мире слово 'харизма' известно не было.

А в женщине было именно это. Личность пробивалась из‑под слоев жира — и уже сейчас она производила впечатление. Тем более в красивой одежде, которая была ей к лицу, с простой прической, а как от нее приятно пахло…

Мужчина поморщился — и решительно отстранился.

— ты мне одежду измажешь!

Кальма остановилась.

— Но я думала, что ты…

— Что — я?

— поговори с графиней! Пусть она отменит свой приказ!

— Ты с ума сошла?

Просьба была, мягко говоря, глупой. Как же, станет графиня Иртон что‑то отменять… сейчас.

Тем более по его слову. Вот если бы у них что‑то было — тут открываются большие возможности. От подарков — до шантажа. А сейчас — его вирмане даже выразить свое почтение не пустили. И на уроках она не присутствует, хотя и обещала.

Дамис даже не сомневался — если у него будет время и возможность, графиню он обаяет. И не такие ему в руки падали. Видели мы и получше, и покрасивее…

И Кальма тут лишь помеха.

— Как ты себе это представляешь? Госпожа графиня, она дура, но больше не будет?

— что?

— То! Кто тебя за язык тянул, сумасшедшая?! Графиня здесь власть! А ты ей дерзить в лицо? Нарвалась? Довольна?

— Неправда! Это все ее нянька… дрянь старая!

— Дура, — бросил мужчина.

Но смягчился, помня о гнусном характере женщины.

— Если представится случай что‑то изменить — я постараюсь. Обещаю тебе. Но для этого нас не должны видеть вместе.

— Как?! Но ты же…. Я же….

— Вот так. Если нас увидят вместе — станет ясно, что я твоя любовник и графиня перестанет мне доверять.

— но мы ведь будем встречаться? Ты меня не бросишь?

Именно это мужчина и собирался сделать. Но сообщать об этом не хотел. Ни к чему.

— Да, разумеется. Но не сегодня. Мне сейчас надо идти…

Кальма всхлипнула, но мужчина был непреклонен.

— Нам надо быть на ужине. Госпожа графиня распорядилась подавать учителям отдельно, в малую трапезную.

— Вот еще! Я же говорила — она обезумела!

— Это ты обезумела. Если такое говоришь. Задница зажила?

Кальма прикрыла рот.

— госпожа графиня сочла, что мы должны знать, кто и чему обучает леди Миранду. — Дамис на миг задумался, вспоминая слова экономки. — Если мы будем работать совместно друг с другом, учеба пойдет лучше.

— глупости какие!

Дамис пожал плечами.

Может быть и глупости, но было что‑то в таком подходе…

— Ты бы язык придерживала, донесут графине, что ты болтаешь — век ничего кроме навоза не увидишь. А то и погонит со двора…

— Ты же меня не бросишь!

Ага, как же! С тобой, дурой, бродяжничать уйду… Да кому в этом захолустье учителя нужны?

С…а!

Мужчина грязно выругался про себя.

И принялся успокаивать женщину. И такая она чудесная, и хорошая, и замечательная… и он ее не бросит, и уговорит графиню…

Зачем?

Да чтобы не оставлять за спиной разгневанную женщину. Пока графиня не будет его поддерживать — с Кальмой лучше не ссориться. А то ославит на весь свет. Одно дело — тихонько поблудить.

Другое — растрепать об этом по всему замку. Тут и выгнать могут.

А этого ему не хотелось. Иртон — неплохое местечко. Тем более после одной истории…

***

Ивар зашел к графине поздно вечером, когда Лиля уже готовилась спать.

Но ругаться женщина не стала. Ерундой вирмане не страдали. Раз пришел — значит надо. Марта посмотрела неодобрительно, но ругаться не стала. Лиля как раз рассказывала Мири сказку. Дождалась, пока девочка заснет — и попросила вирманина отнести ее в кровать. И возвращаться.

Ивар так и сделал.

Лиля сильно подозревала, что Марта подслушивает под дверью, но ничего тайного обсуждать не собиралась.

— Что скажете?

— Раскололся мужик, как сухое полено. Ему и так плохо было, а когда мы еще добавили — потек свечкой…

— И?

— Воровали они. Эдор воровал, а этот его прикрывал перед графом. Доходы делили пополам.

— ага. А здесь сообщники были?

— Ширви говорит, кто‑то из старост. Но кто — не знает.

— точно не знает?

— с точильным камнем спрашивали, госпожа графиня.

Лиля по возможности злобно ухмыльнулась. Хорошая вещь — Молот Ведьм, там такого нахватаешься… И вообще, не имеешь ты права показывать, как тебе неприятна мысль о пытках. Не имеешь. сейчас это просто как одна из фаз допроса. не пытали — не поверят. Если она скажет о милосердии — ее просто не поймут.

— Ага.

— Сами его допросить соизволите?

— Вот еще… бросьте под замок, потом, если что вспомню — допрошу. А пока… пусть пишет признание. Также в присутствии пастера и Тариса Брока.

— а потом?

— а потом подождем королевского представителя. И сдадим ему сукина сына с рук на руки.

— как прикажете, ваше сиятельство.

— и конечно расспросите его, где деньги.

Лиля подозревала, что в столице. Но вдруг есть надежда хоть что выцарапать? Если деньги куда‑то вложены, в корабли, ценные бумаги, дела… отписать отцу — и пусть поработает на благо дочки?

— расспросим, ваше сиятельство.

Лиля кивнула.

— Может быть я и сама поприсутствую, но не сейчас. Мне бы еще пару дней полежать.

Лиля и правда чувствовала себя не слишком хорошо. Утешало одно — аппетита не было, есть хороший шанс похудеть еще.

Эх, тяжко жить на белом свете…

***

На следующее утро уехал Тарис Брок. Распрощался с графиней, обцеловал ручки, пообещал передать письма и был таков. Лейс отрядил шестерых солдат ему в сопровождение, а Лиля слезно попросила передать отцу, что она будет молиться за его здоровье. И попросила прислать сюда кого‑нибудь из Альтвера. Пусть разберутся с убийцами и ворами, а то ж в замке жить страшно!

Тарис обещал и это. А заодно — передать письмо Торию Авермалю. Внутрь Лиля вложила записочку и для Хельке. Но одно дело — барону, а другое — ювелиру — эввиру. Ни к чему Тарису лишняя информация.

Слишком уж он ее взглядами раздевает.

Нехорошо.

Лиля понимала — в этом мире она должна быть вне подозрений.

Как жена Цезаря. Пусть даже Цезарь весь Рим переимел.

Ничего, дорогой супруг, дайте мне только на ноги встать и развернуться по — настоящему. А потом мы с вами еще рогами посчитаемся…